***
— Здесь у нас кафетерий, — я шла следом за сосредоточенным старостой, который прокручивал в памяти все значимые места нашей школы. Он не хотел упустить ничего, ведь пообещал госпоже О, что эта экскурсия будет самой информативной, что он когда-либо вообще проводил. Субин был моим другом, с которым мы прошли многое в школьной жизни, но пойти дальше нам так и не удалось. Я помнила тот день, когда я в очередной раз опоздала и ворота закрылись прямо перед моим носом, но вот что меня удивило тогда, так это стоящий неподалёку от ворот староста нашего класса, который всем своим видом высказывал недовольство, я буквально услышала, как он выругался на учителя математики и всю систему образования в целом. До этого мне не приходилось обращать на парня внимание: я считала его этаким пай-мальчиком, который всегда стремился занять первые места в рейтинге и был готов на всё, чтобы подластиться к учителям. Но Субин не оправдал моих надежд, как потом оказалось, он тоже не переносил на дух нудные уроки господина Кима и всем сердцем ждал окончания ненавистных нами занятий. Кто же знал, что парнишка в доведённой до идеала форме и аккуратно завязанном галстуке чёрно-зелёного цвета окажется таким же, как и мы. Как сейчас помню: на улице пригревало апрельское солнце, цвела сакура, и где-то вдали от нас были слышны звонкие голоса подростков, а мы бежали с Субином и ещё несколькими учениками кросс по футбольному полю, держа в руках свои рюкзаки. Господин Ким никогда не отличался фантазией, поэтому и в этот раз нам пришлось наворачивать круги вокруг лужайки. Мне иной раз казалось, что именно этому детоненавистнику надо отдать должное за мою стройную фигуру. Ну или же желанию поспать, которое всегда побеждало в борьбе с тем, чтобы прийти вовремя. Ничего уж я не могла поделать с собой. Как говорили учёные по телевизору: «Здоровый сон — это залог здоровья, поэтому им нельзя пренебрегать». Ну а я, собственно, кто такая, чтобы не слушаться более образованных, чем я, людей? Только такое оправдание не нравилось ни маме, ни госпоже О, от которой я вечно получала замечания, и при этом же слёзно умоляла, что такого никогда больше не повторится. Актриса из меня была хорошая, а вот человек, что умеет держать слово, такой себе. — Это спортивный зал, но в основном здесь проходят тренировки у баскетбольной команды, а наши на улице, — как сейчас помню этот зал, ведь именно здесь начались наши с Дохёном отношения, полные любви и нелепых моментов, но не имеющие права на счастливый конец. Если бы я тогда не согласилась, то всё могло сложиться по-другому, но была бы тогда я той Ким Джису, которой являюсь сейчас? Определённо нет, моя жизнь круто изменилась, стоило этому парню только войти в неё. Я не смогла пройти мимо спортивного зала, остановившись в дверях. Лучи солнца просачивались сквозь окна, оставляя тень на спортивном паркете, на котором красной и чёрной краской было расчерчено поле для баскетбола. Парни, на каждой майке которых были написаны их игровые номера, отрабатывали передачи. От усталости их лица выглядели вымученными, но каждый всё равно продолжал заниматься тем, что приносило ему удовольствие. Да и члены школьной команды по баскетболу не имели права расслабляться. Спорт — это такое дело, что не терпит отлагательств, если ему не отдаваться полностью и со всей душой, то ничего не выйдет. Я продолжала неотрывно наблюдать за тренировкой, даже тогда, когда Субин, заметив моё любопытство, подошёл ближе и встал слева от меня. — Это ребята из баскетбольной команды, у них через неделю матч, поэтому они так усердно готовятся, — мне не нужны были пояснения, ведь я и так помнила, что именно в этой игре Дохён получит звание самого ценного игрока. Именно после этой игры для него всё станет намного серьёзнее и значимее, чем можно было представить. — Здесь парни из нашего класса? — подняв взгляд на рядом стоящего одноклассника, спросила я. Субин всегда был высоким, но за столько лет я позабыла это чувство, позабыла то, насколько огромная была между нами разница в росте. Интересно, такой ли ты высокий и сейчас? Наши пути разошлись ещё давно, парень появился только на первой встрече выпускников, а после и вовсе перестал приходить. Общение охладело, у каждого свои заботы, так мы и забросили нашу с ним дружбу. Мне и впрямь жаль, что мы не продолжили общение, когда стали старше. Чхве Субин, мне правда жаль. — Да, Минхёк и Дохён, — он кивнул в сторону двух парней, что отрабатывали дриблинг. Сейчас всё ушло на второй план, а перед глазами только чуть взъерошенные волосы Дохёна и его улыбка, одобряющая сделанный бросок. Он всегда наслаждался процессом игры, отдавался ей полностью. Баскетбол был его наркотиком, таблеткой, что он был готов положить под язык и получить от этого неистовое удовольствие. Это было его мечтой, недостижимым идеалом, к которому он стремился. И именно поэтому я отложила свою мечту, позволив его засиять ярче звёзд. Неожиданно парень посмотрел в нашу сторону, словно почувствовав мой пристальный, почти прожигающий, взгляд. Твоя довольная улыбочка, что в данный момент озарила твоё лицо, порой так раздражала. Дохён, я была готова прибить тебя, лишь бы ты не смотрел так на меня. И если бы причина была в чём-то другом, но нет же, я влюблялась каждый раз всё сильнее и сильнее, стоило тебе поднять уголки губ, и у меня не оставалось шанса. Ты всегда выигрывал, и даже сейчас, когда ты помахал рукой и улыбнулся, моё сердце предательски кольнуло. — Он, кажется, рад нас видеть, — непонимающе рассудил парень и помахал в ответ, будто эта улыбка предназначалась ему. Джису, неужто у тебя уже началась мания величия? Только стоило вновь увидеться с этим гадом и уже все его улыбки принимаешь на свой счёт? Да, я и впрямь слабачка, раз так быстро растаяла перед тобой. Хотя чего уж, мне приходилось мёрзнуть целых семнадцать лет, прежде чем вновь наша встреча произошла. Будь благодарен и прекрати так улыбаться, — хотела бы я сказать, но в ответ лишь нелепо отвела взгляд и потащила старосту за собой, на что парень, чьё приветствие я «отвергла», лишь усмехнулся. Я прекрасно знаю, что сейчас ты доволен собой, как никогда, но ты ещё не знаешь, сколько я принесу тебе проблем и сколько раз мы окажемся в учительской. — Аккуратнее, — я так сильно торопилась скрыться от парня, что не заметила возникшего передо мной школьника. Почему этот голос такой знакомый? — Ёнджун, ты сам встал посреди дороги, — недовольно прыснул Субин в сторону парня в синей майке с номер два на спине. Чхве Ёнджун — это тот человек, от которого иной раз бросало в дрожь. Так сильно уж хотелось влепить по его идеальному лицу пощёчину, да так, чтобы красный след не сходил до конца дня, чтобы придя домой, этот засранец вспомнил и осознал, как делать не стоит. Его паршивый характер и надменный взгляд всегда так раздражали, что держать себя в руках оказывалось намного сложнее, чем можно было представить. Мы сразу невзлюбили друг друга, хотя были ли такие люди, с которыми у Чхве были нормальные отношения? По пальцам одной руки можно было пересчитать этих счастливчиков. Этот придурок вечно приносил проблемы Дохёну, их вечные перепалки помнит, можно сказать, каждый в этой школе. Я правда ненавидела его до того самого момента, пока не увидела его полный жалости к самому себе взгляд, когда тренер озвучивал основной состав для предстоящей игры. Имени Ёнджуна там не оказалось. Я видела его старания, но увы, ему пришлось сидеть на скамейке запасных и наблюдать за тем, как сокомандники завоёвывали всеобщее внимание и любовь. Ты не был плохим парнем, но всегда хотел таковым казаться. Почему? Я не знала, пожалуй, этого не знал никто. — Закройся, — усмехнувшись, парень демонстративно задел старосту плечом и прошёл в сторону спортивного зала. — Клоун, — между этими двумя всегда буквально летали искры, что казалось, ещё немного и всё сгорит к чертям. Уж я не знаю, почему они так не переносили друг друга, но разборки у них были жаркие. — Не обращай внимания, он всегда такой, — голос Субина моментально изменился, стал более мягким, когда он обратился ко мне. Сколько бы я не спрашивала Субина, он никогда не отвечал на вопросы по поводу Ёнджуна, объясняя всё тем, что такие придурки, как он, никогда не меняются.***
Первый учебный день довольно утомительный. Я совершенно отвыкла от просиживания времени на одном месте, слушая монотонный голос учителя или же наблюдая за тем, как госпожа О пыталась справиться с нашим классом. Не думала, что это окажется так сложно. Всё-таки в каждом виде деятельности есть свои сложности. Помню, что после разговора с клиентами и выслушивания их проблемы я приходила домой, вытягивала ноги на диване и мечтала вернуться в детство, когда все мы были беззаботными, а жизнь намного легче. Наверное, это естественный процесс взросления. В каждом этапе жизни есть что-то хорошее, но мы начинаем это ценить только тогда, когда он заканчивается. — Почему ты не хочешь разговаривать с нами? — насмешливый голос раздался за поворотом в одном из коридоров. — Мы недостаточно хороши для доченьки богатого папочки? Ли Черён, не игнорируй нас, — послышался глухой звук, словно на пол упал рюкзак. — Боже, как же ты раздражаешь, — когда я остановилась в проходе, перед глазами открылась не самая лицеприятная картина: три старших на класс девчонки окружили Черён, которая неторопливо собирала вещи, выпавшие из рюкзака. Боже, эти девчонки! Они всегда издевались над ней, видимо, стоит преподать им хороший урок. — Э-э-эй, — я хотела выйти из тени, но голос Рюджин, возникший позади, заставил намертво замереть. Девушка прошла мимо и остановилась, только достигнув группки школьниц, что встретили её с широкими улыбками. Они часто развлекались вместе, но Шин никогда не была фанаткой травли других учеников, поэтому, даже пускай одна, но она старалась бороться с этим произволом. — Может быть, прекратите и займётесь своими делами? — школьницы встретились с серьёзно настроенным взглядом Рюджин и только рассмеялись в ответ. — Малышка Шин, мы и не знали, что ты встала на сторону немощных, — в разговор вступила одна из подруг, чьи волосы были обесцвечены, а макияж даже на таком расстоянии бросался в глаза. — Неужто подалась в благотворительность? Хватило и пары секунд, чтобы увидеть сжатые кулаки Рюджин. Этот знак не сулил ничего хорошего, особенно, зная подругу, могу сказать, что она в очередной раз может вляпаться в проблемы. Раньше мы вляпывались в них вместе, поэтому и сейчас не могу допустить, чтобы она отдувалась одна. — Эй! — и почему люди до сих пор не сбежались? Я уверена, что каждый слышал и понимал, что здесь происходит, но ни один из них не рискнул вмешаться в чужие проблемы. — А ты ещё кто такая? — Да, мы впервые видим тебя, — недоверчиво посмотрели они. — Чувство справедливости не даёт спокойно сидеть на месте? — Да нет, с этим всё в порядке, — театрально отмахнулась я, так и говоря, что они никогда не догадаются о причине моего появления. — А чё тогда ты припёрлась сюда? — в их голосах перестал читаться хоть какой-то намёк на доброжелательность. Глупые девчонки, что возомнили себя безнаказанными. Знаем. Проходили. — Я Ким Джису, приятно познакомиться, — склонив голову набок, я протянула руку для рукопожатия. — Хах, да она, видимо, угорает над нами, — самая главная из обидчиц рассмеялась и начала тыкать своим подружкам на меня, словно я клоун и показала что-то уморительное, но буквально за пару секунд её выражение лица изменилось, а тон голоса похолодел: — Проваливай! — Лови, — неожиданно для всех, я сняла нежно-зелёного цвета рюкзак с брелком на замке с плеча и кинула в руки школьнице. Девушка озадачено взглянула на меня и в очередной раз усмехнулась. — Зачем? Так быстро сдаёшься, что даже готова отдать его так просто? — Заткнись и держи крепче, а то мешается, — она было хотела рассмеяться, но с такими, как она, у меня разговор короткий. Мы часто влипали в подобные передряги, поэтому нужно запомнить одно простое правило: «Если твои обидчицы не понимают слова, то один удар с ноги внесёт ясность в вашу беседу». Поэтому, долго не думая, я толкнула ногой в собственный рюкзак, который отдала девчонкам, чтобы смягчить силу удара, отчего одна из них пошатнулась и сделала около двух шагов назад. Я всегда обещала маме держаться подальше от проблем, но они липли ко мне, словно к магниту, и ничего с этим поделать я не могла.***
Душный кабинет и две пары раздражённых глаз сверлили нас, казалось, что ещё немного и господин Ким прожжёт в нас дыру. Его глаза, как два прицела, целились сначала в одну, потом в другую, а затем доходили и до третьей. Мы с опущенным головами и растрёпанными волосами сидели за столом, но даже так ощущалось негодование учителей. И если бы драка стала последним на сегодня потрясением, но нет же, мне пришлось вспомнить давно забытые ощущения. Чёрная папка господина Кима нежно «поглаживала» наши и так покалеченные головы, но мужчине было далеко наплевать на это, ведь мы провинились и должны быть наказаны. Чёртов любитель правосудия! — Вы можете быть аккуратнее? — прошипела Рюджин, не смея поднять глаза. Она знала, что не стоит привлекать к себе внимание, но терпеть это тоже было невыносимо сложно. — Шин Рюджин, я бы хотел сказать то же самое тебе, — мужчина принялся стучать папкой по столу прямо перед девушкой, словно упрекая её в том, что она ещё и сейчас посмела открыть рот. — Я бы на твоём месте вообще молчал, — кинув предмет «пыток» на стол, он томно вздохнул и схватился за голову, при этом по-старчески кряхтя. — А ты? — вот настала и моя очередь получить порцию негодования. Ну что ж, я была готова к этому. — Только перевелась и уже подралась. И ладно бы это было через неделю, месяц, но нет же, ты решила бить рекорды! Первый день — первая драка. А что будет дальше, Ким Джису? Мне даже страшно представить, — я и впрямь пошла на рекорд, ведь в прошлый раз это произошло на третий день моего перевода. Мы так же вступились за Черён, но всё происходило на улице и мы разошлись почти мирно. Ну, не считая пары синяков. Но в этот раз всё произошло намного быстрее, чем я думала. До этого я думала, что мы спасли девушку, но оказывается, это было её привычным ритуалом. Я и не знала, что такое произошло в первый день моего перевода. Тогда я старалась не влезать в чужие проблемы, но как же я заблуждалась в своих суждениях. Черён, если бы я знала, что они вытворяли с тобой такое, пока я была рядом, то они не отделались бы так легко. — Агх, бессовестные девчонки, — негодование, не переставая, лилось со стороны сонсеннима, вынуждая нас сидеть и разглядывать клетчатый узор наших школьных юбок. — Не ну ладно бы сами разобрались, но так вы ещё и Черён туда потянули. А что мне теперь сказать её отцу? — Господин Ким, вам не кажется, что вы перебарщиваете? — осторожно из-за соседнего стола поинтересовалась госпожа О, которая так же, как и мы, не разделяла подобный методы ведения беседы с провинившимися учениками, но сказать слово против боялась. — Госпожа О, вы вообще смотрите за своими детьми? Что это вообще за дела, первый день — и уже драка? Так ещё и дочку господина Ли втянули, — было он хотел продолжить, но Черён, резко подняв голову на мужчину, перебила его: — Пожалуйста, прекратите. Всё было не так, — вскочила с места девушка, отчего учитель математик отпрянул. — Эти три девчонки начали докапываться до меня, а Рюджин и Джису заступились, поэтому можете прекратить свои средневековые пытки, — вот так вот! Наконец-то вернулась та Черён, которую я помню. Бойкая и прямолинейная, не та девушка, что притворялась миленькой куклой, а самый настоящий человек, готовый на всё ради друзей и правды. — Что?! — возмущению мужчины не было предела, но наш громкий смех с Рюджин не позволил ему продолжить. Черён была сейчас такой крутой, что даже Рюджин взглянула на неё по-другому, увидела то, что, казалось, давно было похоронено внутри подруги. Заразительный смех разошёлся по помещению, что, казалось, ещё немного, и он вырвется за двери учительской и разнесётся по всей школе. — Госпожа О, звоните родителям! — Девочки, быстро в класс, — взволнованная учительница быстро махнула рукой в сторону двери, давая понять, что чем быстрее мы вылетим из помещения, тем лучше это будет для нас. — Простите, — в один голос произнесли мы и, поклонившись настолько низко, как только могли, вылетели пулей из учительской. До класса мы шли без слов, но улыбки на лицах говорили сами за себя. Странные чувства захватили меня, чувства, что давно были забыты, вновь разожглись рубиновым огнём внутри. Беззаботность, пожалуй, лучшее определение для этого. Я уже и не вспомню, когда в своей жизни я испытывала подобные эмоции, когда могла, невзирая ни на что, смеяться, веселиться с Рюджин и Черён. Я и впрямь не помню, когда в последний раз я разговаривала с подругами. Черён так и осталась для нас загадкой. Она уехала, ничего не объяснив. Был человек, а на следующий день его уже нет. Остались только воспоминания, которые приносили нам с Рюджин боль, мы чувствовали себя преданными, надеялись до последнего, что в один из дней нам придёт сообщение на мобильник с объяснениями. Черён, ты могла бы просто написать, что у тебя всё хорошо. Нам было бы этого достаточно, но после того дня ты исчезла, словно тебя никогда и не было. Рюджин же, в свою очередь, осталась со мной до самого конца, а узнав о моей беременности, у неё не было сомнений, чьи же это дети. Подруга долго убеждала меня признаться, заверяла в том, что Дохён не из того типа парней, что так легко откажется от беременной меня. Я всё это прекрасно знала, но уже решила всё для себя, а девушка не захотела влезать в мою жизнь, поэтому просто смирилась с глупостью, о которой я после пожалела десятки тысяч раз. Пожалела точно так же, как и она. Если бы ты была такой же смелой, какой хотела казаться, то непременно бы призналась Чхве Субину в своих чувствах, а не просто бы промолчала. Время шло, мы взрослели, и встречи перестали быть такими частыми, а общение и вовсе сошло на «нет». Лишь изредка мы встречались на встрече выпускников, выпивали и общались так, словно ничего и не было. Разговоры о Черён мы старались не заводить, это стало табу для двух уже взрослых женщин, внутри которых жила обида, ощущение предательства. — Черён, — неожиданно для всех тишину нарушила Рюджин, остановившись почти возле кабинета, она отдёрнула подругу. — Да? — не успев коснуться дверной ручки, её рука застыла в воздухе. — Прости, что я наехала на тебя, — надо было видеть тёмно-янтарные глаза девушки, что буквально выпучились на нас двоих. Черён всегда боялась, что ей могут причинить боль, принимала все насмешки и издевательства, думая, что, скрываясь от всех за маской милой дурочки, она сможет выжить в этом жестоком мире, перетерпеть, но мы с Рюджин в своё время показали ей совершенно другую сторону медали. И пускай в тот день, когда началась наша дружба, всё было по-другому, но маленькие изменения не помешают написать нам свою историю. Историю, полную разочарований и ошибок, но при этом наполненную счастливыми моментами, разговорами о всём на свете до утра и заразительным смехом. — Я знаю, что ты не могла рассказать про меня, — Рюджин смогла признаться самой себе, что изначально не подозревала девушку в стукачестве, но выместить свою злость нужно было на ком-то, а идеальной куклой для битья стала Черён. Теперь же она увидела нечто другое в Ли, то, что заставило пересмотреть собственные взгляды на неё и на других. Рюджин, ты всегда умела признавать собственные ошибки и нести за них ответственность. Ничего не изменилось, ты всё такая же прямолинейная и гордая. Ты всё та же Шин Рюджин, которую я знала и любила не как подругу, а как сестру. — Всё в порядке, — чуть слышно прошептала в ответ она. — Мне не выгодно рассказывать о вас, ведь теперь мы соучастницы, — Черён наставила на нас указательный палец и изобразила что-то наподобие выстрела, при этом не забыв подмигнуть. Настоящая Ли Черён всегда была забавной, не та, что надевала маски, чтобы ей не причиняли боль, а та, что смеялась, невзирая на окружающих, и была готова на всё ради своих друзей. Дверь в кабинет открылась, и мы зашли друг за другом в класс, где словили десятки вопросительных взглядов одноклассников, среди которых были глаза Субина и Дохёна. Второй из двух парней и вовсе посмотрела на нас с доброй усмешкой, так, как он всегда любил делать, когда я вляпывалась в проблемы с девчонками постарше. Не раз парню приходилось наблюдать за моими «весёлыми» приключениями, а после недлительным заключение в учительской, что я в шутку назвала тюрьмой, а он в ответ же говорил, что если все преступницы были бы так прекрасны, как я, то он бы с радостью сел следом. — Ты была сегодня крута, — стоя рядом, Рюджин наклонилась и шепнула мне на ухо. — Джису, я тебя недооценила. — То ли ещё будет, — нам не следовало бы улыбаться в ситуации, когда мы пристыжено стояли перед всем классом, но сдержать улыбки было невозможно. Когда ты молод, смеяться хочется в десять раз чаще, нежели когда тебе уже за тридцать. Да и поводов улыбаться не так много. Но вот в чём вопрос, искала ли я эти поводы?***
Приглушённый свет на кухне, исходящий от единичной лампочки, что висела над столом, падал на маму, вытаскивая её негодование наружу. Я знала, что моё сегодняшнее поведение в школе не понравится многим людям, одним из которых будет она, а вторым по негодованию окажется отец. Наши частые ссоры происходили из-за недопонимания: они думала, что меня ничего не заботит в этой жизни, а я, в свою же очередь, не желала принимать их слова. Для молодой девушки, в голове которой, можно сказать, был ветер, переживания взрослых воспринималось за упрёки. Мы кричали громко, что, казалось, можно было услышать на улице то, что каждый из нас думал друг о друге. Глупая девочка, которая хотела стать свободной, но, обретя эту свободу, заскучала по родному дому. Только став мамой двух детей, я смогла понять своих родителей, понять все их чувства и переживания, и главное, я смогла понять то, что семья желает для нас только хорошего. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Теперь у меня были свои дети в возрасте семнадцати лет, которые почти всегда воспринимали мои слова в штыки. Если с Юной было полегче, то Джихо иной раз мог довести меня своими поступками до больницы, но при этом всём я понимала его. Понимала, что он влезает в драки не из-за своего скверного характера, а из-за обострённого чувства справедливости, которое как раз досталось ему от меня. Извечная проблема, мириться с которой мои родители наотрез отказывались, и я не понимала, почему же так происходит? Я же защищаю своих друзей. Что я делала не так? Ответ был у самого носа: они до ужаса переживали за меня, точно так же, как я переживаю за Джихо. — Явилась? — женщина, держа в руках телефон, прокручивала его. Её взгляд карих глаз заставил замереть на месте и молиться, чтобы всё обошлось и мне не пришлось ночевать на улице. Пускай коврик у входной двери у нас был удобный, я бы даже сказала, мягкий, но всё же как-то прохладненько проводить ночь под открытым звёздным небом. — Да, — аккуратно стянув обувь и поставив в шкаф, что я, будучи восемнадцатилетней, никогда не делала, подошла к столу и села напротив мамы. При таком освещении её взгляд выглядел ещё более по-дьявольски, что помогло мне удостовериться, что ночевать я сегодня точно буду на улице. — Мам, на самом деле, всё не так, — хотела я оправдаться и успокоить её, но, видимо, женщина слишком долго ждала меня и копила всё, что думает обо мне, на протяжении нескольких часов. — А как же всё? — ну вот же, более мягкий тон. Может, всё и обойдётся. Глупые надежды, которым не суждено воплотиться в реальность. — Джису, скажи мне, что я не так поняла? Я просила тебя не искать проблем на одно место, но что делаешь ты? Правильно, делаешь всё наоборот, заставляя нас с отцом нервничать и переживать за тебя, — в прошлый раз я сказала здесь что-то наподобие «Я не просила вас переживать за меня, поэтому прекрати упрекать меня в этом». Такая глупая. Конечно, они будет волноваться за своего ребёнка, и я это понимала даже тогда, но под властью эмоций было слишком тяжело сдержаться. — Отец места себе на работе не находит, думая, как же его маленькая дочурка. Цела ли она? А она заявляется домой под вечер и ещё хочет, чтобы мы не волновались. Джису, когда же ты наконец повзрослеешь и поймёшь, что так легко всё в этой жизни не даётся? — мама, я это прекрасно знаю. Если бы я только могла поделиться с тобой, что ещё вчера я засыпала тридцатипятилетней женщиной с двумя детьми и мужем, что не прочь пропустить пару стопочек соджу за ужином, но ты не поверишь. Жаль, что в твоих глазах я лишь ребёнок, который не знает жизни. — Ты всегда учила меня не стоять в стороне, когда обижают других, — я до сих пор помню, что однажды ты сказала мне: «Люди будут смотреть на тебя свысока, будут пытаться задеть тебя и твоих близких, но никогда не давай их в обиду. Джису, хороший человек, — это не только красивые слова, но и поступки. Будь всегда честной с самой собой, чтобы в последующем не пожалеть». — Я не могла смотреть, как они издеваются над моей одноклассницей. Или ты хотела, чтобы я просто прошла мимо? — женщина не выдержала таких речей от меня, они ей показались слишком надуманными, поэтому она резко вскочила и, бросив кроткий взгляд, отвернулась. — Мы не хотим с отцом, чтобы ты пострадала, поэтому перестань нести глупости, — она перешла на более высокие тона, тем самым задев меня за живое. Почему я вновь оказалась неправа? — Иди и делай уроки, а за это время подумай над своим поведением, — это прозвучало как приговор. Я не понимаю, что я сделала не так? Ты же всегда учила меня быть сильной и защищать окружающих, так почему сейчас говоришь такие странные вещи? Это так раздражает, что в любой ситуации я оказывалась виноватой. Маленькая и неопытная девочка, которую никто не хотел учить жизни. Именно такой я была раньше, но сейчас твои слова, мама, задевают за живое. — Я до магазина, — сидеть и делать уроки в пустой комнате, где будет слышен лишь звук грифеля карандаша, что скользит по бумаге? Не в этот раз. — Заодно и мусор выкину, — не хочу, чтобы мой поход в магазин выглядел так, словно я сбегаю. Нет, всего лишь небольшая прогулка, чтобы проветрить голову и освежить воспоминания, многие из которых я помню, но есть та часть, что уже забыта. События развиваются по совершенно другому сценарию, а что с этим делать, я не знаю. — На всё готова, лишь бы ничего не делать! — бросив мне вслед колкий упрёк, она принялась за мытьё посуды. Шум воды и скрип тарелок всегда успокаивал маму, какие бы не были проблемы, она всегда вставала за раковину и принимала свою личную порцию «успокоительного» в надежде, что, домыв её, всё станет лучше. Становилось ли когда-то лучше? Нет. Это было лишь иллюзией, чтобы успокоить нервы.***
Вечернее небо Сеула отчего-то ощущалось иначе, в голове было столько мыслей, но в то же время я понимала, что ничего серьёзного. Если вчера я засыпала в слезах, надеясь, что следующий день не будет таким же жалким, как и предыдущий, то сейчас у меня больше вопросов, нежели ответов. Весенний ветер чуть развевал мои непослушные волосы, которые от каждого порыва лезли в глаза, при этом заставляя листья на деревьях шелестеть. Такой умиротворённости я не ощущала давно, но в то же время мысли давили непомерным грузом, что казалось, ещё мгновение и сломает позвонки к чертям. Мама, почему же ты так категорична со мной? Да, не спорю, я тоже порой бываю слишком жестока с Юной и Джихо, но всё это лишь ради их блага. Конечно, наши ситуации аналогичны, но порой мы не можем спроецировать происходящее на себя, это кажется таким сложным, но на самом деле всё намного легче, чем могло показаться. И я правда бы хотела понять тебя, но слова, что ты мне сказала в тот день, глубоко засели на подкорках памяти. «Ты должна сделать аборт, пока отец не узнал!» — эта фраза прозвучала как приговор, но как же хорошо, что я не позволила прийти ему в действие. Я прекрасно понимала, что восемнадцатилетняя девчонка с детьми на руках никому не нужна, это был крест на моём светлом будущем, но даже тогда я умела отвечать за свои поступки. Я была готова принять весь удар на себя, взять всё ответственность, но лишить жизни твоих будущих внуков я не смогла бы. Да и ты не хотела этого, просто испугалась. Все мы испугались, вот и понаговорили обидных слов друг другу, не подумав о чужих чувствах. Яркий свет в круглосуточном магазинчике «GS25» ударил по глазам, но, не заостряя внимание на продавщице, я прошла в самую глубь. Пожалуй, единственное, что спасло бы ситуацию, — это бутылочка холодного соджу, за которой я как раз и отправилась. Руки сами потянулись, а после притащили бутылку моего личного лекарства, что с лёгкостью поможет привести голову в порядок. — Здравствуйте, ещё пачку сигарет с третьей полки, — недолго раздумывая, произнесла я свой привычной ассортимент в магазине около дома. — Извините, а можно увидеть ваши документы? И я только сейчас поняла, что мне восемнадцать, я стою в школьной форме и с максимально серьёзным и уверенным видом прошу мне продать алкоголь и сигареты. Вот и молодая продавщица смотрела на меня с тем же самым вопросом, который крутился на языке: «Джису, ты совсем с ума сошла?» — Вот же чёрт! — осознав всю абсурдность ситуации, выругалась я. — Что простите? — возмутилась девушка, которая и так меня приняла за ненормальную, так я ещё и ругаюсь здесь. — Это была шутка, — я не придумала ничего лучше, чем просто свести всё в шутку. Да, с чувством умора у меня явно проблемы, раз я веселюсь подобным образом. — Простите, я пожалуй пойду, — несколько раз поклонившись, я вылетела из магазина и направилась в совершенно противоположную от дома сторону. Сейчас мне захотелось просто побыть одной, раз напиться не получилось, а жаль, значит, придётся просто наслаждаться одиночеством. Если честно, то мне до сих пор тяжело привыкнуть ко всему происходящему. Вернувшись в прошлое, я вновь увидела близких людей, которых я потеряла и не видела на протяжении этих семнадцати лет. Я вновь смогла взглянуть на Дохёна, от чего моё сердце, позабывшее о каких-либо проявлениях любви к противоположному полу, вновь проснулось после долгой спячки. В нашей семейной жизни с Чимином оно и вовсе зачерствело. Мы просто смирились, свыклись с той мыслью, что нам придётся прожить остаток жизни вместе. И не то чтобы он был плохим мужем или отцом. Нет. Я никогда не винила его в том, что произошло, ведь должна была быть благодарна за то, что принял и не отвернулся. Быть может, он сделала это, чтобы отомстить Дохёну. Я знаю, что эти двое никогда не любили друг друга, а причиной этого раздора стала я, выбрав Дохёна. Однажды я выбрала его, потому что влюбилась, но так же сильно, как я влюбилась в него, Чимин пропитался тёплыми чувствами ко мне. Это был замкнутый круг, но для нас он был взаимным, в отличие от Пака. Я и не заметила за размышлениями, как вышла на знакома улицу. Где-то поблизости находился дом Дохёна, в котором мы часто бывали, когда его родители были на работе. И если я скажу, что мы, как примерные ученики, делали домашнее задание, то буду самой наглой вруньей. Подростки, оставаясь наедине, занимаются более интересными вещами. Помню, как я впервые переступила порог твоей квартиры. Моей осторожности мог позавидовать любой хищник, что выслеживает свою добычу. Я ходила и осматривалась по сторонам, после чего ты показал мне свою комнату, где был отдельный стеллаж, заставленный наградами. Ещё тогда я убедилась на все сто процентов, что баскетбол — это твоя страсть, любовь, которой ты готов посвятить всю жизнь. И вот в тот день мы правда делали уроки, до сих пор помню, как моё сердце бешено стучало. Мы сидели слишком близко, поэтому я боялась, что ты можешь услышать и уловить моё волнение, но хватило лишь взгляда на твой напряжённое выражения лица, будто ты не обычную задачку по математике решал, а доказывал целую теорему. Тогда я не смогла сдержать улыбку, потому что эта первая любовь была для нас двоих первой. Я знала тебя лучше, чем кто-либо другой. — Как ты смеешь так разговаривать со мной? — явно подвыпивший мужчина кричал где-то за поворотом, поэтому я решила обойти, но почему-то этот голос показался мне знакомым. Где же я могла слышать его? — Никчёмный мальчишка, что возомнил себя лучше других! Думаешь, ты лучше всех, раз играешь в баскетбол? А кто платит за всё то, что ты имеешь, а? Отец Дохёна. Я узнала его голос, и как я только могла забыть того человека, что всегда улыбался мне при встрече. Неужто это и вправду он? — Прекращай кричать посреди улицы и пошли домой, — я спряталась за бетонной стеной и выглянула из-за неё, чтобы лишь одним глазком взглянуть на происходящее. Пьяный вдрызг отец отмахивался от сына, что пытался подхватить его под руку, чтобы отвести домой. — Мало того, что напился, так ещё и позоришь меня. — Что ты вякнул? — мужчина оттолкнул Дохёна, но лицо парня не исказилось в ненависти или злости, он лишь устало вздохнул. — Это всё из-за матери, что сюсюкалась с тобой, поэтому ты вырос таким неблагодарным. Во всём виновата эта женщина, — продолжил кричать он, даже не собираясь успокаиваться. Мать Дохёна умерла ещё до нашего с ним знакомства, но это было сравнительно недавно. За два месяца до того, как я перевелась в школу. Её фотография стояла на его письменном столе в позолоченной рамочке. Он рассказывал о ней как о доброй женщине, что видела свою главную цель в жизни, в помощи людям. Женщина работала с детьми, у которых были врождённые отклонения, она помогала им приспособиться к жизни и почувствовать себя нужными, почувствовать свою значимость в мире, где таких, как они, были готовы унижать. Она давала им шанс на нормальную жизнь, самое главное, что вселяла в маленькие сердца надежду, что всё будет хорошо. — Может, ты заткнёшься хотя бы сейчас? — парень явно не выдержал и сорвался на человека, чьё состояние просто не давало назвать его отцом. — Ты напился до такого состояния в день смерти мамы, а сейчас ещё продолжаешь разыгрывать этот цирк на улице? Тебе самому-то не стыдно? Скажи мне, ты был на её могиле сегодня? — моё сердце сжималось от вида того, как голос Дохёна срывался, я чётко уловила, как он дрожал от переполняющей его злости. — Заткнись, маленький ублюдок, — резкий удар по щеке парня произошёл так неожиданно, что даже я вскрикнула. Продолжая ожидать за бетонной стеной, я хотела выйти, но не видела смысла вмешиваться в семейные разборки. Да и нужна ли Дохёну сейчас помощь новой одноклассницы? Я уже была готова к любому исходу, но, стерпев боль, парень просто начал быстрым шагом удаляться от отца, который продолжал что-то кричать вслед. Бред пьяного человека, но именно в этом человеке я увидела Чимина. Мой муж часто напивался до такого же состояния и выступал перед нами с детьми, но ударить ребёнка я бы никогда не дала. Была готова лечь костьми, но никто не притронется к моим детям. Шаг парня был несоизмерим с моим, поэтому, когда я и вовсе потеряла его из виду, не знала, что делать. Я шла так долго следом, что уйти так просто не могла, поэтому решила выйти к магазину и осмотреться. На ступеньках, что были за зданием и помогали людям подняться в гору к своим домам, сидел он. Я смотрела лишь на спину, но и этого хватило, чтобы стереть все раздумья прочь. Разве я могла пройти мимо? Точно не мимо тебя. — Ли Дохён? Ты в порядке? — аккуратно обойдя парня, я присела рядом на холодный бетон, что помогал собрать все мысли в кучу после увиденного. Дохён, я думала, что знаю тебя лучше всех остальных, но оказалось, что я не замечала очевидные вещи. Я была так слепа, что хотела видеть лишь свою любовь к тебе, я видела лишь то, что мне было удобно. Хорошие воспоминания, сильная и безграничная любовь? Чёрта с два! Ты так нуждался во мне, а я даже ни разу не спросила тебя, всё ли хорошо дома? Как ты переживаешь потерю матери? Дохён, почему же ты ничего не говорил мне, пожелав скрывать это? В школе ты всегда улыбался, когда мы были рядом, ты шутил и поддерживал меня, но как же я не замечала, что эта самая поддержка нужна была тебе. — Джису? Какими судьбами? — ты даже смог после всего этого улыбнуться, пускай это и выглядело фальшиво, но ты попытался спрятаться за маской сильного парня. Я смотрела в тёмно-янтарные глаза и на эту натянутую улыбку, за которой ты пытался скрыть слёзы, и хотела разреветься. Внутри будто ничего не осталось. Пустота, заполнить которую мог только ты, но это должна была сделать я семнадцать лет назад. Я хотела разреветься, но разве могла? Разве я могла заплакать, когда тебе так больно? Дохён, я не смогла поддержать тебя в прошлом, но смогу сделать это сейчас. В этот раз всё будет по-другому. Только доверься мне. — Я знаю, насколько тебе больно, — откинув стеснение прочь, я нежно коснулась его руки. Прямо так, как ты делал это раньше. — Ты можешь рассказать мне, чтобы там не было, я поддержу тебя, — мои слова прозвучали слишком самонадеянно, но кажется, что парень захотел довериться мне. — Сегодня ровно два месяца назад, как умерла моя мама, — сердце в груди сжалось от боли, словно это произошло со мной. — А я так и не смог увидеть её в последний раз, не смог попрощаться с ней, не смог увидеть её улыбку, с которой она провожала меня на выездной матч. Отец ничего не сказал мне, никто из них не сказал мне о болезни матери, — одинокая слезинка потекла по лицу Дохёна, которую я тут же смахнула. Если бы ты знал, что ты для меня самый дорогой человек и что я готова забрать всю твою боль, то не чувствовал бы себя так одиноко сейчас. — Быть может, я сам виноват, что был таким не внимательным, но рядом со мной она всегда улыбалась, что я даже не мог подумать… — я прекрасно понимала, о чём он говорил. — Ты даже не мог подумать, что творится на самом деле внутри у неё? Какая ирония, но я правда не знала, что творилось в твоей жизнью, когда мы прощались. Ты встречал и провожал меня с широкой улыбкой, но оказывается, внутри тебя были руины. Город, что в одно мгновение разрушился и осталась лишь пыль. — Я ужасный сын, — он усмехнулся, но это получилось слишком жалко. — Дохён, ты не виноват ни в чём, — я приблизилась чуть ближе, чтобы разглядеть в этой темноте знакомые до боли черты лица чуть лучше. — Порой люди не показывают нам свои слабости, потому что любят нас, — ведь ты же поступал точно так же. Значит, следуя твоим выводам, я была плохой девушкой? — Они не хотят видеть то, как мы страдаем, поэтому показывают лишь хорошую часть фильма, а там, где мы будем плакать, они перематывают, — обещала, что не буду плакать, но это невыносимо больно. — Ты жалеешь меня? Я забочусь о тебе. — Нет, — опустив глаза, я вспомнила то, как не желала замечать твоей боли в прошлом, то, как ты притворялся счастливым, но при этом дома у тебя творился самый настоящий ад. — Скорее возвращаю долг. Однажды я не смогла позаботься о близком человеке. Прости меня, Ли Дохён, что не позаботилась о тебе в прошлом. Прости меня, если сможешь.