Я еще люблю тебя (18+)

— Все-таки делать себе ребенка после 30-ти — плохая идея, — пробормотал Тэхён, втаскивая в дом пакеты с продуктами. Шел только шестой месяц, но дурацкая слабость одолевала все чаще, вот только работу, заботу о Туёне и домашние дела никто не отменял. Вновь возблагодарив небо за тренированный пресс и удачное расположение малыша, что не делало его живот огромным, мужчина загрузил купленное в шкафы и холодильник, когда позвонили в дверь. Тэ никого не ждал, но, чертыхаясь, пошел открывать. То, что на пороге стоял Чонгук, которого он не видел с памятного дня рождения господина Чона, почти не удивило. Он и так выждал хорошую паузу, хотя и продолжал звонить сыну. Но Тэхёну на глаза не попадался, держа слово, что не станет слишком рьяно добиваться возобновления отношений. — Привет, — помялся Гук в дверях. — Пустишь? — Не хотелось бы, — усмехнулся Тэхён в своей манере, но Чонгук давно умел его «читать», а потому понял, что тот почти не раздражен — просто выглядит усталым. Как по заказу, пошел полуденный дождь, и Тэ подумал, что его бывший сейчас похож на собаку, что готова от души вилять хвостом, лишь бы не выпинали гулять под ливень. Раньше у него не получалось отказать этим милым «щенячьим» глазам… — Входи, раз пришел. Ты поговорить хотел? — Да. Видел тебя сегодня на совещании по нашему общему проекту. Ты выглядишь усталым, — Гук быстро вошел, пока Тэ не передумал, и вошел в глубь дома следом на Тэхёном. — Потому что устаю? — слабо улыбнулся хозяин дома. — Чего ты хочешь? Говори быстрее, мне еще обед готовить. Туён скоро из школы вернется. — Как он? — тут же уцепился за тему Чонгук. Одно дело говорить с самим ребенком, который, как и его отец, вечно храбрится, другое — разговаривать с Тэ, которому известны малейшие изменения самочувствия сына. — Пока почти в порядке. На таблетки уже смотреть не может, но без них никак, сам знаешь, — Тэхён, говоря, вернулся на кухню, приглашая Чонгука идти следом, в процессе разложил продукты, принялся мыть овощи, — но через месяц ему вновь ложиться в больницу. Сейчас главное, чтобы ему резко не стало хуже. Такое тоже может случиться, и тогда последствия могут быть совсем непредсказуемыми. И не самыми лучшими, — Тэ стал еще более мрачным, говоря о сыне: тревога, кажется, не отпускала мужчину ни на миг, каждый чертов день он боялся одного — что болезнь начнет прогрессировать до того, как он сможет родить второго малыша без угрозы для уже его здоровья и жизни. Пока что срок был маленьким. Нужно было хотя бы еще два с половиной месяца, а лучше — четыре… Помидор выскользнул из мокрых рук, Тэхён машинально наклонился за ним, уже в процессе чувствуя, как темнеет в глазах от резкого движения — быстрая реакция не подвела, он схватился за раковину, что уберегло от позорного полуобморока. Сильно втянув в себя воздух, Тэ медленно выпрямился, почувствовав себя в кольце теплых рук Чонгука. — Ви, что с тобой? — с беспокойством спросил он, мягко подталкивая Тэхёна к стулу. — Сядь… может, воды? — Чонгук, отпусти, — пробормотал тот. — Все нормально. Давление скачет немного, это нормально, — да, нормально. Правда, скакало оно чересчур часто. Может, от усталости, может, от волнения, может, от того, что эта беременность была для него куда сложнее прежней по многим причинам. В прошлый раз он волновался только за одного малыша. Теперь их двое. И их неуемный папаша со своими загребущими руками! — Бледность и черные круги под глазами — тоже норма? А дрожащие руки? — Чонгук говорил тихо и как-то почти несмело, хотя Тэхён ожидал наезда в стиле «ты должен…» и далее — двадцать пунктов того, как именно он должен беречь себя и ребенка. Он выполнял это все, но, видит Бог, сейчас это сложнее, чем было бы в двадцать лет. — Пройдет, — отмахнулся Тэ, все же поднимая злосчастный овощ и моя его по второму кругу. — Я могу помочь, — так же осторожно продолжил Чонгук. — Ты научился готовить что-то серьезнее омлета в микроволновке? — с улыбкой ответили ему. — Вымыть и порезать овощи я по-прежнему в состоянии, — Чонгук подошел вплотную к Тэхёну, осторожно стараясь забрать у того кухонный нож. — Но я ведь не об этом, Ви. — А о чем? — холодное оружие ему не отдали, Тэ продолжил упрямо, с какой-то кровожадностью кромсать овощи, надеясь, что Гук испугается и свалит, но тот продолжал стоять над душой и говорить: — Я созванивался с Туёном. Он волнуется о тебе. Сказал, ты мало спишь, пропускаешь завтраки, — Гук впервые за прошедший месяц стоял так близко, и Тэхён инстинктивно отшатнулся, едва не порезавшись: — И чего ты хочешь? — хотя это было очевидно. — Остаться с вами. Здесь, — наконец, это прозвучало, и если бы семь лет назад Тэ радовался, то сейчас на мгновение замер, понадеявшись, что ослышался, но нет. Черт, как же не вовремя из города уехал Джун… хотя, Тэ же сам его отправил лечиться и совмещать это с какими-то крутыми курсами по фотографии, на которых друг преподавал и неплохо зарабатывал… — Чонгук, ты опять начинаешь? — взвился в итоге мужчина. — Я справлюсь с этим. Сейчас сложнее только в том, что Туён болеет и я постоянно за него волнуюсь. — А он волнуется о тебе, — повторил Гук. — Слушай, я ни на что не намекаю. Я не жду, что мы в один миг станем снова семьей. Я просто хочу позаботиться о тебе, Туёне и малыше. Если понадобится, буду ночевать в машине у дома или под порогом. Я помню, как мы расстались, я знаю, что ты не хочешь видеть меня даже. Но сейчас тебе нужен кто-то рядом: помочь с покупками, отвезти сына в школу и забрать его, помочь с проектом и следить, чтобы ты больше спал и отдыхал… — Чонгук… — Тэхён, — Гук не дал ему договорить, тут же запальчиво перебивая: — Я прошу разрешения просто быть рядом, понимаешь? Перетащить на себя часть повседневных дел, быть близко, если кому-то из вас понадобится врач, не приведи небеса. На то время, пока ребенок не родился. Пока он будет слишком маленьким. Может, ты и справишься, но какой ценой? Ты и так иногда похож на тень себя прежнего. Когда я тебя увидел полгода назад, подумал, что заболел ты сам! И он нисколько не лукавил. Тэ и впрямь выглядел не очень. А сейчас все повторялось. Тэхён вел несколько проектов, заботился о сыне, вечно мелькал на совещаниях, помогал экономическому отделу с договорами, а дома успевал разбираться с бытовыми делами и уделять время ребенку. Понятно, что это было нелегко. — Чонгук… — беспомощно прошептал Тэхён, не зная, как тому объяснить, что не хочет. Не хочет орать и выяснять отношения. Не хочет его рук на своей талии. Не хочет этих полуобъятий и заботливого голоса. Не хочет снова привыкать к его постоянному присутствию. Не хочет доверить даже крохи той повседневности, что строил для себя и сына. Не может довериться, потому что потом, когда ничего хорошего не выйдет, собирать себя по кускам и привыкать снова быть одному будет стократ труднее. Боится, что просто не сможет потом отказаться от предложенного тепла. Но насколько их хватит до нового взрыва? Его, Тэхёна, гордости, и его, Чонгука, ревности? — Я знаю, о чем ты думаешь, Ви, — вздыхает Чонгук, все-таки утягивая Тэ на стул, заставляя сесть, и берется за готовку сам: — Что напряжение между нами даже спустя столько лет все то же. Что ничего не прошло. И в то же время — прошло слишком много. Мы можем и не стать добрыми соседями. Вновь пробежит искра, а потом может быть новая ссора. Мы в последнее время только и делаем, что выясняем отношения. Но речь сейчас не о нас, не о том, сколько всего между нами нагромождено за эти годы. Разве сейчас самое важное — не дети? Они должны быть в порядке. А для этого в порядке должен быть ты. И порядок — это не выглядеть похожим на панду. И ты знаешь, что я прав. Твои друзья помогают, но этого недостаточно, у них своя жизнь... — А у тебя, Чонгук? — Ты же знаешь ответ. Нет ничего важнее, чем вы. Я сделал уже очень большую ошибку, оставив тебя тогда. Но сейчас совершу еще более страшную, если не смогу тебя убедить в необходимости этого. Я должен остаться с вами. Плевать, в каком качестве, - звучало убедительно. Но легче от этого не становилось. — Давно не жил в общаге, — пробормотал Тэхён, взвешивая все «за» и «против». Субъективно — «против» перевешивали, но он не имел права думать о своем спокойствии или своих страхах. И в его ситуации рядом действительно нужен был партнер. Опора. Вот только был ли ей Чонгук? — Ты знаешь, где гостевая. Но если я попрошу, ты уйдешь, хорошо? — тихо ответил он. — Ты не попросишь, Ви, — так же шепотом отозвался Гук. — Я не стану давить или намекать на что-то. Просто буду рядом, если понадобится. Давай, хотя бы, попробуем? — Просто соседи, — подытожил Тэхён. — Да, — улыбнулся Чонгук. Это не было победой, даже не близко. Но Тэ принял его помощь, не прогнал, а значит, был шанс. Небольшой, почти невесомый шанс, что Тэхён не попросит его уйти, когда помощь уже не будет нужна. Шанс, что помощь будет нужна всегда. *** Когда Туён пришел домой, думая, как бы поговорить с отцом о том, что им нужна помощь со стороны, иначе тот совсем себя измучает, оба его отца накрывали на стол, изъясняясь на таких мудреных маркетинговых терминах, что Туён понял только одно: сейчас, в этот самый миг он очень счастлив.