Люди не понимают друг друга Люди пугают, да врут А любят, когда это труд и всецело невыносимо Ты мне целовала спину Туда же и наносила две тысячи ножевых А мне чудилась даже в них нежность Я никогда так не любил прежде Теперь же я своей рукой Через годы по привычке за тобою повторял И наносил уже другой На тысячу ножевых больше
— И что ты хочешь этим сказать? — сощурив глаза, поинтересовался Тодороки. Голос не дрогнул, но звучал глухо и низко. Выпрямил спину, не желая уступать и прогибаться под давлением, направил взгляд прямо в алые глаза, совершенно не боясь. Вот она — долгожданная встреча с прошлым соулмейта, с тем, что связывает и обязывает. Шото решил — он не будет бояться. Ни капли страха, ни разъедающего осуждения, ни тлеющей обиды Изуку не увидит в нем, когда они вновь встретятся. Он не прогнется, не сломится, не бросит родную душу. Шото внутренне готовил себя: представлял, как встретится с Лигой, Шигараки, Тенебрисом, Все За Одного. Укладывал каждый рассказ Изуку в единую картину, корректируя и дополняя общими мазками собственных догадок. Мидория иногда не говорил прямо, умалчивал, сбегал глазами вниз, и не нужно было слов, чтобы что-то понять до конца. Словно Изуку было боязно и стыдно произносить их перед ним, сознаться в том, что делал и с чем неразрывно связан. Тодороки дураком не был и понимал, что Мидория хранил секреты пострашнее, чем просто связь с Лигой. Шото искренне не подозревал, что Томура окажется соулмейтом Изуку. Знал ли об этом Мидория? Умышленно ли умолчал или для него самого это тайна? Тодороки не чувствовал лжи в словах преемника ВЗО, когда тот рассказывал свою историю, показывал метки и вертел головой на вопрос, знает ли второго соулмейта. Да и глупо и странно как-то все происходило: история явно более запутанней, чем казалась изначально. Лицо Томуры презрительно сощурилось: краешек губы дернулся, глаза потемнели и налились тяжестью, высокомерием. Резко наклонившись, он схватил спинку стула, нависая над юным героем грозной тенью. Удивительно, как безумно блестели радужки алых зрачков — словно бы на него смотрел какой-то дикий зверь, стараясь задавить собственным присутствием. Кровавый ободок смотрелся неестественно и четко обрамлял бездну потаенных намерений. Шото из принципа не отвел взгляда и даже задрал голову вверх, не давая прочувствовать слабину, что тоненькой струной дрожала внутри: наручники сдерживали силу, и, по сути, он был совершенно беззащитен перед противником. — А то, — с отвращением произнес Томура, — что ты меня невероятно бесишь. Тодороки в напряжении свел брови к переносице, не прерывая зрительного контакта со злодеем. Спасовать сейчас — значит проиграть, радушно подставить голую шею и позволить подставить острый нож превосходства. Ну что же, зря он тешил мечты о том, чтобы мило побеседовать с родственной душой Изуку при встрече. Надо следить за каждым произнесенным словом, всматриваться в лицо Шигараки и считывать каждую, даже самую мизерную, промелькнувшую эмоцию. Молчание в данный момент — лучшая тактика из возможных. Выводить из себя и так напряженного, неуравновешенного злодея? Увольте, он еще хочет жить. А в том, что Томура может убить, сомнений даже не было. Достаточно было лишь опустить взгляд вниз, на пол, увидеть разводы крови и напрячь слух, чтобы услышать хриплое, булькающее дыхание Бакуго. Нос саднил противный железный запах и было понятно: Шигараки не против пролить еще больше. Но в данный момент в ушах слишком отчетливо и грузно билось сердце, и все внимание поглощал винный, пристальный, ужасный взгляд. В следующий же момент горло накрыла рука, а затылок встретился с бетонной стеной. Боль пронзила мозги, разбивая звенящую тишину. Шото рефлекторно захотел вскинуть руки, но те весело звякнули наручниками, и он лишь успел сделать глубокий вдох до того, как чужие пальцы стиснули шею. Томура с удовольствием ощущал напряженные мышцы и судорожно сокращающуюся гортань. С садистским наслаждением он вонзался подушечками между волокнами, наблюдал, как испуганно заблестели разноцветные глаза. Прямо под ладонью ходил вверх и вниз щитовидный хрящ. Юный герой пытался вырваться, наклоняясь корпусом в разные стороны, но это оказалось бесполезно — Шигараки лишь сильнее прижал подростка, практически поднимая вместе со стулом. Невероятное удовлетворение приносила слабость мальчишки под руками. Он пытался хватануть воздух, открывая рот, но лишь тоненькая ниточка слюны тянулась из уголка на подбородок — отчаяние теплилось в выражении лица героя, но тот все равно упорно продолжал брыкаться. Шигараки заглянул в угасающий взгляд, встречая дымку утекающего сознания и укор, пронзивший насквозь: та дымка напоминала ту, что заволокла изумрудные глаза Изуку, превращая те в болотные, грустные и скорбные. Те глаза, что были роднее, чем собственное отражение и кровь, текущая по венам. В следующую же секунду Шигараки едва ли не отскочил на шаг назад, пораженный тем, что только что делал. С ненавистью посмотрел на собственную напряженную руку с четким осознанием, что поразило в момент: если он убьет Тодороки, то Изуку ему не простит это. Вина едко разлилась в груди вместе с грустью. Шото надрывно кашлял, жадно глотая воздух и облизывая губы, а из глаз хлынули непрошенные обжигающе-ледяные слезы. Эта картина легким перышком прошлась по оголенным нервам: эмоции сменялись одна за одной, оставив после себя бессильный гнев. Челюсть напряглась, и зубы неприятно щелкнули друг о друга. Тенко с размаху ударил стул ногой, вкладывая в удар невысказанные, ужасные, полные обиды слова: тот отлетел в сторону вместе с Тодороки, что вскрикнул, жестко падая на плечо и бок. Грохот мерзко мазанул по ушам. Томура направился к пленному — не дав тому опомниться, следующий удар пришелся уже в солнечное сплетение. Сын Старателя сжался, скрываясь от ударов, тщетно пытаясь восстановить дыхание. Синяки и кровоподтеки разукрашивали кожу под одеждой, а из легких вылетал спасительный воздух, что был ценен, как ничто прежде. Это надо было просто пережить. Именно так. Переждать, абстрагироваться, не реагировать. Отослать сознание как можно дальше, чтобы было не так больно. — Не отвлекайся, — скрежетом ворвалось в мозг. Тодороки не успел и дернуться, как боль пронзила скальп — Шигараки схватил пленника за волосы, таща того обратно к стене. Шото зашипел и зажмурился, пытаясь ногами помочь себе — неловко отталкивался от скользкого пола, то поскальзываясь, то толкаясь, чем раздражал мучителя. Ножки стула глухо стукнули, когда юного героя вновь посадили. Взлохмаченные волосы неприятно липли к вспотевшему лбу, лезли в глаза и напоминали жесткую солому. Разбитая губа саднила, и Тодороки с трудом проглотил железную слюну. Идея плюнуть Томуре под ноги была задушена в зародыше, истреблена и послана куда подальше. Гордость выдержит, не сломается. Молчи — твердил себе Тодороки. Не смей язвить — приказывал он. Потому что это правильно. Потому что может быть больнее. Следующие удары направлялись в живот — Шото тщетно пытался напрячь мышцы пресса, чтобы защитить внутренние органы. Голова раскалывалась, дышать становилось сложнее. Нос щипал неприятный запах, и Тодороки уже не мог понять, это он успел вымазаться в рвоте Бакуго или его самого стошнило. Перед глазами двоилось и алело — возможность потеряться в небытие казалась спасительным исходом. Сознание медленно угасало: апатия растекалась по венам вместе с невероятной, многотонной сонливостью. Тени накрывали веки, они наливались тяжестью, окутывая тленное тело. Равномерно убаюкивающее ощущение раздвоенности мира сигналило о том, как легко кровь с затылка стекала на напряженную спину и заливала лоб. Мысли путались и обрывались, и смысл происходящего ускользал, как теряются воспоминания о снах при пробуждении. Когда его успели ударить по голове?.. Шигараки брезгливо вытер руки о платок, что вытащил из кармана темных джинс. Неприятные засохшие корочки стягивали травмированную кожу, и от этого становилось мерзко. Окинув взглядом повисшего на стуле Шото, Томура бросил испачканный кусок ткани под ноги — тот окончательно окрасился в вишневый, сливаясь с темным полом. Стоило бы позвать врача, чтобы не допустить нежеланную кончину пленников. Как бы Тенко не хотел избавиться от надоедливых детей, логика и рационализм, так восхваляемые Мидорией, главенствовали и не давали окончательно усугубить ситуацию. Выйдя из комнаты и закрыв железную дверь, Томура направился к мигающему на столе телефону, мазнув заинтересованным тухлым взглядом по экрану: тридцать пять сообщений и с десяток звонков от номера, что он знал наизусть. Что-то неприятно защемило в сердце. Этот импульс прошёлся по всему телу, оседая дрожью на кончиках пальцев. Неужели так противно ощущалась вина? Руки ослабли, и Шигараки тупо уставился на иконки на экране столбенея. Выйдя из той душной комнатки, он словно резко вынырнул из мутной воды, чтобы кристально чисто ощутить пустоту в мыслях. Что ему делать? Перезвонить? А что говорить, когда в голову ничего не лезет? Набрать номер, что выжжен на подкорке, и… Нет. Это глупо и тупо, они ни к чему не придут. Или это страх сжимал ребра? Грузная ответственность опустилась на плечи, и запах крови, что остался на нем, преследовал и снился, отозвался тошнотворным зловонием с металлическими штырями в районе висков. Она придавила к полу, заставила опереться руками о стол, задерживая дыхание. Да, он сменил локацию, оставил зверства позади, даже сдержал себя, но остался всё таким же грязным. Небрежно вытерев руки, он не отмылся от того, что сделал и делал до этого. Невозможно смыть с себя воспоминания, отпечатать внутри кого-то нужное мнение и желанные мысли, вернуться к тому, с чего начинали. Телефон в руках замигал, указывая, что абонент пытается дозвониться. Тихая мелодия заставила Томуру вздрогнуть и едва ли не подпрыгнуть. Ярко выделялись две разноцветные кнопки, будто призывая решить, сделать важный выбор. Давай, выбирай, трусишка, прими то, что причитается за то, что сотворил. Лицо исказилось в противоречии: хотелось вскинуть телефон к уху, поговорить, объясниться, и точно также сбросить вызов, умолчать, пережить этот долгий день и проснуться в совершенном другом мире, где можно отмотать бесконечное время на несколько лет назад. С ужасающим, мерзотным ощущением Томура перевел мобильник на беззвучный.***
Телефон с треском полетел в стену: экран разбился на многочисленные осколки, как и надежда на ответ. Никто не отвечал. Ни Томура, ни Компресс, ни Курогири, ни даже гребанный Все За Одного. Его игнорировали с прошлого дня, и информационный вакуум, что ощущался как никогда, давил на нервы, раскаляя нервную систему. Единственный, кто ответил ему — Тенебрис, сначала выслушал гневную тираду, а после сказал: — Прости, Изуку… — тихо прозвучало из динамика. — Я знал о Томуре, но не мог предположить, что он решит рассказать всё так и похитит Тодороки и Бакуго. Я не имел права говорить тебе, поскольку прекрасно помнил, как ты в начале относился к соулмейтам. Пожалуйста, не вини Томуру сильно, он лишь испугался того, что ты не примешь его, — в голосе доктора звучала усталость и хорошо скрытые скорбь и жалость. — В последнее время он вел себя странно и ни о чем со мной не говорил. И я правда не знал ничего о его планах. Босс держит меня в лаборатории, и я не могу тебе сказать, где сейчас Томура или другие. — Доктор… — обессиленно выдохнул Изуку, прислоняясь к стене и сползая, прижимая едва работающий телефон к уху: стеклянная крошка неприятно царапала кожу. Тенебрис промолчал, терпеливо ожидая. Мидорию успокаивало, что хоть кто-то близкий ответил, и ему не нужно выслушивать равнодушные гудки в надежде на что-то большее, чем голос автоответчика. — Скажите, есть еще что-то, что от меня скрывали? — практически шепотом озвучил вопрос Изуку. — Нет, Изуку, — твердо ответил Кретур. — На этом всё. Мидория не совсем понял, что именно ощутил: выстраданное облегчение или надрывную обиду. Просто сжался у стены, подтягивая колени ближе, и прикрыл рот ладонью, дрожащим дыханием сотрясая динамик. — Зачем они так сделали? Почему нельзя было сказать сразу?.. — прозвучали вопросы в пустоту мрачной комнаты. — Томура… Он испугался. Я помог ему скрыть метку, чтобы ты ничего не заметил сначала, — признался Кретур. — Он был ужасно напуган и умолял помочь. Прошу, попробуй понять его. Босс убедил его, что ты ненавидишь соулмейтов. А после стольких лет смысл признаваться? — резонно спросил мужчина. — Чтобы убить тебя морально тем, что тебе врали? Зачем Все За Одного убедил Шигараки и врал тебе — мне уж точно не ведомо. Возможно, у него были какие-то мотивы, но о них ты сможешь узнать только у него лично. Доктор был прав: задавать все вопросы стоило отцу, а не ему. Внутри кипели обида и гнев, и Изуку пообещал себе, что прибережет их до разговора с Учителем — выжжет в памяти эти чувства, воскресит ощущение одинокого утра, проведенного в пустом гробу, беспомощность, что накрыла в больничной палате. Корень всех его травм, боли, заблуждений, страданий — собственный отец, и он должен ответить за всё, что сделал. Пора наконец-то задать нужные вопросы и получить исчерпывающие ответы, даже если это и означало, что он будет вынужден заплатить высокую цену. Но сначала стоило спасти соулмейта: найти Тодороки, пока Томура не искалечил того — зная Шигараки, Изуку действительно волновался о сохранности Шото. А это значит, что ему все-таки придётся обратиться к Момо, что успела, по рассказам Ииды и Очако, кинуть на одного из Ному жучок.***
В просторном помещении, в котором собралось достаточно много людей, царит напряжение. Экраны по бокам высвечивают профили и проигрывают видеозаписи. Высокий мускулистый мужчина рычит и фыркает, нервно сжимая руки, скрещенные на груди — старается держать себя, чтобы не взорваться. — Какого хрена я не могу просто заявиться к ним и забрать сына?! — раздраженно шипит Старатель, смотря прямо в глаза полицейского. Не то чтобы мужчина перед ним хоть капельку боялся профи, больше раздражало, что в глазах служителя закона герой мог заметить унылое раздражение и разочарование, как если бы приходилось разжевывать что-то в десятый раз. Стоящим рядом Всемогущий с беспокойством и грустью, совершенно сейчас ненужными для Тодороки, смотрел на героя номер два. Старатель стоически игнорировал порывы Яги и его страдальческо-эмпатичную мину. — Потому что, господин Старатель, всё не так просто, — четко, с расстановкой ответил офицер Цукаючи. — Именно это злодеи и ожидают от Вас, зная Ваш характер. Скорее всего, они специально похитили Тодороки Шото, рассчитывая на то, что Вы сразу же пойдете в лобовую атаку. Не забывайте, во время инцидента в Хосу мы встретились с Ному, которых даже профи тяжело победить. Не думали, что они могли подготовить ловушку, чтобы заманить Вас туда и избавиться от одного из сильнейших героев? — серьезно проговорил офицер, оглядываясь на других профи, ища хоть и молчаливой, но поддержки. — Тц, — недовольно цокнул Тодороки, сжимая челюсти. Логика в словах полицейского была, но с яростью, что буйствовала внутри от переживаний за сына, он ничего не мог сделать. Эмоции бурлили, как лава, и огонь так и хотел сорваться с рук, высвобождая нетленную ярость. Ожидание убивало и накаляло нервы как никогда. — Я согласен с офицером, Старатель, — подал голос Бест Джинс. — Перебить нас поодиночке — хорошая тактика, особенно если рассматривать вариант, где у них в запасе есть несколько так называемых Ному. Могу даже предположить, что нападение на 1-А и 1-В классы было спланировано для того, чтобы взволновать общественность и похитить важных учеников, на поиски которых нам бы пришлось отправиться, — сказал герой. — Убивать учеников они явно не планировали… — задумчиво кивнул Сотриголова, уставившись на повтор. Все обратили внимание на Айзаву, что до этого молчал. — Если бы это было так, то они бы это сделали давно, но никто сильно не пострадал, если только не вступил в схватку. В Хосу Лига задействовала много Ному, но тут внезапно решила отправить на «задание» разумных людей, — рассуждал он. — Также они сначала распылили усыпляющий, но не отравляющий газ, что указывает на то, что у них не было конкретной цели навредить студентам. Словно они действительно приходили за чем-то — ну или кем-то — конкретным. У них есть какой-то план, — заключил Шота, кидая взгляд на Всемогущего. — Лига не так просто выбрала юного Тодороки и Бакуго, — подхватывает мысль Тошинори. — Бакуго стал достаточно известным и заметным из-за Спортивного фестиваля, Тодороки также показал себя, но при этом большое значение оказало и родство с тобой, Старатель. СМИ не могли оставить всё так просто, особенно сейчас, когда Лига Злодеев начала вести активную деятельность. Я думаю, что они хотели забрать сильных учеников. На юного Мидорию также напали, но он смог победить злодея, — добавил в конце Всемогущий. — Вы все абсолютно правы, — подтвердил мысли героев офицер, что до этого внимательно слушал. — Согласно устройству, что одна из учениц успела прикрепить на Ному, у злодеев явно не одно логово. Мы провели расследование, в ходе которого выяснили расположение их баз. При этом, практически со стопроцентной вероятностью, мы знаем, где именно находятся похищенные. Поэтому сейчас правильнее будет сосредоточить основные силы там, где держат жертв. Остальные базы также стоит взять под контроль, и для этого нам нужна помощь всех вас, — проговорил Цукаючи, обведя взглядом помещение. — А что насчет Слепого Бога? — спросил Бест Джинс. — Полиция так и не смогла ничего найти? — Единственное, о чем мы сейчас можем утверждать, заключается в том, что Слепой Бог не связан с Лигой Злодеев. В прямой конфронтации они не были замечены, но Бог явно выказал враждебность к организации, — пояснил офицер после недолгого молчания. — Ну, это логично, с учетом того, что он нафаршировал Ному теми штырями, — усмехнулся Старатель, словно насмехаясь над усилиями полиции. Офицер стрельнул в него недовольным взглядом, но промолчал. — Думаю, рано или поздно он отреагирует на действия Лиги. Сомневаюсь, что его устраивает то, что происходит сейчас, — поделился Тошинори. — К тому же, ему будет всё труднее оставаться в тени. — Погодите, — вмешался герой-косатка. — А мы уже изучили тех Ному? Они были такими же сильными, как и в Хосу? — серьезно спросил он, задав животрепещущий вопрос. Тень набежала на лицо офицера, и он нахмурился. Вряд ли он ожидал такого и явно не горел желанием отвечать. Он быстро посмотрел на Яги, и Всемогущий кивнул, помогая решиться. — Да, — коротко выскользнуло из губ мужчины. Молчание грузным облаком опустилось на героев, давя на уши и глаза. — То есть, — медленно начал Бест Джинс, — вы хотите сказать, что он один расправился со столькими Ному и теми людьми? Я же правильно помню, что все они пропали в одно время? — нервно повысив голос под конец, уточнил профи. — Мы не можем утверждать, что он действует в одиночку, — ответил полицейский, не желая поднимать панику и напряжение в и так тяжелой ситуации. — Но, скорее всего, он достаточно силен, чтобы противостоять Ному на равных. Тишина вновь неловко опустилась между собравшимися. Все вокруг обдумывали новую информацию. — Офицер… — тихо позвал того Всемогущий, прищуря глаза. Тень набежала на лицо Яги. Было видно, что ему тяжело даётся решение и следующие слова. — Думаю, стоит также предупредить и о нём. У меня плохое предчувствие, — герой номер один посмотрел прямо в глаза друга, передавая решимость. — О ком ты, Всемогущий? — приподняв бровь, спросил Старатель, переводя взгляд с полицейского на профи. — О Все За Одного, — четко и грузно прозвучало в помещении. Некоторые герои непонятливо переглянулись между собой: это имя им ничего не говорило. Если о Слепом Боге и Лиге Злодеев знали даже дети, то о таком человеке явно мало кто распространялся. — Это злодей, лидер Лиги Злодеев, — взял слово Цукаючи. — Своей силой он сопоставим со Всемогущим, — хмуро прозвучало из уст мужчины. Сам Тошинори напрягся, становясь тверже. Свербящее в мозжечке и груди беспокойство расползалось по венам и артериям. Осознание — вот, что неистово колошматило по мозгам. Потому что Яги понимал, что после той схватки он сильно сдал, а это значит, что победить заклятого врага будет гораздо тяжелее. И сможет ли он вообще победить? Если Все За Одного решил выйти из тени, то он явно уверен в собственных силах. Придется ли Яги платить за победу жизнью? И успеет ли он передать причуду преемнику? Может ли он рассчитывать на юного Мидорию в этом вопросе? Дрожь пробежала по спине и рукам: сомнения терзали Яги, и это чувство было вызвано не недоверием к Изуку, а собственным страхом перед слабостью. Становилось не по себе от одной мысли о том, что сила покинет его, беспомощность скрутит не хуже цепей, и он станет отработанным сырьем, жалким памятником прошлого величия. А что, если Слепой Бог изменит свои намерения и станет простым злодеем? Что, если Слепой Бог и Лига Злодеев объединятся? Эти мысли не давали покоя, а предчувствие нашептывало по ночам: не успеет, не сможет, не выживет. Потому что ответственность за себя, свои решения и окружающих людей настолько въелась в кожу, что угроза в лице Все За Одного и Бога сотрясала уверенность не хуже панических атак и страха смерти. Утекающее сквозь пальцы время раздражало, приводило в отчаяние — бессильная ярость на собственную слабость не могла залечить раны, отбирающие спасительные мгновения жизни. — Он чрезвычайно умен и хладнокровен. Настолько, что может специально пожертвовать своими людьми ради выгоды. Если будет хоть малейшая угроза для него, он сбежит, и мы вряд ли остановим его, — говорил один из информаторов, что сидел за столом. — Поэтому нужно произвести арест Шигараки и тех злодеев настолько быстро, насколько это возможно. Иначе мы рискуем встретиться со Все За Одного на его территории. Всемогущий поморщился, понимая, что ситуация — просто катастрофическая. Если они не успеют вызволить учеников к тому времени, то можно считать, что они лишь усугубили шаткое положение героев, позволив злодеям победить. Если злодей будет прикрываться учениками, то Тошинори придется идти на уступки и ограничивать себя. — Мы выступим в тот момент, когда Сотриголова и директор будут на пресс-конференции, чтобы отвлечь внимание злодеев. Помните, приоритет — жизни не только учеников, но и ваши собственные. Нельзя позволить злодеям сломить нас. Последние слова прозвучали совсем уж жалко и удручающе: стойкое ощущение, что они уже начинали проигрывать, теряя контроль, оседало неприятной крошкой на коже.***
— Вы говорили о приоритете безопасности студентов, Сотриголова, — с издевкой проговорил репортер. — Согласно отчётам, Вы принудили студентов сражаться со злодеями. Как вы это объясните? — Я принял это решение исходя из ситуации, — сухо и спокойно ответил Айзава, смотря на мужчину. Непривычный костюм-тройка хоть и жал, но был необходим. Рядом сидящий директор внимательно наблюдал за всеми, — для того, чтобы избежать более худших последствий. — Что Вы имеете в виду, говоря о «худших последствиях»? Двадцать пять детей ранено, а двое — похищено! Разве может быть хуже? — тут же прицепился мужчина. В его глазах сверкала жажда сенсации, какого-то заявления. — Худшим исходом могла стать гибель всех студентов от рук неуравновешенных преступников, что напали на нас, — жестко припечатал Шота. Глаза его злобно сузились, выдавая раздражение и неприязнь к собеседнику. — Большинство пострадало из-за газа, — вмешался Незу, переключая внимание на себя. Видя состояние профи, директор решил дать тому немного времени, чтобы собраться и перевести дух. — Он имеет усыпляющее действие и не вызывает отравления, а также являлся причудой одного из нападающих. Его распространение было остановлено нашими учениками — Тецу-Тецу и Кендо. Благодаря этому получилось избежать серьезных ранений и обезвредить одного из злодеев, — равномерно говорил директор. — Мы постоянно следим за состоянием студентов и не допустим, чтобы они сильно пострадали. — А что насчет похищенных учеников? — сводя брови к переносице, жестко спросил мужчина. — Кацуки Бакуго и Тодороки Шото? Айзава непроизвольно дернулся — нервный тик прострелил глаза, и пришлось выпрямить спину. Неприязнь все больше росла внутри и содрогала пальцы. — Бакуго — способный ученик, что показал свои разрушительные и внушающие способности на Спортивном Фестивале. Его сила поражает, но мы все видели, — репортер обвел рукой комнату и посмотрел людям, сидящим на конференции, в глаза, ища поддержки, — насколько он был жесток с противниками, особенно в последнем поединке с Мидорией Изуку. Очевидно, что он психически нестабилен! Не кажется ли вам, что похищение данного ученика было спланировано? Что, если злодеи намеренно похитили столь нестабильного, враждебного ученика? По залу пошли шепотки — люди тихонько переговаривались и записывали в свои блокноты слова говорящего. Логика и правда присутствовали в словах репортера, и это подкупало и заставляло задуматься. — Также не стоит забывать, что похищенный Тодороки Шото является сыном про-героя Старателя. Профи пока не давал комментарии, но все мы должны понимать: нацелились на сына Старателя не просто так. Говорили ли злодеи о своих намерениях? Почему вы допустили похищение двух сильных, важных учеников? — закидывал вопросами журналист, наступая. Давление усиливалось. — Связано ли это как-то с Лигой Злодеев и действиями Слепого Бога? Репортеры были похожи на акул, что учуяли запах крови: каждое, хоть и малейшее, упоминание двух гигантов из злодейского мира взрывало интернет и приносило много денег, внимания и славы. А поскольку ни с Лигой, ни с Богом прямой связи не было, приходилось отдуваться полиции, профи и академии. Поэтому подхватив волну информации, журналисты искусственно поддерживали актуальность заголовков яркими и громкими словами. — Заметьте, что именно 1-А класс находился в центре событий. Первое появление Лиги Злодеев, — начал перечислять мужчина, — инцидент в Хосу, где мы отчетливо видели вашего ученика — Мидорию Изуку, которого спас Пятно. И вот сейчас, почему-то именно на ЮЭЙ, вновь напала Лига Злодеев. Судя по действиям злодеев и отчетам, что вы предоставили, вполне логично предположить, что у Лиги есть какие-то интересы в ЮЭЙ. Не кажется ли вам, что из-за Спортивного фестиваля злодеи заинтересовались в учениках? — Прошу вас заметить, что спортивный фестиваль проводился задолго до этого времени и это никак не влияло на злодейский мир, — резонно вмешался Айзава, вновь беря слово. — Сам феномен Слепого Бога появился независимо от ситуации в геройском мире и в отрыве от ЮЭЙ, никто из профи или Академий никоим образом не могли повлиять на становление этого злодея. Если Лига заинтересовалась в учениках, что находятся под нашей защитой, то единственное, о чем мы можем говорить — это отныне быть наготове и иметь в виду, что преступный мир нацелился на студентов. Мы примем все возможные меры для того, чтобы вернуть учеников и не допустить таких ситуаций более.***
Шигараки практически ожидал нападения героев. Поэтому, когда Всемогущий, не совсем элегантно проломив стену здания, ворвался внутрь, Томура был не сильно удивлен. Что не скажешь о Даби, Терроке, Тоге, Спиннере и Твайсе. Компресс, как и Курогири, даже не вздрогнули — Тенко всегда знал, что давние члены Лиги не нуждаются в том, чтобы разжевывать и объяснять всё в подробностях, и для этого имеют собственные мозги. Причуда еще одного героя в мгновение оплела их деревянными путами. Томура был спокоен как удав, когда встретился глазами со Всемогущим. Знал ли символ мира о том, что их нападение давно просчитали? Смотря на решительное лицо мужчины, Шигараки сильно сомневался в этом. Внутренне спокойствие невозможно нарушить, когда Учитель лично сказал ему о том, что не стоит волноваться, и он сам расправится с профи. — Где они, Шигараки?! — угрожающе прорычал Яги, не размениваясь на приветствия и вежливость. Томура ломано улыбнулся, не удосуживаясь ответить, ведь буквально в следующее мгновение рядом раскинулись мутные бездны порталов. С противным скрежетом и бульканьем вываливались огромные туши. — Ному? Прямо из воздуха?! — воскликнул Деревянный герой. — Черт, это была ловушка! — ругнулся Гран Торино, отскакивая назад. — Бай-бай, герои, — прошептал Томура, когда мутная слизь окружила его со всех сторон. — Их всё больше и больше! — испуганно крикнул Камуи оглядываясь. Ному выползали из перемещения, заливая пол нефтяными вязкими пятнами, стрекоча и рыча. Железные створки ловушки неумолимо схлопывались. — Старатель, нам нужна твоя помощь! — позвал товарища Яги, но, обернувшись, обомлел: всю улицу, что они оцепили с полицейскими, заполоняли Ному. Дрожь прокатилась по телу, когда засвистели пули и послышались крики. Резко развернувшись обратно, профи выкрикнул в ярости: — Шигараки, мерзавец, где Бакуго и Тодороки?! Одновременно с этим он бросился вперед, желая ухватиться за ученика Все За Одного и переместиться вместе с тем. Но Яги успел лишь ухватить взглядом злорадную усмешку Томуры перед тем, как тот растворился в темноте. — Ублюдок! — зло выплюнул символ мира, останавливаясь. — Это не портал Курогири! — спешно заключил Шинья, уклоняясь от атаки. — Они не так действуют. Им помог кто-то извне! Откинув Ному несколькими точными ударами, Тошинори выскочил на улицу, чтобы оценить обстановку. — Откуда здесь эти твари?! — высвобождая мощность своего огня, ревел Старатель. Из-за большой огневой мощи, его не пустили на штурм, оставляя снаружи, и профи был довольно сильно взбешен этим. — Я не могу связаться с Джинсом, — испуганно проговорил Цукаучи, оборачиваясь на Всемогущего, стоящего на том, что осталось от стены. — Похоже, они провалили задание. — Похрен! — выплюнул Тодороки. — Сейчас нам следует разобраться с тем, что происходит здесь и сейчас. — Старатель! — позвал того Тошинори. — Ты в порядке? — поинтересовался Яги, с беспокойством осматривая профи. — Кроме того, что мой сын непойми где, меня больше ничего не волнует! С чего это ты нюни распустил? Если нужно куда-то валить, то будь так добр. И вернись вместе с Шото! — под конец рявкнул Тодороки. Яги не стал отвечать, понимая, что стоит поспешить. Самые худшие предположения начинают сбываться, и ему это совсем не по нраву.***
Тенья сильнее прижал Очако к стене, боясь даже пошевелиться. Черт возьми, тот злодей буквально одной атакой разгромил Леди Гору, Бест Джинса и Косатку, а они от давления не могут сдвинуться с места. Страх, что сотрясал кости, просто поражал — он вспомнил, как отголоски похожего чувства посетили их, когда они смотрели на бой Мидории и Всемогущего-злодея. Это был страх за жизнь, преклонение и ступор перед превосходящей силой, и с этим ничего не сделаешь. Изуку, что до этого был с ними, отправился куда-то что-то проверить, обещав скоро вернуться. И как теперь прикажете выходить из этой ситуации? Иида буквально молился на то, что стена, за которой они спрятались, выдержит и не выдаст их, а Мидория, что пропал с перемещением, додумается не возвращаться и не попадет тому мужчине прямо под нос. Они все, конечно, были уверены в силе Изуку, но вряд ли он сможет тягаться с этим монстром. Переглянувшись с Киришимой, что пошел с ними из-за Бакуго, Момо, которая поставила условие на то, что ее возьмут, Токоями, Каминари и Очако, прижимающуюся и судорожно сжимающую его руку, Тенья понял: выхода у них нет. Одинокие размеренные хлопки не хуже набата прошлись по барабанным перепонкам. — Чего и стоило ожидать от героя номер четыре, Бест Джинса, — довольно заметил Все За Одного, разглядывая панику в широко раскрытых глазах героя. — Я думал, что взорвал вас, но ты смог вытащить своих товарищей так быстро… Они должны будут сказать тебе спасибо за спасение, — практически отечески улыбнулся мужчина, спускаясь вниз. Цунагу попытался пошевелиться, но все попытки оказались тщетными. Сумев едва повернуть голову, профи увидел, что остальные герои хоть и без сознания, но в относительной целости, и это бальзамом легло на душу. Но это никак не умаляло страх перед Все За Одного — а это был именно он. Та естественная мощь, что исходила от него, была похожа на силу Всемогущего, и Бест Джинс теперь понимал, почему символ мира беспокоился о вмешательстве злодея. Выживут ли они вообще?.. — Анализ ситуации, рефлексы, — медленно перечислял лидер Лиги, приближаясь к безмолвному собеседнику, — а также стальные нервы. Прекрасное сочетание для героя. — Т-ты… — глухо прокряхтел Хакамата, силясь рассмотреть лицо злодея. — Считай, руководитель Лиги, — улыбнулся мужчина, с умилением наблюдая за тем, как герой пытается встать. Вся его фигура излучала власть, размеренность. Будто это не он только что едва не убил по меньшей мере пятерых людей. — Н-не пойми неправильно, но я так просто не сдамся, — приподнявшись на локтях, смотря прямо на противника, начал Бест Джинс. Активированная причуда заструилась на пальцах. — Ведь лучшие герои не!.. Следующую атаку Все За Одного пресек буквально за мгновение: острые как иглы шипы промчались вперед, вонзаясь в ладони, плечи и ноги героя. Хакамата вскричал, падая на спину, жмуря лицо в агонии. — Ну-ну, не стоит, — дождавшись, пока герой смолкнет и зашипит, спокойно посоветовал злодей, сильнее вонзая иглы в плоть. — Не стоит меня атаковать, ты же еще хочешь жить, ведь так? — поинтересовался он. — Ч-черт!.. Если хочешь убить, то убей меня сразу! — выплюнул Цунагу, понимая, что единственная возможность остановить злодея ускользнула в тот момент, когда Бест Джинс остался один на один с ним. Беспомощность растеклась по костям и пронзала голову болью. Вряд ли лидер Лиги оставит их в живых — понимание, что они могут стать безмозглыми Ному, скрутило живот в страхе. — Боюсь, сделать этого я не могу, — развел руками Все За Одного, словно вел самый обычный диалог. — Иначе мой прелестный ученик сильно обидится на меня. А я не хочу расстраивать дорогих мне людей, — поделился он, пожимая плечами. Для профи это прозвучало, словно издевка. — Представляешь, — тем временем продолжил мужчина, — тебе сильно повезло: мой милый ученик считает тебя достойным героем, — ласково улыбнулся мужчина. Бест Джинса всего передернуло: то, как мужчина произносил слова, повторял «мой», эта интонация… Словно от букв несло зловонием, приторно-сладким ядом, маскарадом придуманных идеалов. Извращенной любовью. — Это его прихоть и принципы, и мне стоит уважать и ценить их, как хороший учитель, — кивнул мужчина, проходясь взглядом по судорожно дергающемуся в «оковах» профи. — Поэтому вынужден отказать в желании поскорее убить тебя, — досадно заключил Все За Одного. — Твердые идеалы моего преемника в приоритете. Поверь, многие из вас обязаны жизнью этому человеку. В конце концов, я же нужен для того, чтобы помочь ему вырасти и дать возможность осуществить мечты, не так ли? Хакамата сглотнул, вслушиваясь в речь мужчины: они знали, что Шигараки — ученик и, скорее всего, преемник Все За Одного, но то, что сейчас говорит злодей… Не очень похоже на Шигараки. Некий второй подопечный считает его, Бест Джинса, «достойным», а это значит… — Только не говорите мне… — в неверии зашептал герой, во все глаза смотря на лидера Лиги. Договорить Бест Джинс не успел: рядом с ним и лидером раскрылись пасти порталов. Люди неловко выпали из перемещения, и внимание Все За Одного переключилось на них — впрочем, шипы лишь сильнее вогнались в землю, пригвождая профи. — Учитель, — едва слышимо выдохнул Шигараки, оглядываясь и неловко вставая на ноги. Неприятная слизь впиталась в землю пропадая. — Спасибо. — Не стоит благодарности, Томура, — подойдя к ученику, кивнул Все За Одного. Внимательно осмотрел Тенко и прошелся по новым членам Лиги леденящим душу взором. — А это, я так полагаю, тот самый Бакуго и Тодороки? — поинтересовался он, указывая на связанных парней, лежащих без сознания. — Да, — проследив за взглядом учителя, подтвердил Тенко, на секунду испугавшись той темной ярости, что проскользнула в глазах Учителя. Изначально именно Учитель захотел провести нападение на 1-А и 1-В класс. Томура сильно удивился, когда лидер сказал, что им нужно будет забрать некоторых учеников. На вопрос «зачем», мужчина ответил, что им нужно заманить Всемогущего в ловушку, а самый лучший повод — поставить жизни драгоценных учеников под угрозу. Тошинори не смог бы проигнорировать похищение подопечных и точно отправился бы на их спасение несмотря на убывающие силы. Единственным условием от учителя стало похищение Кацуки. И сейчас, увидев мелькнувшие на лице учителя эмоции, Томура всё понял: месть. Учитель хотел сделать что-то с Бакуго, прекрасно помня, что тот творил с Мидорией в детстве и как мешал намеченным планам. Несомненно, Шигараки также испытывал ненависть к обидчику соулмейта, но не настолько темную — на секунду показалось, что лидер готов убить парня прямо сейчас со всей жестокостью, на которую только способен. Тут же нервной дрожью прошлись воспоминания о том, как Все За Одного отвесил ему пощечину. Фантомная боль пронзила лицо, и обида со злостью, что всплывали вместе с этим ощущением, травили сердце. Если даже ему, первому ученику и преемнику, за угрозу жизни Изуку, досталась позорная пощечина, то что ждало Бакуго? — Ты сделал то, что хотел? — заботливо спросил Все За Одного, за мгновение скрыв лавину чувств. Напряжение тут же испарилось, прогоняемое теплой интонацией. Томура вздрогнул, вспоминая феерический провал. Вина за сделанные поступки обрушилась невероятно неожиданно и припечатала к месту, скользя деревянными ломкими нотками в голос: — Не… не совсем, — тихо сказал он, опуская голову. Как сказать учителю о том, что произошло? Как не раскрыть то, что Изуку прозрел? Или соулмейт уже рассказал про это? Нужно ли поддерживать обещание о молчании? Боже, он даже не спросил у Изуку об этом… Учитель прекрасно знал об их связи, но после того разговора в кабинете ни разу не поднимал тему. Рассердится ли он, узнав о том, что Шигараки решил рассказать всё Изуку? — Что же, ничего страшного, Томура, — легко принял мужчина, словно произошел какой-то пустяк. Цепкий взгляд мужчины выцепил быстро сменяющиеся эмоции на лице ученика, и едва прищурился, догадываясь, что тому стыдно и боязно говорить дальше. — Все будет хорошо, ведь я теперь здесь, — с особым чувством произнес учитель, трепля Шигараки по волосам. — Ты можешь пробовать сколько угодно раз, и знай, что я всегда помогу. Томура не успел что-то ответить: пространство рядом разомкнулось с треском, являя напряженного, серьезного Мидорию. Легкая отдача прошлась по коже мурашками, и Шигараки застыл с открытым ртом, встречаясь с потемневшим малахитом родных глаз. Испуг сотряс мысли, и он отступил назад: чужая крепкая рука опустилась на плечо, помогая удержаться на ногах и не убежать с позором. Мир для Тенко остановился, когда Изуку заметил лежащего Тодороки совсем рядом: грязный, связанный и избитый, юный герой валялся без сознания, уткнувшись сломанным носом в холодную землю.***
Собрав «команду», они выдвинулись на точку, которую указало устройство Момо. Как Изуку и предполагал, это был один из складов, в котором «выращивали» Ному. Просканировав пространство, он выявил причуды некоторых профи, понимая, что полиция решила организовать облавы на такие точки. Внутри склада не было ни Шигараки, ни Тодороки с Бакуго, поэтому Мидория быстро потерял интерес. Здраво рассудив, что по «скоплениям» профи можно найти и другие укрытия, Изуку оставил ребят на месте, сказав, что скоро вернется. В один из таких прыжков между точками он почувствовал, как активируется пространственная причуда: она использовалась грубо, но была достаточно сильна, чтобы преодолеть мощью условие аккуратности вмешательства. Деку сразу понял: Все За Одного вмешался в игру. К тому моменту, когда он успел переместиться к нужному месту, Изуку смог лишь наблюдать, как Томура и новый состав Лиги уходит, а Ному обрушиваются на профи. Скользнув взглядом по сражающимся Старателю, Гран Торино, Камуи и другим героям, Мидория заключил, что помощь не требуется, и последовал за перемещением новоявленного соулмейта — интуиция подсказывала, что на конечной точке он сможет найти не только Шигараки, но и отца. И если последний появился, то назревает что-то явно важное. При последнем прыжке Изуку уже ощутимо тошнило — череда использования Творца изматывала. Что удивительно, он вернулся в изначальную точку: тот самый склад, возле которого оставил ребят. С треском выпрыгнув из перемещения, Мидория быстро окинул пространство Творцом. В голову иглами вонзилась массивная формула Все За Одного, возникшая перед мысленным взором огромной ярко-красной змеей. Насильно прервав дальнейшее сканирование, подросток отметил, что в одном месте собралось слишком много людей: ребята, что прятались за стеной, поверженные герои, что до этого штурмовали склад, новые члены Лиги Злодеев, Шигараки, Все За Одного и… Ярость лопнула внутри и растеклась магмой, когда он увидел соулмейта. Хватило одного мимолетного взгляда на Тодороки, чтобы оценить состояние Шото, и острый взгляд вернулся к Шигараки обвиняя. Челюсти сжались, проявляя жевательные мышцы, и на лицо набежала тень. — Томура, — проскрежетал Изуку сквозь стиснутые зубы. Неожиданно испуганный, беззащитно открытый кровавый взгляд встретился с кипящим и гудящим хвойным лесом. На задворках сознания Мидория заметил, как Тога в отдалении в воодушевлении приоткрыла рот в умилительном «О», видя его, и Даби запихнул Терроке себе за спину, напрягаясь. Компресс же осторожно ощупывал Курогири, обезвреженного героем-Ниндзя при налете на убежище. Даже не до конца оформленной мыслью Изуку послал Монстра к Тодороки: массивная тень проскользнула по земле, чтобы взъерошенной оскалившейся собакой накрыть бессознательные тела. Множество глаз раскрылись на морде существа, пристально наблюдая за всеми. Когти на лапах вонзились в почву, и Монстр пригнулся, в любой момент готовый защищать. Помня о нежеланных свидетелях, Мидория успел поставить Творцом завесу, что позволяла говорить, не беспокоясь о посторонних. — Мидория, мальчик мой, — поприветствовал того Все За Одного, выходя вперед. Безмолвный Шигараки скрылся за широкой спиной Учителя. — Ты всё знал! — взорвался грудным, опустившимся от эмоций выкриком, подросток. Лидер на секунду остановился, после чего, внимательно осмотрев ученика, усмехнулся, глядя прямо в малахитовые глаза — темные прожилки в густой зелени будто бы двигались, раскрывая пучину, скрытую доселе. — Рад, что ты наконец-то решился взглянуть на меня, — продолжая неспешно идти к замершему на месте ученику, тепло отозвался мужчина. — Вы издеваетесь?! — прорычал Изуку, кривя рот. — Я собачка какая-то по-вашему?! Игнорируете, бросаете, ничего не говорите, делаете то, что хотите, совершенно не беря меня в расчет! — Отнюдь, — покачал головой мужчина, останавливаясь в нескольких шагах от сына. — Если ты про Томуру, то не стоит злиться на него. Он все-таки твой соулмейт, — склонив голову вбок, мирно произносит лидер. Спокойные глаза и ровная интонация опутывают Мидорию, стягивают нитками манипуляций, и это выбешивает окончательно. Мужчина отбрасывает многолетнюю ложь как что-то неважное. — Да пошел ты! — зло выплевывает Изуку, замахиваясь тростью. Слов не остается, внутри кипят только чувства и отравляющая обида. Они вырываются вместе с силой, что питает ядро причуды. Руна летит прямо на Все За Одного: тот не двигается ни на миллиметр, блокируя ту легким взмахом руки. Отлетев в сторону, она взрывается у какого-то здания, обрушивая стену. Томура дергается, отступая на еще один шаг назад. Тога, Твайс и спиннер обнажают оружие, готовясь к бою. — Не вмешиваться! — рявкает мужчина, разрывая полотно Творца, и члены лиги смотрят на Шигараки, ожидая от него ответа: заторможенно, но Тенко кивает, ощущая себя просто ужасно. Не зная, что делать и как реагировать, он просто следует за тем, кому однажды доверил жизнь. — Ты действительно хочешь сражаться со мной? — приподнимая бровь, уточняет босс. Изуку уже открывает рот, чтобы ответить и вновь активировать Творца, но в следующую секунду пространство сотрясает электричество: стальные палочки втыкаются в землю, и трескучие молнии разделяют Мидорию и Все За Одного. — Каминари!.. — затхло звучит со стороны. Деку вмиг поворачивается, чтобы увидеть, как, трясущийся, с полными страхом глазами, Денки выпрыгивает из укрытия. Токоями не успевает схватить одноклассника за одежду, чтобы не дать тому раскрыть себя, и только нелепо падает на пыльный бетон. — Мы поможем! — скрывая дрожь в голосе, кричит Денки, обращая на себя внимание. Следом выпрыгивает и Киришима — настроенный спасти соулмейта еще при появлении Шигараки, но остановленный здраво оценившими обстановку Момо и Иидой, он твердо готов вступить в схватку. — Томура, — обращается к воспитаннику Все За Одного, недовольный вмешательством в разговор. — Разберись, — указывает на студентов небрежным кивком. Активировав одну из причуд, не сомневаясь в покорности преемника, мужчина сметает силовое поле, приближаясь к сыну. — Охраняй! — рявкает Монстру Изуку, понимая, что теперь схватка принимает серьезный оборот. Псина послушно рычит и ощеривается, расползаясь темной вязкой жидкостью вокруг парней. — Д-дураки, бегите! — шипит Бест Джинс, наблюдая, как студентов атакуют злодеи. Очако подбегает к профи, падая на колени — оценивает состояние героя и осматривает раны. — Мы не можем бросить Вас, — взволнованно, но четко говорит Урарака. — Это лидер Лиги Злодеев, вам и вашему другу не справиться с ним! Зачем полезли?! — тараторит профи, пытаясь избавиться от оков со стоном. — М-мы видели, что произошло, — заикается Очако. Но тут же собирается, видя искаженное лицо героя: — Тише, подождите, не двигайтесь! — просит она, удерживая Джинса за плечи. — Момо! — зовет подругу. Рядом пролетает тень Токоями, сражающегося с Даби, и Яойрозу, прокатившись от атаки Твайса, прикрываемая Киришимой, бежит на помощь. — Что нужно? — тут же включается она. — Надо как-то обрубить эти штыри, — указывая пальцем на созданные злодеем иглы, поясняет Очако. — Тогда я смогу поднять Бест Джинса и перенести в сторону. — Хорошо, — кивает Момо. — Дети, вам самим надо спасаться! — нервно шипит профи. — А как же вы и другие герои? — спрашивает Очако. — Мидория прикроет нас, он достаточно силен. Лучше не сопротивляйтесь и помогите нам, — требует Урарака, хмуря брови. — А еще лучше — дайте разрешение на использование причуд. — Черт, полиция, — ругается под нос Бест Джинс, вздрагивая, когда Яойрозу откусывает конец иглы чем-то, напоминающим кусачки. — Хорошо, я подтвержу, что дал разрешение на использование причуд. Но вы тут же отступаете, понятно? — ставит условие профи. — Как только спасем всех, — подтверждает Момо, прикладывая силы, чтобы перекусить второй стержень. В следующее мгновение их осыпает крошкой бетона: девочки прикрывают лица и головы склоняясь. Пыль укладывается, являя Мидорию, успевшего затормозить рядом с ними. Изуку окидывает взглядом замерших подруг. — Убирайтесь отсюда! — бросает он, отлетая в сторону. Спустя мгновение в место, где он стоял, вонзаются иглы. — Не думал, что ты продержишься так долго, — хмыкает Все За Одного, легко уклоняясь от руны. Спокойный взгляд отца скользит по Мидории, и это вызывает мурашки по всему телу. — В смысле? — хмурится Изуку, с силой отбивая тростью стержень, летящий в ногу — тот со свистом пронзает стену, вырываясь опасным острием наружу. — Довольно занятно было наблюдать, как ты скрываешь от меня соулмейтов и собственное зрение, — делится мужчина. — А после еще и открыто врешь, — мрачно замечает Все За Одного. Слова лидера прокалывают сердце и мозг — Изуку неловко останавливается, замирая посреди поля боя, чтобы огромными глазами посмотреть на отца. — Как давно?.. — шепчет он, но Все За Одного прекрасно слышит. Выпав из схватки, осмысляя сказанное, Мидория пропускает атаку, только на рефлексах избегая основную часть игл, усиленных воздушной пушкой. Последний стержень облизывает плечо, и боль пронзает руку: Изуку тут же прикрывает ладонью рану, уходя в сторону. Боль извращает лицо, и принесенная физическая дополняет моральную. — Практически сразу, — пожимает плечами Все За Одного наступая. — Я слишком долго прожил, Изуку, и знаю гораздо больше, чем кто-либо. Нет, конечно, ты прекрасно играл, — хвалит преемника мужчина, посылая несколько снарядов, усиляя другими силами. — Даже стойко проходил мои проверки. Но у меня достаточно людей, чтобы знать про всех каждую мелочь. Причем, — нехорошо улыбается мужчина, переводя взгляд на девушек, практически вызволивших Бест Джинса, — у тебя есть довольно сговорчивые друзья. Мидория отскакивает в сторону, активируя Творца: по полю прокатываются символы, ограничивая поле боя. В воздухе материализуются похожие шипы — острые наконечники поблескивают в темноте вечера, чтобы атаковать противника. Видя действия преемника, лидер создает щит, о который в треск разбиваются стержни, осыпаясь темной пылью. Следующая воздушная атака мужчины нейтрализуется контролем Творца — тот просто убирает воздух, что с сокрушительной силой обещал раздавить хозяина. Все За Одного хмыкает, оценивая такое решение сына. — Шпион… — шепчет Изуку, стреляя глазами в девочек: неужели это был прямой намек на то, что Момо или Очако как-то связались с Лигой? Тенебрис уже говорил, что есть еще один человек в классе, который передавал информацию. — Еще чего! — трясет головой Мидория. — Будто бы я поверю тебе после стольких лет, когда ты сам мне врал! — Значит, не веришь? — хмыкает мужчина, комбинируя причуды. Стальные шипы начинают вырываться из земли, и Мидория успевает только уклоняться, понимая об их появлении из-за видения Творца. — Тогда советую узнать, откуда у девчушки появились деньги. Я всего лишь пообещал помочь родителям, а она согласилась в обмен на небольшую услугу, — сообщает лидер, отправляя следующую атаку, состоящую из сжатого воздуха. Мидория запинается, вспоминая — и вправду, Урарака как-то говорила, что решила стать героем, чтобы помочь родителям в компании, но с недавнего времени она обновила телефон и не отказывала себе в желанных покупках. Чуть не разбив нос о бетон, Изуку активирует Руну: символ создается с помощью второй причуды, напоминая небольшой щит. Вложив в нее силу отражения, Мидория принимает атаку, напрягая ноги: ветер треплет волосы, но, прокрутившись у руны, рикошетит обратно в мужчину. Все За Одного быстро реагирует и выпускает такую же атаку, нейтрализуя собственный заряд. Сила от столкновения поднимает пыль в воздух вместе с противной крошкой, закрывая обзор. Изуку прикрывает рукой глаза и отвечает, перекрикивая свист: — А что насчет тебя?! Ты врал мне о том, что мать мертва, врал, что ты сам — мой отец — мертв! Ярость выливается в слова и кипит внутри. Хочется задать эти вопросы в лицо отцу, но остается довольствоваться малым. Мидория использует зрение через Творца, и, заметив приближение огромной формулы, шарахается в сторону, избегая воткнутые в землю шипы. Но лидер ускоряет себя, и Изуку ощущает, как чужая рука цепко хватает за шею. Давление огромной формулы нарастает, и Творец трещит, ощущая, как другая сила пытается разорвать его. Мидория с силой ударяет коленом в солнечное сплетение отца, но тот лишь с силой прикладывает его о землю: воздух вышибает из легких, а в затылке звенит и трещит. — Значит, ты навещал мать, — грустно шепчет родитель, обрушивая давление причуды на сына: Творец разогревается внутри, ядро алеет и чернеет, и символы, окружающие поле боя, вспыхивают ярким кровавым цветом. В этом свете лицо мужчины, склонившегося над Изуку, приобретает гротескные оттенки, и застывшая маска ложится на скулы. Мидория пересиливает себя и смотрит на формулу отца, ища спасительную возможность дать отпор. Формула чужой причуды оплетает тело, как змея, и душит, сжимает, не жалея сил. Стискивает в бережных стальных объятиях. Творец воздействует на нее, удерживая, чтобы та окончательно не раздавила хозяина, но противостоять голой мощи более чем сотни комбинированных причуд невероятно трудно. Изуку хватается за руку, сжимающую шею, силясь разжать твердые пальцы. — Я не сомневался, что рано или поздно ты все узнаешь. Даже уверен, что Тенебрис уже достаточно рассказал тебе, — говорит мужчина, не обращая внимания на попытки сына вырваться. — Я создал тебя, — ласково звучит из уст, и Все За Одного проводит пальцами другой руки по пыльной щеке Изуку, — вместе с Инко. Но после того случая она не приходила в себя. Я перепробовал всё. Ты же видел, да? Она застыла в моменте перед смертью, — болью скользит в словах. Мидория смотрит в глаза отца и понимает, что он и вправду переживает — эту бездну не сыграть. — И, считай, она действительно умерла. Потому что единственное, что я могу сделать — это поддерживать в ней жизнь, но не вернуть. Понимаешь? Мидория судорожно сглатывает, боясь даже моргнуть, когда Все За Одного смотрит прямо и открыто. — Но зачем ты ушел? Почему бросил нас?.. — едва шевеля губами, спрашивает Изуку. Деку не знает, что в его вопросе так сильно изменило отца. Потому что в момент тот стал жестче, вмиг ощутилось, как чуждо и холодно теперь осознавался взгляд мужчины. — Потому что так нужно было, — четко проговорил мужчина. — Потому что у меня были планы на тебя и на весь мир, и им нужно было сбыться. Потому что, — пальцы отца сильнее сжались на шее, и Изуку запаниковал — воздуха стало не хватать, а давление лишь росло, — Слепой Бог существует только из-за того, что мне это надо. Потому что ты пошел в ЮЭЙ только для того, чтобы забрать Один За Всех. Потому что, родившись, твоя судьба была предрешена мной. Обидные слова ядом расплавляли мозг, и Изуку практически чувствовал, как слезы подкатывают к глазам. Отчаянные попытки ворваться в формулу отца Творцом разбивались о предел вмешательства — он просто не мог пробиться в причуду, что была сильнее Творца. Неужели он был просто фигурой в игре отца? — Изуку, — обратился к сыну мужчина смягчившись. — Ты мой преемник. Истинный. Тот, который будет править после меня. Тот, который осуществит мою мечту, забрав Один За Всех. Разве это не прекрасно? — улыбнулся он. — Я хочу передать Томуре Все За Одного, думаю, он выдержит. Вы, двое соулмейтов, люди, что предначертаны друг другу, сможете вершить судьбы мира с этой силой. Вы сможете построить тот мир, который только захотите. Как думаешь, для чего нужны были все тренировки, закалка ваших принципов? Истерика подступала к горлу — тень отца накрывала Изуку, неотвратимо и ужасно, и он не мог ничего сделать. Слезы лились из глаз, стекая по вискам. Неужели этот человек — его отец? — Все для того, мой дорогой сын, чтобы ты стал достойным преемником. Я не планировал лишать тебя зрения, о нет, это лишь досадное недоразумение, — говорил лидер, аккуратно смахивая мальчишечьи слезы. — Я смог представить все идеально: фестиваль, моя смерть, неуспевшие вовремя герои. Достаточно легко с моими силами сделать так, чтобы весь квартал опустел, а герои не пришли. А дальше воздействовать так, чтобы ты проникся ненавистью к героям, — поглаживая сына по щеке, рассказывал мужчина. — Не просто так тебя не переводили в другие школы, не просто так люди, что желали помочь тебе, уходили. Хватит лишь одной внушенной мысли, и люди сами все сделают. А дальше я забрал тебя к себе, — улыбнулся он. — Чтобы воспитать, как преемника. Слепая ненависть к героям сменилась рациональностью и логикой, ты научился пользоваться причудами — Руной, Творцом, даже Монстром. Создал Слепого Бога. Неприкрытая гордость, сквозящая в последних словах, обезоруживала и окончательно лишала сил. Мужчина явно был доволен результатом. — Конечно, в изначальный план приходилось вносить корректировки, но благодаря тебе мы смогли достичь так много. Сын, весь мир следит за тобой, герои и злодеи боятся тебя, и я горжусь тобой. Вся ложь нужна была для того, чтобы ты стал тем, кем являешься. Разве ты бы потерял что-то, если бы не узнал, что Томура твой соулмейт? А Инко? Тебе стало легче, когда ты сам увидел, что она спит беспробудным сном? Разве фигура «Учителя» не заменила тебе отца? Мидория ощущал себя просто ужасно: прекрасно понимая, что Все За Одного ловко манипулирует им, Изуку все равно допускал мысль, что мужчина прав. Он старался задушить эти мысли, сжечь их, но, находясь в руках отца, смотря ему в глаза — он все равно думал об этом. И становилось противно от самого себя, от того, что вся его жизнь — хорошо спланированный план, что сам он действовал и принимал решения только в рамках того, что ему было дозволено. Беспомощность растеклась по венам. Он вновь был маленьким мальчиком, что не мог никого спасти и защитить. Куда подевались все силы, почему Творец молчит? Был ли смысл в изнуряющих тренировках, в поиске информации, в тех чувствах, что он испытывал? Отец хоть раз думал о том, что у него есть собственные желания? Что он не хочет просыпаться в темноте, просыпаться от кошмаров, где теряет маму и папу вновь, где над ним издеваются и ненавидят? Мидория прикрыл глаза. Горячие слезы щипали кожу. Как же он устал…***
Всемогущий приземлился рядом с кубом, что освещал красным светом всё вокруг — знакомые символы трещали и сменялись на его стенах, и герой понял сразу — Мидория находится внутри. — Всемогущий! — быстро подлетев к профи, обратил на себя внимание Иида. Он выглядел потрепанно и устало. — Там внутри Изуку вместе с лидером Лиги. Мы смогли эвакуировать Бест Джинса и других героев, — четко доложил парень, что было несомненным плюсом в ситуации. — Молодцы, — кивнул Всемогущий, быстро осматривая дерущихся со злодеями ребят. — А Тодороки и Бакуго? — Они тут, их охраняет, э… — замялся Тенья, указывая рукой на псину, что раздраженно наматывала круги вокруг парней. — Вот. — А, — коротко принял Всемогущий. — Вам нужно уходить, тут опасно, — нахмурился профи. — Да, но только Изуку… — переводя взгляд на куб, проговорил Тенья. — Я спасу его, — уверил ученика Тошинори, направляясь к пространству Творца. Профи думал, что символы не пропустят его, поэтому не удивился, когда, прикоснувшись к стене, почувствовал сопротивление. Мелкие волны разошлись в стороны, как от упавшего в воду камня, и Яги понял, что придется пробивать причуду силой. Встав в стойку, он сосредоточил силы в правой руке. Выверенный удар столкнулся с Творцом, заставляя того истошно затрещать: символы сумасшедше засияли и быстро сменялись. Сила Мидории оказывала ощутимое сопротивление, и профи пришлось приложить достаточно сил, чтобы от места удара по кубу прошлись трещины. Прекрасный узор в мгновение покрыл все полотно, расчерчивая темными ломаными линиями. Через несколько секунд прилагаемых усилий, символы резко погасли, после чего с кристальным треском упали осколками стекла. Ощутимый, сотрясший уши треск и пропавшее свечение заставили всех оторваться от схватки. Всемогущий практически сразу увидел врага. Все За Одного сидел на коленях около Изуку, прикрывая их от осколков щитом. Яги скосил взгляд на подростка, что тряпичной куклой валялся на земле, прижатый твердой хваткой злодея. Не теряя времени, боясь за жизнь ученика, Тошинори кинулся в атаку. — И все-таки ты пришел, — шепнул Все За Одного, голыми руками останавливая Яги. — Я заставлю тебя за все ответить! — наращивая силу удара, ответил Всемогущий. — Снова убьешь меня? — хохотнул злодей, приподнимая бровь. Усилив себя, Все За Одного откинул противника назад: от мощи столкновения ветер поднялся, сметая собой бедных учеников и членов Лиги. Монстр недовольно порыкивал, ловля и прикрывая пролетающих рядом юных героев. Киришима тут же бросился к Бакуго, Момо — к Тодороки, а Тенья прикрыл собой Очако, радуясь тому, что этот с виду грозный пес даже без приказа хозяина защищал их. Каминари не повезло — он больно приложился о стену, пригвожденный ветром. Токоями успела защитить Тень, притянув обладателя в небольшое убежище. Сам Всемогущий затормозил, упираясь в одно из зданий. — Я не повторю ошибки пятилетней давности, — твердо пообещал Тошинори, разминая руки. — Защищу учеников и отправлю тебя за решетку вместе со всей твоей так называемой Лигой Злодеев! — с блеском в небесно-голубых глазах, Яги сорвался с места. — А я смотрю, ты много чего хочешь… — уныло заключил лидер, заряжая воздушную пушку. — Впрочем, как и я. Надменная интонация потонула в порывах уплотненного воздуха. Остановив Всемогущего в полете, Все За Одного усилил напор, отправляя профи в полет. Тошинори с грохотом пробивал телом здания, силясь затормозить и вернуться обратно — ужасающая картина разрушенных домов оставалась за профи вместе с разрухой и обломками бетона. — Четыре активных причуды и несколько усилений. Неужели этого теперь достаточно для тебя, Всемогущий? — задумчиво спросил у самого себя злодей. — Всемогущий?.. — тихо позвал Изуку, не в силах сдвинуться с места. Все За Одного развернулся под взволнованные крики студентов, окидывая взглядом сына, успевшего развернуться набок: благо, тот никак не пострадал, только выглядел так, словно достали его из могилы. На бледной шее проступали синяки. Внутри шевельнулась вина, но он уже не мог ничего сделать — так нужно было, и отрекаться от плана он не собирался. — Не беспокойся, — легко бросил лидер. — Для него это сродни царапины, — отмахнулся, поворачиваясь обратно. — Томура. Шигараки удивленно вздрогнул, но приготовился внимательно слушать. — Бери всех и уходи. Курогири должен открыть порталы. Кеншин и Тенебрис знают, что делать. Не беспокойся обо мне, — дает инструкции мужчина. Из пальцев Все За Одного заструились ленты, исполосованные красными прожилками, направляясь к телу Ному. Они легко, словно ножи, рассекли плоть и начали вливать в Ному силу. — Но как же вы, Учитель? И… — потерянно спросил Шигараки, смотря за спину лидера. — Не стоит, Томура. Отныне на тебя возлагается ответственность, и я надеюсь, что ты выдержишь все испытания. Иди, — кивнул на открывшийся портал учитель. — Остальное узнаешь позже. — Хорошо, — согласился Томура, не желая сердить мужчину. Мазанув виноватым взглядом по Изуку, он развернулся и вступил в темноту перемещения. Другие члены Лиги последовали за ним, не забыв забрать бессознательного Ному. Портал закрылся как раз вовремя — Всемогущий появился, чтобы атаковать с воздуха. Поднявшись вверх, Все За Одного принял атаку, вновь останавливая профи. Тошинори отступил назад, понимая, что находится в невыгодном положении: приходилось смотреть еще и за тем, чтобы студенты не пострадали, и это сильно отвлекало. — Иида, собери всех и уходите! — рявкнул символ мира, не сомневаясь, что староста выполнит то, что нужно. — Да, детишкам тут не место, — усмехнулся противник, расслабленно поворачивая кистью. Всемогущий похолодел, понимая, на что намекает злодей: только сейчас Тошинори понял, что именно за спиной Все За Одного был Мидория. И, судя по состоянию ученика, тот не мог ни переместиться, ни шевельнуться. Ребята не смогут пройти лидера Лиги, а, значит, именно Всемогущему следует спасти Изуку. Тень набежала на лицо профи, придавая тому враждебные нотки. — Я пришёл сюда, чтобы спасти Томуру и забрать учеников, но если ты хочешь драки, то ты ее получишь, — серьезно заявил мужчина. — Ты перебил всех моих товарищей один за другим, уничтожал и разрушал чужие жизни, и за твои бесчинства тебя прозвали «Символом Мира». Вся твоя слава стоит на трупах людей, — размеренно, но с явной угрозой говорил злодей. — Детроитский Крушитель! — крикнул Всемогущий, раздраженный словами собеседника. Прямо перед ним появилась зеркальная поверхность: не успел герой сообразить, как отраженная атака обрушилась на него же. Костюм не выдержал мощи, разрываясь на руке, оголяя кожу. Тошинори стиснул зубы. — Для тебя люди словно игрушки! Разрушаешь, воруешь, манипулируешь, — рычит Яги, с яростью смотря на оппонента. — Они просто хотят жить! А ты смеешься над ними, уничтожаешь жизни и мир вокруг. Такое я не могу простить! Решив наконец не сдерживаться, Яги идет в лоб: грубая сила встречается с силой Все За Одного, и тот тормозит только через десяток метров, успевший выставить щит перед собой. — Ну вот, — довольно заключает Все За Одного, отряхивая руки. — Ты наконец-то серьезен. Как интересно. Похожие слова я уже слышал от кое-кого. Точнее, от предыдущего обладателя Один За Всех, — намеренно медленно проговаривает он. — Шимуры Наны. Вертолеты зашумели над головами. — Не смей произносить ее имя своим грязным ртом! — проскрежетал Яги, силясь справиться с эмоциями. — Она всё болтала об идеалах, но, увы, — пожимая плечами, — так ничего и не смогла. Для героя с такими громкими речами она удивительно беспомощно и позорно умерла, — издевался мужчина, выводя противника из себя. — Хватит! — заорал Тошинори наступая. Серия серьезных ударов обрушилась на Все За Одного, который этого и ждал. Ветер сметал все на своем пути, и Изуку просто был рад, что Монстр, отнесший ребят в безопасное место, вернулся обратно, чтобы прикрыть хозяина — лежа под огромной теплой тушей, Мидория практически позволял себе не думать о том, что происходит за пределами уютного убежища. Последние силы уходили на то, чтобы поддерживать Монстра в материальном мире, что уж там говорить о том, чтобы убраться подальше. — Аргх! — затхло выкрикнул Тошинори, ощутив, как ногу пронзает острый массивный шип. Секунды отвлечения было достаточно, чтобы противник нанес следующую атаку: усиленный удар в живот откинул профи высоко в небо, едва не сбив им вертолет. — Я убил твоего учителя, но и ты забрал у меня кое-что ценное, — продолжил злодей, когда Всемогущий вернулся с небес на землю. — Поэтому я хочу, чтобы твоя смерть была позорной и отвратительной. Я лично заберу у тебя то, что ты хочешь защитить. Усиленная многократно атака полетела во Всемогущего. Тошинори чувствовал, как силы начинают предавать его — причуда сбоила и казалась неповоротливой, не поддающейся никакой воле. Если Все За Одного продолжит такие атаки, что едва ли не сметали кварталы, то Яги мог дойти до предела. Изуку наблюдал, как двое сильнейших сражаются, и видел, как формула Всемогущего медленно гаснет: налитые светом, энергией и силой символы вспыхивали и гасли, утекали в пространство, рассеиваясь пылью, в то время как Все За Одного только усмехался, с каждым разом повышая напор. Мидория с ужасом понимал, что отец едва ли не играет с профи: вспоминая воздействие чужой причуды, то, как она работает и что на самом деле может, становилось до жути обидно за профи. Потому что Тошинори заведомо проигрывал. Схватка шла на истощение, и первым свои позиции сдал Яги: дым поднимался от мощного тела, и настоящая форма героя проявлялась. — Великолепно, — насмешливо похлопал мужчина. — Ты все такой же упертый, как и раньше. Думаю, ты заслужил кое-какое знание, — снисходительно сообщил злодей. — Шигараки Томура является внуком Шимуры Наны, — медленно произнес он, с удовольствием наблюдая за тем, как профи застыл на месте. — Я дал вам возможность встретиться, но ты сокрушил его и улыбался, ничего не подозревая. — Не может быть, — не веря, дрогнувшим голосом отрицал Яги. — Все родственники Наны погибли. — Боюсь, у тебя неверная информация. Бедный Томура после той трагедии скитался по улицам, пока я не нашел его, — досадливо, с напускной жалостью рассказывал противник. — Он был бледен, худ, не помнил, как сам случайно убил всю семью. Я просто не мог пройти мимо и не помочь мальчику. Тошинори взирал на Все За Одного, не понимая, как такой отвратительный человек может существовать: липкое презрение стекало в груди при взгляде на него, и воспоминания об учителе не помогали, делая лишь хуже и больнее. Волна вины за то, что он не смог защитить ребенка, затопила сознание. — Мер… Мерзавец, — в неверии прошептал Яги. Это было последней каплей. Ярость разбилась на тонкие осколки, царапающие сердце и живот. Именно она разожгла остатки причуды. Только благодаря ей Тошинори налетел на Все За Одного с новыми силами, стремясь разорвать злодея в клочья. Мидория с замиранием наблюдал, как Всемогущий атакует лидера: возможно, со стороны казалось, что герой побеждает, вновь и вновь нанося удары, но Изуку видел, как отец намеренно пропускает их, а причуду использует разве только наполовину. Это обескураживало — зачем Все За Одного проигрывает? Это часть плана? Или он хочет совершить одну последнюю атаку, когда символ мира будет уверен в победе? И, пока Деку пытался понять, что происходит, битва завершилась. Разрушив все вокруг, Всемогущий впечатал противника в землю «побеждая». Один За Всех, перегретый использованием на пределе возможностей, струился по телу героя и вытекал с кровью и потом. Встав в победную стойку, едва поддерживая форму, Тошинори завершил поединок. Спустя минуту, что нужна была Яги, чтобы отдышаться, тот медленно направился к Изуку. Рухнув рядом на колени, герой осмотрел Мидорию и зашептал: — Изуку, мальчик мой, прошу, прости. — Не стоит. Я в порядке, — покачал головой Деку, опираясь об обломок стены, принимая сидячее положение. — Нет, мальчик мой, я прошу прощения за это, — с грустью и обреченностью в голосе сказал символ мира, всматриваясь в удивленные и непонимающие глаза напротив. Окровавленная рука Всемогущего приблизилась к лицу ученика, и Яги с силой провел большим пальцем по нижней губе ошарашенного подростка. Чужая кровь металлом отозвалась на языке. За секунду поняв, что только что произошло, Мидория уже хотел возразить, как сильная судорога молнией сотрясла тело: он вмиг забыл все слова и скрутился, удерживаемый твердыми руками героя. Причуда ввинчивалась внутрь ядра, расталкивала и теснила истошно вопящего Творца — скрежет и визг от того, как трещал мир внутри, зациклился в ушах. Сердце стучало практически в горле, и Деку схватился ослабшей рукой за грудь, второй стискивая плечо про-героя. Рот открылся в немом крике. Боль пронзала кости и мышцы, отпечатываясь внутри него. Голову словно бы распирало изнутри, и кровавая пелена накрыла глаза. Было настолько ужасно, что он забывал дышать, боясь банально сделать хуже. Последнее, что он помнил — довольная улыбка на лице отца и едва заметные движения губ, когда он встретился с его полуоткрытыми глазами. «Молодец, сын,» — прочитал Изуку.Тому, что тут умерло, в рай не влезть Ну допустим, если держать это в каждой песне То пусть сердце вместит в себе мир весь И мы вместе — ад пуст и все бесы здесь И чтоб переродиться Богом Огонь найдя в других Клянись любой ценой хранить зеницы ока И прими с гордостью, что ты теперь и есть То чудо света для чудовищ темноты