Плохая примета

— Вань, у тебя виза в порядке? — спросил однажды дождливым вечером по телефону Мирон. — Давай свалим куда-нибудь в жаркие страны к тёплому морю? — Всё норм, — отозвался Рудбой, уже прикидывая в уме, на сколько дней он может вырваться из Питера, — пару недель легко могу отдохнуть. — Отлично! — обрадовался тот. — Слушай, только давай куда-нибудь, где потише. Не хочу никаких топовых мест с тусовками и пьянками, устал, покоя охота. — Да мне вообще без разницы, куда, — хохотнул Рудбой, — лишь бы из Питера дёрнуть. Снег, дождь и грязь уже заебали. — Рестор пару дней назад рассказывал, что на Антильских островах отдыхал, — зачастил Мирон, — и сам, да и все его домашние в восторге. А главное, можно бунгало снять рядом с океаном, народу минимум, пляж шикарный, отдыхай не хочу. Остров называется Аруба. — Не слышал о таком, — подумав, выдал Рудбой, — да и похуй, люблю новые места посмотреть. — Значит, забились, — рассмеялся Мирон, — ты пока все свои дедлайны закрывай, а я у Рестора подробности пробью и билеты закажу. — Ага, — согласился Рудбой и отключился. Конец октября в Питере — та ещё срань господня. Мелкий нудный дождь вперемешку с крошевом из снега, ветрище, сбивающий с ног, и сырость, которая не позволяла согреться. Рудбой ненавидел позднюю осень больше всего. Такое ощущение, что прошедшим летом были переделаны все самые важные дела, и теперь город не жил, а кое-как существовал, ожидая зимы, мороза и холодов. Ближе к новому году всё опять постепенно войдёт в привычную колею, а пока можно было сгонять на пару недель подальше от этого застоявшегося болота. Тем более что откатав в сентябре тур, они срубили неплохое бабло. Порчи сразу свалил в Лиссабон к семье, Женя с мужем тоже укатила на историческую родину, только они с Мироном потихоньку копошились, пытаясь что-то делать, но выходило так себе. И предложение Мирона выглядело чертовски заманчивым. * * * Столица острова Ораньестад встретила их палящим солнцем, запахом моря и общей суетой. — В городе мы не останемся, — нахмурился Мирон, — давай махнём куда-нибудь подальше от этого шума. Рудбой только кивнул головой. Вообще-то Мирон любил тусовки, вписки, он всегда был двумя руками за любой движ, но временами понимал, что устал от людей, и если оставался в Питере, на несколько дней закрывался дома, выключал телефон и валялся с книгой или смотрел старые, ещё советские комедии. О его пристрастии к таким лентам мало кто знал, даже из ближнего круга. Может только Рудбой, Женя и Порчи, которому, как ни странно, фильмы, например Гайдая, заходили на ура. Да и авторов Мирон выбирал совсем не модных с их непонятными творениями, смысл которых с трудом можно было понять, да и то, если как следует обкуриться. А Мирон любил Уилки Коллинза, Стивенсона, Диккенса, братьев Стругацких, то есть тех, кого часто читал ещё ребёнком. Уже во взрослой жизни он познакомился с массой произведений, как российских, так и зарубежных писателей, многих прочитал в оригинале, но когда на него нападала вот такая хандра, предпочитал кого-то из ранних, из детства. Публичная жизнь, концерты, туры и масса других обязанностей утомляли, и он таким образом прятался в своём тёплом и уютном мирке. Когда он так пропадал, фанаты начинали сразу подозревать обострение биполярки, а он не спешил их разубеждать. Вот и сейчас возникла острая потребность в отдыхе, и он решил понежиться на солнышке, понырять в тёплую воду, позагорать. Прошедшее лето выдалось настолько загруженным, что он не только ни разу не купался, он вообще не заметил, как оно промелькнуло. Хотелось восполнить упущение, да и Рудбой был отличной компанией. Обычно отдыхать таким образом едут с любимыми женщинами, но в последнее время с девушками у него был полный отстой. Его сложный характер и такой образ жизни выдержать бывало очень тяжело, практически нереально. Даже Диляра, которая сначала казалась почти родственной душой и продержалась дольше других, всё же ушла, сказав, что устала делить его с тысячами фанатов. Так что на Карибы он приехал с Рудбоем — самым лучшим другом — и нисколько не жалел. Быстро договорившись с таксистом, который, как и все жители Арубы, говорил на родном языке папьяменто, но отлично знал английский (и голландский, ведь Антильские острова являлись колонией Голландии), через двадцать минут парни стояли возле небольшого бунгало в пригороде столицы. И хотя оно с виду больше походило на жилище Робинзона Крузо, в реале оказалось довольно приличным. Две большие комнаты, снабжённые кондиционерами, что-то среднее между кухней и столовой, а также отличная душевая комната и санузел. Ванька, быстро переодевшись в одни шорты, вышел на крыльцо. Облокотился на перила, закурил и выдал: — Пиздец, как же заебато! Мирон, жмурясь на солнце, предложил: — Пойдём искупаемся? Они долго плавали и ныряли в прозрачной тёплой воде, а потом выбрались на белый песок и, раскинув ноги и руки, кайфовали. Мирон даже немного задремал и очнулся, только когда услышал до боли знакомый гнусавый голос: — Хуя себе, приехали, блядь, отдохнуть. Другой, более злой голос подхватил: — Ебать в рот, вот это уже совсем не смешно, от них что, вообще никакого спаса нет?.. * * * — Вань, а Вань, поехали куда-нибудь в жаркие страны? — предложил закутанный по уши в тёплое одеяло Славка. — Заебали этот холод и сырость. Фаллен, сидевший в позе йоги на диване, поёжился, погладил спящего на его коленях Гришу и, накинув на голову плед, которым был обернут полностью вместе с котом, вздохнул. — А Гришу куда денем, с собой попрём? — Замай через неделю из своего аула вернётся, вот и оставим на хозяйстве, — нашёлся Славка. — Надеюсь, отопление уже к этому времени включат. — Погнали, — согласился Фаллен, — а то я даже под одеялом не согреваюсь. Славка встрепенулся и сразу полез гуглить. Пока он искал, куда бы свалить из Питера, Фаллен задремал. Славка долго штудировал туристические сайты и наконец удовлетворённо потянулся. Он нашёл шикарное место и был уверен, что друг с ним согласится. За прошедший с Исторической Хуйни год он хорошо поднялся и многого добился. Его тащило на волне хайпа, и он этим вовсю пользовался. Писал трек за треком, снимал клипы, выпустил альбом, концерты и туры, как сольные, так и в составе "Ежемесячных". С баблом проблем больше не было, он помог купить квартиру в Питере маме и обзавёлся собственным жильём. Его фанбаза выросла в разы, его приглашали на общественное телевидение, брали интервью, его узнавали на улице. В общем, всё у него в жизни было по фэн-шую, однако сидел где-то внутри ебучий червячок, скрёбся неудовлетворённо, нудно и доставал просто пиздец. Может потому, что перед новым годом они неожиданно расстались с Сашей. Раньше им было интересно, весело вместе, они могли разговаривать часами, заниматься каждый своим делом, но при этом чувствовать какое-то единство, только в последнее время всё это куда-то ушло, и они ощущали пустоту внутри и тоску о прежних временах. Поэтому, обсудив, решили взять тайм-аут, но сейчас Славка был уверен, что прошлые отношения изжили себя и реанимировать их нет смысла. А ближе к лету и Ванькина счастливая жизнь с Каринкой пошла по пизде. Тот оставил бывшей девушке съёмную хату и перебрался к Славке. Весной и летом им жилось ещё как-то сносно. Работы было вал, обращать внимание на то, что недовольство собой и жизнью в целом постоянно увеличивается, попросту не было времени. А вот сейчас как-то всё утряслось, улеглось, и парни просто тухли в квартире, в которой из-за аварии на трассе третий день не было отопления. Они никуда не ходили, ни с кем, кроме друг друга, не общались, даже Гриша высовывал нос из-под одеяла, только когда был голодный или срать приспичивало. — Эй, бро, хватит дрыхнуть! — заорал Славка. — У нас до хуя дел, мы едем отдыхать на Карибы, остров Аруба! — Придурок, ты же Гришу напугал, — пробурчал Фаллен, потягиваясь. — А чё вдруг в такую даль? Я думал мы куда-нибудь в Паттайю рванём или на Ибицу. — Не-е, — улыбнулся Славка, — мы едем не тусить, ибо заебало, мы едем отдыхать в тихом райском уголке. — Значит, никаких пьянок, бесчинств и разнузданного секса? — притворно грустно вздохнул тот. — А я так надеялся. — Вань, — Славка вылез из-под одеяла и потёр переносицу, — те чего, тут всего этого дерьма мало? Давай просто немного тормознём и отдохнём, чёт подзаебался я слегонца. — Да не против я, — тут же согласился Фаллен. — Андрюху дождёмся, Гришу пристроим и погнали. Но поездка с самого начала пошла через жопу. Сначала Славка забыл дома паспорт, ладно вовремя спохватился, они как раз садились в такси до аэропорта. Фаллен за это на него всю дорогу ворчал, мол, возвращаться плохая примета и факт — они наебнутся вместе с самолётом куда-нибудь в океан. Потом выяснилось, что сам он где-то проебал свой бумажник со всеми картами и наличкой. Не зная, что делать, обвинил во всём Славку, опять же напоминая ему о плохой примете. Если бы тот не вернулся, то и он бы не потерял, а так не повезло. Они спорили минут десять, пока в здании аэровокзала не появился запыхавшийся Замай и, обозвав обоих долбоёбами, вручил оставленное в гостиной на журнальном столике портмоне. А о том, что еда в самолёте была говённой, напитки тёплыми и перелёт бесконечным, даже вспоминать не стоит. В общих чертах, не везло, так не везло. Зато во всём перелёте был один большой плюс — они так и не наебнулись в океан, что обоих несказанно радовало. Однако приехав на остров, устроившись и даже успев немного покупаться и позагорать, на следующий день они вернулись из кафе и обнаружили, что единственное бунгало поблизости кем-то занято. Ну, а когда узнали своих соседей по пляжу, тут уж обоим пришло в голову, что охуенно плохие приметы точно имеют свойство сбываться, хотя и выборочно. * * — Еба-ать, — разглядев тех, кто сейчас стоял и закрывал ему солнце, протянул Рудбой, — где же мы с тобой так проебались, что теперь нас боженька наказывает? Мирон рядом тяжко вздохнул, поднимаясь на ноги. — Где конкретно — не представляю, — поморщился он, отряхивая голое пузо от песка, — но то, что нагрешили мы знатно, это точно. — Слав, — пронудел тем временем Фаллен, — это блядское невезение нас теперь до конца жизни преследовать будет? — Подозреваю, что да, — скорбно отозвался тот. Два представителя Антихайпа вдали от Питера воспринимались чуть-чуть иначе, то ли из-за отсутствия других русских на острове, то ли ещё почему, но Рудбой-то понимал, что это всё равно Гнойный и Фаллен, уебаны, которые так долго выносили им мозг. — Валите, это наш пляж, — вызверился между тем мелкий дружок Гнойного (хотя, как оказалось, не сильно-то и мелкий, просто рядом с Гнойным в росте кто угодно проигрывал). — С хуя ли? — приподняв бровь, парировал Мирон. — Он такой же наш, как и ваш. — Мы первые приехали, — нашёлся Фаллен, — так что пошли на хер. — Сам вали, — отбрил Рудбой, — нам и тут неплохо. Мирон не знал, до чего они сейчас могут доспориться, и рукоприкладство было как вариант, поэтому быстро поднялся и предложил: — Пойдём поищем, где можно нормально пожрать. — Пошли, — сразу согласился Рудбой и сунул Фаллену под нос фак, за что в ответ заработал сразу четыре, по два от каждого придурка. * * * Рудбой открыл глаза и застонал, тут же утыкаясь носом в подушку. Голова после вчерашнего раскалывалась. После ругани на пляже они с Мироном прогулялись, разглядывая множество мелких магазинчиков и палаток. Чем там только не торговали: различной рыбой, морепродуктами, сувенирами и недорогими украшениями из ракушек и кораллов. Потом выбрали небольшое кафе на свежем воздухе. Рыбу, которую заказал Рудбой, готовили прямо тут же, в приспособлении, очень похожем на мангал для шашлыков, только не на углях, а на довольно сильном открытом огне. Получившееся блюдо было офигенно вкусным. А вечером, когда спала сильная жара и начало темнеть, они случайно попали на пенную вечеринку — вот там Рудбой и нажрался в хлам, сам не заметил, как. Сначала увлёкся алкашкой, вдохновенно "обмывая" отпуск. Потом Мирон рядом тихо заматерился, заметив, что два гондона из Антихайпа тоже припёрлись на тусу, и Рудбой рвался наебашить им как следует, пылая праведным гневом, точнее пьяным, но Мирон категорически пресёк все его благие желания. И он, сильно разочаровавшись в жизни, усиленно пил, теперь уже от горя. — Вано, — в комнату зашёл Мирон, — время десять утра, может, похавать сходим? Очень кушать охота. — Бля-я-я, — простонал Рудбой, пытаясь подняться и снова падая обратно, — прости, бро, но мне пиздец как хуёво и есть я точно не хочу. — Ладно, — кивнул Мирон. Притащил ему стакан воды и большую антипохмельную таблетку. — Лечись давай и приходи в себя, а я сгоняю один, пожру и попробую что-нибудь на вынос купить. — Извини, друг, — пробормотал ему в спину Рудбой, кинул в воду таблетку, выпил и снова откинулся на подушку. Раз он проснулся в своей постели, значит, Мирон вчера его привёл. Ему стало стыдно: мало того что убранный был в ноль, так Мирону ещё и пришлось его тащить до бунгало. Он подремал минут десять, а потом понял, что голова больше не раскалывается и внутри ничего не трясётся. Осторожно поднявшись, посидел немного и решил искупаться, чтобы окончательно выветрить похмелье. Позже он собирался понырять, надо будет предложить Мирону взять напрокат оборудование для дайвинга. Они оба в этом не новички, приходилось нырять и на Красном море, и на Средиземном, но сейчас за оборудованием идти было лень, поэтому он, сделав глубокий вздох, с удовольствием погрузился без него. Временами он выныривал на поверхность, фыркал, отплёвывался, пытаясь отдышаться, и снова уходил под воду, чувствуя, как силы и хорошее настроение постепенно возвращаются. Когда он уже почувствовал, что начал уставать, резко вынырнул довольно далеко от берега, при этом ударившись головой — совсем не больно, только непонятно, обо что. Но когда это "что-то" сначала заорало благим матом, а увидев Рудбоя, не менее яростно заматерилось на чистом русском, стало ясно, что он, всплывая, толкнул Фаллена. Тот явно пересрался, но быстро пришёл в себя и, пытаясь держаться на плаву, воинственно махал руками. — Уёбок! — орал он. — Ты, блядь, что, вообще ебанулся? Соображать хоть немного надо, так ведь и до инфаркта довести можно! Всегда подозревал, что все блондинки — тупые коровы! — Эй! — обиделся Рудбой. Во-первых, он не специально, откуда ему было знать, что этот гондон тут как тут окажется. Во-вторых, это вообще-то реальный перебор — называть его тупой блондинкой. — Базар фильтруй, за блонди и по ебалу можно схлопотать! Светло так взвился, что чуть из воды не выпрыгнул, ну или Рудбою это просто показалось, зато нехилый такой хук правой он конкретно ощутил и прочувствовал. — Козёл, блядь! — гаркнул Фаллен. — Нет чтобы извиниться, так он выёбывается! Рудбой от такого пиздеца даже снова под воду ушёл, потрогал глаз и, разозлившись окончательно, быстро всплыл. Фаллен ожидаемо маячил в некотором отдалении, резво работая руками. — Съёбываешься, крысёныш? — хрипло прошипел он. — Ничего, я тебя и на берегу достану. Добраться до пляжа много времени не заняло, и Рудбой рванул в чужое бунгало. Разъярённый, он дернул ручку двери и увидел в глубине комнаты голого Фаллена, державшего в руках мокрые купальные плавки, автоматически отметив, что, видимо, переодеваться собрался говнюк. Он грозно прошагал к нему, чувствуя, как пульсирует болью подбитый глаз, и от души врезал. Но Фаллен был бы не Фалленом, если бы и тут не смог выкрутиться. Он ловко уклонился, и удар пришёлся не в лицо, а по уху, отлетел к дивану и, потирая место удара, процедил, сверкая глазищами: — Ну всё, паскуда, сейчас я тебя убивать буду! Рудбой вообще-то был не из трусливых, но то, каким тоном это было сказано и с каким выражением лица, вызвало мурашки по телу, и он решил ретироваться. А то кто его знает, что у этого отмороженного в голове, может, у него травмат с собой. Умирать, не дожив до тридцатника, сильно не хотелось. Он вылетел за дверь, придавил её плечом и выдохнул: — Пиздец, искупался. Фаллен ломился в дверь и орал, что Рудбою больше не жить, что он ему все кости переломает, и много чего ещё прогнозировал. Только тот уже немного успокоился, понимая, что пушки у него нет, иначе бы она давно в ход пошла, а сотрясание Фалленом воздуха можно и пережить. Правда, драться больше не хотелось, он человек мирный, хотя постоять за себя всегда мог. Да, пока с этим отбитым не столкнулся. Увидев на дверях снаружи приспособление, что-то среднее между русским засовом и шпингалетом, он задвинул его и отправился к себе. * * * Мирон целенаправленно шёл в то кафе, в котором они с Рудбоем вчера уже ели. Кухня там неплохая, да и недалеко от дома. Жрать хотелось неимоверно, и друга надо накормить, ещё взять про запас: сложить в мини-холодильник, а потом просто разогреть, благо микроволновка тоже имелась. Бегать сюда по нескольку раз на дню — перспективка так себе. Он сделал довольно приличный заказ и в ожидании потягивал холодненький безалкогольный коктейль. — Что, его императорство жрать захотело, как простой смертный? — раздражающий гнусавый голос заставил его вздрогнуть от неожиданности и обернуться. — А я думал, тебе в апартаменты доставляют еду, вино и рабынь. — Гнойный плюхнулся на соседний стул и, сложив руки на столе, с усмешкой уставился на Мирона. — Ты что, уже с утра чем-то объебался? — скривился Мирон. — Или как всегда клоуна из себя корчишь? — Как можно! — хохотнул тот. — Просто не ожидал встретить в какой-то всратой забегаловке царственную особу. — Отъебись, — отмахнулся Мирон. В этот момент принесли заказ, и он, убрав контейнеры в пакет, принялся за еду. Гнойный покрутил головой, но звать никого не пришлось, миловидная официантка сразу подлетела к нему и с улыбкой положила перед ним меню. Тот с умным видом рассматривал ассортимент, потом, мешая русский и английский, сделал заказ. — Так, суп... — он с трудом выговорил трудное название, — и вот это, — ткнул пальцем в очередное блюдо. Увлечённо работая ложкой, Мирон вдруг замер. Ещё с тех времён, когда родители увезли его ребёнком в Германию, он взял себе за правило внимательно изучать предлагаемые блюда и ингредиенты, из которых их готовили, так как несколько раз попадал впросак. Так что всегда перед поездкой изучал чужую кухню, а если они были с Рудбоем или ещё с кем-то из своих, те никогда ничего не заказывали, прежде чем не обсудят это с Мироном. Поэтому выбор Гнойного показался ему очень странным. То есть, второе блюдо было действительно очень вкусным: запечённые крабовые спинки, которые местные жители предпочитали употреблять с пикантной подливой, в которую повара щедро клали перец халапеньо, особый сорт перца чили, но намного острее и душистее. И Мирон с Рудбоем вчера эти спинки пробовали, хотя от подливы с перцем отказались, зато Гнойный нет. А вот выбор первого блюда немного удивил, но Мирон промолчал. Когда он заканчивал завтракать, тому наконец принесли суп. Ел Гнойный аккуратно, даже красиво, и Мирон вдруг залюбовался, совсем забыв, что хотел прояснить этому идиоту, что заказывать незнакомые блюда — плохая идея. — Ты же вроде веган? — всё же решился он. — Я ем рыбный суп, при чём здесь веганство? — пожал тот плечами. — Это суп из дельфинов(1), — скривился Мирон, — а они вроде как млекопитающие. — Что?! — Гнойный подавился, закашлялся, суп пошёл у него носом. Он схватил несколько салфеток, быстро вытираясь. — А сразу не мог сказать, придурок? — просипел он, отодвигая суп. — Ты специально так сделал! — и уставился на Мирона злым взглядом. Тот только ухмыльнулся. С какой это стати он должен был предупреждать его. Они не друзья, и тот вряд ли на его месте поступил бы по-другому. Гнойным тем временем придвинул к себе крабьи спинки. Недоверчиво оглядел и, наконец решившись, отрезал небольшой кусок и с опаской принялся жевать. Постепенно его лицо расслабилось, а губы расплылись в довольной улыбке. Следующий кусок он обмакнул в подливу и проглотил, почти не пережёвывая. Через секунду его глаза чуть на лоб не выкатились, лицо покраснело, он поперхнулся и снова зашёлся лающим кашлем. Мирон встал и протянул ему стакан с остатками своего коктейля, похлопал по плечу. — Интересоваться надо тем, что пытаешься засунуть в рот, а то тут иногда и бычьи яйца(2) готовят, — и вышел на улицу. По дороге к бунгало Мирон набрал воды в бутылках, фруктов, йогуртов и пузатую бутылку рома. До самого дома он посмеивался над Гнойным, однако то, как тот ел, его длинные красивые пальцы почему-то не выходили из головы. Рудбой лежал на кровати и пялился в потолок. — Вано, ты что, всё ещё похмельем мучаешься? — удивлённо спросил он, заходя внутрь. — Нет, — вздохнул тот. — Чего тогда тут валяешься, а не на пляже? — Меня Фаллен убить пообещал, — хмыкнул тот, — теперь жду, когда придёт. — Ладно, пусть приходит, посмотрим, как он это сделает, а пока пошли, кормить тебя буду, — крикнул из кухни Мирон. Рудбой показался в дверях, и Мирон, шмякнувшись задницей на стул, открыл рот в немом изумлении. — Еба-ать, — протянул он, сглатывая, — Вань, это что такое? Тот смущённо потупился и тяжело вздохнул. — Чё, сильно хуёво выглядит? — Не то слово, — покачал головой Мирон. — Садись и рассказывай, что произошло, а я посмотрю в аптечке, чем помазать эту красоту. Ты же знаешь Женю, от синяков и ушибов она по-любому что-то да положила. Рудбой поведал ему обо всех своих злоключениях, а Мирон — о произошедшем в кафе. — ...этот идиот чуть весь суп обратно не выплюнул, — ржал он, — ты бы видел его рожу, когда он узнал, что суп из дельфинов, такого он явно не ожидал. А когда ещё и крабов с острой подливой попробовал, совсем, блядь, охуел. Глаза у него по пять копеек стали, морда покраснела, знаешь, ржать некому было. — Подлива та, которую я вчера хотел взять, а ты меня отговорил? — Ага, — согласился Мирон, — перец этот пиздец жгучий, его совсем немного надо, для вкуса и запаха, а тут его не скупясь в подливу кладут. — Ох, чувствую я, ещё тот отдых нас ожидает, — снова вдохнул Рудбой, — приехали меньше суток назад, а я уже начинаю подумывать о смене острова. — И не говори, — хмыкнул Мирон, — эти дауны нам покоя не дадут. Кто бы спорил. Присутствие на острове Гнойного и Фаллена заведомо обрекало их двоих на любые неприятности, тут можно даже к гадалке не ходить. * * * Как только Окси свалил из кафе, Славка витиевато выматерился. Ему было обидно и чуточку стыдно за то, что так облажался, да ещё и перед этим придурком. Мог бы и предупредить его, если уж так хорошо разбирается в меню, но тот, сволочь, дождался, когда Славка всё попробует, а только потом начал умничать. Ещё и советы принялся давать. — У-у-у, жидяра ёбаный, — в сердцах пробурчал Славка. Хотя, конечно, суп был вкусным, но как только он представлял себе дельфинов, сразу хотелось блевануть в тарелку. Да и крабы обалденные, их Славка доел с удовольствием, правда подливы больше не касался, спасибо, у него и после одного раза глаза чуть из орбит не вылезли, а во рту до сих пор чувствовалась горечь. Во время еды он подозвал официантку и, кое-как объяснив, заказал ещё пару порций крабовых спинок на вынос — только без подливы! — а ещё зажаренного на огне тунца и салат из креветок. По дороге купил несколько бутылок холодного имбирного пива и вполне довольный отправился домой. Правда, оказалось, что дверь закрыта на щеколду. Задумчиво пытаясь понять, куда мог слинять Фаллен, он ввалился внутрь и остолбенел: никуда тот не делся, а сидел, злой и взъерошенный, в позе йоги на диване. — Вань, чё происходит? — спросил Славка, сгружая на кухне пакеты. — Ты почему закрытый сидишь? — Ебучий Охра закрыл, — буркнул тот. — На хуя? — Мы подрались, я пообещал его убить, — Фаллен появился в дверях кухни и привалился плечом к косяку, — а этот гондон зассал и свалил, закрыв меня. — Ничего не понимаю, — махнул рукой Славка, только сейчас замечая, что левое ухо у того подозрительно увеличилось в размерах и цветом напоминает переспелый помидор. — Так вы что, конкретно махались, что ли? Я, блядь, ему сейчас, сука, так наваляю! Хули он, мудачина, на тебя-то рыпается, пусть на меня попробует! — он рванул к двери, но Фаллен ухватил его за локоть. — Да всё норм, Слав, я ему такую красоту под глаз навёл, любо-дорого посмотреть. Да и я первый ему ебанул, так что охолони. Славка заржал, успокаиваясь и представляя, как сейчас этот мажорчик будет фонарём подсвечивать. * * * Позавтракав, хотя впору было уже обедать, они решили прогуляться. Походили между магазинчиками и палатками, поглазели на тренирующихся сёрферов и даже попробовали сами покататься на волнах. Это оказалось довольно сложно без определённой подготовки, но у них даже начало немного получаться. Вернувшись под вечер, решили искупаться. Так уж вышло, что их бунгало и то, что занимали придурки из "Версуса", стояли обособленно. Ещё несколько таких же домиков находились примерно в трёхстах метрах и были отгорожены небольшим островком буйной тропической растительности. Так что этот участок пляжа временно принадлежал только им четверым. Фаллен вообще-то был бы счастлив, если бы никого, кроме него и Славки, больше не было, но не всегда выходило так, как ты хочешь, и ему приходилось с этим мириться. До приезда на Арубу он не был лично знаком с Охрой или, как называли того друзья — Рудбоем. Диссил его, это да, ещё видел иногда на баттлах издалека, даже терпеть не мог заочно, но близко никогда не встречался. Вчера, обнаружив их с Оксимироном на пляже, он вдруг подумал, что у Рудбоя просто шикардосные татухи, и очень захотелось поближе рассмотреть каждую или даже потрогать. А сегодня этот уебан сначала напугал его до усрачки (у Фаллена реально в голове промелькнуло, когда тот ударил его в живот своей тупой башкой, что морское чудовище какое-нибудь!), а потом ещё и по уху съездил. И хоть опухшее ухо всё же лучше, чем бланш под глазом, но тоже приятного мало. Поэтому затаившаяся внутри обида грызла его целый день. Оставшись в одних шортах, они отправились к морю, загребая босыми ногами не остывший ещё песок. Сумерки, как и в любом другом месте с жарким климатом, опустились почти моментально. Только они выходили из бунгало ещё засветло — и вдруг темнота. Впрочем, совсем темно не было, невдалеке стоял столб с болтавшимся на нём фонарём, света вполне хватало. Когда они проходили мимо соседей, из дома вышел Рудбой и, облокотившись на перила крыльца, блаженно закурил. — Вань, ты почувствовал, как светлее стало? — громко и ехидно спросил Славка, несильно толкнув его в бочину. — О-о, да это сам рэпер Охра вышел посветить нам! Постой тут, пока мы купаемся! — Ты сейчас допиздишся, гондон, посмотрим, у кого ярче засияет. В это время из бунгало выполз Мирон. — Чё случилось, Вань? — спросил он, подслеповато щурясь. — Да ничего, просто эти козлы опять нарываются, — сплюнул Рудбой. Тот только невесело усмехнулся. — Да ну их, не стоит на уродов внимание обращать. — Эй, ты кого уродами назвал, еврейская рожа? — взвился Славка, но Мирон уже вернулся внутрь, а за ним, ещё раз сплюнув, и Рудбой. — Не, ты видел? — психовал Славка. — Этот носатый гоблин что, нас вообще за людей не считает? — Мэн, пошли купаться, — вздохнул Фаллен, — мне лично уже хватило трабблов на сегодня. Мы отдыхать приехали или как? _________________________ (1) Суп из дельфинов — довольно распространённое блюдо на Антильских островах, где дельфины водятся в больших количествах. (2) Бычьи яйца или семенники — являются источником легкоусвояемого белка, содержат витамины и важные микроэлементы. Они обладают нежной структурой и приятным вкусом, слегка напоминающим вкус грибов или почек, но не имеют специфического запаха. Семенники животных, употребляемые в пищу, издавна считали афродизиаком. Тестостерон при нагревании разрушается, поэтому эти блюда не могут повысить уровень гормона в организме едока. Но в старинных рецептах для увеличения мужской силы семенники предписывали употреблять сырыми. Как источник тестостерона их употребляли даже в качестве допинга на Олимпийских играх в Древней Греции. Считала, что такого блюда не существует, а потом полазила на просторах интернета и обалдела.