Острые клинки

Тяжелый день постепенно сменялся вечером. Освобождение заложников, задержание террористов и вся эта кутерьма уже практически выветрились из головы — не в правилах бойцов спецназа надолго зацикливаться на выполненном задании. Террористов задержали, заложников освободили, никто при этом не пострадал. Кто молодцы? «Клинки» молодцы. Так зачем же мысленно переживать это снова и снова? Завтра наверняка объявятся другие террористы, с такими же неуёмными амбициями покорить мир или обзавестись собственным самолетом за счет налогоплательщиков, и отряду «Клинки» вновь придется разгребать все это дерьмо. «В любое время, в любом месте, любая задача» — таков девиз спецназа. А у «Клинков» в добавок имелся свой собственный — «Бить точно в цель. Промах — чья-то жизнь». Этот девиз появился в их отряде после того, как на очередном задании они потеряли сразу пятерых заложников, один из которых оказался мальчик пяти лет. Ринат тогда выглядел совершенно убитым. Оно и понятно — до этого таких промахов «Клинкам» не доводилось допускать. Тогда-то командир в сердцах и бросил фразу, ставшую в итоге крылатой и прочно утвердившейся в головах каждого бойца. Помыв посуду после нехитрого ужина, Сергей Василенко намеревался принять ванну, чтобы смыть с себя осколки этого сумасшедшего дня, и пораньше лечь спать. Террористы, сволочи, так любят захватывать заложником именно рано утром, подумал Сергей отчаянно зевая. Достав из комода чистое зеленое полотенце, он, насвистывая песню из любимого сериала, отправился в ванную комнату, но тут квартиру разрезала трель звонка. Чертыхнувшись, Сергей взглянул на мигающие красными цифрами настенные часы и недовольно проворчал: — Мать вашу, я высплюсь наконец или где? Распахнув дверь и увидев нежданного визитера, Серега отчего-то совсем не удивился: напротив, он понимающе хмыкнул и посторонился, пропуская гостя внутрь. — Ну, входи, коль приперся, — произнес он, картинно вздыхая, тем самым как бы говоря «Не, ну ты, конечно, проходи, но знай, что ты та еще сволота». Вадим Мицкевич благодарно кивнул, совершенно не обращая внимания на недовольство хозяина квартиры, салютнул ему бутылкой виски, крепко сжатую в руке, и чуть шатающейся походкой вошел в теплое, обволакивающее нутро квартиры. Квартира Сергея представляла собой типичную унылую берлогу холостого мужика, который редко в ней появлялся. Да и то лишь для того, чтобы поспать или потрахаться. Второе, к слову, он делал чаще, чем первое. Даже определение «Спартанская обстановка» не подходила для описания этой коробки в двадцать два квадратных метра. Из мебели в квартире находились диван, старый, как прапорщик Викентий; кровать, доставшаяся Сереге от внучатой прабабки; пара скрипучих табуреток, которые грозили развалиться, если на них сядет кто-то чуть крупнее пекинеса; обычный, ничем не примечательный стол. Шкафа в этой халупе и вовсе не наблюдалось, так как вещей у Сергея было до смешного мало. Как он сам говорил, девяносто девять процентов всей своей жизнедеятельности он проводил выискивая разных плохих ребят по всему миру. Поэтому все его пожитки хранились в единственном дубовом комоде, стоявшем возле окна в комнате. — Я люблю Славу, — выпалил Вадим едва скинув с ног кроссовки. Он с тяжелым, болезненным стоном прислонился спиной к стене, прикрыв глаза. Сергей отметил, что внешний вид друга оставляет желать лучшего: под глазами залегли сине-черные тени, губы болезненно-красные, точно Вадим их кусал не переставая. И в целом он выглядел так, словно ему в одинокого пришлось сражаться с толпой негодяев, захвативших Пентагон, не меньше. — Я знаю, — спокойно ответил Сергей, закрывая, наконец, за поздним визитером дверь. Бросив ставшее ненужным полотенце на небольшую тумбочку в прихожей, он прошагал на кухню и достал пару граненых стаканов. Вадим, проследовав за другом, молча устроился на скрипучей табуретке и потер покрасневшие глаза: тоже не выспался. Сергей удрученно покачал головой, но от комментариев разумно воздержался. — Не зря же у меня позывной «Гений», — менторским тоном произнес Василенко, разливая по тарам пойло, принесенное Вадимом. — Я давно это заметил. Тяжело, наверное? — Не то слово, — вздохнул Вадим, принимая из рук Сергея наполненный стакан. То что Сергей догадывался об его чувствах к Эллеру, Вадима не удивило. Сергей всегда подмечал такие вещи, которые были недоступны для восприятия всех прочих людей. Именно поэтому он предпочел добавить им с бутылкой виски в компанию «Гения». — Порой думаю — может пулю словить? — задумчиво протянул Вадим, а затем залпом осушил стакан. Виски обожгло нутро, Вадя поморщился, отставил пустую емкость в сторону, а затем закончил мысль: — Чтобы быстро и насовсем. — Ты завязывай мне с такими мыслями, брат, — резче, чем хотел, произнес Сергей. Он пристально взглянул в глаза товарища, словно пытаясь без слов донести до того всю степень его морального разложения. Затем отвернулся и направился к холодильнику, чтобы нарезать какой-нибудь закуски. — Наш «Элли», конечно, тот еще милашка-обаяшка, но не стоит того, чтобы из-за него подыхать, — закончил он свою умную и здравую мысль. — Я устал, — простонал Вадим и упал головой на столешницу. — Как же я устал. — Может, все же признаешься ему? — спросил Сергей, со звоном опустив на стол тарелку с нарезанной колбасой и усаживаясь напротив друга. Вадима было по-настоящему жалко. Друг пришел к нему за советом, поэтому как бы сильно не хотелось дать ему по шее, для начала нужно выслушать. Утереть сопли, слюни и слёзы, пообещать, что ни одна живая душа в мире не узнает о том, что опытный спецназовец ныл о своей неразделенной любви, а потом уже можно и по шее. — Скажи Славке, что ты не спишь по ночам, грезя о его светлом лике, — все же не удержался Сергей от небольшого подкола. — Слушай, ты вроде умный парень, а такое предлагаешь, — цыкнул Вадим и посмотрел на друга взглядом, полным осуждения. — Как ты себе это представляешь? — Эм, ну я знаю как минимум несколько способов для этого. Во-первых, — Сергей согнул большой палец, — можно написать записку… — Лучше заткнись, — беззлобно посоветовал Вадим. На душе стало легче — Сергей всегда умел поддержать, хоть и весьма экстравагантным образом. — Я не хочу совсем его потерять. — А медленно сходить с ума стало быть хочешь? — изогнув бровь, задал вопрос Сергей. — Я хочу перевестись в другую группу, — признался Вадим и болезненно поморщился. «Клинки» за столько лет работы стали ему ближе родной матери и родины. — Ага, валяй, — едва не рассмеялся «Гений». — Переводись. А когда парни спросят что за хуйню ты творишь, что ты им ответишь? — Блять, Серега, — простонал Мицкевич. — Не трави душу. — Я тебе помочь пытаюсь. — Мне страшно, дружище, — признался Вадим, глядя в умные глаза друга. — Алло, чувак! Ты, мать его, спецназовец! Ты, блять, когда этих упырей в гостинице раскатывал, словно асфальтоукладочный каток и то не боялся. Их там было шесть человек! Когда мы подоспели к тебе на выручку, ты их уже уложил и у тебя даже пульс не сбился. И ты мне щас вот говоришь — я боюсь? — Друга потерять страшнее, чем брать террористов, — с кислой физиономией заметил Вадим. — Я бы с тобой поспорил, — многозначительно покивал головой Сергей, — но тут я с тобой согласен. Но ты все равно ведешь себя как полный кретин. — В этом я просто мастер, — ухмыльнулся Вадим. — Серега, вот я всегда знал, что ты настоящий друг… — … почти жена, — хмыкнул Сергей и одним махом осушил стакан с гадким пойлом. Ребята дружно рассмеялись и напряжение, накопившееся в душе у Вадима, понемногу отступало. Но тем не менее поганая ревность никак не желала отпускать его из острых когтей. — У него опять кто-то появился… И на этот раз все серьезно, насколько я понял. Он даже решил дать окончательный от ворот поворот бывшей. А ведь ты знаешь, как Слава убивался после их расставания. — Знаю я его «серьезно», — отмахнулся Сергей. — А Юльке давно пора дать волшебного пенделя, чтобы наконец-то угомонилась. Она ж сама его бросила, а потом у нее в одном месте зачесалось и она решила, что непременно нужно вернуть волшебный Биг Дик нашего «Элли». Вадим театрально закатил глаза, но спорить не стал. По этому поводу шутки в их отряде не утихали никогда. Даже сам «Элли» после того, как девушка бросила его, послушавшись своих родителей, говорил, что она может найти замену ему, но точно не его члену. Вадим все это слушал с вселенской тоской в сердце, потому что о члене лучшего друга он мечтал уже очень много лет. — Так и че ты предлагаешь сделать? Завалиться к нему и сказать — «Слав, мне цыганка нагадала, что у меня будет долго и счастливо с парнем в военной форме. Это не ты, часом?» — Не, ну можно и так, — еле сдерживая смех, ответил Сергей. — Но можно же без соплей и все этой розово-ванильной романтики. Да какая к чёрту романтика! Мы солдаты. Пришел, увидел, победил. Точка. — Ты еще скажи — пришел, нагнул, вогнал, — развеселился Вадим. Алкоголь ударил в голову, по венам разлилось приятное тепло, в пустыне, именуемой душой, отыскался оазис. Хорошо, что есть такие друзья, подумал Вадим. — Не, ну нагнуть и вогнать конечно тоже вариант, — уже откровенно стебался Сергей, озорно глядя на захмелевшего товарища. — Но может для начала скажешь, какие у него большие глаза и красивая жопа. Или большая жопа и красивые глаза, не важно. Вадим собирался сказать Сереге что он мудак, но не смог — через пару секунд они оба покатывались со смеху. Ночью, проваливаясь в сон на противно скрипящем диване, Вадим твердо решил, что признается в чувствах Славе. Он еще не догадывался, о том, что судьба — барышня очень веселая, и порой очень любит преподнести сюрпризы…