Великий из бродячих псов история в омегаверсе

Рассказ ведётся от лица Оды Сакуноске. Несколько лет спустя. Словно услышав чей-то манящий зов, я направился к бару. Было уже одиннадцать вечера. Газовые фонари раскачиваются по обе стороны дороги, словно призраки. И я, стремясь скрыться от их взглядов, торопливо пересекаю улицу, входя через двери в бар. Зайдя в помещение, легкие мгновенно заполнились дымом. Я спустился по лестнице и тут же заметил Дазая, сидевшего за стойкой. Он вертел в пальцах стакан. Этот парень проводит здесь большую часть времени, когда его парень на миссии. Заказывает напиток и не трогает его, лишь смотрит будто сквозь него. — Ах, Одасаку! — Дазай весело махнул рукой. Я помахал в ответ и сел рядом. Бармен не спрашивает ни слова, лишь ставит передо мной мой обычный бокал алкогольного напитка. — Чем занимаешься? — спросил я. — Размышляю. Над некоторыми философскими вопросами. — Какими? Помолчав секунду, Дазай ответил: — Достичь успеха часто бывает труднее, чем потерпеть неудачу, верно? — Верно. — Значит, я должен стремиться не к самоубийству, а только к попытке самоубийства! Тогда настоящая смерть будет неудачей, а это проще, чем добиться успеха! — увлеченно делился своими размышлениями со мной Осаму, я лишь молча его слушал и рассматривал свой стакан. После лишь ответил: — И правда. — Точно! Я придумал! Ну что, давай попробуем! Хозяин, у вас есть в меню моющее средство? — Нет, — лениво отозвался бармен, протирая очки. — А как насчет соды? — Тоже нет. — Как же так… — Мы ничего не можем с этим поделать, — я кивнул и снова оглядел бар. Он располагался в подвале, поэтому в нём окон не было. Внутри было тихо и тесно, как в медвежьей пещере: стойка, стулья, шкафы с рядами пустых бутылок вдоль стен, молчаливые посетители, бармен в красном жилете. Так много вещей было втиснуто в это тесное пространство, что в узких проходах могло прошмыгнуть лишь два человека. Интерьер бара выглядел настолько устарелым, что давал гостям ощущение, будто они потеряны во времени. Я глотнул из своего стакана и обратился к Дазаю: — Если ты размышляешь о философии, значит, задание кончилось провалом? — Непросто провалом, а полнейшим крахом, — Дазай скорчил гримасу. — Мы должны были выманить кое-кого на драку. Всё началось с наводки на группу идиотов, которые собирались перехватить несколько партий контрабанды. Отбивать хлеб у нас, да им жить надоело! Я сидел в засаде и всё думал, что же за смельчаки сейчас заявятся. Это могла быть роскошная смерть. К сожалению, явился всего десяток или около того парней с пушками, сплошная дешёвка. Единственное, что было интересного — пулемёт в фургоне, да ещё ручной гранатомёт притащили. Разочаровали меня: стоило нам их окружить на складе и атаковать, как они заревели и разбежались. По их милости, я опять не сумел умереть. Сплошная скука, — будничным тоно Осаму рассказывал о миссии и убийствах. Как я и думал. Трудно представить, чтобы этот человек не смог выполнить задание. — Так из какой они банды? — Наша энергичная молодёжь поймала парочку сбежавших, они сейчас в комнате для допросов. Наверняка, скоро расколются. Да уж, бравые ребята, не побоялись гнева могущественной Портовой мафии. Дазай был разочарован, но, если у них были пулемёт и гранатомёт, может, не такие уж они и идиоты, а просто отступили, почувствовал опасность. Не повезло же им столкнуться с ним. В Портовой мафии ходила поговорка: «Несчастье противников Дазая — быть его противниками». Этот человек при желании мог бы устроить пикник на поле боя. Говорили, что он буквально рождён быть мафиози. Дазай Осаму, один из главарей подпольной организации — Портовая мафия. Человек, на вид едва вышедший из подросткового возраста, и носит такое звание. Люди, которые с ним не знакомы, пожалуй, посмеялись бы над этим. Однако, стоит взглянуть на список его деяний, кровавых и тёмных, смеяться расхочется сразу. Половину прибыли за прошлые два года принёс мафии именно Дазай. Сколько это миллионов и сколько людей заплатило за них жизнями — мне, рядовому бойцу, никогда не узнать. Однако, и у такой славы тоже есть своя цена… — Опять новые раны, — сделав пару глотков своего напитка, я кивнул на свежие бинты, которых на альфе прибавилось. — Это верно, — ухмыльнулся он, рассматривая собственное тело. Его целиком покрывали шрамы: та самая цена. Проще говоря, Дазай был как одна сплошная рана. Казалось, будто он постоянно носит бинты. Весь мир, подумал я, вращается вокруг насилия и смерти. — Как ты повредил ногу? — я указал на бинт. Наверное, итог очередной яростной схватки. — Читал на ходу книгу «Как предотвратить случайные травмы» и случайно упал в сточную канаву, — такого ответ для меня был неожиданным. — А эта, на руке? — Быстро ехал по горному перевалу и слетел на машине со скалы. — А лоб? — Пробовал покончить с собой, стукнувшись лбом о кусок тофу. — Ты получил травму, ударившись головой о тофу? — если это правда, то у него, должно быть, серьёзная нехватка кальция в организме и очередная дурость в голове, куда уж без этого. — Я пытался сделать очень твёрдый тофу. Выпаривал воду с помощью соли, помещал внутрь очень твёрдые предметы… на своей кухне, конечно. Моим тофу можно гвозди заколачивать. Зато теперь я знаю кучу способов его приготовления. Все высшие чины мафии помешаны на рецептах тофу. Вполне вероятно, что Дазай, как один из пятёрки главарей, был на высоте и в этом. — И что, вкусно получилось? — Если его порезать потоньше и окунуть в соевый соус — вкусно, и это хуже всего, — шатен снова скорчил гримасу и выглядел явно недовольным. — Вкусно, значит… — я вновь невольно им восхитился. Похоже, этот человек добивался выдающихся результатов в любом деле. — Угости меня в следующий раз. — Одасаку-сан, вот сейчас надо было его осадить! — донёсся голос от двери. Я повернул голову. По лестнице спускался учёного вида юноша. — Зря Вы Дазаю потакаете. Если его не осаживать время от времени, конца этому не будет. Смотрите, всю атмосферу в баре испортил. Даже хозяин дрожит от страха. Нашего гостя звали Сакагучи Анго. Он был из тех, кто всегда носит костюм и круглые очки, однако, тоже входил в число наших коллег, будучи специальным агентом разведки мафии, и в частности, моим возлюбленным. Такая работа не очень подходила омеге. По моему мнению, я был против того, чтобы мой возлюбленный занимался такой трудной работой. — Анго! Давно не виделись. Неплохо выглядишь, — Осаму с улыбкой поднял руку, приветствуя его. — Неужели? Я только вернулся из Токио. Туда и обратно за один день. Чувствую себя скомканной газетой, совсем вымотался, — Анго покрутил головой, разминая шею и, сев рядом со мной, чмокнул меня в щёку, после положив свою красную наплечную сумку на стойку. — Мне как обычно. Стоило Анго сесть, как бармен уже подтолкнул к нему стакан с золотистой жидкостью. Явно стал наливать, только заслышав его шаги на лестнице. Мягко заискрились стремящиеся к поверхности пузырьки. — Везёт тебе, в командировки посылают. Я тоже хочу съездить развлечься. Хозяин, ещё крабовых консервов! — Дазай покрутил в руках пустую жестянку. Таких перед ним стояло уже три. — «Съездить развлечься»? В мафии мало, кто любит убивать время, как ты, Дазай. Я ездил по работе. — Не то, чтобы я сам этого хотел, Анго, — шатен вытащил кусок крабового мяса из жестянки пальцами. — Но в этом мире всё — убийство времени на пути к неминуемой смерти. Так что за работа? Поколебавшись, Анго ненадолго отвёл взгляд. — Ездил на рыбалку. — О-о, здорово. И что наловил? — Ничего. Только время зря потратил. Шептались, что из Европы отправили какой-то высококлассный товар. Я примчался, а там почти всё — хлам, которого в любой мастерской навалом. Кодовое слово «рыбалка» у мафии означало получение контрабандных товаров. Чаще всего, иностранное оружие или товары на перепродажу. Иногда — драгоценные камни или произведения искусства. — Впрочем, нашлись неплохие антикварные часы, работа вроде как средневекового мастера. Подделка, но выполнена отлично. Покупатель найдётся, — Анго показал сумку: в ней лежала частично завёрнутая в бумагу коробочка. Сверху валялись сигареты и складной дорожный зонт. — Когда, говоришь, ты закончил сделку? — внезапно спросил Дазай, разглядывая вещи Анго. — В восемь вечера. Потом сразу отправился обратно, ни минуты на отдых, — Анго горько рассмеялся, прижимаясь ко мне поближе. — Ну, свои деньги я отработал, голову на плечах сохраню. — Какой ты зашуганный стал, знаменитый Анго «Я-знаю-всё-о-Портовой-мафии»! — с улыбкой поддел его Осаму. Сакагучи был агентом разведки и отвечал за обмен секретной информацией с другими организациями, именно поэтому мне не нравилась его работа, слишком опасная. Он не принадлежал ни к одной фракции, подчинялся приказам только самого босса и знал всё о том, когда и где будут проходить переговоры, какие заключены союзы, какая судьба ждёт недовольных и предателей и прочие сверхважные и тайные сообщения. Другими словами, все тёмные секреты. Через Анго проходили почти все отчёты, которые определяли стратегию мафии. Разумеется, информация, которой он владел, была дороже золота. Чтобы враги мафии не сумели разузнать наши секреты с помощью пыток, за них должен был отвечать тот, кто обладает железной стойкостью ума, и это мне больше всего не нравилось, если где-то будет слита важная информация Портовой Мафии, всё спустят на Анго, даже толком не разбираясь. — Ты самый молодой главарь в истории мафии, я рядом с тобой — просто мальчишка. Так зачем мы здесь собрались? — А зачем мы собрались, Одасаку? За Осаму уже ответил я: — Да ни за чем. Я просто случайно на него тут наткнулся, — в конце концов, так часто случалось. — Правда? Я так и думал, что вы оба будете здесь, вот и пришёл, — афиози заулыбался, словно мои слова его позабавили. — Что, у тебя были к нам дела? — Да нет. Просто подумалось, что встречу вас — и получится привычный вечер, — Дазай царапнул по стеклу стакана ногтем. Я прекрасно понимал, что он хотел сказать. Собираясь в этом баре, мы все от чего-то сбегали. Засиживались до ночи за разговорами ни о чём. Это место часто становилось свидетелем наших встреч. Пускай мы принадлежали к одной организации, но… Дазай из главарей, Анго — агент разведки, а я — простой оперативник. Как правило, люди нашего положения вообще не знали друг друга по именам, не говоря уж о том, чтобы выпивать вместе или состоять в отношениях. Пожалуй, именно то, что мы занимались совсем разными вещами, позволяло нам забыть о должностях и возрасте, спокойно выслушивая друг друга. — Кстати, — Дазай почему-то уставился в пустоту. — Мы не раз выпивали вместе, но я никогда не слышал, чтобы Одасаку жаловался на работу. — А ведь верно. Хотя ваша работа, Одасаку-сан, сильно отличается от нашей с Дазаем. — Анго в любых случаях обращался ко мне на вы, потому что если бы он был на ты кто нибудь, да заподозрил о наших отношениях, единственный, кто о них знал, был Дазай, но всё ровно даже при нём он говорил со мной в уважительном тоне. — В ней много особенностей. — Да ничего в ней особенного, — потряс я головой. — Даже говорить не о чем. Только заскучаете. — Опять скрытничаешь, — Дазай печально покачал головой. — А как по мне, твоя работа интереснее всего. Ну-ка, рассказывай. Как прошла неделя? Я помедлил, вспоминая, посчитал на пальцах и наконец ответил: — Расследовал кражу в одном из торговых центров, который нам платит. В итоге, воришками оказались дети из школы неподалёку. Потом один из наших сказал, что потерял пистолет. Я обыскал его дом и нашёл пропажу в рисоварке. Потом президент из подставных компаний заимел проблемы с женой из-за любовницы. Да, ещё пришлось разбираться с неразорвавшейся бомбой за зданием мафии. — Одасаку, умоляю, поменяйся со мной местами! — глаза Дазая зажглись энтузиазмом. — Не думаю, что это возможно. — Но неразорвавшаяся бомба! Ты слышал, Анго? И почему Одасаку достаются самые интересные задания? Это просто нечестно! Завтра пойду прямо к боссу и скажу: если мне не разрешат разбираться с бомбами, уволюсь с поста главаря мафии! — в глазах Осаму горел такой огонь энтузиазма, что мы с Сакагучи выпали в осадок. — Боже, как тебя господин Мори терпит? С твоими-то выходками? Если бы другие главари это услышали, то, наверняка, выпучили бы глаза и грохнулись в обморок. Анго же отозвался спокойно, будто давно привык к этому. — И правда. Пускай я вхожу в ряды могущественной мафии, но мне поручают только грязную работу, которой больше никто не станет заниматься. Причина проста: у меня нет ни должности, ни заслуг, и я не вхожу в отряд ни к кому из главарей. Поэтому, на меня можно спихнуть самые тяжёлые задачи. Проще говоря, я — мальчик на побегушках. Не то чтобы эта работа мне нравилась. Когда пару дней назад на меня наорали сразу и жена и любовница того президента, я всерьёз подумывал лишить себя жизни, откусив язык. Я сохраняю положение лишь потому, что не способен ни на что другое. А вот почему это так… — Ну, хоть возьми меня с собой в следующий раз! Я уж постараюсь не путаться под ногами. — В этом я не сомневаюсь, — косо глянул на него Анго, типа я тебе не позволю ходить с моим парнем на миссии, а то еще чего удумаешь не то. — Оставим в стороне расследование и поиск пропавших вещей, но в конфликтных ситуациях ты, Дазай, только всё портишь. — Испортить конфликтную ситуацию? Звучит неплохо. — Вот видишь. Не найдя контраргументов, я молча отпил из своего стакана. — Чем вмешиваться в чужую работу, Дазай, нашёл бы ты себе новое хобби. Что-нибудь более здравое, чем суицид. — Новое хобби? — юное лицо Дазая оживилось. — Но играть в шахматы или го — это слишком просто, а потому скучно. Тогда, что? — Займись спортом. — Не люблю утомительные занятия. — Учёба? — Много усилий. — Тогда кулинария… нет, лучше не стоит. Анго прервал фразу на середине и торопливо закрыл рот. Наверное, вспомнил, как Дазай пригласил нас попробовать своё особое блюдо — «энергично варёного цыплёнка». Вкус соответствовал названию: энергии у нас прибавилось моментально, зато следующие пара дней, когда сил у нас не было вообще, врезались в память навсегда. Когда мы спросили Дазая, что входило в тот рецепт, он только посмеялся в ответ. — Точно, я как раз придумал новый рецепт рагу с цыплёнком, приходите как-нибудь попробовать. Называется «рагу для сверх выносливости»: один кусочек, и часами не будешь чувствовать усталости, словно во сне. — Ни за что на свете, может Чую накормишь своей стряпней, подобной яду? — наотрез отказался Анго. — Никакой усталости? Для работы пригодилось бы. Чуя бежит от меня куда подальше, когда я предлагаю попробовать мои рецепты. — Если даже твой парень от тебя сбегает, когда ты готовишь, может сделаешь выводы? Одасаку-сан! Я же говорил, если Дазая время от времени не осаживать, конца его глупостям не будет, — а, так вот какие моменты Анго имел в виду. Что ж, век живи — век учись. — Хозяин, у вас есть молоточек, каким головные боли лечат? — Нет. — Нет, значит… — Ничего не поделаешь, — улыбнулся Осаму. — А-а… Только закончил дела, а голова уже болит, — простонал Анго. Похоже, работа у него была напряжённая, а я хотел ему ещё устроить утомительную ночь, видимо ничего не выйдет. — Переработал ты, Анго. — Переработал, точно. Сакагучи смерил нас обоих взглядом и отозвался: — Похоже на то. А с вами у меня ещё и неоплачиваемые сверхурочные. Пожалуй, я вас оставлю. — Что, уже уходишь? — разочарованно спросил Дазай. Анго даже улыбнулся: — Честно говоря, когда я пью с вами, то забываю, что мы члены подпольной организации, совершающей незаконные действия. Спасибо за выпивку, хозяин, — он подобрал сумку со стойки и встал. — Ты вот с этим и ездишь? — я указал на его сумку-портфель, не имея в виду ничего особенного: просто не нашёл лучших слов, чтобы убедить его задержаться. — Да, но там ничего такого. Зонт, сигареты, ну и кое-что для самозащиты, — Анго открыл сумку и показал мне. — И фотоаппарат для работы. — Точно, давайте сфотографируемся! — внезапно выпалил Дазай. — На память! — На память о чём? — спросил я. — О том, что мы трое собрались здесь сегодня! Или об удачной поездке Анго. Или о том, как ты разобрался с той бомбой. Да неважно! — Как прикажет главарь, — Анго пожал плечами и достал из сумки фотоаппарат в чёрном корпусе. Камера была старая, плёночная. Настолько старая, что кое-где краска уже облупилась. — Только красиво сними. Анго горько улыбнулся и сфотографировал нас с Дазаем вдвоём. Потом Дазай попросил меня снять, как они сидят рядом. — С этого ракурса я выгляжу мужественнее, — Дазай поставил ногу на табурет у стойки и отклонился назад. — Что за неожиданная страсть к фотографии, Дазай? — Просто подумалось. Не сделаем это сейчас — потом не будет шанса оставить память о себе. О том, что мы сюда приходили, — улыбнулся Дазай, даже не подозревая, насколько его слова оказались пророческими. В тот день мы в последний раз ощутили что-то важное — то, после потери чего в сердце остаётся лишь пустота. Это нечто сохранилось только на тех фотографиях, а сняться вместе в том баре ещё раз нам так и не довелось: вскоре один из нас оставил этот мир навсегда…