ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

Ночь и следующие дни прошли для Кириона в мучительных размышлениях о том, как спасти старшего сына. Больше всего ему хотелось увезти его с собой в Пеларгир, а затем в Эмин-Арнен, подальше от Умбара. Но, зная умбарцев, он понимал, что это лишь отложит час расплаты, и они непременно погубят Эрейниона, подослав ли убийцу или просто передадут Элессару подписанное кровью свидетельство о его предательстве, и никто никогда не поверит, что на самом деле оно было ложным. Эрейнион же наконец, впервые за много ночей, все же начал спать и хоть немного восстановил силы. Через пять дней Блюститель сел на корабль в Пеларгир. Сын провожал его в гавани. На прощание они крепко обнялись, Кирион поцеловал его в лоб и ушел на корабль. Эрейнион остался на берегу, и они еще долго смотрели друг на друга сквозь пелену застывших слез, пока парусник стремительно уходил на запад. Теперь внешне Эрейнион держался лучше, и помощник Наместника и остальные подчиненные даже поздравили его с выздоровлением. Они успели к нему привыкнуть и с большой симпатией относились к новому главе Умбара. «Скоро они будут ненавидеть и презирать меня», — с грустью думал тот. Со стороны все казалось неизменным. Эрейнион справедливо и милосердно управлял провинцией, над городом развевался гондорский флаг, и ничто не предвещало перемен. Наконец ушло удушливое, знойное лето. Октябрь был лучшим месяцем в Умбаре, и Эрейнион любил его. На улице было тепло, но не жарко, солнце становилось ласковым, а не жестоким, и нагретое за лето море еще не терзалось штормами, неярко сияя голубой лазурью. В один из таких безмятежных вечеров Наместник вызвал начальника караула Нимрузира. Тот вошел и низко поклонился. — Я хотел бы встретиться с вашими старейшинами, — произнес Эрейнион. — Конечно, милорд. Ожидайте известий. Через десять дней Наместника пригласили в дом одного из богатейших купцов Умбара, куда он отправился в сопровождении Нимрузира. В роскошной гостиной, помимо хозяина, его ждал немолодой человек с умным, располагающим лицом. — Князь Аглахор, — с низким поклоном представился он. — Рад лицезреть и приветствовать князя Эрейниона, внука и наследника великого князя Гнаружина. — Человек опустился на колени и поцеловал юноше руку. Эрейнион улыбнулся и милостиво кивнул. Они сели за стол. — Можете не волноваться, — произнес купец, — сегодня за столом нам прислуживают немые рабы. — В конце ноября начинается сезон штормов, — начал Наместник. — Да, господин. — Плавание опасно в это время, и тем самым Умбар более-менее защищен с моря. — Он многозначительно взглянул на Аглахора. — Вы хотите объявить независимость Умбара уже сейчас, милорд? — спросил тот. — Конец осени — самое благоприятное время. Жара не остановит гондорцев — они слишком упрямы, — но шторма не позволят им прийти в Умбарские гавани. По крайней мере, организованной флотилией. Король не может не понимать этого и вряд ли на это пойдет. — А не лучше ли, о великий князь, дождаться смерти Элессара? — Он уже в преклонных годах, но с его долгожительством никто не может знать, сколько еще осталось времени до его ухода в мир иной. — Вы правы, господин. — К тому же, неизвестно, кто лучше для нас: Элессар или Эльдарион. Наследник еще относительно молод и горяч, но для него Умбар не имеет такого значения, как для его отца. — Старейшинам кажется, что лучше всего это было бы сделать в междуцарствие. — Согласен. Но Элессар может прожить еще и десять, и двадцать лет. Нет ли у умбарцев возможности… Помочь ему. — О-о, мы были бы счастливы это сделать! — с чувством произнес Аглахор. — Умбару есть, за что мстить ему. Но это было невозможно, даже когда в Минас-Тирит было больше наших людей. — Он сокрушенно покачал головой. — Я, конечно, мог бы попробовать… Но нужно понимать, что мне придется заплатить за это жизнью, — произнес Эрейнион. — Что вы, господин, ни в коем случае! Наконец-то у нас появился глава, которого признают все старые умбарцы. Умоляю вас, не рискуйте собой!.. — Тогда чем эта осень отличается от следующей? Настанет ли более благоприятное время через год или два? — Если Арагорн-Элессар, будь проклято его имя, не умрет, то особой разницы, разумеется, нет. — Тогда есть ли смысл ждать, князь? Или умбарцы пока не готовы поддержать меня? — спросил Эрейнион. — Что вы, о великий господин, мы готовы вернуть нашу родную землю в любой миг. И с нетерпением ждем этого с тех пор, как нам стало известно, что ненавистный северянин стал сдавать. — Что ж, я тоже ненавижу его. Как за свои унижения, так и за унижения предков — как по материнской линии, так и по отцовской. Ведь мой прапрадед и его пращуры были независимыми монархами Гондора, но из-за него наш род утратил власть. — В обычно спокойных и добрых голубых глазах Эрейниона вспыхнул жесткий огонек. — Мы рады, что рискнули обратиться к вам и не ошиблись, — с улыбкой произнес Аглахор. Теперь Эрейнион ждал конца осени. От Нимрузира он узнал, кто в его гвардии был сторонником старого Умбара, кого можно было склонить на свою сторону, а кто был верен Гондору. В середине ноября он собрал наиболее преданных Королю гвардейцев, предложил им взять отпуск и, по возможности, навестить родных в Гондоре, так как в Умбаре зима последние годы всегда была тихим временем, и оставшиеся гвардейцы спокойно справятся с обязанностями. Большинство воинов обрадовались и, поблагодарив Наместника, разъехались. Не удалось отправить из Умбара лишь младшего капитана Хурина, славного и очень неглупого молодого человека, который наотрез отказался оставлять господина и уговаривал его не отсылать часть гвардии, доказывая, что старые умбарцы могут этим воспользоваться. “Если бы ты знал, насколько ты прав”, — подумал Эрейнион. Приближался декабрь, погода уже начала портиться, корабли отправлялись из Умбара в Пеларгир всего лишь один-два раза в неделю, и Эрейнион ждал назначенного часа. В один из дней Деруфин сообщил ему, что его хочет видеть молодая леди. С леди в этих краях было неважно, и Наместник несколько удивился. Он собирался спуститься в приемную, когда дверь его кабинета открылась и посетительница вошла внутрь. — Вы, наверное, замерзли? — вежливо спросил Эрейнион и придвинул к камину стул. Леди расстегнула пряжку теплого плаща и откинула капюшон. — Мириэль?! — ахнул он. Он улыбнулась и протянула ему плащ. — Как ты оказалась в Умбаре?.. “Балрог!!!” — Приехала на сегодняшнем корабле. — Одна? — Одна. — Но… Как же лорд Анарион и леди Фириэль отпустили тебя? — Я уже совершеннолетняя. Несколько секунд он смотрел на нее широко раскрытыми глазами. “Он изменился. Внешне приветливый, но глаза такие настороженные и грустные…” — подумала она. — Принести вина, чтобы ты поскорее согрелась? — наконец произнес он. — Буду благодарна, Эрейнион. Он отдал распоряжение, придвинул к огню еще одно кресло и взял ее руки в свои. — Какие холодные… — Не переживай, я легко не простужаюсь, — ответила она. Появился Деруфин с бутылью вина и двумя небольшими кубками. Эрейнион сам их наполнил. — Закуски принеси, — велел он. — Это же для леди. Слуга взглянул на Мириэль, негромко хмыкнул и скрылся за дверью. — Что же привело тебя в Умбар? — Это… непростая история. Я же могу остановиться у тебя в доме? — Да… К тому же наше родство должно избавить нас от лишних разговоров. Ему показалось, что на миг лицо ее помрачнело, но она немедленно взяла себя в руки. — В Умбаре всегда так в холодное время года? — Зимой — в основном, так. Ты же… ненадолго? — Еще не знаю. — Тебе нужна хорошая комната. Ты с прислугой? — Нет. Он покачал головой. — Я умею обходиться без слуг, — заверила она. — Тебя могли обидеть по дороге. — На гондорском корабле? А если бы в дороге случилось что-то действительно серьезное… То пара горничных мне бы точно не помогла. — Пятьдесят лет назад нашему деду не смог помочь небольшой отряд гвардейцев, когда его взяли в плен… — Да, тебе же удалось найти Берегара! — Не то, чтобы мне… Просто... — Мама была так рада. Мы с ней даже приезжали в Пеларгир, чтобы увидеться с ним. Появился один из слуг и сообщил, что комната для леди готова. — Отдохни. Ты спустишься к ужину? — Ужины проходят в общей Трапезной? — Наверное, это не совсем правильно с моей стороны, но я предпочитаю есть у себя в покоях. И хожу только на обеды. Она вопросительно взглянула на него. — Но я буду очень рад, если ты присоедишься ко мне, — догадался он. Мириэль поцеловала его в щеку, поднялась и ушла за слугой. Эрейнион был почти в отчаянии. Он не хотел, чтобы готовящийся переворот задел девушку, и пытался уговорить ее как можно скорее уехать, но она не соглашалась. Следующая неделя прошла, казалось, вполне идиллически. Днем, пока он работал, Мириэль занималась рукоделием. Трапезы же и вечера они проводили вместе. Они играли в шахматы и другие настольные игры, причем девушка оказалась неплохим соперником и одну-две партии из десяти обычно выигрывала. Вместе читали, а иногда и музицировали. Когда позволяла погода — гуляли вдоль моря. Эрейнион не знал, чем кончится его план, понимал, что, возможно, ему осталось жить считанные дни и пытался радоваться свету, который неожиданно все же пришел в его жизнь. Он ломал голову, пытаясь понять, что стоит за неожиданным появлением девушки в Умбаре, но в глубине души чувствовал, что не хочет ее отъезда. Через несколько дней ему одновременно пришли письма от ее родителей, и от отца, где все интересовались, приехала ли Мириэль в Умбар. Он немедленно написал ответ и теперь решил поговорить с девушкой. Скоро она появилась у него в кабинете. — Мириэль… Все же я хотел бы узнать, что привело тебя в эти края. Судя по письму лорда Анариона и леди Фириэль, твой отъезд стал для них полной неожиданностью. Они ужасно переживают за тебя. — Это был мой выбор. Я хотела посетить Умбар. — Странный выбор для юной девушки, которой едва исполнилось двадцать, — заметил он. — Ты хочешь, чтобы я уехала? — Все же это опасное и… непредсказуемое место. Если у тебя в Умбаре была цель визита и она достигнута… — Она не достигнута. — Ему показалось, что ее голос слегка дрожит. — Что же все-таки привело тебя сюда? — Не что, а кто. — И кто же это? — Ты все еще не понял? — Ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами. — Если честно — нет. — Я приехала к человеку, которого давно люблю. — Он живет в Умбаре?.. — изумился Эрейнион. — Да, уже больше двух лет. — Где же ты умудрилась с ним встретиться? И девушке не подобает бегать за молодыми людьми, даже если она и любит. — А если он слеп и ничего не видит, не понимает… Если он смотрит на мир и видит все искаженным! — Зачем он тогда тебе такой? — Потому, что он добрый, умный и благородный человек! — Умный и ничего, по твоим словам, не видит?! По-моему, он точно неумен. — Нет, умный. Но он не верит в себя. Не верит, что его кто-то может полюбить. Не понимает, насколько привлекателен. Его один раз предали, и теперь он словно… словно в скорлупе. — Послушай, Мириэль… Скажи… Этот... болван — я? Она усмехнулась сквозь слезы. — Понял, наконец. — Ты хочешь сказать, что любишь меня?! — Да. С нашего визита в Дол-Амрот. — Но… Ты же была совсем ребенком! — Зато ты был взрослым. — И ты хочешь выйти за меня замуж? — С радостью, если ты возьмешь меня в жены. — Ты совсем юная и такая красивая… — Он осторожно провел кончиками пальцев по ее золотисто-каштановым волосам. — Зачем я тебе? — Потому что я люблю тебя. И меня не волнует, что ты прихрамываешь, что твоя мама умбарка или то, что ты не наследник княжества. Я люблю... тебя. — Она взглянула ему в глаза. Пораженный ее признанием, он молчал. — Если ты… не хочешь, чтобы я стала твоей женой, скажи. Я уеду и больше никогда не потревожу тебя. Он хотел сказать ей, что не любит ее и хочет, чтобы она покинула город, но слова предательски застряли у него в горле, и он не смог. Мириэль с любовью, надеждой и мольбой смотрела ему в глаза. Он наклонился, взял ее руки и поцеловал в ладони. — Прости, что я был так слеп… — пробормотал он. Какое-то время они молчали. — Ты женишься на мне? — У нас близкое родство… Но если нам разрешат... — А если не разрешат, ты позволишь мне страдать всю жизнь?! — Нет! — прошептал он и прижал ее к груди. Потом он подвел ее к креслу и усадил, затем сам принес вина и наполнил кубки. — Как же ты все-таки решилась? — спросил он. — Мама получила письмо от лорда Кириона, и я случайно услышала ее разговор с отцом. Каюсь, я не удержалась, нашла письмо в маминых покоях и прочла его. В нем твой отец писал, что ты ужасно одинок, но не ищешь себе невесту, боясь снова быть отвергнутым. — Не знал, что отца это так волнует… — тихо произнес Эрейнион. — Он сообщил, что решил сам подыскать тебе жену. И спросил у мамы, согласятся ли они с отцом выдать меня замуж. За тебя, — улыбнулась она. — Что же ответила леди Фириэль? — Она удивилась. Но мои родители решили, что если мы оба будем согласны, они благословят нас. — Значит, отец полагает, что сможет получить у Короля разрешение на наш брак. — Да, он писал маме, что сошлется на то, что у нас с тобой разные бабушки и нас нельзя в полной мере считать двоюродными братом и сестрой. — Я буду рад, если все получится, — он обнял ее, — но что мы будем делать теперь? Твои родители очень волнуются и хотели бы, чтобы ты вернулась домой. Ты должна уехать. — Я не хочу оставлять тебя. — Я потерплю. Пожалуйста, вернись пока в Пеларгир и жди меня там. — Я не хочу в Пеларгир. Я хочу остаться с тобой. — Но мы пока не женаты. — Что нам мешает пожениться? — Отсутствие родителей и разрешения на брак от Короля. — Родители будут только рады. Твой отец сам предложил… — Я знаю… Но, думаю, им хотелось бы, чтобы у нас было полноценное торжество. — Я не настолько хорошо знаю лорда Кириона, но уверена, что для моих мамы и отца главное — чтобы я была счастлива, а не традиции и церемонии. — Для моего отца тоже, но Королю может очень не понравиться, если мы заключим брак без его разрешения. Он весьма трепетно относится к традициям и обычаям. — Тогда… Пожалуйста, напиши отцу и попроси его получить согласие Короля на брак. — Хорошо. — Я не уеду без тебя… Он наклонился и поцеловал ее. Теперь Эрейнион нервничал еще больше, хотя ему и удавалось более-менее скрывать это. До переворота в Умбаре оставались считанные дни, но он так и не смог уговорить Мириэль уехать. Девушка ни о чем не подозревала и чувствовала себя рядом с ним необыкновенно счастливой. Она даже не возражала скрепить их будущий союз телесной близостью. Эрейнион же не знал, чем кончится его затея, и потому все же не дерзнул пойти на это. Она очень нравилась ему, и ему хотелось стать ее мужем, но он боялся, что план может провалиться, и тогда Мириэль останется одна. “Конечно, я хотел бы умереть мужчиной и оставить после себя ребенка, но что его будет ждать, если имя его отца будет покрыто позором? Нет, я не стану мужем Мириэль, пока все не останется позади и не будет известно, что меня ждет”. Накануне переворота он попросил девушку не покидать ее комнаты и не искать его, пока он сам не придет за ней. Она удивилась, но согласилась потерпеть. Затем Наместник вызвал младшего капитана Хурина и попросил его вместе с его лучшими воинами обеспечить безопасность леди Мириэль, сославшись на то, что его известили о готовящимся на него покушении. Незадолго до полудня Нимрузир сообщил ему, что умбарские отряды вошли в город. В полдень Эрейнион собрал гвардейцев в главном зале резиденции и сообщил, что объявляет Умбар независимым от Гондора и Элессара и провозглашает себя его государем. Многие гвардейцы были поражены услышанным и растерялись, так как любили Наместника и доверяли ему. — Я не хочу кровопролития, — заявил Эрейнион, — жизнь города и провинции останется прежней. Я и дальше буду заботиться о жителях и вижу Умбар мирной страной. Предлагаю вам присоединиться ко мне. Кому противна мысль об отложении от Гондора, может сложить оружие и покинуть Умбар, но мне хотелось бы чтобы вы остались на своих местах и продолжить служить мне. Некоторые воины действительно отдали оружие и в смущении покинули зал, но большинство согласилось и дальше подчиняться Эрейниону. После чего Наместник, а вернее, новый князь Умбара, немедленно отправился к командованию умбарского гарнизона и арестовал всех высших офицеров, кроме двух, о которых Нимрузир предупредил его, что они — их сторонники. К вечеру власть перешла в руки Эрейниона и его новых союзников, и на флагштоке был спущен флаг Гондора и поднято знамя Умбара. Все жители были потрясены случившимся, но Наместник был очень популярен, и даже недавно переехавшие в Умбар гондорцы были растеряны и не высказывали недовольства. Город замер, насторожился и ожидал своей окончательной участи. Эрейнион вернулся в резиденцию и в сопровождении Нимрузира и двух караулов поднялся к Мириэль. Для девушки день тянулся бесконечно долго, она пыталась заниматься рукоделием, но почти не могла, изнывая от тревоги и переживаний за него. Увидев Эрейниона, она немедленно к нему бросилась. — Все закончилось благополучно?! — Да, милая. — Он обнял и поцеловал ее. — В городе все спокойно, милорд? — встревоженно спросил младший капитан Хурин. — Все идет так, как должно было идти. — Мы свободны, милорд? — Нет. К сожалению, вы арестованы. — Арестованы?! — изумленно повторили воины. — Да. Прошу не оказывать сопротивления. Уведите их. — Он повернулся к Нимрузиру. — Лорд Эрейнион, — Хурин подошел к Наместнику, — что все это значит! — В Умбаре сменилась власть. Выполняйте, — бросил Эрейнион, отступая в сторону. После небольшой стычки верных Гондору гвардейцев разоружили и увели. — Обращаться хорошо, — приказал новый Князь Нимрузиру, — если с ними что-нибудь случится, я буду весьма недоволен. — Думаете, они того стоят, о великий князь? По-моему, проще сразу расправиться с ними. — Это толковые и отважные воины, которые были мне очень преданы. Я надеюсь все же переубедить их. В тюрьме они никуда от нас не денутся, и, если потребуется, казнить мы их всегда успеем. — Хорошо, о великий князь, — с поклоном ответил Нимрузир и оставил комнату. Эрейнион и Мириэль остались одни. — Эрейнион… Почему ты арестовал их? Они весь день охраняли меня. По-моему, они очень достойные люди и воины. — Так нужно, Мириэль. Пока ни о чем меня не спрашивай. — Что ты теперь будешь делать? — Попробую отдохнуть. Они пришли в комнаты Наместника. Мириэль расстегнула пряжку его плаща, а потом сняла пояс с оружием. — Останься у меня в покоях… Думаю, так безопаснее для тебя, — устало произнес он. — Все же, что происходит? Почему гвардеец называл тебя великим князем? — Он умбарец, им так привычнее. Потом, когда придет время, я все расскажу тебе. Пока же ничего не спрашивай и ни во что не вмешивайся. Пожалуйста. — Хорошо, хорошо… — Она обняла его и погладила по голове. Скоро он запер комнату изнутри, после чего положил рядом с ложем меч. Затем забрался в постель, и встревоженная Мириэль легла рядом. Он осторожно обнял ее и уткнулся в ее длинные густые волосы. Она снова начала гладить его голове, и через какое-то время измученный Эрейнион уснул. Следующий день принес девушке новые сюрпризы. Когда они вышли прогуляться по набережной, она заметила над городом другое знамя. — Это же умбарский флаг, Эрейнион. — Да. — А гондорский? — Умбар объявил о независимости от Элессара. — Умбар?.. — переспросила она. — Да. — А ты?.. — Мириэль испуганно посмотрела ему в глаза. — Я остался главой Умбара. — Ты хочешь сказать… — Отныне я независимый государь. Она остановилась и отпустила его руку. Он закусил губу. Ему была невыносима мысль потерять Мириэль теперь. — Но… Но как?! Ты же не мог стать предателем! Эрейнион… — Ее глаза наполнились слезами. — Мириэль, милая моя, любимая… Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что у меня не было выбора. И на самом деле я не подлец. Но пока я больше ничего не могу тебе сказать. Скоро из гаваней в Пеларгир отправится корабль, на котором смогут уплыть все недовольные сменой власти. — Я не оставлю тебя… — прошептала девушка. — Мириэль, тебе лучше уехать. Здесь сейчас опасно. К тому же я не хочу, чтобы тебя считали предательницей. — Я останусь с тобой и разделю твою судьбу. Я не сделала ничего дурного и не считаю себя изменницей. Мне безразлично, какой флаг поднят над Умбаром. Я просто девушка и хочу быть преданной не Королю, а человеку, которого люблю. Я хочу жить и умереть рядом с тобой. Он обнял ее. На улице поднимался ветер. Западный ветер гнал на город фиолетовые тучи, море сердито рокотало, и до них порой долетали соленые брызги… Следующие дни прошли для Мириэль словно во сне. В главном зале резиденции наместника стул заменили троном. Эрейниона все величали великим господином и князем. В городе появилось множество умбарцев. В течение недели Эрейнион принимал у себя умбарских князей, которые приносили ему присягу и клялись в верности. Некоторые из них приезжали в город с юными и привлекательными дочерьми, явно не возражая породниться с новым государем Умбара, и если бы Эрейнион пожелал, то мог бы устроить себе гарем с не менее чем дюжиной красавиц, не считая Мириэль. Девушка с тревогой и болью смотрела на любимого человека, одетого теперь на умбарский манер, с причудливым венцом в волосах, милостиво принимавшего вереницу умбарских владык. “Пока все прошло бескровно… Но ведь Король так этого не оставит. И при первой же возможности попробует вернуть Умбар. Неужели Эрейниона казнят, как преступника?!” — Порой она уходила к себе и горько плакала, но старалась, по возможности, каждую минуту быть рядом. (C) 2021 murzwin