***
Гарри не проспал долго — его замучили кошмары, в которых Волан-де-Морт медленно и мучительно убивал его друзей, а он не мог прервать страдания любимых людей. Из-за этого через пару часов Гарри ушёл из спальни, чтобы ненароком не разбудить Северуса. Поттер курил сигарету за сигаретой и думал. Зачем людям дана возможность думать? Люди — это люди: этим всё сказано. Вместо того чтобы решать существующие проблемы, они придумывают новые. Гарри размышлял: зачем это было нужно? Всё закончилось или Волан-де-Морт ещё жив? Его друзья соврали, что не презирают его? Как это возможно? Гарри и сам себя ненавидел. Он чудовище. Волан-де-Морт был прав во всём. Он убийца. Что он умеет, кроме как убивать? Причинять людям боль. Постоянно. Ежедневно, ежеминутно. Что на него нашло вчера, когда он заставил Северуса страдать? Для чего это было нужно? Если предположить, что война действительно закончилась, то зачем он нужен этому миру? Что он умеет? Воевать. Кроме этого? Летать на метле. И всё? Да. Больше он ничего не умел. Ни мозга, ни амбиций, ни желаний. Он пуст, выжат и обессилен. Чем плоха пустота? Чем плох пустой лист? В нём нет никакой смысловой нагрузки. Ни один писатель не выпускал в печать вместо романа чистые листы. Ведь каждый желающий на этих листах может воспроизвести всё, что душа пожелает. Чем это плохо? Всем. Мысли не всех людей можно пропускать в печать в этом довольно опасном и жестоком мире. Это страшно. Чем плох пустой человек? На людях тоже можно рисовать, ломать и снова создавать. Вот только человек не будет личностью, он станет лишь чьей-то тенью. Тень опасна. Её трудно узнать, поймать и убедить. Тень не имеет мнения, сочувствия и искренности. Тень может существовать, только если есть источник света. А источником света может стать любое существо, познавшее мастерство манипуляций. А что с Гарри? Гарри пуст и полон одновременно. В нём столько боли и страданий, что это его опустошило. На лист, вдоль и поперёк исписанный чернилами, пролил белой краски, чтобы заново заполнить. Места не было, но вновь появилось. И чем его заполнить? Чувствами? Их нет. Едой? Он не голоден. Сном? Не может спать. Болью? Ей был заполнен прошлый лист? Людьми? Разве они позволят? Он бы не позволил. Никотином и алкоголем? Из этого не выйдет ничего хорошего. Чистый лист остаётся прежним, опустошённый человек — таким же пустым. Вселенная несётся в пространстве с немыслимой скоростью, вращается планета, проходят эпохи, строятся города, растут деревья, меняются люди. И только Гарри завис в состоянии стазиса. Неожиданный шорох вывел Гарри из мыслей. Не успел он увидеть источник шума, как его нежно обняли со спины и поцеловали в макушку. Северус проснулся. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Поттер. Северус отстранился от Гарри, обошёл диван и сел рядом с Гарри. — Свободным и полным. Спасибо тебе. Я давно такого не испытывал. — Северус, вчера я не хотел сделать тебе больно. Я лишь хотел, чтобы ты отпустил прошлое. — Я понял, Гарри, хоть и не сразу. И безумно тебе благодарен, — Северус притянул Гарри к себе, сжав того в объятиях. А что Гарри? Он был пуст. Механизм, кукла. Он сделал то, чего от него ждал Северус, даже улыбнулся. Улыбнулся самой искусственной улыбкой, на которую только способен. Так, что было больно Северусу. — Когда ты перестанешь винить? — Уже. — У людей, которые приняли случившееся, нет в глазах пустоты. Их улыбка не похожа на гримасу, от них не пахнет табаком так, будто они скурили пачку за несколько минут. — Северус… — Гарри, позволь помочь тебе. Откройся хоть кому-нибудь, пусть даже не мне, но позволь поговорить с тобой. — Не могу. Не хочу. Я не имею права. — Гарри, — с горечью произнёс Снейп. — Ты больше всех остальных заслуживаешь быть выслушанным. — Мне нравится быть белым, я хочу быть белым. — О чём ты? — О книгах. О себе. Северус молча смотрел на Гарри, пытаясь понять о чём говорит парень. Гарри молча ушёл. Людьми нельзя заполнять пустоту. Ведь так? Нельзя, он не заслужил. Разве не заслужил? Да, он убийца. Он сделал им больно. Их очередь отвечать ударом на удар.***
Гарри долго бродил по окрестностям поместья. Он думал, ходил и думал. Он учился чувствовать. Вот солнце греет кожу — тепло. Кожа чувствует тепло, а Гарри — холод. Мерзкий холод, пробирающий до костей. Холод, замораживающий мозг. Хрустнула ветка. Гарри услышал, почувствовал, но не обратил внимания. Его мысли далеки от леса. Пролетают птицы прямо над головой. «Вы заберёте меня с собой? Вы спасёте меня? От кого? От меня». День превращается в вечер, Гарри превращается в тень. В чью? Ни в чью-то конкретную, ни от кого не зависящую. Ночь лучше вечера, спокойнее. Ночью можно сходить с ума. Никто не узнает, не увидит, как именно вы сходите с ума. Ночь допускает те мысли, которые вы отчаянно прогоняете днём. Ночь умеет смеяться и танцевать тенями на стенах. Ночь может забрать весь свет, чтобы вам было лучше страдать. Люди любят страдать: им нравится жалеть себя и думать, что они заканчиваются. Человек и вправду может закончиться. Исчезнуть, раствориться, будто масляная краска в растворителе. Люди бывают разные, определённые цвета, смешанные, мягкие, грубые, тёплые, холодные. А растворителем может быть что угодно: другой человек, обстоятельства, работа, усталость, учёба, разочарование. И Гарри тоже цвет. Все помнят? Он белый, пустой. Растворитель — его мозг. Его глупый-глупый мозг, убеждающий его, что он главная беда этого мира. Как же самовлюбленно думать, что ты центр этого мира, и, если ты исчезнешь — всем будет лучше. Кому? Друзьям — хуже, Пожирателем — лучше, а остальным? Остальным наплевать. А общая масса — это остальные. Так кому всем будет лучше, если Гарри не станет? Всем. Этот нелогичный мозг, упивающийся своим горем и болью. Белый хочет слиться. Белый цвет у Гарри ассоциируется с больницей. Совсем не важно, что там везде мерзкий лимонный цвет. Интересно, кто растворит лимонный цвет?***
Гарри ушёл из леса. Он столько прошёл, что ноги должны болеть. Он давно не ел, что желудок должно скрутить больно. Он чувствует это? Разумеется, нет, ему плевать. Он идёт в больницу, к Луне. Луна светлая, но никогда не была белой. Она — смесь сиреневого и голубого, раннего заката над рекой. Гарри знает, как растворить человека. А как его починить и вернуть к жизни? Если бы хоть кто-нибудь умел это делать, жизнь была бы солнечно-жёлтой, а ночь — спокойной и счастливой. Гарри стоял у её кровати и смотрел на умиротворённое лицо. Такое же лицо было у Сириуса. Такое же лицо было у него, до того, как он выбрал вернуться. Зачем он вернулся? Вернётся ли Луна? — Луна, — тихо прошептал Гарри. — Ты мой личный мост между адекватностью и сумасшествием. Моё спокойствие. Я снова всё испортил. Гарри услышал скрип двери. В палату вошёл Люциус, держа в руках небольшой букет пионов. Белых. «Мне на могилу или Луне на выздоровление?» — Люциус? — удивлённо спросил Гарри. — Не ожидал вас тут увидеть. — Это жена моего сына, — ответил Люциус, будто это было очевидно. — Если я помешал, то зайду позже. — Не помешали. Не знаю. Уходите, не уходите — мне всё равно. — Что с вами творится, Поттер? — Я не знаю. Мне всё равно, что со мной. — Ваш лексикон всё так же оставляет желать лучшего, — ухмыльнулся на секунду Люциус и стал серьёзен. — Гарри, поговори со мной. Расскажи, спроси, но действуй. Не останавливайся, сделай хоть что-нибудь. — Спросить? Я могу вас о чём то спросить? — удивился Гарри. — Конечно. — И вы скажете правду? — У меня нет привычки врать, если мне не нужно спасать свою семью. Всех, кого можно — ты спас, остальным ложь не поможет, — с грустью ответил Малфой. — Хорошо. Ладно. Я человек? — Ты человек. — У меня есть право чувствовать? — Разумеется. — Я имею право чувствовать боль? — Как и все остальные. — Я имею право на усталость? — Да. — Я могу что-то делать для себя, только для себя, а не ради общего блага? — Да. — Я виноват в смерти людей? — Косвенно — да, прямо — нет. Не больше, чем я, Северус или кто-либо другой. — Я убил их? — Нет. — Они умерли напрасно? — Ни в коем случае. — Волан-де-Морт мёртв? — Мёртв. — Точно? — Точно. Гарри заплакал. Он не помнил, когда плакал в последний раз. Ему было плевать, что Люциус смотрит. По-прежнему белый, но он чувствует. Хотя бы чувствует, что ему плохо. — Я устал, что меня считают сильным. Я устал быть сильным. Они думают, что я им помогу. Кто поможет мне, если я сам себе помочь не могу? Луна светила в окно, а Гарри сходил с ума. Люциуса молчал, не зная, что ответить. — Почему все в меня верят? Что во мне особенного? Почему это происходит со мной? Гарри думал о родителях, о Сириус, Доре и Ремусе. О детстве, Дурслях, боли и голоде, который он постоянно испытывал в начальной школе. Голод. Он чувствует голод. Он чувствует, что хочет спать. А если человек хочет спать, и есть — он вспомнил о себе. Он вспомнил, что не железный. Ему нужен отдых, сын и друзья. Ему нужен Северус. Они нужны ему, чтобы заполнять его пустоту. Заполнять теплом и смехом, добротой, весельем. Любовью. Ему необходимо найти любовь в этом мире. Она не спасёт его, не сможет. Любовь спасает только в сказках, там всегда всё заканчивается хорошо. Любовь поможет отвлечься. Когда-нибудь он станет цветом. Это будет ни завтра, ни через неделю и даже месяц. Но его закрасят. Гарри станет жёлтым, тёмно-фиолетовым, коричневым, синим, красным, зелёным. В нём будут все спектры цветов — чувства. Всё, что только можно испытывать, чувствовать и переживать. Вся его память будет снова закрашиваться в разные цвета, воспоминания будут пополняться. И Гарри будет жить. Жить — лучшее, что есть в этом мире. Возможность жить — бесценна, просто далеко не сразу люди это понимают. Судьба — белый холст, краски — воспоминания и чувства. Картинная галерея — это жизнь. Это пересечение судеб, разное восприятия одних и тех же событий. В данный момент вы чувствуете, что вы живёте? Вы чувствуете холод, тепло, грусть, счастье? Или вы только испытываете голод? Это не страшно, если вы способны испытывать лишь голод. Когда-нибудь вы сможете жить. Выгляните в окно, почувствуйте ветер, подставьте ему своё лицо, ладони, волосы. Живите. Прошу вас, живите. Мирно, спокойно и счастливо. Чтобы в нашем мире было меньше пустых людей, чтобы мы все были яркими и красочными. Чтобы страницы были исписаны текстом, картины разрисованы красками, а мы полны любви и счастья. Это то, что должны испытывать люди. Это то, что делает людей людьми. А Гарри? Гарри — человек? — Знаешь, Гарри, — вырвал Люциус из мыслей Гарри. — Раньше я не понимал, почему моя жена так верила в тебя. Ведь ты всего лишь человек! Ты просто человек! Сейчас я понял. Ты — человек! И это главная твоя ценность. Это отличает тебя от Волан-де-Морта! Ни методы, ни цели, а сама сущность. Пожалуйста, всегда помни о том, что ты человек.