В темноте зазеркалья

Офис по научным исследованиям и разработкам. Галифакс, Канада 22 апреля 2000, 14.55 Ещё до того, как Линдсей сварила две чашки кофе и пригласила к столу, Коннор позвонил Адаму, чтобы спросить, как дела у Николь. Хотелось прямо сейчас отправиться к дочери и увидеть её, но Коннор чувствовал — он должен уделить время людям, которых считал близкими. Их доверием он дорожил и не желал дальше множить недопонимания и обиды. К Николь он поедет вечером и проведёт в доме Адама ночь. Пока же ему предстояло раскрыть свой секрет сначала перед Линдсей, а затем встретиться с Антоном и Питером. Беседа с Линдсей действительно вышла продолжительной и растянулась на несколько часов. Линдсей приняла подарок с радостью, новость — с удивлением. Однако когда первый шок прошёл, она продолжила улыбаться, и Коннору показалось — приняла весть об его отцовстве с воодушевлением. От её ободряющей реакции Коннор ощутил распирающую грудь радость. Теперь осталось узнать, как отреагируют Антон и Питер, которых Коннор заранее попросил приехать в Управление. И когда он и Линдсей прибыли в офис, в конференц-зале за круглым столом, который учёные в шутку называли «столом плохих идей», их уже дожидались Антон и раздражённый Питер. Вскоре после того, как Коннор вошёл в квартиру Линдсей и выключил там всю аппаратуру, Питеру позвонил техник, наблюдавший за камерами. И Питер сломя голову понёсся через весь город на Виндзор стрит, но его остановил звонок уже вышедшего к тому моменту из полотна Коннора. Выслушав длинную эмоциональную брань Питера и пожелание пойти к чёрту, Коннор официальным тоном отчеканил, что не хочет дожидаться понедельника и проведёт заключительное совещание по делу Спрингз сегодня. Заодно про полотно всё объяснит и не только… Когда Линдсей и Коннор вошли в зал, Питер встретил их молча, только неодобрительно покачал головой. Антон посмотрел на них с беспокойством и приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но Коннор остановил его поднятой рукой. — О том, что произошло в квартире Линдсей, мы поговорим чуть позже, — спокойно проговорил он. — Сейчас давайте обсудим дело Саманты Спрингз. Антон, ты навёл справки, какие школы могут принять Саманту на остаток учебного года? — Я созвонился с руководителями трёх школ, с которыми мы работали ранее. — Всё ещё посматривая на Линдсей, Антон машинально открыл папку с материалами. — И только в одной из них, выслушав историю Саманты и что-то проверив по базе данных, мне ответили, что они готовы принять её прямо сейчас и без собеседования. Меня несколько удивил такой подход, поскольку школа профессора Де Марко в Вашингтоне обычно очень тщательно выбирает своих учеников. Коннор вздрогнул, услышав знакомую и не слишком распространённую в Штатах фамилию. — Извини, что перебиваю, Антон. Расскажи мне об этой школе. Не помню, чтобы я слышал о ней ранее. — Неудивительно, Коннор. — Антон кивнул. — Эта частная школа открылась года два назад и уже зарекомендовала себя как достаточно серьёзное заведение. Они тесно сотрудничают с нами по вопросам обучения детей со сверхспособностями, но отнюдь не всех кандидатов принимают к себе. — Ты сказал, что школа принадлежит профессору Де Марко. Знакомая фамилия, напомни, где я мог её услышать… Что-то подсказывало Коннору — он вряд ли когда-нибудь забудет эту фамилию, но думать, что Адриана Де Марко и основатель школы для детей со сверхспособностями как-то связаны, пока не хотелось. — Профессор Уильям Де Марко имеет учёную степень в области биологии и генетики. Наверное, ты мог читать его публикации, поэтому фамилия кажется знакомой. Хотя в последние несколько лет в научной периодике чаще возникали статьи его дочери, но она публиковалась под другой фамилией… — Антон почесал переносицу. — Сейчас не вспомню… — Райз? Аманда Райз? — тихо уточнил Коннор. — Ты прав, Коннор. Райз. Кажется, у него есть ещё одна дочь, но о ней мне ничего не известно. Коннор сухо кивнул и еле удержался, чтоб не пригладить волосы, тем самым обозначив своё беспокойство перед другими. Антон был не в курсе о другой дочери Де Марко, зато ему выпала «честь» узнать её лично. И пока Коннор думал, есть ли какие-то связи между его недавним знакомством с Адрианой и тем, что Саманту охотно приняла школа её отца, Антон продолжил: — Миранда уже дала согласие на продолжение наблюдения за дочерью. Она рассчитывает на нашу поддержку и помощь, так как переживает, что не сможет справиться с внезапно проявившимися способностями Саманты. В понедельник я сообщу ей результаты поиска школы. — Естественно, мы не оставим мисс Спрингз без помощи, я уже обещал ей это вчера. Антон, в понедельник дай мне сразу же знать, как поговоришь с Мирандой о школе. Всё же учреждение находится в США, не всякая мать захочет так далеко отпускать ребёнка… — Коннор перевёл взгляд с Антона на Линдсей. — Я бы хотел ещё поговорить о результатах анализа плёнки с видеозаписью твоего разговора с Самантой. — Антон положил замок из пальцев на стол и всверлил внимательный взгляд в Коннора. — Погоди, Антон, — вступил в беседу молчавший до этого Питер и скрестил руки на груди. — Мы сидим здесь, говорим про школу для девочки, о которой могли поговорить и в понедельник, ведь по факту дело уже закрыто. И делаем вид, что ничего другого, более важного не произошло… Что Линдсей два дня не сидела в картине, а ты не полез в нарисованный лес, чтобы спасти её. Какого… — Всему своё время, Питер, — снова отрезал Коннор. — Антон, про плёнку я бы хотел поговорить тоже сегодня, но чуть позже. И да, Питер, мы с Линдсей в порядке, это самое главное. Обсуждение истории с картиной пройдёт по классической схеме, к тому же к этому моменту Линдсей уже собрала кое-какие сведения, которыми готова поделиться. Верно, Линдсей? Линдсей оторвала взгляд от фотографий и, потерев полыхнувшие румянцем щёки, уверенно ответила: — Верно, Коннор. Картину «Дарящие любовь» я получила в подарок на день рождения от своей старой подруги Джейн Мур. И я только что узнала, что Джейн бесследно пропала около двух недель назад. А за пять дней до исчезновения моей подруги пропал её коллега по работе, Майкл Филипс. Со слов секретаря Мур, Майкл был давно и безответно влюблён в Джейн, а она совсем не обращала внимания на его робкие ухаживания. У меня есть сведения, что Майкл Филипс купил «Дарящих любовь» на аукционе, и я получила фотографии, сделанные во время торгов. Линдсей вывела изображение на экран. Коннор буквально вытянулся в струну, пытаясь рассмотреть на снимке две фигуры, изображённые на холсте. Фотография не самого лучшего качества, но даже на ней можно было рассмотреть высокого блондина и рыжую девушку. — Вот так выглядела картина, когда её купил Майкл, — продолжила Линдсей. — Моника, секретарь Джейн, сказала, что когда её начальница не вышла на работу, её стали искать и обнаружили в квартире портрет Майкла и Джейн. Как «Дарящие любовь» попали к ней из дома Филипса — загадка. Но обратите внимание на раму, изображение леса и одежду влюблённых. Это та же картина, изменились только головы мужчины и женщины. Также вместе с полотном нашли две записки. Одна из них, написанная для меня, была отправлена вместе с полотном. Линдсей перещёлкнула слайд, и на экране отобразился сфотографированный клочок бумаги, который всё это время находился в кармане её пиджака. Он появился на экране всего на несколько секунд — Линдсей спешно перелистнула на следующее изображение. — Вторая записка адресована Монике, которую Джейн просила отправить картину мне и не искать её и Майкла, ведь они обрели друг друга и теперь будут счастливы всю оставшуюся жизнь. — Линдсей выдержала паузу. — А что было на прошлой записке? — спросил Питер. Коннор метнул в него острый взгляд и с сопереживанием посмотрел на Линдсей, которая нервно теребила юбку. От главного аналитика команды незыблемо требовалось даже личные факты собирать в одну цепочку и доносить их в полном объёме, но он видел, насколько нелегко Линдсей было обнажать такую правду. — Подруга завещала мне найти счастье вместе с Коннором. — Линдсей снова замолчала и вдохнула полной грудью. — Но она не была в курсе, что Коннор жив и вернулся на работу. Это кажется мне странным… Ведь если бы Коннор погиб, то кого бы полотно затянуло вовнутрь? — Возможно, — Коннор принял вопрос, пожелав увести обсуждение в сторону от личного, — Джейн сама не знала об особенностях картины, просто хотела сделать тебе подарок. У нас слишком мало сведений о прежних жертвах, попавших в ловушку. — Что же случилось с Джейн и Майклом? И с теми, кто раньше попал в картину? — спросил Питер. — Мы точно не знаем. — Коннор пожал плечами. — Наверное, уже и не узнаем. Если Линдсей говорит, что Майкл был безответно влюблён в Джейн, то полотну удалось как-то заманить девушку. Иначе зачем ей идти за тем, кого она не любила? Может, картина сама ищет новых владельцев, придумывая изощрённые способы поглощать всё новых жертв. Думаю, Джейн понимала, что назад уже не вернётся. Поэтому написала две прощальные записки. — Коннор коснулся узла галстука и чуть ослабил его. — Как вы знаете, я ощутил сумасшедшее притяжение к полотну, которое невозможно было игнорировать. Линдсей ничего не помнит о своём пребывании внутри, она не помнит… — он запнулся, — моментов, когда выходила. Мои воспоминания также весьма туманны, но я припоминаю, что не видел других людей в этом маленьком мирке. Но, кажется, слышал голос и чьи-то стоны, когда вытолкнул Линдсей… Что, если они принадлежали создателям? — Ты просил узнать больше о художниках. — Антон провёл руками по листам, лежавшим на столе. — Но, увы, мне не удалось обнаружить ничего такого, чего не было о них в материалах дела. Они жили обычной жизнью и бесследно исчезли в один день. — Я думал об этом… — Коннор приложил палец к губам и чуть наклонился к столу. — Что, если художники сами были настолько несчастны в попытках обрести свою любовь, что неосознанно создали своеобразный портал в мир, который мог подарить иллюзорное счастье? Может, в какой-то момент картина превратилась в хищника, желая питаться чувствами и эмоциями попавших в неё? Возможно, сами художники также стали невольными жертвами своего творения. И каждый, кто входил туда, заменял собой предыдущего человека. В момент, когда я увидел «Дарящих любовь» в первый раз, Линдсей стояла там с мужчиной без лица. Я тогда обратил на это внимание, потому что дефект показался мне весьма странным. И если Линдсей заменила Джейн, то от Майкла могла к этому моменту остаться лишь одна оболочка, которая полностью исчезла в ту ночь, когда злой дух попытался заманить меня в полотно. — Да, я ведь тоже увидел Линдсей одну и с гримасой ужаса на лице. Мужской фигуры там не было, — дополнил его Питер. — Что ж, сдаётся мне, что Джейн, Майкла и других людей, попавших в картину, действительно уже не вернуть. Я проверил показания сканеров в квартире Линдсей дистанционно. Сейчас даже минимального излучения от полотна не исходит. Вероятно, выйдя, вы разрушили портал и свели на нет аномальную активность. — А вот теперь, я думаю, ничего не мешает нам провести все необходимые исследования полотна в лаборатории, — заключил Коннор. — Только давайте отдадим «Дарящих любовь» на изучение тем нашим коллегам, которые счастливы в браке, — робко дополнила его Линдсей. — На всякий случай… — Не возражаю, Линдсей. Я распоряжусь, чтобы, несмотря на выходной день, картину прямо сегодня перевезли в лабораторию из твоей квартиры. — Спасибо, Коннор, не могу на неё смотреть. И вряд ли усну, зная, что она стоит в коридоре. — Ну так, а теперь о главном, — вопросительно глянув на Коннора, проговорил Питер. — Как же вам удалось оттуда выйти? Ведь, как я понимаю, целью полотна было одурманить перспективой подарить вечные счастье и любовь. — Это «счастье» выглядело весьма сомнительно. Очень мрачно и туманно, насколько я мог запомнить… Все воспоминания будто бы растворялись. Я только припоминаю желание остаться там… — «с ней» хотел добавить Коннор, но вовремя осёкся, глянув на ярко-пунцовую Линдсей напротив. — И что же ты предпринял? — Питер повторил вопрос, от нетерпения аж подпрыгивая на стуле и слушая неторопливую речь Коннора. — Перед тем, как войти в картину, я хотел не забыть об одном человеке. В нашем мире появился кто-то, кто стал для меня очень сильным «якорем» и не позволил остаться по ту сторону холста. Не думаю, что у безответно влюблённых, ранее попавших в картину, были такие «якоря». Питер и Антон смотрели то на него, то на потупившую взгляд Линдсей, не понимая, о чём он говорит. — Я должен вам признаться… — чуть покачав головой, сказал Коннор. — У меня есть дочь. Питер громко засмеялся, приняв слова Коннора за шутку, но увидев, как тот смерил его строгим взглядом, приоткрыл рот и выкатил глаза. А Коннор спокойно продолжил: — Её зовут Николь. Ей два месяца. И да, только благодаря воспоминаниям о ней, которые нахлынули по ту сторону холста, я смог вытолкнуть оттуда Линдсей и выйти сам. — Словив многозначительный взгляд Антона, Коннор повернулся к нему: — Да, Саманта спросила меня о ней… — Но… Как? — Мне кажется, нам всем хватило сегодня потрясений, — спокойно проговорил Коннор, откинувшись на спинку кресла. — И, признаюсь, я не настроен прямо сейчас озвучивать детали, просто хочу, чтобы вы были в курсе. Расскажу больше, когда сам буду готов делиться подробностями. — Ты знала? — Вопрос Питера, не смотревшего на Коннора, заставил Линдсей оторвать взгляд от стола. — Она узнала пару часов назад, — ответил за неё Коннор. — Мы обсуждали на днях семьи, Коннор, — обиженно заговорил Питер. — Насколько мы готовы к такому шагу, к детям… И я, — он на секунду осёкся и огляделся, — я поделился с тобой всем, что было на душе, а ты промолчал. — Питер, пожалуйста. — Коннор выставил вперёд две ладони. — Я всё объясню позже. Просто… не теперь. И, может, сейчас не самый подходящий момент, но когда мы с Линдсей ехали сюда, заметили небольшое кафе. Может, отправимся туда? И отпразднуем день рождения Линдсей? Нам всем не помешает сбросить напряжение в тихом, уютном месте. Антон, всё ещё выглядевший растерянным, после небольшой паузы кивнул. Питер тоже мотнул головой, неслышно пробубнив себе под нос: «Вот тебе и лучший друг, называется». — Питер, — Коннор снова привлёк внимание к себе, — с меня пиво!