Закон Комплементарного Сочетания

За год подготовки все смогли сплотиться в одну команду и узнать друг друга получше. Хотя, шагая по коридору их космического корабля, Желтый бы не сказал, что многие сдружились. Стерпелись — да, сдружились — ну, лишь некоторые. По крайней мере, когда они уже отправились в космос и около недели прибывали на корабле, Желтый получил достижение «душа компании» или «я не хочу разговаривать с этим придурком, а потому передай ему от меня следующее…». Он смог сдружиться со всеми, привлекая открытостью и солнечной улыбкой, а потому сокомандники нередко передавали через него сообщения другим, если были в ссоре или просто терпеть друг друга не могли. С Желтым невозможно было разговаривать и не почувствовать после какого-то прилива сил. Даже Синий становился менее чёрствым и, бывало, делал снисходительные поблажки в его сторону. Единственный, кто так и держался обособленно, был Фиолетовый. Его невозможно было поймать. Даже на подготовке перед вылетом, когда Желтый надеялся за год узнать его получше, тот словно ускользал прямо из пальцев, а сейчас слонялся по кораблю или заседал исключительно в медпункте. Фиолетовый будто ставил вокруг себя барьер, защищающий его личное пространство и не подпускающий к нему никого с вопросами, не касающиеся дела. Свою работу он выполнял четко и безукоризненно, без каких-либо проблем и недочетов — чтобы отгородить себя от лишней возможности разговаривать с кем-то. По деловым вопросам отвечал спокойно, равнодушно, даже если ты сильно облажаешься или случайно испортишь Фиолетовому документы, он мог лишь постоять несколько секунд молча, терпимо вздохнуть и ответить что-то не очень приятное. Он, вообще-то, часто отвечал немного грубо и саркастично, но всегда одним и тем же серым голосом. Оттого вводя в ступор ещё больше, ибо было непонятно: он шутит, ругает, или просто так разговаривает. — Тебе не надоело ходить в этих очках? — бросил Зелëный немного раздраженно, ибо яркий свет отражался от очков Фиолетового и слепил его. Все ожидали, что Медик снова промолчит и пройдет мимо со скучающим выражением лица. — Съебись в экзосферу, если что то не устраивает, — бросил тот и, не задерживаясь у ошарашенного Зеленого, прошел дальше по коридору. Некоторых, включая Желтого, пробило на смех от выражения лица Зеленого. Красный в тот день как бы невзначай сказал, что у Фиолетового плохое настроение. Капитан, кстати, был единственным, кого можно было считать за друга Фиолетового. Но не смотря на то, что последний действительно позволял себе чуть больше эмоциональной вольности в его присутствии, он всегда обращался к Красному на «Вы». — Фиолетовый ровный, на самом деле. Просто он ещё не привык к вам, — сказал как-то Оранжевый, ответственный за информационную безопасность и связь. — А к тебе он привык? — спросил Лаймовый. — Мы с ним работаем больше двух лет, — улыбнулся тот и вернулся к своему делу. — Впрочем, с Красным он знаком еще дольше… С Фиолетовым трудно было разговаривать. Хотя бы из-за его очков, которые он носил постоянно, и при разговоре невозможно было понять, смотрит он на тебя или на летающую муху возле лампочки — об этом тайно проболтались Розовый и Голубой, будучи в спортзале. Несмотря на то, что члены экипажа в большей степени были предоставлены сами себе, ощущалась слабая раздробленность на группы специалистов и их начальников. Однако, по словам тех же Розового и Голубого, Фиолетовый хоть и мог помочь им с чем-то: подправить ошибки, раздать поручения на день, слегка поругать за вовремя невыполненные задания,  — но в большинстве случаев он старался сбагрить своих подчинённых кому-нибудь. В основном Синему или сразу в надёжные руки Капитана. Шли дни, и задания выполнялись своим чередом. Все были хороши в своем деле, особенно если не начинали работать в команде — не настолько все были дружелюбны друг с другом. Но Желтый пытался не отчаиваться и найти общий язык со всеми и сразу. Ему не нравилось, что все общаются маленькими группками или не общаются вовсе (привет, Фиолетовый), и хотел сплотить их. Ему хотелось поглядеть на их взаимодействие вне рабочей среды. Надо было изучить их модель поведения как можно лучше. Именно Желтый был организатором «ночных посиделок» — трудно говорить о времени дня в открытом космосе, но никто не был против названия. Все собирались в столовой после выполнения ежедневных заданий перед тем как лечь спать, чтобы просто поговорить или сыграть на спор. Все началось с «собрания инженеров» — Желтого, Зеленого и Белого. Повезло что Зеленый взял карты, и вскоре оживленные голоса и азарт привлекли и других членов Экипажа. Розовый, поначалу неловко стоявший в стороне, был дружелюбно приглашен присоединиться. За ним втянулся и Лаймовый с Оранжевым — последний был особым охотником до азартных игр. Синий гордо держался в стороне сколько мог и читал книгу, делая вид что внимания он не обращает и вообще присоединиться ни разу не хочет — ровно до того момента, пока Зеленый или Оранжевый не брали его на рожон. Голубой играл редко и приходил просто побыть в приятной атмосфере уюта и веселья. Капитан, как ни странно, такие внерабочие собрания поощрял, втайне надеясь, что хоть они сплотят команду, однако сам был в стороне и занимался важными делами. И ради сплочения команды, он буквально притягивал за уши Фиолетового из медпункта. В первые дни Фиолетовый подходить к компании не решался, хотя Желтый активно зазывал его. Медик на любые приглашения к столу коротко качал головой, садился на пол и прислонялся к окну, порой неотрывно смотря вдаль часами. — Да он опять, наверное, спит, — фыркнул Зеленый. — Я тебя слышу, гербарий, — неожиданно прозвучало в ответ. Это был знаменательный день — Зеленого стали называть «гербарием». Примерно в середине таких «посиделок», когда игра и разговоры достигали самого пика, Фиолетовый незаметно пропадал, словно чувствуя себя лишним в этом уюте. После, все расходились уставшие, зевающие, но довольные. Это было куда лучше их совместной подготовки перед отлетом. Пожелав друг-другу спокойной ночи, многие уходили и закрывались в каютах, хотя были и те, кто продолжал работать — это был Капитан и «дежурный» — тот, кто ходил ночью и временами осматривал корабль на наличие каких-то проблем. Если бы кто-то видел Желтого ночью, то давно бы забил сигнал тревоги. Потому что наступало время тишины, полумрака, и времени, когда Желтый испытывал лишь хищную пустоту внутри. И вслед его эмоциональному состоянию, лицо бледнело и застывало в пугающем выражении, как восковая маска. В конце концов, у него больше не было сил и мотивации поддерживать лицевые мышцы в таком состоянии. Красный огонек беспрерывно мигал в темноте, словно кровяная жилка. Желтый не отрывал взгляда от этой лампочки каждую ночь, которая начинала мигать с полуночи и примерно до пяти часов утра, если сверяться с земными часами. Каждый день, когда большинство ложились спать и корабль работал в режиме электроэкономии, кто-то садился за камеры. Это был не дежурный — Желтый слышал его шаги и дыхание в коридорах, которые и близко не были с комнатой охраны. Как назло, одна из таким камер висела как раз перед каютами экипажа. Инженер специально оставлял свою дверь приоткрытой и ждал, когда кто-то прекратит наблюдение. Но к этому времени он либо сам засыпал, либо слышал пробуждение соседей. Ни то, ни другое успехом не было. Но если Оранжевый и умел очень долго ждать, то Желтый был нетерпеливым.

***

Утром всë шло по расписанию: завтрак, сбор, общий план заданий, и после все разбредались по огромному кораблю по своим делам. Кто-то в парах, кто-то по одиночке. И не без лёгкой руки Желтого и его невинного дара убеждения, он уговорил Голубого махнуться табелями с заданиями. Тот сначала удивился, но Инженер заверил его в святости своей маленькой прихоти — все лишь провести денëчек с Фиолетовым. Тем более задания у Желтого сегодня были самые примитивные, да и Белый бы мог подстраховать. Тот колебался некоторое время, но устоять перед жалобным натиском и «Ну пожа-а-а-а-а-луйста» не смог, и поэтому Желтый уже через несколько минут вырос прямо на пороге медпункта и на недоуменный взгляд Фиолетового лишь махал листком с заданиями. Тот оглядел его очень скептически, это космонавт чувствовал даже через зеркальные очки. — Типа я должен поверить, что это твой табель? — Типа да, — ухмыльнулся Желтый. — Но, хоть это и может показаться нарушением прав… — Не хочу разбираться с этим, — перебил Фиолетовый, махнув в его сторону рукой. — Просто не пались перед Красным. Всю вину я все равно повешу на вас. Желтый все же не сдержал смеха. — Ты просто душка. — Эта душка станет злобным монстром, если ты не сделаешь хоть одно задание из этого списка, — он потряс листиком одной рукой, другой регулируя какие-то показатели в компьютере. — Без проблем! — задорно отозвался Желтый. Фиолетовый снова повернулся на него и поглядел ещё более скептически. — То есть ты знаешь как и по какому параметру исследовать образцы? — сказал он и изогнул бровь. Желтый замялся. — Конечно! Это как…эм…колбы с жидкостью… Медик глухо простонал и ударился лбом в стол. — Блеск, ещё и за тебя все делать придется, — он зарылся пальцами в волосах и, после некоторого молчания, безнадежно выдохнул. — Сходи хоть мусор вынеси… В принципе, Желтый считал, что всë прошло успешно. За день он с Фиолетовым неплохо сблизились, хотя тот и пытался держать себя отчуждëнно и игнорировать космонавта — но трудно это сделать, если Желтый как невменяемый носился с реагентами и хотел самолично устроить какой-то эксперимент. Фиолетовый пару раз поседел, когда космонавт чуть не разбил образцы, и столько же раз словил инфаркт, когда тот изъявил желание потрогать полоний. К вечеру Желтый сделал два вывода: Химия это не так уж и весело, а Фиолетовый вполне может быть приятным собеседником и компаньоном, если не бросать назойливые попытки заговорить с ним. Поначалу тот отвечал только на прямые вопросы, но чем дальше уходил в разговоры Желтый, затрагивая абсолютно разные темы, тем больше раскрепощался Фиолетовый. По-своему, конечно. Он все ещё оставался необщительным. Когда Фиолетовый завершал исследование образцов, Желтый вдруг спросил: — Я слышал, что вместо тебя должен был поехать другой ученый. Какой там код у него… Коричневый? Фиолетовый кивнул, печатая что-то в базе. — Почему? Медик пожал плечами, явно не беспокоясь об этом. — Видите ли, я опытнее, по мнению руководства. — Разве Коричневому не за сорок? — еле сдерживая смех, удивился Желтый, ведь сам медик был куда моложе. Ученый тоже хмыкнул. — Грубо говорить так о старших, но он трусло и не вылезает из лаборатории. Он ещё больший затворник, чем я. — Есть и такие? — шутя, страшно удивился Желтый. — Ещё как, — заверил его Фиолетовый, немного приподнимая уголки губ, впервые за этот день. — А я просто…просто… Внезапно, он замолк, и его рука в перчатке так и застыла вместе с телом над клавиатурой. Желтый привстал и приблизился к медику в беспокойстве, но тот неожиданно встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и вернулся к работе. Однако, инженер успел заметить эту резкую смену настроения, и все ещё вопросительно глядел на него, искренне не понимая, что только что произошло. — «Просто» что? — переспросил космонавт. — Просто я сталкивался с «предателями» вживую, в отличии от него. Поэтому меня и отправили…на всякий случай, — последние слова он сказал мрачно. Желтого самого вдруг перемкнуло, и его лицо исказилось в пустом, хищном выражении, но лишь на секунду. Фиолетовый не успел это заметить, и космонавт вернул обратное выражение лица — простое и позитивное. — «Предатели»? Вне космоса? — Ты хотя бы знаешь о них чуть больше, чем об инопланетных захватчиках? — Фиолетовый обернулся к нему с пробиркой в руках. Желтый знал о них всё. — Не очень много, — неловко улыбнулся он. — Я все же инженер, а не учёный. Медик тяжко вздохнул и качнул головой. — «Предатели» имеют уникальную ДНК, они могут изменять свои физические данные на генетическом уровне, из-за чего их практически невозможно обнаружить среди людей, хоть вскрой их изнутри хоть возьми анализ крови. Они нападают исподтишка, за что их так и прозвали. — Вы пытаетесь использовать их ДНК для оружия? — он знал, что люди работают над этим, но пока безуспешно. — Не мой сектор, — моментально откликнулся Фиолетовый. — Этим занимается Коричневый, поэтому так долго и решали, кого отправить. Желтый лёг на больничную кровать, положив руки за голову, и наблюдал за Фиолетовым. И всё-таки ему нравился его тембр голоса, запах, тепло тела, движение: всë в нем было далеко от идеала, но всë успокаивало. Желтый словно становился целостным, избавлялся от странного дикого голода. Ему просто хотелось забыться рядом с ним. — И что они хотят? — Как и все, — пожал плечами Фиолетовый. — Жить. Желтый чуть заинтересованно посмотрел на него. Он постоянно слышал на учениях о яростных жестоких захватчиках, всемирном зле, безжалостных убийцах — крестили их по разному, но суть была одна — твари. Их хищную натуру, базирующуюся на голых инстинктах, он не отрицал. То, что люди более гуманны, хотя и являются беззащитными мешками с костями — тоже. Но впервые он услышал, чтобы кто то признавал их вид убивающим не ради собственного удовольствия. У всего есть причины. Ученый положил последнюю пробирку в центрифугу, закрыл ее и крутанулся на кресле, откидывая голову на стол. — Судя по их последней активности, — начал медик, — дела, где бы они не были, у них не очень. Люди стали чаще пропадать, чем находиться мертвыми. Им нужны люди для размножения, причём не важно какого пола, а также ресурсы. Однако… Фиолетовый одним движением встал и подхватил документы в руки, подойдя к выходу из медпункта. — Никто из людей не хочет быть использованным и убитым. Так что давай поспешим закончить задания, не хочу потом выслушивать Синего. Но едва они вышли, как нос к носу столкнулись с Капитаном. Рядом с Красным, с виноватым выражением, стоял Голубой и старался не смотреть на своего начальника. — И что это значит? — Красный едва ли не за шкирку держал затихнувшего Голубого перед Фиолетовым и Желтым. Последний неловко прикусил губу, предчувствуя выговор. Лишь бы придумать качественную отмазку. — Почему твои подчинённые выполняют чужие задания, Фиолетовый? — снова спросил Капитан. Фиолетовому не было резона выгораживать их, Желтый это понимал. Затея принадлежала всецело ему — впрочем, никому другому это бы в голову и не пришло, весь экипаж знал что все несанкционированные идеи, так или иначе нарушающие правила, принадлежат Желтому. Но прежде чем что то сказать в свое оправдание, Фиолетовый ответил: — У всех специалистов должна быть высокая мобильность, — ровно сказал он, заставив Красного приподнять брови. Невозмутимость ученого могла пробить потолок. — Они должны в полной мере понять обязанности и работу других членов экипажа. Ничего страшного не случится, если они на день обменяются заданиями и будут выполнять их под присмотром наставников. Капитан странно посмотрел на него, потом перевёл взгляд на Желтого и Голубого, явно понимая происходящее. Но, неожиданно, глубоко вздохнув, Красный отпустил Голубого. Ради Фиолетового, он готов был закрыть на это глаза. — Предупреждай о таких решениях, — произнёс он и, все ещё удивлëнно смотря на медика, скрылся в коридоре. Все трое молчали некоторое время, ожидая, когда твёрдые шаги Капитана окончательно стихнут. — А говорил, что не прикроешь, — с хитрой улыбкой прошептал Желтый. Фиолетовый скрипнул зубами. — В медпункт, живо, — Медик резко указал большим пальцем за спину, и Голубой, не рискуя судьбой, поспешил ретироваться. — А ты, — он повернулся к инженеру, — Займись своим делом. — У меня остались некоторые задания, — и он помахал ещё невыполненным до конца табелем. Фиолетовый резко выхватил его из рук и развернулся на сто восемьдесят, шагая прочь. — Свободен.