Правдивая история спасения Персиваля Грейвса

      Многие считают, что религиозные праздники ничего не значат. Конечно, больше всего таких скептиков среди волшебников. Мы постоянно имеем дело с тем, что обычные люди назвали бы чудесами, оттого не верим, что есть какие-то особенные дни для волшебства. Не знаю, чем руководствовался Гриндевальд, выбирая в качестве дня "икс" именно тридцать первое октября. Верил ли он в мистическую силу самайна? Или его шпион в МАКУСА не только добыл ему расписание патрулей, но и каким-то образом узнал, что я отправлюсь в обход один? Этого мне, к сожалению, выяснить так и не удалось. Да и не то чтобы я стремился.       Вечером тридцать первого октября тысяча девятьсот двадцать шестого года[1] я покинул здание Вулворт в довольно паршивом настроении. Погода приятного не добавляла: несмотря на относительно теплые дни, дожди этой осенью шли почти не переставая. Запахнув поплотнее пальто, я нехотя вышел из-под козырька здания прямо под мелкий холодный моросящий дождь. Тогда я подумал: "Какого черта?! Я волшебник, я могу сделать так, что ни этот дождь, ни ураган мне будут нипочем! Почему я должен мокнуть, как все?" Такие неправильные мелочные мысли появлялись у меня время от времени, но потом я вспоминал, что какими бы суровыми ни казались мне наши законы, они исправно защищали нас.       Я знал, что ночной патруль выдвинется только через пару часов. Мне хотелось пройтись и развеяться после весьма утомительного дня, проведенного за вычиткой отчетов подчиненных и подготовкой брифингов, и потому я решил направиться в один из районов на Уотер-стрит, требовавших внимания. В этих доках процветал не-магический криминал, и именно там под шумок маги-контрабандисты провозили запрещенный товар. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что одной из моих главных ошибок стала моя самонадеянность: я не оставил никакой информации о том, куда именно я направляюсь. Может быть, если бы авроры знали, откуда начать поиски, это не затянулось бы на долгие месяцы. Хотя откуда они могли знать?!       До Уотер-стрит я добрался без проблем: аппарировал из первого попавшегося безлюдного переулка сразу к докам, откуда и начал свое наблюдение. Обнаруживающие чары показывали с дюжину людей, которых я принял за портовых рабочих. Один из доков выглядел пустым, но там оказались еще двое. Свет в том доке не горел, и я предположил, что там были не рабочие. Ну, или можешь считать это профессиональным чутьем, как тебе больше нравится.       Я шел туда в полной уверенности, что напал на след мелких контрабандистов. За моими плечами опыт мировой войны, сотни рейдов и успешных облав, что могло пойти не так? Так я тогда думал.       В доке пахло сыростью, рыбой и солью. До этого вечера я думал, что соль не имеет запаха. Внутри мне пришлось двигаться медленнее — каменный пол отвечал эхом на каждый стук каблука. Я не стал зажигать свет, ведь я не мог дать им себя обнаружить, и передвигаться пришлось практически в полной темноте с палочкой наготове. Здесь было так тихо, что стук собственного сердца ощущался в моих ушах барабанным боем, за которым я едва различал приглушенные голоса. Я не нервничал — все моя излишняя самоуверенность. Неизвестные находились в дальнем помещении, скорее всего, это была одна из комнат для работников[2]. Они разговаривали о какой-то встрече с волшебником, что еще больше укрепило мои догадки о контрабанде. Мужчины — оба голоса были мужские — говорили с ярко выраженным акцентом и по спокойному тону явно не ждали незваных гостей.       Сейчас я понимаю, что мог бы послать весточку в Конгресс и если не запросить подкрепление, то хотя бы оповестить их о своей находке. Тогда я об этом не подумал.       Пальцы сжали гладкую рукоять палочки. Я чувствовал ее прохладную лакированную поверхность, привычная тяжесть в ладони успокаивала и придавала сил.       — … Вы уверены, что он придет?       — Сведения передал надежный источник.       Я почти подошел к двери в комнату и замер, затаив дыхание. Если я послушаю еще немного, возможно, мне удастся узнать, с кем они хотят встретиться?       — Не знаю, как вам, а мне это совершенно не нравится. Чувствую себя тут как на ладони.       Я стоял и слушал. Все мое внимание было сосредоточено на их голосах, я ловил каждое слово, не думая больше ни о чем. Мне казалось, что еще немного, еще пара неосторожных фраз, и я узнаю, кто должен прийти на встречу. Предвкушение подогревало кровь, я был напряжен как хищник, готовящийся к прыжку на ничего не подозревающую жертву.       — Он здесь.       Я вздрогнул. Кто? Тот, с кем была назначена встреча? Как они узнали? Я не обнаружил в этом месте никаких сигнальных чар.       — Homenum revelio[3].       В это мгновение из моей головы вылетело абсолютно все мысли кроме одной: меня обнаружили. Сейчас мне стыдно это признавать, но в тот момент меня охватила паника. Драгоценные секунды оказались упущены, а ведь нужно было просто вломиться туда и повязать двоих волшебников. С двумя я бы справился!       — Мистер Грейвс. Мы уже боялись, что вы не придете.       Это был третий мужской голос. И раздался он за моей спиной. Вкрадчивый, мягкий и чертовски пугающий. Я никогда раньше не слышал этого голоса, но интуитивно догадывался, кто его владелец.       Значит, эти двое в комнате все это время ждали… меня? И это оказалось тщательно спланированной ловушкой?       Да, друг мой. Это была ловушка.       — Вы не поздороваетесь со мной? — спросил неизвестный, и я услышал слишком громкий для пустого дока стук каблука.       Передо мной — комната с двумя наверняка вооруженными волшебниками. Позади меня — человек, от чьего голоса неприятно тянет под ложечкой. Кому ты бы открыл спину?       Я медленно развернулся на голос, с каждым движением стискивая сильнее рукоять палочки и потихоньку отступая к стене. Теперь я видел краем глаза дверь, а лопатками ощущал твердый камень.       — Кто вы?       Есть вопросы, которые никогда не стоит задавать. Это был один из них. Волшебник передо мной словно специально ждал этого вопроса, чтобы зажечь яркий свет на кончике своей палочки, давая мне разглядеть его. Короткие светлые волосы, острые черты лица, разноцветные глаза — мне хватило этого, чтобы подтвердить свою догадку: передо мной стоял Геллерт Гриндевальд, самый разыскиваемый волшебник в магическом сообществе. Его тонкие губы растянулись в довольной улыбке, он поднял палочку повыше, освещая помещение.       — Революционер, — Гриндевальд словно насмехался надо мной своим тоном и взглядом. — Но вы знаете меня как международного террориста.       — Не без причин, — ответил с рыком я, крепче сжимая палочку.       Тогда я не думал о том, есть ли у меня шанс выстоять против Гриндевальда. Даже до Америки доходили слухи, что он нашел легендарную Старшую палочку, но я, будучи прагматиком, не верил в легенды. Однако одним даром Гриндевальд все же обладал: его красноречие могло подкосить веру слабого человека в идеалы общества. Я же слабым человеком не был.       Гриндевальд говорил как настоящий политик. Шаг за шагом продвигаясь в мою сторону, он искал зацепки, подбирал ключи к моим мыслям, моим принципам и моей вере. Он критиковал положение магов в обществе, осуждал закон Раппапорт, а потом все же совершил главную ошибку: туманными и пространными фразами он предложил мне предать свою родину ради господства. Его господства.       — Вам нужно кое-что знать об американцах, мистер Гриндевальд, — меня переполняла злость. Как он посмел подобное предложить?! — Америка — свободная страна. И за свою свободу мы привыкли драться.       Слабая улыбка, с которой прежде обращался ко мне Гриндевальд, померкла, его взгляд стал тяжелым.       — Что ж… Очень жаль, мистер Грейвс. Я рассчитывал на вас.       В этот момент распахнулась дверь кабинета. Я успел бросить короткий взгляд в ту сторону и увидел, как выбегает один из волшебников. Это мой шанс! Я аппарировал в дверной проем за его спину и вырубил его оглушающим заклятьем.       Дальше события развивались стремительно. До моего слуха долетел обрывок связывающего заклинания, но закончить его противник не успел: я всегда гордился своей реакцией в экстремальных ситуациях, и сейчас она, можно сказать, спасла меня. Обезвредив второго волшебника, я запер дверь и отошел в дальний угол кабинета. Сейчас я понимаю, что мне стоило уносить оттуда ноги, но тогда я был уверен, что справлюсь, выстою один на один против Гриндевальда.       Эта уверенность пошатнулась, когда взрыв разнес в щепки дверь и повредил часть стены. Гриндевальд уже стоял в проеме с палочкой наголо, и времени на обдумывание действий у меня не было. Оглушающие заклинания слетали с моей палочки короткими вспышками, но каждую из них он блокировал коротким движением руки. Какой же мощью должен обладать волшебник, чтобы без проблем отбивать шквал атак! И когда я встретился с ним взглядом, увидел, как спокойно, даже равнодушно он смотрел на мои попытки отбросить и обезоружить его, меня внезапно накрыло осознание: у меня нет шансов. Он поднял палочку, я вскинул свою следом.       — Petrificus To...       И тут я ощутил сильную режущую боль в глазах. Вспышка света, вырвавшаяся с кончика палочки Гриндевальда, прожигала глаза, я зажмурился, а спустя мгновение меня отшвырнуло к стене оглушающее заклинание. Мне показалось, я ощутил хруст — там, в районе затылка — и мир вокруг провалился во тьму.       Я потерял сознание.