В темноте зазеркалья

Пригород Галифакса, Канада 23 апреля 2000, 12.28 Линдсей вышла из «Шевроле», поправила фиолетовую бабочку на лацкане пиджака и посмотрела на гномиков, стоявших за оградой. С задумчивым выражением лица замерла, не спеша скользя взглядом по небольшому домику, садовым украшениям и детской коляске. Пригладив и без того ровно зачёсанные волосы, Коннор достал ключи из зажигания и вышел следом, наслаждаясь сладким предвкушением грядущего момента. Невольно залюбовался играющим ветром в пшеничных локонах Линдсей. Поймал её чарующую улыбку и не смог удержаться: так же широко и ласково улыбнулся в ответ. «Любовь это или нет?» — назойливым эхом, в очередной раз заставившим сердце забиться быстрее, пронеслось в голове. Тёплый нежный свет по-весеннему одетой Линдсей согревал куда сильнее, чем то и дело выглядывавшее из-за туч солнце. И Коннор, чьи волосы раз за разом трепал озорной ветер, решил отпустить прочь хотя бы на время ненужные сейчас мысли. Таким же призрачным отголоском мелькнуло то, что он пытался понять и принять: о любви не думают, её чувствуют. И рождается она порой не от одного лишь взгляда, просто нужно дать себе немного больше времени и окончательно развеять из души пепел прошлых лет, всё ещё устилавший серой пеленой разум и нутро. Как ответ на его недавний вопрос, в памяти вдруг всплыла фраза, сказанная нежным шёпотом. «Пожалуйста, посмотрите сердцем, а не глазами. Только там бьётся настоящая любовь, которая спасёт вас и…» Он не помнил, кто ему говорил эти слова, не помнил, что следовало после «и». Но, словно стараясь сию минуту наполнить себя любовью, лучи которой тянулись от Линдсей к нему, Коннор глубоко вдохнул весенний воздух, на секунду прикрыв глаза и расслабленно приподняв уголки губ вверх. — Пойдём? — уверенно проговорил он, протягивая руку Линдсей. Она вложила свою маленькую ладонь в его большую, и вместе они неспешно поднялись по крыльцу. На пороге Коннор оглянулся. Чувство, что ему в затылок кто-то пристально смотрит, вдруг неприятно пощекотало нутро. Он всмотрелся в безлюдный зеленеющий лес, передёрнул плечами и открыл дверь. В прихожей их уже встречал Адам. — Здравствуйте, я так рад наконец-то познакомиться с вами, мисс Доннер. — Его радушная улыбка моментально ослабила накатившую на Коннора тревогу. Однако, войдя в дом, Коннор всё равно дважды повернул ключ в замке. — И я, доктор Дженнерс. — Линдсей шагнула к Адаму, чтобы поздороваться за руку, но неожиданно оказалась в крепких объятиях. — Будьте как дома, — уверенно проговорил мягким тоном Адам, обнимая Линдсей за плечи. Он повернул лицо в сторону Коннора. Тот прошмыгнул за его спиной в гостиную и тут же вынес оттуда малышку, которая радостно размахивала ручками, будто желая схватить папу за воротник. — А это Николь, — бархатным голосом, буквально вибрирующим гордостью, произнёс Коннор. — Привет, милая! — прошептала Линдсей, подойдя ближе. Она склонилась к Никки и аккуратно погладила девочку по животику. Но забрать её из рук Коннора не решилась. — Ну, вот и познакомились. Да, Николь? — проговорил Коннор, укачивая малышку. Линдсей застыла, не в силах отвести взгляд от преобразившегося Коннора. Чёрные волосы, разметавшиеся от налетевшего на улице ветра, свисали на лоб, и Коннор, привычно всегда тут же их приглаживающий, не обращал на беспорядок на голове никакого внимания. Но куда поразительнее казались другие изменения, произошедшие с ним. В одну секунду его взгляд переполнился светом любви, и Коннор будто засиял изнутри, глядя на Николь. Он нежно ей что-то прошептал, а затем поднял на Линдсей глаза. Их выражение изменилось, но блеск расплавленного серебра остался прежним. И Линдсей, утопая в серых, мерцающих любовью омутах, потеряла дар речи. А Коннор продолжал улыбаться, вновь опустив голову к дочери. Укачивая Николь, он вернулся в комнату. Положил малышку в кроватку, бережно накрыл одеяльцем и аккуратно расправил края. Затем поцеловал в лоб и одними губами беззвучно произнёс: «Спи… Люблю тебя, звёздочка». Николь зевнула и закрыла глаза. Смешно посопев, вызвала очередную широкую улыбку у Коннора. Он постоял какое-то время у кроватки, а затем направился в кухню, где его уже ждали Линдсей и Адам. Окинув взглядом заставленный тарелками стол, Коннор еле удержался, чтобы не присвистнуть. Адам действительно долго ждал встречу с Линдсей и готовился к ней. Надо было догадаться, что «просто чаепитие» обернётся праздничным обедом. Но, в конце концов, сегодня суббота, куда спешить? Коннор отставил стул и, сев, тут же привычно откинулся на спинку. Не стал пока вникать в негромкую беседу Адама и Линдсей. Зато прислушался и удовлетворительно кивнул, не уловив ни намёка на начинающийся плач уснувшей Николь. И, вдохнув аромат свежеприготовленной домашней пищи, потянулся к блюду. — Так, о чём это вы? — полушёпотом спросил он, поймав очередной горящий взгляд Линдсей. С одобрительной улыбкой она наблюдала, как Коннор заполняет свою тарелку. — А вот как раз выясняем предпочтения в еде, — скрестив пальцы у губ, проговорила Линдсей. — Доктор Дженнерс сказал, что ты первым делом захочешь попробовать мясное рагу, а не соте с фиддлхед. Коннор сморщил нос, глянув на салатницу. — Наслышан о пользе и вкусе весеннего папоротника, но предпочитаю любоваться, когда его с аппетитом ест кто-то другой. — Он улыбнулся, кивнув Линдсей. — И это действительно мой выбор. — Она взяла в руки пиалу, окинув мужчин многозначительным взглядом и, прикрыв веки, с наслаждением вдохнула запах блюда. Все трое тихо засмеялись. Негромкий смех отца разбудил Николь. Она открыла сонные серо-голубые глазки, в зрачках которых вспыхнула и тут же погасла огненная искорка, как бы лучами звезды расчертившая черноту. А небольшой плюшевый мишка, сидевший в кресле возле кроватки, на невидимых человеческому взгляду красных нитях подлетел вверх. Завис над кроваткой, а затем стремительно, словно верёвки, вздёрнувшие его с кресла, кто-то подрезал, полетел вниз и упал к ногам Никки. Одеяльце, которым со всей любовью укрывал малышку отец, вспорхнуло вверх и в одну секунду отлетело к противоположной стене. Губы малышки дёрнулись, обнажая желание сначала заплакать, а затем улыбнуться бесшумно подошедшей к кроватке фигуре, прижимающей улетевшее одеяло к груди. — Тшш, Никки! — приложив палец ко рту, безмолвно произнесла гостья. Спрятав сжатый ключ от входной двери в карман, она небрежно взяла за ухо медведя и посадила его в кресло. Застыв и осторожно прислушавшись к беседе за стеной, дотронулась до собственной шеи и нервно поводила пальцами по кулону в виде веточки лаванды из аметистов. Затем грустно улыбнулась и укрыла Николь, бережно расправив края одеяла, точно как Коннор. Оставив на лбу малышки лёгкий поцелуй, гостья закрыла дрожащие веки и моментально растворилась в вибрирующем красном коконе, окутавшем её с ног до головы… ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ