Сгорая дотла

Аделю после ее выходки исключили без права восстановления. Так что пришлось ее влиятельному отцу пихать непутевую дочку в другой университет. Есика же осталась в Академии, Кристина Павловна разыскивала негодяев, но на их след не напала. Поэтому преступники наказания не получили, гуляя на свободе и наслаждаясь жизнью без Шалашовой и назойливой ангелессы. Курпатова стала ниже травы тише воды, потому как в нее тыкали пальцем все, кому не лень. Легендарная девушка-птица, что смогла забраться на подоконник почти голой. Герман немного расстроился, что Есику не выгнали, но видеть ее ежедневные страдания ему было приятно. Лютика муки совести не тревожили, потому что его мало что беспокоило помимо Стрельцова. Да, он заскакивал к Малевичу поболтать, как раньше, но встречи происходили реже, а разговоры стали короче. Художник не отказывал другу в дельном совете, иногда размышлял над темами, над которыми Андрей и не задумывался. Никто из них не злился, у каждого была своя личная жизнь. Малевич навещал на земле свою музу, что дарила ему вдохновение, а чертенок пропадал с Германом сутки напролет. Потому что влюбился до дрожи в коленях и потеющих ладоней. Стрельцов о чувствах открыто не заявлял, наверное, он ещё не готов. Андрей не нагнетал, им слишком комфортно друг с другом, и места пустым ссорам в их близких отношениях нет. Лютик давно отметил, что на кровати Германа он проводит больше времени, чем на собственной. Вот и сейчас он удобно устроился в постели демона. Стрельцов устроил вылазку на коммунальную кухню в поисках чего-то вкусного. Андрея он берег и не пустил на растерзание другим демонам, не принявших чужака в свою сформировавшуюся стаю. Со стола хозяина комнаты пропал весь бардак. Да-да, Кристина Павловна отругала своего племянника, заставив провести генеральную уборку в своем клоповнике. И он выполнил это, иначе тетушка грозилась выселить Лютика из соседней спальни, и тогда облом их ночным ламповым посиделкам. Герман вынужденно согласился, надеясь, что Кристина еще не совсем поняла, чем они на этих посиделках занимались. Поэтому на столе расположились всего пара листков, потрепанное перо и книга с рассказом, который черт читал Андрею. Любопытство пересилило парня, и он, отчего-то на цыпочках, подкрался к мебели и трясущейся рукой взял бумажку. «Твои волосы пахнут сиренью, Ты из света стал плохой тенью, Когда я рядом, теряю все слова. Может, ты и впрямь моя судьба?» Лютик поверил бы чему угодно, но не своим глазам. Герман писал стихи? С каких пор грубиян и наглец Стрельцов заделался в Маяковские? Андрея заставила улыбнуться пародия на стихотворение, и в эту же секунду дверь отворилась от пинка, и на пороге нарисовался демон с подносом, уставленным едой. — Эй, дай сюда, — он поставил угощение на прикроватную тумбочку и, подскочив, вырвал листок у Лютика. — Не знал, что ты пишешь стихи. — Это не мое, мне подкинули, я требую адвоката из Университета Справедливой Юстиции! — Стрельцова безумно смутило, что он забыл спрятать свои записи, и Андрей увидел их. Его стихи неказисты и глупы, да и в размер не попадали. — Кому они? — спросил Лютик, догадываясь об адресате, и от этого внутри все мучительно-приятно сжалось. — А ты не понял? — вопросом на вопрос отозвался Герман, едва заметно покрываясь румянцем. Парень высвободил несчастную поэзию из теплых рук Стрельцова, и мягко прижался к его губам. Ему плевать, что эти стихи далеки от шедевра мирового искусства, но Герман написал их специально для него, старался, поэтому стихотворение автоматически становится для Андрея самым лучшим, и никакой Пушкин не сравнится с его личным демоническим поэтом. Их поцелуй дерзко прервал громкий стук в дверь. Стрельцов неохотно отстранился, впуская названного посетителя. — Здрасьте, почта, — уныло сказал бледный парень, пихая Герману конверт. — Вашего соседа нет, передайте ему письмо. Всего доброго. Почтальон скрылся, а демон чуть было не ринулся за ним, чтобы как следует врезать за наглость. С какой стати кто-то должен выполнять работу ленивого разносчика почты? Лютик тем временем распечатал конверт и принялся за чтение. Чем дальше он поглощал текст, тем сильнее округлялись его глаза. К концу письма парень нервно кусал губы. — Кто пишет? — поинтересовался Герман, прерывая свою оскорбительную тираду. — Мои родители, — одернув черную рубашку, купленную в людском магазине, проронил он. — Зовут меня на семейный ужин этим вечером… Стрельцов особой проблемы не видел, ну родители, и что. Поедят, пара банальных вопросов об учебе, и все, Андрей может идти, куда душе угодно. Но Лютик так не считал, потому как косяков и хвостов по учебе у него накопилось много. А то, что он подвёл своего консервативного отца, превратившись из прилежного студента в демона, и начал встречаться с парнем... В общем, легкими ушибами от вечера не отделаться, наверняка отец писал Кристине Павловне и интересовался, как там его покладистый и трудолюбивый сын. И ректорша без обмана расписала ему нерадужные перспективы отчисления за неуспеваемость. Лютику на ум ни одно адекватное оправдание не шло, значит, придется говорить правду. Да уж, тихий семейный ужин превращается в настоящий ужас. Герман выслушал опасения Андрея и виновато потупился. Это он увлек парня к демонам, из-за него прежняя жизнь падшего ангела продолжает рушиться. Его почти что выкинули из Академии, а теперь ещё скандал с родителями. — Да ладно, выкручусь, — пробормотал Лютик, мягко погладив Стрельцова по плечу, потому как видел, что тот переживал больше него. Герман, конечно, в эту чушь не поверил. И решил, что понесет за все многочисленные грешки ответственность и пойдет вместе с Андреем к его родителям в качестве поддержки, опоры, ну, и доказательств. До вечера они напряжённо молчали, пока пальцы черта неощутимо порхали над его запястьем, едва касаясь. Лютик повернулся на бок, уткнувшись в черную толстовку с почти неуловимым карамельным ароматом одеколона. Стрельцов крепко обнял его, и парень был благодарен за эту немую поддержу. Родители Андрея жили в благополучном районе в уютном двухэтажном домике. Обычные многоэтажки их не устраивали, да и зачем, если можно позволить более комфортное жилье. Города, конечно, хороши, но среднего возраста родителям суета ни к чему. Самым позорным считалось жить как раз возле учебных заведений, потому как помимо самого здания, где студенты грызли гранит науки, в таких районах не было почти ничего, чтобы они не отвлекались от занятий. Одно, если повезет, два кафе, почтовое отделение и кучка пятиэтажек, в которых ютились в основном пожилые небогатые ангелы с демонами, проживающие на маленькие пособия от Канцелярии. Именно она занималась бумажками, распределением средств и, конечно, принимала решение, какой человек достоин попасть в рай, а кто гореть в аду. Собирался целый консилиум, после обсуждения они выносили вердикт и отправляли его в Высший суд. Там людям зачитывали решение, все их благие и грешные дела. Туда и желали пробиться все выпускники Академии. Работа престижная, сидячая, монотонная. Лютик понял, как ошибался, думая, что такое будущее — мечта. Это скука смертная, и что, ему там трудиться столетиями, пока он не превратится в старика с бородой до земли? А молодость? Жизнь пройдет, а он останется ни с чем, без ярких воспоминаний, событий. Разве это то, к чему стоит стремиться? Переход между разными районами небес и ада осуществлялся также через специальные порталы в виде арок. Поэтому Андрей шагнул, прикрыв глаза и представив родной дом. Герман держал его за руку и молчал, берег свои шуточки для следующего раза. Отец Лютика, Виктор Петрович, всегда строго относился к сыну и вбивал ему в голову с самого детства: ты всего должен добиться сам, я тебе помогать не стану. Парень соглашался, упорно трудился, с отличием закончил лицей и поступил в престижное заведение. Виктор Петрович сдержанно похвалил его, потому как всегда скупился на комплименты. Ругал он профессионально, долго, а хвалы от него не дождешься. Отец изредка писал Андрею, спрашивал все ли в порядке и опять пропадал. Лютик не виделся с ним почти три с половиной года по меркам ангелов и около тридцать пяти лет по людским. Мать же Андрея, Валерия Леонидовна, абсолютно простая женщина, росла в бедной семье, вышла замуж за Виктора и выбилась в леди высшего общества. Однако не зазналась, приглашала к себе старых подруг, не забывала пожилых родителей. На фоне иногда грубого отца мать выглядела сверхангелом. Но Лютик тянулся к отцу, мечтая доказать ему, на что он способен сам, что он может справиться и без его подачек. А этим вечером Андрею придется признать поражение, кроме неприятностей он не достиг ничего, за что бы отец, наконец, расхвалил его. Парни преодолели скрипучую калитку, и в саду Лютик бросил Германа. — Дальше я сам, ты меня подожди, — пробормотал он, как-то неловко поцеловав его в щеку и быстро побежал к голубой двери, нажимая на кнопку звонка. Почти тут же его затащили внутрь. Мать обняла сына и собиралась потискать его, но тот мягко убрал ее ладони, не желая причинять боль ни ей, ни себе. Валерия Леонидовна надела платье к визиту Андрея, ведь она так скучала по нему, и его отстраненность несколько задела ее. Женщина начала болтать о том, как у них с Витюшей дела, что отец новую скамью сколотил, покрасил, забыл и сел на нее, испачкав новые брюки. — А ты чего в черном? Умер что ли кто? Получить ответ ей помешал Виктор Петрович, выходя в тесный холл. Валерия Леонидовна тут же замокла. — Пошли на кухню, поговорим, — лаконично сказал он, и по выражению его лица непонятно зол он, спокоен или испытывал еще какие-то эмоции. Андрей последовал за ним. Они сели друг напротив друга за деревянный стол со скатертью в цветочек. В атмосфере появилась напряженность как перед грядущей неизбежной бурей. Отец парня прокашлялся и вкрадчиво спросил: — Мне недавно пришло письмо от ректора Академии, где Кристина Павловна черным по белому написала, что, мол, ваш сын отстает в учебе, на пары не ходит, скатился на тройки и у него полно пересдач. И я попросил тебя навестить нас, чтобы задать всего один вопрос: это правда? — Да, правда, — уверенно воскликнул Андрей, исподлобья разглядывая суровую морщину на лбу родителя. — Тогда какого черта, Прости Господи, ты ничего не предпринимаешь? Хочешь, чтобы тебя за шкирку выкинули как какого-то жалкого котенка? Мы сейчас же возвращаемся в твою Академию, где ты слезно будешь умолять не выгонять тебя и выполнишь все, что должен, — Виктор Петрович резко поднялся, отчего стул с режущим ухо звуком проехался по полу. — Нет, — отрицательно покачал головой пока что еще студент, сжимая в кармане фантик от конфеты. — Что? — мужчина замер на мгновение. — Мне показалось, или ты мне перечишь? — Не показалось. Я не хочу учиться в Академии, мне все равно, пускай исключают, — нахмурился Лютик, и у него на лбу проявилась едва видимая морщинка, как у отца. — Я запрещаю! — он ударил кулаком по столу, и на шум прибежала обеспокоенная Валерия Леонидовна. — Ты не посмеешь разрушить свою жизнь! Кем ты станешь, необразованным уборщиком? Такое будущее ты выбираешь?! — Да, такое, это лучше, чем годами заниматься нелюбимым делом, это же скучно! Учеба это не главное… — Поговори мне тут ещё, не дорос, чтобы знать, что правильно, а что нет! — Вить, успокойся, — жена нежно погладила его по плечу. — Мы собирались поужинать. Она бросилась расставлять тарелки, после чего всем наложила вкуснейшее жаркое по фирменному рецепту. У Лютика напрочь пропал аппетит. Он злился, что его никто не воспринял всерьез. Якобы это переходный возраст, и плевать, что он давным-давно закончился. — Ну, а отношения у тебя есть? Нашел вторую половинку? — мудрая мама разряжала накаленную до предела обстановку как могла. — Нашел, — хмыкнул Андрей в тарелку, лениво ковыряя вилкой предложенное блюдо. Мама готовила вкусно, но этим вечером даже ее великолепное жаркое казалось ему отвратительным. — Кого же? — Меня, — Лютик чуть не поперхнулся воздухом, обернувшись. Через запасную дверь на кухне Герман проник в дом. Валерия Леонидовна охнула, всплеснув руками. — Очень приятно, Стрельцов Герман Маркович, — он вежливо и не без издёвки поклонился, приветствуя родителей своего парня. — Это шутка?! — покрываясь пунцовыми пятнами, тихо зашипел папа Андрея. — Демон в моем доме… Не допущу! Вон отсюда, дьявольское отродье! — Тогда и я вынужден уйти, раз ты не допускаешь демонов в этом доме! — гаркнул Лютик, вскакивая с места и отходя все дальше от стола, пока не наткнулся спиной на Стрельцова. Виктор Петрович открыл рот, набирая в легкие кислород, но так и не произнес ни слова. Повисла тишина, которую нарушало тиканье часов. Мужчина медленно встал и посмотрел на сына так, что его дрожь взяла. — То есть мы с матерью тебя растили, воспитывали, кормили и поили, все для тебя делали, а ты переметнулся к демонам?! Ты понимаешь, что натворил! Точнее, ты ушел к одному из демонов, стоит ли он один будущего, которым ты пожертвовал? Хорошо тебе трахается с чертом, сынок?! — Витя! — Валерия Леонидовна дернула его за рукав, но остановить разъяренного мужа не сумела. — Ты никогда не переступишь порог этого дома, слышишь, никогда! Ты мне больше не сын, слуга Сатаны! — он отвел взгляд, сел, поедая рагу, словно и не было секунду назад грандиозного скандала. Лютик вылетел из дома, Герман за ним. Да, Андрей знал, что ссора неизбежна, но таких грубых и обидных слов от отца не ожидал никак. — Андрей, — Стрельцов схватил его под локоть. — Остановись, куда же ты? — К чертовой матери из родительского гнезда! — Постой, Андрюш, Андрюша, — Валерия Леонидовна добежала до сына и, отдышавшись, прошептала. — Что бы не случилось, даже если ты вылетишь из Академии, я все равно буду любить тебя, ты же моя кровиночка. Не сердись на отца, он отойдет, наверное, мне так жаль… В ее побледневших с возрастом голубых глазах плескалась горечь, ведь двое самых важных ей близких поругались. Лютик выдохнул, погладил маму по поседевшим местами волосам. — Я тоже тебя люблю. После чего он ушел, оставив позади себя отцовский дом, куда дорога ему, увы, была закрыта. Они вернулись в общежитие, и теперь уже троечник и кандидат на вылет завалился к себе. Стрельцов неслышно зашел, заперевшись на ключ. Он винил во всем себя, поссорил Лютика с семьей, испортил ему светлое будущее. Как исправить то, что необратимо? — Как он смеет говорить мне в лицо, с кем и когда я трахаюсь, — недовольно пробурчал Андрей, расстегивая рубашку. Герман не успел ответить, потому что непутевый сын впился в его губы поцелуем. Демон не возражал до того момента, пока они не переместились в кровать и Лютик не остался в одних трусах, непрерывно целуя его, устроившись верхом. — Андрей, ты что творишь, угомонись, — Стрельцов безвольно лежал, вжатый в матрас, и уговоры на взбудораженного Андрея не действовали. — Лютик, черт бы тебя подрал! — Герман взял его лицо ладонями и встряхнул, глядя в бешеные глаза, взгляд которых постепенно становился осмысленным. — К сожалению, не подрал, — раздраженно подметил Лютик, устало опускаясь рядом с демоном. Сердце Стрельцова колотилось в сумасшедшем ритме, и он с трудом дышал. — Я не хочу, чтобы ты переспал со мной ради того, чтобы позлить своего папашу. — Тебя ебет? — горько усмехнулся Андрей, отвернувшись к стене. — Не твоей заднице достанется. — Я хочу тебя всего, — зашептал Герман, осторожно скользя подушечками пальцев по его бедру. — Но не при таких обстоятельствах — Ты прав, я… не знаю, что на меня нашло, это злость на отца. Он никогда не относился ко мне с пониманием и, это плохо, но я ненавижу его за то, что он мне наговорил. Особенно мне обидно за тебя, — последнюю фразу он прошептал очень тихо, но демон услышал каждое слово. — Не говори так, у тебя хотя бы есть отец, — Стрельцов затронул болезненную тему и не знал, стоит ли развивать ее дальше. Лютик перевернулся на другой бок, показывая, что ему интересно узнать что-то, что местный красавчик привык хранить в секрете. — Родителей не стало, когда я был на девятом уровне в лицее. Мы были очень близки с папой, я всегда мог рассказать ему обо всем, а теперь все, что у меня от него осталась, эта цепочка, — Герман повертел ее на шее. — Я не расстаюсь с ней. — Что с ними случилось? — Мама любила отца, но ее манило добро, она всем помогала, не любила врать, пакостничать и тому подобное. И она стала тем, кем пожелала — ангелом. И, конечно, они оба страдали, мучительно глядя друг на друга и не смея прикоснуться. Они знали, что на их шее висел я, пока что глупый подросток, и все это тщательно от меня скрывали. И так продолжалось, пока кто-то не настучал на них. Что ангел и демон живут в браке, да еще и ребенка воспитывают. Их казнили, обоих, за нарушение этого гребанного закона, поэтому его формулировку я знаю в точности. На воспитание меня взяла Кристина, немногим старше меня. У нас разница в возрасте не такая уж и большая. И я ненавидел ее за то, что она запихнула меня в эту Академию. Пока ты мне не сказал, какой мудак и причиняю боль единственному родственнику, что у меня есть. Я люблю ее, сколько бы мы не ссорились. Поэтому цени тех, кто у тебя есть, потому что я, увы, никогда уже не поругаюсь с отцом, а теперь более не помирюсь. Стрельцов нежно водил ладонью по телу Лютика, не веря до конца, что правда может касаться его сколько грешной душе угодно. Эта история с превращениями, может, у них не кончится все столь трагично? — Знай, что у тебя есть ещё один близкий… друг, — добавил Андрей, задержав взгляд на губах Германа. Он поддался на провокацию, поцеловав его не в губы, а в прохладное плечо, запуская пальцы, а его темные мягкие как снег волосы.