Не нужна

Горечь боли и обиды присутствуют на моем языке еще с момента нашей свадьбы с Чонгуком, потому что уже тогда все пошло неправильно. Мы оба должны были стать счастливыми, любить и быть любимыми, а что получили? Чонгук — меня, вместо своей драгоценной Пак ХëСон, а я — боль предательства, которая прожигает дыру в моем сердце каждую ночь, когда засыпаю одна в холодной постели. У нас не было какой-то истории любви, которую каждый из нас, естественно, заслуживает. Мы учились в одной школе, в одном классе, но я бы не сказала, что мы были даже друзьями. Скорее, обычными одноклассниками, которых связывала только дружба наших отцов. О моей симпатии Чонгук догадывался, старательно ее игнорируя. Чон был из разряда бэд-боев, красил волосы, хотя правила запрещали и, кажется, даже мочку уха проколол в десятом классе. Весь такой обаятельный плохиш от которого у всей женской половины класса мокрело нижнее белье. Ну как в такого не влюбиться? Вот и я не удержалась, хотя очень пыталась, надеясь на то, что все это пройдет и я забуду парня, словно ничего и не было. Но, видимо, мое сердце решило по-другому, забетонировав шатена в себе. Мои чувства росли буквально с каждым вздохом, распространяясь ядом по всему телу. Я ловила каждый его взгляд, улыбку, смех, запечатывая в своей памяти. Только все это принадлежало не мне, а чертовой Пак ХëСон, которая по сей день стоит мне костью в горле, и ничто не может ее протолкнуть, ни хлеб, ни вода. Она ничего не делала, просто пришла и получила сердце моей любви. Я была ему не нужна изначально, понимая и принимая это я плакала ночью в своей комнате от боли и обиды, которая на тот момент казалась мне необъятной. Все мои попытки понравиться ему были напрасны, начиная от поведения и заканчивая внешностью. Чонгуку нравились блондинки, поэтому я осветлила свои каштановые, также наплевав на школьные запреты. Он любил спортивных, для этого я записалась в зал. Я старалась не грубить надоедливым одноклассникам, которые приставали ко мне, заменяя матерные слова, вежливыми, потому что парень любил таких. Но Чону было плевать и окончательно я это поняла, когда пришла в нашу школу ХëСон. Худая шатенка, которая сразу завладела его вниманием, а я забросила ненавистный спорт и перекрасилась в черный. Нет, не назло ему, просто потому что я ненавидела все то, что сделала с собой ради Чонгука. Все оставшиеся года в школе я была свидетелем их отношений. Наверное, в тот самый момент я так сильно возненавидела ХëСон. Сильнее нее я ненавидела только тот факт, что бессильна. У меня не было козырей в рукавах, он меня не любил и, кажется, даже не замечал. Но сейчас все изменилось, он не игнорирует меня, а дарит мне очень сильное и искренне чувство ненависти, такое же, которое я дарю его Пак ХëСон. Девчонка тоже меня не любит, хоть и пытается доказать обратное. Даже сейчас, сидит напротив, прожигая меня взором больших глаз. — Я не рассыплюсь в пепел, можешь не пытаться, — я старательно игнорировала ее присутствие добрые полчаса, пока подписывала нужные ей документы. От моего голоса она дергается, сжимая руки в кулачки. — Буду рада работать здесь, — пытается выглядеть беззаботно, выходит хреново, но мне плевать. — Не могу разделить твоей радости, ХëСон. Что случилось на прежней работе? — поднимаю на нее глаза впервые за долгое время нахождения в кабинете, подмечая, что форма лица у нее уж слишком круглая, будто его нарисовали циркулем. — Компания обанкротилась и мне пришлось искать новую. — облизывает губы, заправляя прядь волос за ухо. Игнорирую ее мини-историю, протягивая документы через стол. — Это все, теперь тебе нужно в отдел кадров. — клацаю ручкой-автомат, закрывая. Ощущаю на себе чужой взгляд и еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. — Что-то еще? — Ты красивая, Йонг, только жаль, несчастна. — она закидывает ногу на ногу, откидываясь на спинку деревянного стула. — Это еще почему? — я усмехаюсь, перекидывая копну черных волос за спину. — Я замужем, у меня хорошая работа. Меня не таскают ночью по разным отелям, чтобы трахнуть, а потом уехать, даже не дождавшись, пока вернусь из душа. — зря эта дурочка затронула такую тему. Вижу, как вытягивается лицо напротив в гримасе злости и раздражения, но это только начало. Я опираюсь о стол, наклоняясь ближе к шатенке. — Милая, я перегрызу глотку так быстро, что ты даже не успеешь понять, что сейчас была последняя секунда твоей жизни. — шепчу ядно, упиваясь чувством боли, которую сейчас испытывает Пак. — Он не любит тебя, Йонг. — ее попытки защититься от меня веселят и раздражают. Правда думала меня удивить этой информацией? — Знаешь, если он спит с тобой, это тоже не гарантия его чувств. Думаешь, мы с ним по ночам звезды на небе обсуждаем? — улыбаюсь, осознавая, как ей больно. У кареглазой слезы виднеются, которые она незаметно смахивает тонкой ручкой. — Я его жена, а ты подстилка, которая даже представить не может, как сильно я хочу сделать ей больно, — меня трясет, то ли от холода, то ли от злости. — Пак ХëСон, ты никогда не будешь чем-то официальным. — девушка подрывается с места, скрипя стулом. — Ты мерзкая сука, Йонг, и я надеюсь на то, что ты никогда не узнаешь какого это, когда тебя любят. — она плюет в меня этими словами, попадая в самое сердце. Мой кровавый мешочек бьется, качая алую кровь с привкусом чужого яда, который растекается горячим металлом по телу. Пак уходит, стуча плоскими каблуками по темному паркету и громко хлопает дверью. Закрываю глаза руками, устало выдыхая. Чувство такое, будто я сейчас прошла целую атомную войну в одиночку и выжила после взрыва ядерной бомбы. Ее слова о любви, как бы там ни было, задели слишком сильно. Пусть я и жена Чонгука, но свою любовь он дарит ей, оставляя мне только редкие ласки в виде поцелуев и секса. Плюю на сегодняшнюю работу, потому что нет сил. Я выжата, словно лимон, а усталость не поможет мне закончить проект. Закидываю в сумку телефон, ключи от машины и дома, пару документов, которые нужно будет отдать Чонгуку на проверку, переобуваюсь и накидываю плащ. Игнорирую вопрос Даëн о том, куда я собралась, закрывая дверь кабинета. Выхожу из отдела, чувствуя, как сильно стучит сердце. Вызываю лифт, кусая губы. Ощущения такие, будто я украла миллион долларов и сбегаю, стараясь не попасться охранникам. В кабинке лифта душно и пахнет чужим дешевым парфюмом, от которого непроизвольно начинает тошнить. Практически бегу, покидая здание компании. Сажусь в машину, включая зажигание. Грею руки под включенной печкой, блаженно прикрывая глаза. Трогаюсь с места только после того, как кончики пальцев становятся теплее. Я сегодня даже трех часов не проработала, а чувство такое, будто по мне проехал бульдозер, раз так двадцать. По дороге к дому заезжаю в ближайший гипермаркет, покупаю бутылочку красного вина и фруктов, дабы скрасить свое скучное времяпровождение. В том же здании обнаруживаю магазинчик с цветами, хозяйка которого — милая пожилая женщина, которая раскладывает только что поступившие цветы в красивые букеты, украшая их нежными ленточками. — Здравствуйте, — здороваюсь, проходя в царство цветов, в котором веет невероятным ароматом природной свежести. Госпожа с улыбкой встречает нового покупателя, оставляя букет роз в вазе в холодильнике. — Здравствуй, дорогая. Я могу чем-нибудь тебе помочь? — она улыбается буквально глазами и желание улыбнуться ей в ответ преодолевает меня. — У Вас здесь очень красиво, госпожа. И цветы замечательные, — окидываю взглядом небольшое помещение, углы которого уставлены различных цветов цветами. — Называй меня тетушка Мин, милая, — она вытирает мокрые руки о свой передник, чтобы поправить платок на голове. На лице виднеются небольшие морщинки, которые совсем ее не портят. Наверное, она часто улыбается. Немного смущаюсь ее такой свободности в общении, опуская глаза на носки сапожек. Мне бы тоже хотелось быть такой же открытой с людьми, как и эта тетушка Мин. Подхожу ближе к холодильнику в котором находятся цветы. Небольшой букет желтых тюльпанов привлекает сразу же и я будто маленький ребенок, тычу пальцем в стекло, указывая на понравившуюся вещь. Госпожа Мин смеется, проходя в мини-комнату, где находятся букеты. Ног касается легкий холодок, когда двери за женщиной закрываются, мгновение и она уже двигается к столу, где заворачивает букеты в цветную фольгу. Расплатившись немного бóльшей суммой, чем стоит сам букет, иду довольная, придерживая тюльпаны левой рукой. Добравшись до машины, аккуратно кладу их на соседнее сидение, а затем пристегиваюсь. Пока прогревается машина, проверяю телефон на наличие пропущенных звонков или уведомлений. Пропущенный звонок (9) от абонента: Муж Непрочитанные сообщения (3) от абонента: Муж Удивляюсь, как много раз мне звонил Чонгук. Он вообще редко так себя проявляет, только когда ему что-то нужно или по работе, а здесь, аж девять раз. Открываю сообщения, пытаясь унять дрожь в руках. Почему я должен целоваться с дверью твоего кабинета, когда рабочий день еще не закончился? Телефон, Йонг, создан для того, чтобы связываться с людьми на расстоянии, а не для того, чтобы закинуть его хуй знает куда, игнорируя звонки мужа. Лучше тебе не попадаться мне на глаза. Листаю вниз до последнего сообщения и хмыкаю. Блокирую телефон, оставив Чона без ответов и выезжаю с парковки. Думаю, я могу так поступить за то, что сделал он. Притащить в компанию свою шлюху, усадив ее со мной за один стол. Я утрирую, конечно, но чувствуется это именно так. Наш дом, который подарили родители, находится в пятнадцати километрах от города, в эдаком лакшери районе, от которого воротит. Под колесами трещит щебень, когда я заворачиваю к нужному дому. Машины Чонгука нет и, наверное, до ночи его не предвидится, надо же отметить мое очередное унижение с ХëСон. Захожу во двор, чувствуя прохладу осени. Не любить это время года у меня не получается, как бы я не старалась. Первое сентября — День его Рождения, которое в этом году он провёл не со мной. Разуваюсь, оставляя обувь на специальной полке, остаюсь в плаще, когда иду в кухню, аккуратно придерживая понравившийся глазу букет. Кое-как достаю вазу на верхней полке кухонной тумбы, которая пылится с момента нашего переезда, набираю воду и ставлю в неё цветы. Вытираю мокрые руки полотенцем, бросая его на барный стул. Направляясь в спальню, замечаю разбросанные документы на журнальном столике в гостиной. Видимо, муж что-то искал. Плевать, сейчас я хочу только переодеться в свою теплую пижаму и запивать спелые фрукты вкусным вином, под какую-нибудь сопливую дораму, где в конце все будут счастливы. А уборкой должен заниматься тот, кто устроил все это, игнорируя весь мой еженедельный труд по субботам. Спустя полтора бокала чувствую, как обмякает тело под градусами виноградного напитка. Голова становится туманной, после еще двух таких же. Я уже давно потеряла смысл сюжета дорамы, которую включила на первом попавшемся канале. Помню только то, что какая-то невзрачная девушка заполучила внимание богатого красавчика. Очень знакомая ситуация. Запиваю две виноградинки обильными глотками, слегка морщась. Никогда не понимала прелесть вкуса алкоголя. Дешевый или дорогой — неважно, на вкус дерьмо. Проталкиваю жидкость через силу, чувствуя, как печет горло. Заканчиваю бутылку красного, когда на экране появляются титры, а на улице темнеет. Немного шатаясь, направляюсь на кухню, чтобы выбросить ненужный сосуд в мусорку. Взгляд падает на букет, стоящих посередине обеденного стола. Он кажется каким-то грустным что ли, бутоны опустились так сильно, что практически касаются деревянной поверхности. — Вам здесь неуютно, — подхватываю стоящую вазу с растительностью, переставляя на подоконник, выходящий на задний двор дома. — Думаю, тут будет получше. — наверное, будь я трезвая, не разговаривала бы с цветами, но сейчас я ничего зазорного в этом не вижу. Мою винный бокал, вешая его к остальным. Слышу, как открываются автоматические ворота, а затем знакомая машина въезжает во двор. Почему-то начинаю волноваться, снова крутя обручальное кольцо. Честно говоря, я даже немного удивлена, что сегодня Чонгук тоже вернулся домой. В сердце мелькнула маленькая надежда на то, что все это закончилось. Но суровая реальность бьет по щекам с громким ударом входной двери. Чувствую себя нашкодившей пятилеткой, которую сейчас будет ругать мама за ее оплошность. Муж заходит уж со слишком суровым лицом и взглядом-молнией, которая целится прямиком в меня — его точная траектория. Бросает пальто на диван в гостиной, где еще десять минут назад я сидела, укутавшись в плед. Замедляется, увидев разбросанные документы все еще на том же месте, а после, словно почувствовав, что что-то не так, идет ко мне. Мои глаза видят размыто, все предметы смешиваются в одну большую разноцветную массу, но чонгуковы глаза выделяются на фоне всей этой картины. Чон злой, недовольный и взбешенный. Замечает пустую бутылку, которую я так и не донесла до нужного ей места, отвлекаясь на цветы, играя желваками. — Какого хрена ты творишь, Йонг? — шипит, словно змей-искуситель, питаясь моими чувствами. На его вопрос я только хмыкаю, дергая плечами. — Что за повод такой сегодня набухаться? — подходит ближе, складывая руки на груди. Он не любит пьяных. Особенно девушек, особенно меня. — О-о-о, Чонгук-и, сегодня очень большой повод был это сделать. Тебе нужно привыкнуть к такому моему состоянию, потому что так будет теперь довольно часто, — улыбаюсь, прикрыв веки, потому что слезы так и норовят брызнуть фонтаном из глаз. — Ты рад, Чон Чонгук? — подхожу к нему впритык, ощущая аромат парфюма и то, как пахнет его кожа мятным гелем. — Ты не можешь быть не рад, верно? Конечно, теперь твоя милая Пак ХëСон будет с тобой рядом, — у меня получается некий монолог, потому что парень молчит, глядя на меня из-под ресниц. — Какой же ты стремный, Гуки. — я тыкаю в него пальцем, принося себе дискомфорт. Каждое касание его тела с моим — словно ожог. — Мерзкий и ужасный, а еще жалкий, потому что влюбился в самую ничтожную девушку на всем гребаном свете! — чувствую, как дрожит голос, а с ним и все тело. Голова кружится и ком к горлу подступает, да такой, что хочется выблеваться. — Иди спать, Йонг. — он не трогает, не отталкивает, но и не приближается. Мы держим дистанцию. — Чтобы ты смог поехать к ней? — усмехаюсь, отходя на полшага назад. Сзади стоящий стул не послужил мне поддержкой, а стал наоборот — преградой, из-за которой я чуть не разбила себе лоб. Ощущение его рук на своем теле подобно сладкой нуге, которая растекается горячими реками по венам. Чонгук успевает схватить меня до того, как мое лицо оказывается в объятия пола. — Ебать ты готовая, конечно. — я слышу это через пелену, а в следующую секунду, чувствую, как в спазмах сжимаются стенки глотки. Прочищаю желудок прямо в раковину, захлебываясь воздухом. Во рту вкус чего-то кисло-горького, от чего воротить начинает еще сильнее. — Йонг, пошли в ванную. — чувствую чужие руки на талии, которые крепко меня охватили, не давая упасть. Падаю на колени прямо перед мраморным другом, выблевывая, кажется, душу. Меня воротит, а воспоминания о недавно выпитой жидкости, заставляют прикрывать мокрые от слез глаза. Чувствую, как теплые руки собирают волосы, придерживая их, а после парень опирается о бортик ванной, кривясь. От этой своеобразной заботы сердце прыгает по всей грудной клетке, качая кровь в разы быстрее. — Ты заблевала полдома. — выносит и так очевидный вердикт, нажимая на кнопку смыва. Я сижу уперевшись в стену головой, потому что вертолеты все еще не сели на посадку. — Прими душ, я принесу тебе полотенце. — шатен выходит, оставляя меня одну со своими мыслями. Может быть он действительно ее бросил? Закончил всю эту интрижку, которая так настырно убивала меня? Снимаю пижаму, кидая ее в корзину для грязного белья. Настраиваю душ до нужной температуры, заходя под струи воды. Крем-гель с миндалем ударяет ароматом прямо в рецепторы, от чего я прикрываю глаза. Намыливаю тело, а затем подставляю его под воду, чтобы смыть пену. Слышу, как захлопнулась дверь в ванную, выглядываю из просторной душевой, замечая пару лиловых полотенец, лежащих на стиральной машине. Выхожу из душа, кутаясь в банное полотенце. Ощущаю себя уже не такой пьяной и смелой, да и чувство стыда перед мужем начинает грызть мозг. Выжимаю волосы, промокая их полотенцем. Из ванны я показываюсь еще минут через десять, осторожно выходя из-за угла. На кухне все также горит свет и телевизор работает в гостиной, но Чонгука нет ни в одной из комнат. Все выключаю, направляясь на второй этаж. Щеки все еще горят, то ли от выпитого алкоголя, то ли от неловкости всей ситуации. Захожу в спальню, слыша характерные звуки душа, доносящиеся из ванной комнаты. Свободно выдыхаю, подходя к комоду. Достаю чистое белье, надевая, а затем быстро прыгаю в кровать, чтобы избежать разговоров с мужем, которых, возможно, и не будет, но и проверять не хочется. Слушаю звуки бьющейся об кафель воды, стараясь уснуть. Спустя пару минут звук заменяет тишина, а потом хлюпающие мокрые шаги по плитке. Начинаю дрожать, когда Чонгук появляется в комнате. Старается вести себя тише и, кажется, на секунду замирает, осматривая. Ложится рядом, укрываясь одеялом, а я стараюсь не дышать, только бы не чувствовать этого головокружительного аромата его тела. — Я знаю, что ты не спишь. И тебя опять телепает по всей кровати. Иди сюда уже, спать ведь не дашь, — резким движением обхватывает мою талию, прижимая к себе. Он теплый и спустя несколько минут я согреваюсь. Шатен легонько гладит рукой по животу, возбуждая. Я сглатываю, накрывая его ладонь, своей. Переплетает пальцы, очерчивая костяшки. Не знаю, что с нами происходит и почему Чонгук себя так ведет, но я готова продать душу дьяволу, лишь бы только ощущать все это. Чувствую, как одинокая слезинка скатилась по щеке, утопая в шелке подушки. Чонгук засыпает первее, слегка посапывая, а я, кажется, попавшая в руки своего убийцы, глупо улыбаюсь, стискивая массивную мужскую ладонь сильнее.