Не нужна

Ночь выдалась, на удивление, спокойной. Хотя обычно, когда я выпиваю, то не могу уснуть практически до самого утра, ловя вертолеты. Стою под струями горячей воды, смывая гель с тела. Голова гудит и кажется тяжелой глыбой давящей на плечи. Наношу бальзам на волосы с запахом кокоса, выдерживаю его несколько минут, а затем смываю. Мне все еще немного неловко перед Чонгуком. Не за весь тот бред, что наговорила ему под игристым напитком, а за своё безобразное поведение. Конечно же, я не могла его контролировать, но когда-нибудь мое желание о чем-то забыться меня же и погубит. Проснулась я через час после будильника, обнаруживая газировку и таблетку обезболивающего, оставленные Чонгуком на прикроватной тумбе. Сам же парень уехал на работу, написав записку о том, что я могу опоздать или не приезжать в офис вовсе. Ехать с перегаром, который у меня точно есть, не очень хочется, да и заняться всеми проектными делами я могу и дома. Выхожу из душа, кутаясь полотенцем. Зеркало в ванной запотело от пара горячей воды, провожу по нему ладонью, оставляя разводы. С черных волос падают мелкие капли, неприятно холодя открытые участки плеч. На левой руке замечаю темное пятно, легонько касаясь его. Шиплю, чувствуя, как неприятно покалывает кожа на месте гематомы. — Слепой придурок, — злюсь на бессовестного незнакомца, который даже не удосужился извиниться. Удар был не сильный, но моя кожа до безобразия нежная и этот синяк тому подтверждение. Вытираюсь насухо, надевая чистое белье, майку и домашние штаны. Решаю сделать маску, дабы убрать результат вчерашнего «отдыха», который вылазит в виде опухшего лица и мешков под глазами. Расчесываю волосы, оставляя распущенными, давая им высохнуть самостоятельно, без применения фена. Спускаюсь по лестнице вниз, набирая по пути номер Даëн. Прошу сотрудницу скинуть мне некоторые документы по почте, чтобы я могла ознакомиться. Замечаю, что вчерашний беспорядок из документов в гостиной убран, а на журнальном столике стоит желтый букет. — Йонг, ты тут? — из мыслей выводит голос О я возвращаюсь к разговору, проходя на кухню, где тоже все убрано. — Да, я немного приболела, поэтому сегодня в офис не приеду. — закатываю глаза, слыша очередной вопрос сотрудницы. — Да, Даëн, мне нужно ознакомиться с ними в ближайшее время, а желательно в ближайшие полтора часа. — раскладываю по полочкам нужную коллеге информацию, пропуская стадию ее переваривания для рыжеволосой. — Да, спасибо. — благодарю за пожелания скорейшего выздоровления, доставая банку с овсяной крупой. — Пока, — отключаюсь, отложив телефон на кухонную тумбу. Наливаю молока в маленькую кастрюлю и ставлю на плиту. Пока оно закипает, успеваю сходить в спальню за ноутбуком. Посыпаю готовую кашу кусочками оставшихся со вчера фруктов, наслаждаясь запахом. Кушаю, просматривая документы, которые мне скинула Даëн, полностью погружаясь в работу. Мне нравится быть чем-то занятой, потому что в такие моменты мою голову не посещают какие-то посторонние мысли. Я сколько себя помню, постоянно так делала. Даже, в детстве, когда упала с велосипеда, чтобы отвлечься от боли ушибленной коленки, я рисовала цветочки, чтобы потом подарить рисунок маме. В подростковом возрасте, когда мне нужно было забыть о Чонгуке, пусть и на время, я делала уроки или учила английский, выполняя задания репетитора. Так и сейчас, чтобы отвлечься от того, что завтра на работе меня ждет самый ненавистный мною человек, сидя практически под боком, я занимаюсь делами компании. Заканчиваю ближе к вечеру, когда глаза начинают щипать от усталости, а графический макет становится окончательно доделанным. Сохраняю файл, копируя его на флешку. Закрываю ноутбук, отставляя его в сторонку. Потягиваюсь, чувствуя, как затекли мышцы. Убираю оставшуюся с утра посуду в посудомойку, а после открываю холодильник, потому что желудок издает неприятные звуки, требуя еды. Знаете то чувство, когда желудок требует, а рот не хочет? Вот у меня сейчас именно так, поэтому я останавливаю свой выбор на легком салате из овощей. Ужинаю, запивая еду апельсиновым соком. Сейчас моя голова ничем не занята, поэтому ее посещают пожирающие меня мысли. На часах уже половина девятого, а Чонгука все еще нет дома. Мне не хочется подрываться, чтобы обзванивать все больницы Сеула в поисках мужа, потому что я прекрасно знаю, где он сейчас находится. Вплоть до того, что он там делает. Голые плечи обхватывает легкий холодок, от чего я кутаюсь в мягкий коричневый плед, удобнее усаживаясь на диване. Сюжет какой-то дорамы завлекает максимум на полчаса, а после я опять начинаю об этом думать. Отвлекаюсь на вибрацию телефона, отвечая на автомате. — Привет, дочка, как ты? — слышу голос папы, ощущая, как тепло расплывается в районе сердца. Мне хочется расплакаться ему прямо в трубку, нажаловавшись на Чонгука, а потом вспоминаю о том для чего все это сделано и по чьей вине мне приходится это терпеть. — Нормально, пап, немного приболела, — вру, ковыряя ногтем заусенец. Чувствую тяжелый вздох на другом конце трубки, немного улыбаясь. — Не волнуйся обо мне, я в порядке, правда. — не знаю, кого больше стараюсь убедить в этом — себя или отца. — Чонгук не обижает? — сердце пропускает удар, замедляясь. Сам же прекрасно все знает и почему-то спрашивает, надеясь услышать отрицательный ответ. — Все нормально, — я кратка и таким образом, даю понять отцу, что желания продолжать разговор на эту тему у меня нет. Слышу заезженное «хорошо», мысленно благодаря за то, что он не выпытывает у меня подробности нашей личной жизни с Чоном, как это любит делать мать. — Чуть не забыл совсем, старый дурак, — смешно ругается, а я уже представляю его сконфуженное лицо в этот момент, немного посмеиваясь. — Ты же не помнишь, что Чоны хотели отпразновать юбилей Чонгука в выходные, когда все мы будем свободны? — Да, я помню это. — такое трудно забыть, особенно, когда об этом щебечат на весь дом с утра в день рождения мужа. — Кажется, они хотели устроить что-то вроде семейной вечеринки? — Да, но их планы слегка поменялись. — слышу, как напрягается голос родного человека и сглатываю. — Они хотят позвать несколько партнеров с семьями, чтобы те познакомились с будущим генеральным директором компании J.J.Entertainment в официальной обстановке. Тебе не говорили? — даже не удивляюсь такому их решению. Эта семья всегда любила собирать вокруг себя кучу ненужных людей. — Кажется, Чонгук еще не успел мне этого сообщить. — поправляют спадающий с плеч плед, немного неуверенно произнося слова. Не думаю, что шатен вообще собирался мне что-либо говорить, не посчитав нужным. — Наверняка, так и есть. — теплота немного хриплого отцовского голоса передает через динамик, согревая. Неловкая тишина наступает между нами, которую мне почему-то не хочется нарушать. — Думаю, что уже довольно поздно, нужно идти спать. — перевожу взгляд на часы, которые отчетливо пробивают двадцать два тридцать девять. Соглашаюсь, зная, как строго относится к режиму папа. Уже собираюсь пожелать доброй ночи, как голос по ту сторону прерывает меня. — Я знаю, что тебе сейчас тяжело, Йонг и я горжусь тем, что у меня такая сильная дочь. — эти слова выбивают весь воздух из легких, закрывая бронхи. Быстро прощаемся, обещая друг другу хорошо выспаться. Кидаю телефон на столик, после того, как слышу гудки, задевая цветочную вазу. Отец знал, что ХëСон теперь работает в компании и позвонил, видимо, чтобы узнать о моем состоянии. Оно дерьмовое, я чувствую себя разбитой чашей, трещины которой сама же и замазываю новой порцией липкой глины. Только из этого ничего не выходит, потому что каждый раз меня разрушают сильнее. Руки чешутся набрать выученный наизусть номер, но я не даю им волю, только сильнее стискивая в кулаки до побеления. Как бы не старалась, но хорошее воображение подкидывает слайд-шоу из пошлых картинок, на которых муж так бесстыдно имеет дешевку Пак. Подрываюсь с места слишком резко, отбрасывая в сторону плед, от чего начинает темнеть в глазах, но это всего-лишь на пару секунд, а потом все прекращается. Хотела бы я также чувствовать с этой чертовой любовью. Иду в комнату, расстилаю холодные шелковые простыни, сооружая из них кокон, в надежде, что он поможет согреться. Глаз не могу сомкнуть, только кручусь по мятой постели, вороша пододеяльник. Сердце екает, когда слышу, как аккуратно закрывается входная дверь из черного металла. Желание подорваться с кровати, появляется сразу же, но я сдерживаюсь, кусая внутреннюю сторону правой щеки. Это больно, но Чонгук сделает больнее. Выключает оставленный мною телевизор, а затем аккуратные шаги движутся к лестнице. Закрываю глаза, притворяясь спящей, надеясь на то, что Чон мне подыграет. Похоже, он тоже не настроен терпеть мои нападки сегодня, потому идет в душ внизу, молча взяв в комнате чистую одежду. Выдыхаю только после того, как дверь легонько захлопнулась, выпуская непрошенные слезы наружу, которые судорожно начинаю вытирать холодными ладонями, подавляя всхлипы. Как объяснить этому глупому органу, что не нужна я ему? Дурной, совершенно не послушный механизм, который делает больно. Не оставляю попытки уснуть до возвращения мужа в спальню. Почти засыпаю, когда кровать продавливается под весом чужого тела. Размеренно дышит, укладываясь удобнее. Запах мятного геля разносится по комнате слишком быстро, впитываясь в каждую мелочь. Я готова задохнуться, лишь бы только не чувствовать его. Сон одолевает парня слишком быстро, чего не скажешь обо мне. Надежда, что Чонгук все это время был на работе, а не изменял мне с шатенкой, все еще теплилась в моем сердце. Но моя мазохистская натура обожает драмы, сжимающие до боли сердце. Аккуратно выбираюсь из-под одеяла, стараясь вести себя тихо. Закрываю дверь в нашу комнату до щелчка, а после спускаюсь по лестнице в ванну. Да, копаться в грязном белье ужасное дело, унизительное даже, но я и так на самом дне, благодаря собственному мужу. Корзина для вещей почти пустая, поэтому найти то, в чем сегодня был Чонгук не трудно. Черные приталенные брюки стали подтверждением моих фантазий. Серебристая упаковка была раскрыта, без содержимого внутри. Падаю прямо на холодный кафель, прикрыв от усталости глаза. Ты хотела подтверждения? Вот же оно, почему ты не рада, Йонг? Разум диктует мне нравоучения, которые открыто игнорирует сердце. Я даже не плачу, просто закидываю все его вещи, которые пахнут ее духами, в стирку, добавляя цветочного кондиционера по максимуму. Умываюсь холодной водой, чтобы придти в чувства. Знала же, что его нахождение дома по вечерам это временно, так почему же так больно сейчас? Закрываю кран, глядя в отражение в зеркале. Оттуда на меня смотрит бледная девушка с безумно мертвыми глазами. Скулы виднеются слишком сильно от резкой потери веса, а волосы бросаются в глаза из-за большого контраста с кожей. Выхожу из ванной, направляясь в гостиную. Желание ложиться в кровать с мужем себя исчерпало, поэтому сегодняшнюю ночь хочу провести в объятиях пусть неудобного, но одинокого дивана.

***

Встаю за полчаса до того, как проснется Чонгук. Из-за того, что мне пришлось спать в неудобной позе, теперь болит шея, неприятной ноющей болью. Складываю плед на место, а после поправляю подушки. Не очень-то хочется оправдываться перед Чоном почему именно я не спала в нашей комнате. Иду в душ, взяв чистое белье из сушилки. Хочется не сталкиваться с мужем, уехав на работу раньше обычного, но это меня, к сожалению, не спасет, поэтому я оставляю ничтожные попытки избежать столкновения. Крашусь, сушу густые волосы, а после иду надевать то, в чем поеду на работу. Заранее выглаженный комплект, состоящий из темных брюк и бордовой блузы, подойдет как нельзя кстати. Поднимаюсь по лестнице прямо в черном кружевном, наплевав на то, что Чонгук уже давно проснулся. Я спала с ним, поэтому вид моих трусов вряд ли будет для него в новинку. Захожу в спальню, подмечая, что двери в ванную слегка приоткрыты. Слышу голос мужа, который напевает какую-то популярную песню. Мелодично и так сладко, что ненароком появляется желание слушать это вечно. Концентрирую внимание на одежде в шкафу, стараясь игнорировать то, что подкидывает мне фантазия. Натягиваю брюки на стройные ноги, застегивая пуговицу. Поправляю контур губ, накрашенных бежевой помадой, стоя у зеркала. Все еще остаюсь в лифчике, когда в комнату заходит шатен. Волосы его влажные после душа, а на бедрах бесстыдно прикреплено сползающее полотенце. Не оборачиваюсь на него, глядя через зеркало. Подходит к комоду, открывает верхний ящик, доставая боксеры. Секунда и то самое полотенце летит на кровать так же быстро, как стучит мое сердце. Сглатываю, невольно закусив край покрытых губ, чувствуя вкус помады. Очень не хочется, но я отвожу взгляд от накаченных ягодиц Чонгука, которые теперь уже обтягивает ткань черного белья. Мы молчим, открыто игнорируя друг друга, но происходит это ровно до того момента, пока я не попадаюсь на глаза Чона, подошедшего сзади, чтобы завязать себе галстук. Руки его дергаются, отпуская не законченный узел болтаться на шее. Чувствую его взгляд на себе, такой до дури пристальный. — Это что? — он касается руки там, где находится гематома, посылая импульсы. Смотрит через зеркало в глаза, выжидая. Не знаю почему, но мне хочется молчать. Вот так просто стоять и чувствовать его касания на себе, и ластиться, словно кошка к хозяину. — Йонг, я вопрос задал. — он дергает меня за плечо, разворачивая. Злится. Вижу, как расширяются его зрачки от этого. — Ударилась, — отвечаю грубее, чем хотела, опуская подробности столкновения с нахальным брюнетом. Желание ощущать касания резко меняется на то, чтобы их не чувствовать. Поэтому я немного отступаю, упираясь голой спиной в дверцу шкафа. От соприкосновения с холодным покрытием бегут мурашки, которые не укрываются от глаз мужа. — Ясно. — отступает, освобождая проход и я еле сдерживаюсь, чтобы не сделать облегчённый выдох. Накидываю блузку, застегивая. Подхожу к столику с косметикой, взяв в руки флакон с духами. Наношу пару капель на запястья, а после их растираю, проводя по коже шеи. Чон наблюдает за мной, я чувствую его взгляд, прожигающий спину. Разворачиваюсь, глядя в упор. Парень стоит рядом с зеркалом, держа в руках все еще незавязанный галстук. Сколько их носит, а завязывать так и не научился. Поднимаюсь со стула, на котором до этого сидела, подходя к шатену. Быстрым движением делаю красивый аккуратный узел, разглаживая его по бокам. — Спасибо, — кивает, заправляя мою прядь волос за ухо. — Почему не сказал о том, что планы твоих родителей поменялись? — не хочу затрагивать тему его отсутствия, потому что впереди целый день, а провести его с головной болью желания нет. — Забыл. В компании дохрена дел, не до этого как-то. — отнекивается, засовывая руки в карманы брюк. — Ты хотя бы со мной туда пойдешь? — фальшиво улыбаюсь, делая акцент на слове. Кареглазый хмурится, сводя брови к переносице. Отхожу на безопасное расстояние, не разрывая контакта. — Это дурацкий вопрос, Йонг. — выносит свой вердикт, возвращаясь к сборам. Я хмыкаю, отворачивая голову в сторону. — Не дурацкий, Чонгук, а вполне нормальный. Мне же нужно заранее придумать куда свалил мой муж, оставив меня здесь одну, — он оборачивается, недовольный моими словами. — Я буду ждать тебя в машине. Сегодня поедем в офис вместе, — он оставляет меня без ответа, выходит из комнаты, попутно застегивая массивные часы на запястье. Устало выдыхаю, падая рисовым мешком на мягкую кровать. — Ненавижу тебя, Чон Чонгук. — а сердце кричит наоборот.