Сгорая дотла

— Где носит Малевича твоего? — спросил Герман, поднимаясь на цыпочки и высматривая жениха. — Да придет, куда денется, — хмыкнул парень, искренне радуясь за друга. Он осуществил свою заветную мечту: закончил Академию экстерном, выполнив волю родителей, и остался на земле, вместе с Верой, сделав ей предложение. Девушка, конечно же, согласилась, и Андрей еще никогда не видел Малевича настолько счастливым. Они стояли возле ЗАГСа. Для Лютика до сих пор оставалось загадкой, кто сделал бывшему студенту людские документы, по которым будет регистрироваться брак. Впрочем, это абсолютно неважно. — Давно ждете? — запыхавшийся Малевич подлетел к сладкой парочке. — Извините, мы попали в крышку. — В пробку, — хихикнула девушка за его спиной в белой шубке поверх такого же белоснежного платья. — Ага. Ну, чего, пошли жениться тогда? — Погоди, а Света с Костей и мама с папой? Про моих гостей не забудь, — Вера одернула его, параллельно вытирая с его щеки краску. — Точно. Мои родители приедут уже в ресторан, — Малевич улыбнулся и зашагал к зданию бракосочетания. Подружка Веры с мужем опоздали, тихонько шмыгнув в зал. Тучная женщина долго читала муторную речь про корабль любви. — Что за бред она несет? — не выдержал Стрельцов, наклонившись к Лютику. — Не знаю, традиции у них такие, — пожал плечами парень, наблюдая, как супруги надели друг другу кольца и поцеловались, скрепляя брак. — Дурацкие традиции, — Герман отмахнулся и первый выскочил из зала, когда официальная часть закончилась. В ресторан все ехали в длинной машине, которую Вера назвала лимузином. Вообще она оказалась именно такой, какой ее расписывал сияющий Малевич. До ресторана добрались быстро. У входа стояли предки художника, поздравляли сына и знакомились с его женой. Вера произвела на них благоприятное впечатление, и семейство двинулось внутрь, где накрытые столы ломились от еды и напитков. — Что твой отец? — демон остановился на ступеньках, притормозив Андрея за руку, слегка сжимая ее своей. После ссоры Лютик переживал и почти каждую ночь проводил у Германа, не в состоянии находиться в одиночестве. Стрельцов шумно дышал где-то рядом, а вот бывшему ангелу не спалось. Он осторожно поднялся, чтобы не разбудить своего любимого черта, и решил прогуляться, может, хоть тогда заснет. Какого же было его удивление, когда он увидел отца, который стучался в комнату Лютика. Естественно, никто ему не открывал. — Пап? Виктор Петрович вздрогнул, обернулся и облегченно выдохнул, признав в жуткой тени своего ребенка. Они молча разглядывали друг друга, пока мужчина, пересиливая себя заговорил: — Прости, я бы не прав. Андрей ущипнул себя, вдруг он случайно заснул, и все это просто сон. Но нет, ничего не изменилось. — Да, я был не прав, когда еще воспитывал тебя, говорил, что никогда не помогу тебе, но как я могу бросить сына в беде? Я понял это, когда ты ушел. Мой дом всегда будет твоим домом, и я готов помочь тебе, когда это понадобится, жаль, что раньше я считал иначе, — спутанно проговорил Виктор Петрович, сглотнув и смотря куда-то мимо Лютика. Андрей кинулся ему на шею, обнимая. И папа понял, что сын его прощает. Не придерживаясь более правила «все сам», Виктор Петрович помотался по образовательному совету, и в итоге смог пристроить и Лютика, и Германа в Министерство по работе с людьми. Похлопотал, чтобы их приняли поскорее, так что вскоре Академия с ее тоскливыми бумажками и заседаниями останется позади. Стрельцов, услышав эту новость, расцеловал немного обалдевшего от настолько бурной реакции Андрея и пообещал прикупить Виктору Петровичу бутылку самого вкусного ликера в знак благодарности. Кристина Павловна только порадовалась, что ее нерадивый племянник теперь не проблема ее Академии. Ну, и поздравила его с тем, что он будет учиться там, где хотел. Так что в ближайшее время их переводят в Министерство, где, кстати говоря, отдельных комнат нет, так как это заведение менее элитное, чем Академия, поэтому живут не по одному, а по двое. И Герману не придется лазить в окна или красться по коридору, чтобы попасть к Андрею, потому что у них теперь общая каморка. — Ждет нас на неделе в гости, хочет поближе познакомиться со знаменитым нарушителем всех правил, — Лютик подмигнул Герману, утягивая его в ресторан, где Малевич с Верой уже заняли почетные места во главе праздничного стола. Поднимали тосты, ели горячее, которое почему-то было едва теплым, и Малевич ругался на администратора, грозясь небесной карой. Вера еле угомонила его, шепнув что-то на ухо. Он сразу как-то сдулся, мечтательно улыбнулся и спокойно продолжил пировать. — Горько! — крикнула Лена, хлопая в ладоши. — Что? Невкусная еда что ли? — Малевич понюхал тарелку, но Вера повернула его к себе и поцеловала. Он и не возражал, забыв про свой стейк напрочь. — Что горько, я ни черта не понял, эта Лена вообще ела банан, как он может быть горьким?! — Герман ущипнул Андрея, и тот чуть не стула не упал. — Выйдем ненадолго? — шепнул Стрельцов, уже не думая о горьких бананах, и постучал пальцами по коленке парня. Лютик кивнул и, предупредив немного захмелевшего Малевича, что они отлучатся, покинул душный зал и жадно вдохнул прохладный декабрьский воздух. Что-то упало ему на нос. — Это и есть снег, — Герман уселся на покосившуюся лавочку, закинув ногу на ногу. Андрей завороженно озирался, после чего присел рядом с демоном, касаясь плечом его плеча. Стрельцов кашлянул, накручивая цепочку на шее. — Я… — Чего? — Лютик посмотрел на него, улыбаясь, несмотря на серость вокруг. Ничего, первый снег добавит чистоты унылым улицам. — Я люблю тебя, — вымолвил Герман, напрасно успокаивая сбившиеся дыхание. Из его рта вылетал пар, и это зрелище заворожило Андрея. Он не ждал, что демон когда-нибудь признается ему, ведь тщательно скрывал ранимую натуру за шутками и подколами. — Не молчи. — А что сказать? — Ты меня любишь? — спросил Стрельцов, нервно сжимая теплую ладонь Лютика. Парень прищурился и усмехнулся. — Я? Нет, — соврал он, невинно хлопая глазами. — Иди нахуй с такими шутками! — выругался демон с порозовевшими, очевидно, от холода щеками. — Я даже знаю, на чей, — пробормотал Андрей, целуя его в подбородок, а затем прижимаясь к его искусанным губам. Герман охотно отозвался на поцелуй, притягивая своего ангелка как можно ближе к себе. Последняя светлая прядь челки Лютика почернела.