Дело привычки

      Утро после бегства от Белоса с одной стороны ничем особенным не отличалось, с другой — ощущалось иначе. Проведя ночь крайне беспокойно и проспав от силы часа два, Луз вбежала на кухню первой, разбудила по пути Кинга и первым делом позвонила Уиллоу и Гасу, уверенная, что они, так же, как и она, встали ни свет ни заря.       Друзья первым делом передали, что император считает их мятежную шайку слишком слабой, чтобы отныне вести преследование и тратить на них силы. Вроде бы и огорчительно, а вроде бы и успокаивало. Расслабляться всё равно не стоит, вдруг он соврал. Главное, чтобы об этом не прознала Ида: Луз на все сто процентов уверена, что наставницу это заявление оскорбит до глубины души, и она пойдёт крушить и ломать, лишь бы доказать, что рано на ней крест ставить.       Ровно в восемь вниз спускается Лилит, морщится, глядя на магический шар, и потирает виски. Луз догадывается отключить его, не зная, как вести себя рядом с сестрой Иды.       — Никакого шума до девяти утра, — зевает Лилит. — Я умею убивать взглядом.       Кинг буквально подпрыгивает на месте от такой новости, вопит:       — Серьёзно?!       — Абсолютно серьёзно, она умеет, — сонно подтверждает Ида, вышедшая вслед за сестрой. Обитатели дома её уже давно не боятся, но Лили пока что имеет все шансы их запугать.       — Подожди-и-и-ка, — подозрительно щурится Луз. — Но Лилит не убила тебя взглядом, когда была в Ковене!       — Потому что я никогда не хотела её убивать, дурынды, — парирует Лилит и раздаёт каждому по щелбану — лёгкому, почти невесомому, — но Кинг даже от такого начинает орать что-то несуразное про «Она убивает взглядом, а калечит пальцами!» и убегает прочь. Вместе с ним уносится и Луз.       — Утренняя пробежка им не повредит, — удовлетворённо кивает Лилит, принимаясь заваривать себе кофе. Все порядочные ведьмы на службе в элитных Ковенах обязательно вырабатывают привычку пить кофе по утрам — это то, что Ида вызубрила ещё в школе. Мешки под глазами Лилит, которые та вчера перед сном старательно обмазывала каким-то кремом, подсказывали, что привычка являлась жизненно необходимой.       Сон являлся отдельной частью их привыкания друг к другу. Вчера вечером Лилит, поломавшись, согласилась поспать в гнезде Иды и сейчас ворчала, вынимая из волос мелкие ветки и сухую траву. По идее, сегодня она собиралась раздобыть где-то приличную кровать.       Комната Иды негласно стала общей комнатой сестёр Клоторн. Ида против не была, у Лилит просто не оказалось выбора. Можно сказать, решение единогласное.       — Чтобы я ещё раз на подобное… — ругается Лилит, отправляя очередную соломинку в мусорное ведро.       Без магии было очень непривычно. Ида на автомате водит в воздухе пальцем и не получает результата; ведёт снова — ничего не выходит. На третий раз она вспоминает о новой суровой реальности. Приятно было осознавать, что подобные тупняки ловит не только она: Лилит тоже отдёргивает руку каждый раз, когда хочет сколдовать какую-то мелочь.       «Заклинание произнесу, и боль с тобой я разделю», — от одних воспоминаний Ида хихикает, ловит на себе непонимающий взгляд сестры и хихикает снова.       — И что мы будем с этим делать? — спрашивает она более серьёзно. Слышит простой ответ:       — Не знаю. Займёмся контрабандой артефактов? — весело предлагает Лилит, усаживаясь за стол и грея ладони о горячую кружку.       — Как глава Ковена, ты уж точно должна знать, где спрятаны самые сочные из них, — усмехается Ида, подходя к сестре и нагло отхлёбывая её кофе. Морщится, потому что сахара там маловато. — Ох, извините. Бывшая глава Ковена.       — Бывшей я стала только из-за тебя. Приди ты ко мне раньше…       — И твой император заковал бы меня в камень без твоего ведома. Знаю, проходили.       Видно, что Лилит хочет возразить, но вовремя поджимает губы и чуть краснеет. Она и раньше мялась и краснела, и как же приятно Иде осознавать, что за годы сестрица не просто не потеряла своего очарования, но и преумножила его. Вроде серьёзной женщиной выросла, а смущается, как прежде.       — Обвинения нам сейчас не помогут, — подводит итог Ида. Конечно, обидно, что родная сестра так с ней поступила, но она уверена, что Лилит провела не один десяток бессонных ночей за чтением умных книжек по снятию проклятий. Ида и сама искала способ исцеления, но даже при всей её гениальности способ находиться не спешил.       — Спросонья я думать не умею, — ворчит Лилит в своей привычной манере. — Дай мне часик.       — Как мило, что у тебя остались всё те же привычки.       — Удивительно, что ты подскочила так рано. Ты же спишь до обеда.       — Ну… мои привычки слегка изменились.       — Сбитый режим сна — не привычка. Наверняка уляжешься спать днём.       — Тебе тоже предлагаю познать все прелести дневного сна.       — Познаю, — неожиданно легко соглашается Лилит, опрокидывая в себя остатки кофе, и печально добавляет: — До сих пор ощущаю слабость. Прости, что не сделала этого раньше. И в принципе… прости, — тише говорит она, опустив голову. Её стыд Ида ощущает как свой собственный; чувство не очень приятное, заставляет глаза слезиться. Подойдя к сестре, она ерошит её волосы, опускает руки на плечи, затем на грудь, обнимает, уткнувшись в макушку носом.       — Прощаю.              

***

      Лучшее их открытие после спасения от Белоса и потери своей собственной магии состояло в том, что посохи магии не лишились. Да, она была слабее, постоянно ею не попользуешься, но всё лучше, чем ничего.       Порадоваться этому факту Ида не успела: Лилит опустила её с небес на землю жёстким «Этого недостаточно». Перспектива учиться магии заново радовала Иду уже меньше, но Лилит и здесь вставила палки в колёса:       — Мы умеем колдовать. Просто нужно научиться делать это иначе.       Разумное зерно в её словах было. Учиться заново было лениво, но Ида пообещала найти в себе силы для этого важного занятия. Для начала им предстояло научиться жить вместе, а это тоже была та ещё задачка: Совберт всем своим видом продолжал показывать, что к дружбе с Лилит не расположен, Хути уже пытался поддеть её платье, за что получил посохом по лбу.       «Ладно, — вздыхает Ида, почёсывая Совберта по голове. — С Совбертом можно договориться, Хути привыкнет, Луз…»       Луз уже сидела за столом рядом с Лилит и вовсю сияла дружелюбием, что-то радостно вырисовывая на листках бумаги. Видимо, Ида упустила момент, когда сестра попросила помощи у маленькой девочки, желая поскорее разобраться, что им делать в сложившихся обстоятельствах.       Вообще, спешка им сейчас ни к чему, зачем Лилит спешит — непонятно, но мешать ей Ида ни в коем случае не собиралась. Паинька Лили всё делает правильно и по высшему разряду, сомневаться в ней никогда не приходилось.       Портал уничтожен, человеческое барахло уже не достанешь, а спустя столько лет предпринимательства прощаться с подобным заработком было жалко. Может, и правда барыжить артефактами? Парочку себе в карман для сохранности, бесполезные — наивным покупателям. Без портала нужно ещё придумать, как отправить Луз обратно в её мир, но для этого нужен план. И артефакты. И умение колдовать.       Сколько всего, оказывается, предстоит сделать…       — Идалин?       — М-м-м?       Ида упускает момент, когда Луз заканчивает свои объяснения; упускает и то, как эти двое оказались прямо перед её носом. Луз улыбается, не в силах скрыть довольства; Лилит же держит в руках посох, кивая на дверь. Уголок её губ почти незаметно тянется вверх.       — Кажется, нам нужно сегодня украсть для меня одну кровать.       — Что ж ты сразу не сказала-то, — вмиг просияла Ида, хватая свой посох.              

***

      Кража целой кровати была чисто символической: во-первых, Ида умела торговаться, а во-вторых, Лилит умела делать убийственный взгляд. Первое помогло бы сбросить цену в два раза, второе — выбить все деньги у банкира со счёта бывшей главы Имперского Ковена, который закрыли в момент, когда она спасла свою мятежницу-сестру. Впрочем, выбивание денег Иде удалось застать воочию, и сначала она не поверила, что Лилит это удастся.       Удалось. Она ещё и лишних денег прихватить сумела; от приключения с кроватью не отказалась, но отказалась покупать целую кровать, её кража — это же приключение, как такое упустишь?       Вот за очками уже пришлось идти честно: ругаясь себе под нос, Лилит сказала, что из-за отсутствия магии больше не может поддерживать своё отличное зрение.       — Эти неудобные! — возмущается она, когда Ида первым делом надевает на неё очки с круглыми линзами — почти такие же, какие были в школьные годы. — Тяжёлые, на переносицу давить будут…       — Заколдуем на уменьшение веса, — воркует услужливый продавец. — Вообще не почувствуете! Будем подбирать линзы?       — Да, — кивает Ида.       — Нет, — одновременно с ней произносит Лилит, снимая очки. — Идалин, я уже взрослая ведьма, а форма этих линз…       — Да ну, глупости какие, — отмахивается Ида и обращается к продавцу: — Да, именно их и будем подбирать.       — Идалин!       — Тебе идёт, — она ослепительно улыбается, заправляет одну волнистую прядь за ухо Лилит, а та бессильно бесится, что позволяет подобное — раз, и что краснеет от подобного — два. Без магии или хотя бы специального устройства она не могла выпрямить волосы перед выходом, а Ида вьётся вокруг и умиляется, постоянно повторяет, что Лилит милая, а ведь она, на секундочку, пробилась на вершину самого уважаемого и сильного Ковена!       — Я тоже так думаю, — добивает Луз.       Лилит тяжело вздыхает и просит продавца подобрать две пары очков; вторую она выбирает самостоятельно.              

***

      Под конец дня выматывается даже Кинг.       — Этот глиф чертится не так.       — Не думаю, что здесь важна последовательность.       — Думаю, в таких делах важна каждая мелочь.       Лилит прикусывает кончик карандаша, глядя на книгу на своих коленях. Диван — идеальное место для обучения; особенно, когда расслабленно лежишь между ног у сестры и откидываешься спиной на её грудь. Ида не жаловалась, но периодически хватала Лили за подмышки и подтягивала выше, когда та совсем расслаблялась и скатывалась вниз.       — Что-то я не замечала раньше, у тебя седая прядь? — удивлённо интересуется Ида, подхватывая прядь седых волос Лилит с правой стороны. Та отвечает вяло и неохотно:       — Бьёшь рекорд по невнимательности? Она у меня с тех пор как я забрала часть твоего проклятья. У тебя тоже есть вообще-то. В зеркало смотрелась вообще?       — А что, я давно не видела седых волос на всю свою голову? — усмехается Ида.       — У тебя белая прядь появилась. Слева, — она практически чувствует, как Лилит закатила глаза, хотя даже не видела её лица, но в словах удостоверилась. Действительно, белоснежная прядь с левой стороны. Мир полон удивительных открытий.       Лилит продолжает рисовать глифы, которые чисто теоретически не должны разрушить дом, подбирает для себя подходящие, чтобы сделать запас на будущее. В отличие от неё, Ида на это дело кладёт болт.       — Спать хочу, — зевает Идалин. — Заканчивай скорей.       — Тебе бы тоже не помешало этим заняться.       — Буду надеяться, что за меня это сделаешь ты, — и получает неприятный тычок под рёбра. Бывает же Лилит противной занудой…       — Спать пошли, — повторяет Ида, краем глаза заглядывая в книгу. Сестра слабо мотает головой, грызёт карандаш с новой силой.       — Ещё немного, мне нужно…       Ида прекрасно видит, что ей уже ничего не нужно: прерваться сейчас — идеальный вариант. Она аккуратно пытается вылезть из-под Лилит, затем плюёт на эти приличия. От неожиданности Лилит ударяется головой и ойкает от боли, а затем ощущает, как её подхватили на руки.       Книга падает на пол, следом за ней — карандаш. Всё это навевает воспоминания о школьных временах, когда Ида точно так же заставляла свою сестру спать чуть больше часов, чем та хотела бы.       — Ты не можешь просто унести меня!       — Уже несу.       — Идалин!       — Чуть что, так сразу «Идалин», — ворчит Ида. — Кое-кому вообще следует опробовать новую кровать.       — Новую кровать по-другому «пробуют», — огрызается Лилит, не подумав. Уже спустя секунду охает, прикрыв рот ладонью. Ида едва не роняет её, когда начинает хохотать, но стойко выдерживает это испытание и заносит свою ношу в комнату, чудом пройдя лестницу.       — Уж я-то знаю, какой тест нужно проводить на этом предмете мебели, — смеётся она, ставя покрасневшую Лилит на ноги. — Но разве у глав Имперского Ковена есть на это время? Да и желание… вы же там все кастрированные.       — Что за чушь?! — вспыхивает Лилит и отворачивается от Иды, делая вид, что собирается переодеться. Но интерес уже зажжён, и его не потушить так просто.       — И кем же был счастливчик, разделивший с главой Имперского Ковена одну постель? — сладко наговаривает Ида, подходя сбоку и пытаясь взглянуть на лицо сестрицы.       — Великолепной ведьмой!       — Лучше меня?       — В разы.       — У тебя уши горят так, что даже копна волос этого не скрывает. Точно, помочь тебе с платьем? — елейно интересуется Ида и кладёт руку на спину Лилит, нашаривая молнию. Сестра по струнке от подобного вытягивается, но не мешает, даже убирает волосы в сторону.       — Пока ты бегала по случайным пассиям, — раздражённо произносит она, — я рвалась к вершине карьерной лестницы, чтобы уговорить императора решить проблемы с твоим проклятьем.       — И зря, — раздаётся цоканье в ответ. — Так всё-таки никого у тебя не было?       — Был всего один поцелуй. И закроем этот разговор.       — Один? Это тот, который между нами в школе был на спор?       — Конечно, именно он, — рычит Лилит, отчётливо давая понять, что больше не будет об этом говорить. По её тону не понятно, серьёзно она или нет, и потому вопрос о том, был ли «первый поцелуй» технически вторым или всё-таки остался первым, для Иды до сих пор открыт. Глупый был спор в школе, она даже не помнит из-за чего. Помнит только, как щёки Лилит сравнялись по цвету с её волосами.       Они ж детьми были, что с детей взять?       Со столь приятными воспоминаниями, Ида ложится в своё гнездо, ворочается, устраиваясь поудобнее, и чувствует неожиданный поцелуй в лоб. Лилит хихикает, довольная собой, целует снова и отходит, направляясь к своей кровати. Она делала так в детстве, когда Ида долго не могла уснуть. Правда, тогда она не уходила, а ложилась рядом и ждала, пока младшая сестра заснёт.       — Спокойной ночи, Идалин.       Ида обиженно пыхтит, пытаясь заставить щёки не краснеть. Благо, в темноте этого не было видно.