Смена полярностей

      Кухня в доме семейства Блэк выглядела ещё тоскливее и неприветливее, чем его собственный дом в Паучьем Тупике. Только сейчас, силой вырвав себя из тяжёлых раздумий о Гарри и сегодняшнем сне, Северус позволил себе осмотреться. Грубое, тёмное помещение, освещаемое лишь парой волшебных свечей и очагом в дальнем углу, вызвало одно желание — подняться наверх и повеситься на одной из величественных хрустальных люстр. Тем не менее кухне, очевидно, пытались придать уют: пыль со всех рабочих поверхностей стёрли, нигде не наблюдалось паутины или плесени, чего нельзя было сказать о коридоре, да и запах сырости не заполнял ноздри так сильно, как неделю назад. Хотя, возможно, Северус просто привык. В самом углу пошарпанного кухонного гарнитура примостился новенький радиоприемник, настроенный на частоту самого популярного колдорадио. Приёмник в этом доме выглядел донельзя чужеродно и Северус заключил, что он принадлежал Элис. Означало ли это, что она много времени проводит на кухне? В книгах для Ордена Феникса, обосновавшегося в обители Блэков, готовила Молли Уизли. Но Элис, очевидно, нашла подход к Кикимеру и вряд ли кашеварила для жениха.       Жениха. Отчего-то это слово внутри звякнуло с каким-то тревожным гулом.       — Было бы неплохо, если бы нам удалось выяснить наверняка, насколько действенным окажется амфисбена против крестражей, потому что, — Лис сделала причмокивающее движение губами, — приручать василиска мне неохота.       — Прекрасно, — машинально отозвался Северус. Гипнотизируя стену напротив, он старался не смотреть на собеседницу, чьи раскрасневшиеся щёки и полураскрытые губы снова вернули непрошенные мысли.       Говорить о крестражах не хотелось. Хотя Северус осознавал важность этого вопроса, отчего-то он не мог в должной мере поддерживать беседу, размышляя с Элис о том, насколько реально подружиться с гигантской змеёй из туалета. Он много лет в одиночестве изучал все доступные книги, но всё равно не сумел приблизиться к разгадке безопасного способа уничтожения осколков души. Закалённый ядом василиска меч Годрика Гриффиндора выглядел удачным решением, однако для его осуществления необходимо было отправиться в Тайную комнату. Ещё несколько лет назад желание отыскать способ казалось одним из приоритетных. Сейчас же…       — Адское пламя трудно контролировать. Да, и честно говоря, я даже в Министерстве не знаю магов, которые на это способны. — Элис аккуратно отодвинула резную табакерку, чтобы удобнее сесть прямо напротив Северуса. Пока она стояла, активно жестикулируя свободной рукой, она была не так близко.       Северус кивнул, даже не пытаясь найтись с должным ответом.       Взгляд скользнул по красивому серебреному кольцу на левой руке девушки. Раньше он, определённо, не замечал его. Да и не мог заметить, ведь, когда они виделись в последний раз, кольца на пальце не было.       — Подарок?       Лис не сразу поняла, о чём идёт речь, поскольку всё ещё ждала ответа на другую свою реплику. Но когда наконец уловила смысл, то приподняла руку перед собой, демонстрируя украшение и одновременно любуясь им.       — Помолвочное, — Лис улыбнулась, и что-то внутри Северуса оглушительно ухнуло вниз, — до освобождения Сириуса мне не очень-то хотелось его носить.       — Красивое, — процедил сквозь зубы, не особо заботясь о том, как это может выглядеть, Снейп. Но Элис ничуть не переживала. Не обратила она внимания и на его мрачный взгляд и отсутствующее выражение лица. Тема крестражей плотно захватила её, до блеска в глазах и какого-то благородного предвкушения.       — Гоблинское, наверное. Во всяком случае, с годами не потускнело. Кстати, надо уточнить, ядовиты ли самцы амфисбены. На уходе мы их не проходили, но у меня есть один знакомый магозоолог, напишу ему в Австрию, кажется, сейчас он там.       По правде говоря, амфисбена, равно как и местонахождение какого-то любителя ядовитых самцов, Северуса не сильно волновали. А то, что он действительно жаждал обсудить, рвалось наружу непрошеной россыпью вопросов. Держать себя в руках становилось труднее, когда Лис беззаботно поправляла выбившиеся пряди волос или подливала в бокал сидр. К своему он даже не притронулся. Просто держал в руках, слегка накренив, пока сознание попеременно выдавало воспоминания, которые едва ли приходились к месту. Лис из тёмной прихожей, запечатлевающая невесомый поцелуй на его щеке. Пузырёк со слезами русалки, подаренный на Рождество. Элисенция, беспомощная и покорная перед заклинанием подруги. Именно сейчас, на этой кухне, всё случившееся за последние месяцы приобретало какое-то значение. Он видел перед собой женщину. Красивую, смелую колдунью, на которую прежде смотрел совсем иначе. Где-то там, за стеной, Гарри Поттер знакомился с крёстным отцом. И это действительно волновало Северуса, но ровно до того момента, как Элис раскрыла рот. А затем щелчок внутри будто переключил рычаги, и вот уже мысли сплетаются в причудливые фантазии, в которых должна фигурировать совсем другая ведьма. Но память об этой ведьме вдруг показалась тяжёлым грузом, давящим на шею. Он ненавидел себя за то, что смотрит на Лис не так, как смотрел всего неделю назад. Ненавидел каждой клеточкой мозга, но только не сердцем, которое пустилось в какой-то неистовый пляс.       Чувствовать подобное — непростительно. На тумбочке в его доме лежит письмо Лили. И прежде мысли об этих письмах вызвали трепет и волнение. Так же было и сейчас. Но волнение от факта наличия нераскрытых посланий теперь ощущалось иначе: оно не было таким, как волнение при взгляде на Лис — осязаемым, реальным, пронзительно пугающим.       — Империо!       От неожиданности Снейп подпрыгнул на месте, разливая на мантию красноватое содержимое бокала. Кинув быстрый взгляд в сторону собеседницы, маг убедился, что она даже не доставала палочку. И водрузив серебряный кубок перед собой, Снейп со злостью прошипел «эскуро», избавляясь от неоднозначно выглядящих пятен.       — Ты что, с ума сошла?       — Ну, я не знаю, как ещё привлечь твоё внимание.       — А чего ж не авадой?       — В следующий раз обязательно. — Элис тоже отставила бокал и сложила руки на груди, демонстрируя крайнюю озабоченность.       — Полагаю, что мне придётся повторить? — Северус слишком поздно заметил, что не уловил ни слова. Она говорила на протяжении трёх? пяти? десяти минут? Потеряв счет времени, Северус ощутил подкатывающую к горлу волну раздражения. Не о том волнуешься, профессор.       — Только суть, если можно.       Зельевар был уверен, что выглядит глупо. Подобные выводы позволяли сделать взволнованный взгляд и едва уловимая усмешка его собеседницы. Но вслух Элис высказываться не стала. Удивительно. При всей саркастичности своей натуры в этот раз ведьма сдержала любые возможные колкости.       — Думаю, что самым правильным будет обратиться к Тео.       Воспоминания о кабинете «безымянного», как про себя окрестил её брата Северус, ненадолго вытеснили всё остальное.       — Я думал вы с ним не ладите.       — Ну, — Лис опёрлась руками на столешницу, всем своим видом выражая попытку подобрать слова для следующей фразы. — Я не питаю к подходу Тео симпатии, тем не менее, — она залпом осушила бокал, — я отлично знаю, как им манипулировать. Да что ж это такое?! — Элис нахмурила брови: вероятно, заинтересованности во взгляде Северуса прибавилось недостаточно. — Неужели так печёшься о своём авторитете? Сириус не станет…       Северус покачал головой. Выслушивать оправдательные и успокаивающие речи ему не хотелось. Тем более что волнения по этому поводу остались за пределами кухни. Конечно, они не испарились, по-прежнему томясь в груди склизким ожиданием. Но он не мог повлиять на исход встречи Сириуса и Гарри, так же, как и не мог избежать её. Всё неизбежное полагалось принимать.       — Это здесь ни при чём.       Элис изогнула брови в немом вопросе.       — Тогда я заинтригована.       Северус со вздохом прикрыл тяжёлые веки. Стены давили на него почти так же, как в Паучьем Тупике. Кроме того, он не знал, с чего начать этот во всех отношениях странный разговор. Но сильнее всего его тревожило желание расставить точки над «i». Именно сейчас, сегодня. Сириус становился, сам того не ведая, угрозой куда большей, чем когда-то в школе.       — Тебе многое известно о заклятье «забвения»?       Лис ответила не сразу, слегка задумчиво обвела глазами кухню, затем заговорила, но гораздо тише обычного. На лице девушки блуждала тень горечи и безысходности.       — Больше, чем хотелось бы. Но ты спрашиваешь не из любопытства. Так давай сразу к делу.       Северус слишком поздно сообразил, что подобный вопрос вызовет неприятные ассоциации, но отступать было уже поздно.       — Встречались ли тебе случаи, когда после применения заклинания к волшебнику возвращалась часть воспоминаний?       — Наложивший заклинание может снять его.       — А если не может?       — Обычное забвение работает как блокировка всех или нескольких элементов памяти. Я слышала, что некоторым снились очень реалистичные сны, но о полном возвращении ни разу. Тебе что, — она запнулась на полуслове, поражённая догадкой, — что-то снилось?       Не колеблясь и не оттягивая, мастер зелий рассказал Элисенции о содержании странного кошмара, а также поделился подозрениями. Он внимательно следил за малейшими изменениями в поведении девушки по ту сторону стола, но она сидела почти недвижимо, точно жертва случайного «остолбеней». А когда рассказ был окончен, Лис задала странный, по меркам Северуса, нелогичный вопрос:       — Зачем, по-твоему, ты пришёл в этот дом?       Северус ощутил, как щёки заливает жар, который сложно с чем-то спутать. Он знал ответ на этот вопрос. Знал, но совершенно не ожидал, что ему придётся рассказывать об этом Элис. Чёрт бы побрал тех женщин, которые встречаются на его жизненном пути. Они абсолютно непредсказуемы и своенравны. Даже кошка Макгонагалл и та порой удивляла его.       — После того, как я показал Лили книги, мы несколько раз встречались, чтобы обсудить детали плана. Продумывали наилучшие пути… — Почему он чувствует себя бездарным школьником у доски? Ему не положено испытывать ничего подобного уже лет десять. В конце концов, это его личное дело. Но, легче от этого не становилось. Наоборот, с каждым словом напряжение росло, а ситуация превращалась из просто паршивой в почти безнадежную.       — Наилучшие пути? — в голосе Элис звенели стальные нотки       — Это не имеет значения.       — Ну как сказать.       Смутная мысль осторожно постучалась прямо в центр сознания, поскреблась, как кошка в запертую дверь, а затем запрыгнула точно в окно, поражая своей невероятностью. Элис не знала ни о чём, что происходило между ним и Лили в этом доме на протяжении нескольких ночей. Лили. Северусу показалось странным, что ведьма умышленно скрыла все моменты близости с ним.       Ему почему-то не хотелось смотреть Элис в глаза.       Бокал снова норовил выскользнуть из вспотевших ладоней.       На шее Элисенции красовалась цепочка с тяжёлым медальоном, при одном взгляде на который ощущалась зловещая аура. Но медальон покоился на груди, прямо между…       Чёрт возьми, Северус! Соберись же.       А на пальце блестело изящное серебряное кольцо гоблинской работы. Подобное он не сможет себе позволить и на годовое профессорское жалование. Но бесило не это. Бесило, что возможное замужество Элисенции Пруэтт заставляло его скрипеть зубами. И тот факт, что потенциальным женихом выступал бывший школьный недруг, не имел никакого значения. На месте Сириуса мог оказаться любой колдун или магл.       И эта мысль настигла Снейпа слишком внезапно.       Почему это волнует его? Должно ли его это волновать?       Он уже испытывал нечто подобное, и тогда это чувство поразило его впервые, накрывая с головой, заставляя сходить с ума. Он терзался, будучи не в силах, что-то изменить. И было это как будто в прошлой жизни, когда-то давно, в тот день, когда Хогвартс наполнился слухами о том, что «Джеймс Поттер пригласил Лили Эванс на свидание».       Следующий вопрос, сорвавшийся с губ профессора зельеварения, не имел никакого отношения к яду амфисбены, Теодору Пруэтту и крестражам. Впоследствии прокручивая в голове эту сцену, Северус не нашёл ответа на вопрос: зачем он вообще раскрыл рот. Но он это сделал. Задал вопрос, который заставил Элис задохнуться от удивления.       Он был уверен — Лис невозможно смутить. И, тем не менее, едва Северус замолчал, лицо Элисенции тронул лёгкий румянец. Недостаточно очевидный, чтобы выдать её, но весьма однозначный.       — Ты говорила о том, что в Хогвартсе была влюблена. В кого?       Северус знал, что после сказанного пути назад не будет, но отчего-то нутром чувствовал необходимость задать этот вопрос. После сна, в котором Элис плакала на полу, переживая о чьей-то гибели, после того, что она сделала, подарив ему слёзы русалки, после того, как разозлилась в Тайной комнате, после вопроса, который она задала сегодня, выражения её лица, ему оставалось лишь сложить кусочки нехитрого паззла.       — Девушек о таком не спрашивают, Северус.       Жалкая попытка отшутиться разбилась о звенящую тишину.       Сидя за длинным столом в фамильном доме Блэков, скрестив руки перед собой до побелевших костяшек, Северус Снейп был настроен выяснить правду. Не потому, что хотел, хотя и не без этого, а потому что должен был принять и осознать собственные эмоции.       Мудрость и смирение, пришедшие с годами маскировки и наставничества, будто испарились, открывая дорогу давно забытому ощущению.       Всё изменилось. Но вовсе не в одно мгновение. А когда именно, он и сам не мог ответить.       Тогда, в воспоминаниях, Элис не дала подруге договорить, оборвав резким «молчи». И ему показалось, что сама мысль о пожирателе смерти девушке неприятна. Сейчас же эти слова представлялись совсем иначе.       Глупец. Какой же ты глупец, Северус. Идиот, не способный считать очевидное. Она согласилась помогать. Согласилась быть рядом. Не из любви к Лили или, во всяком случае, не только к ней. Помолвка с Сириусом — логичный и мудрый ход.       Но…       Северус смотрел на неё, не мигая, изучающее, пронзительно. Он хотел увидеть в мимике, движениях немое подтверждение своей догадки. Он не хотел, чтобы она отвечала, но в то же время ничего не желал так, как услышать ответ на этот вопрос.       — Действительно хочешь поговорить об этом сейчас? — Элис многозначительно обвела глазами кухню. — Здесь?       

Нет!

      — Да.       — Ты всю свою жизнь любил Лили, Северус. Любил и, думаю, был невероятно счастлив получить наконец желаемое, — горько прошептала Элис, встречаясь с взглядом тёмных глаз.       — Лили мертва. Этот факт уже ничто не изменит.       — Ты даже не вспомнил моё имя.       — Достаточно того, что я помню его сейчас.       — Мерлин тебя дери, нашёл время. Хочешь знать. Ладно.       — Мне было четырнадцать, когда я впервые с тобой заговорила. На заклинаниях.       «— Привет, тут не занято? — девочка с глубокими, бездонными глазами и двумя аккуратными косичками бесцеремонно бросила учебную сумку на пустующее место рядом с угрюмого вида подростком в слизеринской мантии.       — Нет, — буркнул мальчик, отодвигая в сторону свои учебники»       — Ты никогда со мной не разговаривал, всё время что-то рисовал. Ты красиво рисуешь, Северус.       Лис будто сжалась, сделалась меньше, стала походить на маленькую девочку в мантии Когтеврана.       Девочку с двумя аккуратными рыжими косичками.       — Я знала, что ты влюблён в Лили. В Хогвартсе мы об этом не разговаривали, но после школы она рассказала, что между вами произошло. А я рассказала о том, что влюбилась в тебя ещё в тот год, на заклинаниях. Глупо, правда? — Элис хмыкнула, будто подначивая сама себя. Теребила край мантии, но смотрела прямо на Северуса, не отводила взгляд и не пыталась оправдаться за непрошенные чувства. Просто рассказывала, будто отчитывалась. Хотя на эмоции рассчитывать и не приходилось. В глотке пересохло и, несмотря на бокал в левой руке, Снейп знал — от этой жажды сидр не спасёт. — Я влюбилась в слизеринца, в тихого, незаметного мальчика с чёрными волосами. Понятия не имею, почему. Просто садилась рядом за парту и вместо манящих чар пялилась в твои тетрадки, как идиотка. Ты придумывал новые заклинания, модернизировал старые, ты постоянно думал о том, как упростить движения, как расширить действие. А я просто смотрела на тебя, вот и всё. Мы больше не разговаривали. Почти ни разу. Но я иногда спрашивала о тебе у Лили. Я видела, что происходит, как ты сближаешься с будущими пожирателями, и очень хотела, чтобы Лили ответила тебе взаимностью. Ведь тогда, — Элис подавила вздох, — ты бы никогда не пошёл по тёмному пути. Но она тебя спасти не смогла.       — Это вовсе не её вина. Я… — собственный голос звучал глухо и хрипло. Северус не хотел перебивать, но воспоминания захлестнули слишком сильно.       — Это была вовсе не гордость. Это был предлог. Я уверена. Она любила тебя, но в то же время понимала, как отношения с нелюдимым слизеринцем скажутся на её репутации. Когда ты сказал то, что сказал, я уверена, она испытала облегчение.