В предрассветной тьме раздавались едва слышные звуки. То лёгкий шелест ткани над головой, то тихий стук металла и кости. Но постепенно они затихали. Пока не сменились рёвом боевых труб и криками центурионов. Всё это до жути напоминало исторические фильмы про Римскую Империю. И вот уже пять лет было моей повседневной рутиной.
Позвольте представиться. Меня зовут Джек. Джек Призрак, если верить бумагам в канцелярии. Я сын бывшего легионера, что сумел дослужиться до звания опциона и не умереть в процессе. И даже не стать калекой. Мой отец был достойным воином и сумел передать мне свою науку, дав неплохое подспорье на начальном этапе службы. Мать же моя была деревенской магичкой D-ранга. Она лечила жителей моего родного села и помогала с полями. Ничего особенного, но она дала мне два очень ценных дара. Магию и навыки лекаря. Они помогли мне не меньше чем отцовские уроки боя на мечах и щитах. благодаря им я и занимаю место декана в легионе. Всего-то за пять лет. И ведь это в мирное время! Они помогли сохранить немало жизней и сделали мне репутацию неплохого лекаря. Не легионный врач, но в ситуациях, когда центурия сидит в лесах и гоняет разбойников выбирать особо не приходится. Вот такая у меня история. История простого парня Джека из деревни Ближние Ульи.
Но всё это маска. Маска деревенского простачка выбившегося из провонявшего навозом села в десятники легиона. Но маска полезная. Благодаря ей никто так и не понял, что за отравленным вином, выпитым центурионом после боя, может стоять лекарь-инфантил лечивший его. Да ещё и так успешно, что маг С-ранга отправился в края вечной охоты успев лишь надиктовать опциону свою последнюю волю и объявить мне благодарность за облегчение страданий. И тут же испустить дух. Ведь та небольшая опухоль, что мне удалось прорастить за почти год воздействия своей не самой сильной магией, так удачно лопнула и разорвала нервы идущие к сердцу. На этом фоне даже легионный медик признал, что я сделал всё что мог. Ведь ему не обязательно было знать о том, что мой уровень выше деревенского знахаря. Освободившееся место и благодарность покойного центуриона и сделали меня деканом. А теперь позвольте представиться по настоящему. Моё имя Призрак. Именно так меня называют в тех мирах, что я побывал. Когда-то я возглавлял крупнейшую тайную организацию человечества — Цербер. Мы были столь же сильны и влиятельны, как и Земной Альянс. А в отдельные этапы нашей истории мы были даже сильнее. Я был первым и единственным главой Цербера. Пока не умер, насаженный на гнутую арматуру полуразрушенной станции. Но это было лишь начало. Начало новой жизни. И в ней я добился куда большего. За почти полтысячи лет жизни я добился многого. Завел семью и множество потомков. Три сотни лет правил одной пятой освоенной галактики. Был главой организации сверхсильных существ. И умер в бою с тварью, что способна пожирать планеты. И всё это для того, чтобы узнать новые грани бытия. И теперь я юный герой, что должен стать богом. Или исчезнуть пытаясь. А значит не время останавливаться в развитии.
Новый мир преподнес немало сюрпризов. Шутка ли, оказаться вместо убертехнологичной цивилизации в магическом средневековье. Или скорее античности, что ещё хуже. Конечно магия давала немало приятных и полезных умений, искупая факт технической отсталости. Вот только тут она была почти у всех. И от её силы в немалой степени зависел социальный статус, ведь никто не станет ущемлять права человека способного обратить в пепел город. Не говоря уж про страну. Вот только я к таким не относился. Мой, скажем так, коллега посоветовал мне максимально ограничить свои силы перед новой жизнью. он объяснил это тем, что стать сильнее можно только побывав слабым. Переполненная силой душа просто не способна впитать в себя хоть сколько-нибудь ощутимое количество мощи. А старые источники силы не позволят освоить что-то новое. Зато по завершению своего пути все накопленное объединится со старыми запасами совершенно спокойно и бесконфликтно благодаря воздействию Валгаллы. Звучит не очень, но в вопросе развития я ему верю. Сложно не верить человеку, что прожил десятки тысяч лет и способен на равных сражаться с богами. Ему самому не дает стать богом только патологическая неприязнь к этой братии. Но хватит отвлекаться.
Тяжелые шаги легиона сливались в единый гул. В лучах алого рассвета мы шли на приступ города. Сравнительно небольшой торговый город, что лежал на пересечении нескольких торговых путей, совершил самую страшную ошибку, какую только может совершить город в составе империи. Он пожелал независимости. И теперь он будет стёрт в пыль и засыпан солью.
— Центурия! Поднять щиты! Готовность сорок.— А вот и Марк проснулся. Старый идиот. Он стал центурионом только благодаря мне и был совершенно некомпетентен. Что прекрасно компенсировалось идеальным знанием устава. И командами от вышестоящих командиров. Но это не важно. Сегодняшний бой ему не пережить.
— Десяток! Поднимаем щиты! Приготовиться к активации! — А вот и мне пора начать командовать. Тяжёлый щит перемещается вперёд и закрывает меня от врага. Этот монстр из металла и кости даже без магии вполне неплохо защищает легионера. А с магией превращает строй в настоящую стену, непробиваемую для врага. В разумных пределах конечно.
Со стены в нас полетели первые снаряды. Вот слева пролетел огненный шар, размером с лошадиную голову. А справа пролетает спираль изо льда, что так похожа на огромное сверло. Но это лишь пристрелочные выстрелы. Почти не опасные для строя. Особенно для строя прикрытого миражом мага воздушника. Наш опцион был слабым магом, но создать линзу плывущего воздуха, искажающего перспективу, мог прекрасно. А отсчёт шагов постепенно подходил к концу, приближая рубеж активации щитов.
— Внимание! Рубеж через десять шагов. Приготовиться! — И палец лёг на небольшой шип с внутренней стороны щита. Девять — подать в него магическую энергию и подождать пару секунд пока подчинённые прокалывают об такие же шипы свои пальцы. Семь — начать медленно вести пальцем по вязи письмён, постепенно выделяя ману подушечкой пальца. Четыре — палец завершил свой круг, оставив за собой кольцо светящихся букв. У меня они горят синим цветом. У подчинённых — красным, ведь за неимением магии им приходится платить кровью. Два — свечение ушло в глубь щита. Только небольшой круг продолжает гореть.
— Рубеж! — И волна синего огня на мгновение прокатилась по рядам, оставляя за собой едва заметную плёнку щитов. И вовремя. Прилетевшее из скорпиона обороняющихся копьё разбилось на щепки, а не превратило бойцов в кровоточащие куски мяса. Поймавший его на свой щит легионер лишь покачнулся, но устоял благодаря товарищам из задних рядов. Сейчас все, кто стоят позади нас, держат руки на наших спинах, подпирая нас и не давая упасть. И это очень важно. Каждую секунду о наши щиты бьются снаряды врага. Огненные болиды распускаются огненными цветами, поджигая траву под ногами. Каменные глыбы бьются в крошку, осыпая наш путь. Ледяная шрапнель хрустит под ногами, а водяные хлысты расплёскиваются от первого же удара. Но всё бесполезно. Пока щиты действуют — нам нечего боятся. Если только разведка правильно оценила силы врага.
И всё-таки разведка облажалась. В идущую в атаку на ворота центурию влетела ледяная птица. Она несколько секунд продавливала щит и казалось, что он выдержит. Но, когда всё застыло в неустойчивом равновесии, на строй спикировала ещё одна птица. И щит пал. Бритвенно острые крылья разорвали весь первый ярд бойцов. Ледяные клювы окрасились кровью выдернутых из глубины строя несчастных. Когти на лапах пробивали нагрудные панцири, увязая в плоти и металле. Тех двадцати секунд, что легионеры рубили ледяных монстров, хватило на то, чтобы уполовинить центурию. Это маг ледяного созидания А-ранга. Не меньше. Только А-ранговому хватило бы сил на такую атаку. И ведь на этом беды центурии не кончились. Враг перенёс огонь на них и быстро добивал отряд оставшийся без прикрытия. Каменные валуны теперь катились вглубь, ломая ноги и рёбра, сминая черепа и кроша позвоночник. Ледяные шипы протыкали по двое-трое человек за раз и утаскивали их за собой, превращая в метательные снаряды. Огненные шары сжигали плоть и броню. Везло тем, кому снаряд попадал в голову и поджаривал мозг. Они мучились не долго. В отличие от тех, кто получал негаснущее пламя на кожу и орал до хрипоты, сдирая обгоревшими пальцами плавящуюся броню. Мерзкий запах палёного мяса повис над полем боя.
— Центурия! Ускоряемся! — А вот и наш идиот. видимо решил, что ему не хочется рисковать своей шкурой под огнём врага. Но приказ неплох. Пока защитники добивают центурию у нас есть время чтобы добежать до стен без напора вражеского огня. В десяти метрах от стены мы замедляемся и между колоннами строя пробираются осадные инженеры. Под прикрытием наших щитов они ставят артефакты, что обеспечат нам штурм. Сборная конструкция в виде колеса из металлических треугольников покрытых всё теми же письменами собирается буквально за минуту. А затем на неё ложится тело разбойника, пойманного в ближайшем лесу. Или, если быть честным, крестьянина, что пытался убежать от войны. Вот только по законам военного времени любой целенаправленно скрывающийся от легиона — враг и преступник. И сейчас он искупит своё преступление. Хотя он просто хотел жить. Но времена не выбирают.
Жертвенный нож инженерного мага прошелся от паха до ключиц, вскрывая тело жертвы. Когда разрез был закончен, помощники раздвинули края разреза и с противным хрустом разбили рёбра, оголяя лёгкие. Главный инженер раздвинул в стороны трепещущие лёгкие и вырезал ещё бьющееся сердце. Из раскрытой раны толчками полилась кровь, но ни капли не упало на землю. Всё впитало колесо из металла, что стало светится красным. И спустя миг оно погасло, а перед нами из земли вздыбился каменный пандус, соединивший уровень почвы и верхний край стены. Штурм начинается.
— Центурия! В атаку! — И мы побежали. Буквально десять секунд прошло до мига, когда первый из наших бойцов вступил на стену. Чтобы тут же упасть с неё безголовым телом. Следующим упал защитник, что пытался зажать рассечённое горло, из которого толчками лилась алая кровь. Я же вынимаю свой меч из ключицы врага, на которого упал с пандуса. Одним рывком щит сдвигается на спину и липнет на артефактные крепления, а его место занимает второй меч. Короткий рывок направо, в сторону ближайшей башни и алые капли затрепетали в воздухе. Лёгкий разбег и толчок об упавшего на колени врага. Оттолкнуться от зубцов на стене и вонзить клинки в грудь ополченцев с похожими лицами. Чуть поодаль начинает кричать ещё один. Его лицо похоже на них, только старше лет на двадцать. Похоже я убил сыновей на глазах у отца. Но горе его скоротечно и вот он воссоединился с ними, когда меч с хрустом проломил его зубы и остановился внутри черепа. А мой бок прострелила острая боль. Со спины прилетела сосулька от какой-то магички, что стояла на вершине левой башни. Но ее радость была недолгой. Из небольшого разреза в ткани реальности вылетел метательный нож. Пролетев разделявшее нас расстояние, он вонзился её в глаз, уродуя маской смерти довольно симпатичное лицо. Ноги её подкосились и она полетела вниз, чтобы остаться неаккуратным пятном на брусчатой мостовой. Но это не важно. Куда важнее по-быстрому затянуть магией плоти лишнюю дырку в почке и продолжить бой. А ведь будь я посильнее и эта атака просто разбилась бы о мою ауру. Но всё ещё впереди. Но не у тебя, приятель. У тебя впереди только смерть от выпущенных кишков.
***
Бой давно затих. То здесь, то там слышны крики насилуемых женщин. А порой и мужчин — в легионе не смотрят на сексуальные предпочтения. Порой попадаются идущие на встречу колонны людей в колодках. В основном это дети и подростки, которых легионный устав запрещает трогать даже в отданном на разграбление городе. Более страшным нарушением может быть только разграбление собственности отмеченной монархической символикой. У легионеров есть три дня, чтобы утолить свою похоть, насилуя всех попавших под руку, и жажду наживы, вынося из домов всё что душе угодно, а затем в город войдут приставы. Они опишут и вывезут всё имеющее ценность и содержимое имперских заведений и служб вроде налоговой и арсенала. И мне надо успеть провернуть своё дело до их прихода.
Сейчас со мной идут только двое. Двое, чью преданность легиону перевешивает преданность лично мне. Первый — Рен. Мы встретились на руинах Грейнторма. Этот ремесленный городок оказался полем боя для двух драконов. А точнее их брачных игр. Эти ящерицы походя сожгли городок вместе с его жителями и просто улетели. Нас направили туда не за их головами, а разгребать их дерьмо. Там я и встретил Рена. Он вступил в легион после того, как я вылечил его сестру, что попала под драконий огонь. Когда-то она была самой красивой невестой города с невероятной красоты голосом. Она мечтала петь в столичной опере. Но драконий огонь сжёг ей лицо, а раскалённый воздух обжёг легкие и голосовые связки. Рухнувшая балка перекрытий превратила её таз в месиво из плоти и костей. Именно такой я увидел её на руках брата, искавшего помощи у легионеров. В тайне от медиков легиона я поставил её на ноги. Красавицей ей уже не быть никогда, но ходить и иметь детей она может лишь благодаря мне. А Рен, что любил её всем сердцем, дал мне клятву служения. Его верность подкреплялась и небольшой опухолью на стволе головного мозга. В день, когда он решить предать моё доверие, он забудет как дышать.
Другим моим компаньоном был Викерс. Он был разбойником и попал в облаву нашего легиона вместе со своей бандой. Ему повезло, что он был на складе награбленного в тот миг, когда мы вязали его подельников. На то, что он не пленник могли указать только трое. Трое, которых он убил своими руками, чтобы не оказаться в петле самому. И один из них был легионером, вошедшим в помещение вместе со мной. В тот день я решил сразу две проблемы: избавился от шпионившего за мной сослуживца и получил подчинённого с неплохим потенциалом в магии воды. Совершенно необученного, но способного. Верность его лежала на том, что стоит кому узнать эту историю, как он тут же окажется в петле. ну и такая же опухоль как у Рена, само собой.
Этой бравой тройкой мы шли в одно очень необычное место. Это был не бордель и не пункт сбора пленных. Небогатый дом или мастерская. Нет. Это была простая лачуга в трущобах. Но вот начинка её была куда интереснее. Удар могучего плеча Рена буквально вынес входную дверь, а юркий Вик нырнул внутрь. Зайдя вслед за ним, я увидел, что его схватка с хозяином дома подходит к концу. Пусть он и хреновый маг, но ауру имеет неплохую. Дождавшись, сидя на столе, пока мои подручные поставят старика на колени, я заговорил.
— Добрый вечер, уважаемый. Поговорим?
— Да, да. Конечно, сир Декан. Чем могу служить?
— Сдаётся ты не тот кем кажешься, старик. Может сам во всём признаешься?
— Ну что вы, сир Декан. Я простой нищий из квартала Вшей. Меня звать Кристи, ваша милость. Я никому не интересен.
— Мда? А вот секретарь городничего так не считал. И он мне много рассказал о вас, Критси. Или скорее господин следователь тайного сыска?
— Что вы, с-сир. Где я и где эти достопочтенные господа. Кто же возьмёт меня в такую службу.
— Да? А вот ваши подчинённые указали на вас. и я думаю вы должны оценить те усилия, что потратил скромный Декан на поиски вашей персоны. Было непросто найти и допросить всю цепочку ваших осведомителей в условиях разграбляемого города. Благо канцелярских крыс режут в последнюю очередь.
— Н-не понимаю о ч-чём в-вы. Я п-простой н-нищий…
— Хватит, Корц. Не играйте со мной в эти игры.— О-о-о. Стоило назвать его по имени, как этот старик буквально преобразился. Прямая спина, твёрдый взгляд и спокойное лицо. Разительный контраст с забитым нищим, что был здесь секунду назад.
— Вы же понимаете, Декан, что собрались допрашивать служащего монаршей канцелярии. Это измена. Не больше и не меньше.
— Разумеется. Я же сказал это в самом начале.
— А вы, бойцы. Ведь это смертный приговор за исполнение заведомо преступного приказа.
— Срать я хотел на вас, мистер Сле-е-едовате-е-ель. Из-за таких как вы я и жил всю жизнь в дерьме.
— Мне тоже не интересен гнев чешуйчатой твари в короне.
— Видите, мистер Корц. Но может попробуем по хорошему? Я вылечу ваши раны и дарую молодость. Относительную конечно, но всё лучше чем смерть.
— Никогда. Моя верность принадлежит королю.
— И вы готовы отдать жизнь во имя ящерицы, что обратилась человеком? А как же солидарность людей и всё такое?
— Я служу Королю-Дракону. И умру с его именем на устах.
— Да? Очень жаль. Вот только вы умрёте не с его именем. А с мольбой о смерти. Ну-ка, ребята. Положите его на пол лицом.— А теперь подойти поближе и опустить ладонь, сложенную лодочкой к спине. Магия сочащаяся из пальцев буквально раздвигает плоть над позвоночником. И вот пальцы ощутили шероховатую текстуру костей позвонков.
— Уверены, что не хотите по хорошему? Я же могу и кости вам подправить. Все защемления и стёртые межпозвоночные диски пропадут. Никаких больше болей.
— Иди в бездну, урод.
— Ну как знаешь. — И из кончиков пальцев выстреливают нити, вплетающиеся в спинной мозг. А потом был только крик.
***
Окунуть отрезанный палец в котелок с кровью, удерживаемый Реном, и под дрожащим светом факела нанести пару штрихов на стену. Очередная руна засветилась на кирпиче, закрывающем тайник, и стена стала меньше на пару камней. Ещё несколько повторов и проход будет открыт.
— Слышь, шеф. А скажи, на хрена тебе все эти поиски. Что там за сокровище такое?
— Замолчи, Викерс. Командир сам расскажет. И факел ровнее держи.
— Ничего страшного, Рен. В конце концов вам тоже достанется доля. В хранилище, что так любезно сдал нам господин Корц, хранятся книги.
— Ага, любезно. Он так орал, как свиньи на заклании не орут. Просто жуть. Да и пальчик ему вроде нравился так сильно, что он аж плакал при расставании. Но, шеф. Мы же вынесли библиотеку магистрата и пару купцов. На хрена нам ещё книги?
— А затем, что там были дорогие, но общедоступные знания. А сейчас мы получим то, за что королевская тайная канцелярия убивает сразу.
— Да? И что же это?
— Самое ценное из того, что сейчас перед нами это гримуары по магии тьмы и магии поглощения. Ещё и магия жизни вроде была. она конечно не запрещена, но если верить описи, то это одно из произведений того парня из академии. А их уже приравняли к стратегическим знаниям.
— И толку? Мы же ими не владеем. Магиями этими.
— Ты идиот, Викерс. Даже я знаю, что магию поглощения может использовать любой дурак с каплей магии. Даже наш центурион смог бы, если бы ты не пырнул его пером в гуще боя.
— Не-е-е. Этот точно не смог бы. А тьма?
— А тьма, друг мой Викерс, может быть легко открыта в любом маге. Хватило бы только воли и силы.
— Вот как. Спасибо, шеф. Но почему их так скрывают?
— А тут такой нюанс. Магию поглощения можно применять только на других видах, поглощая их силу и магию. Но количество поглощённых существ ограничено, ведь однажды можно потерять себя. А потому поглощать имеет смысл только сильнейших. А кто у нас сильнейший нелюдь с магией?
— Драконы… Вот жешь мать.
