ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

На десятый день после объявления независимости от Гондора новоиспеченный князь Инзиладун устроил великолепное пиршество для знати старого Умбара. Столы ломились от изысканных блюд, дорогое вино лилось рекой, и скоро большинство гостей опьянело. Притихшая Мириэль в драгоценной диадеме и непривычно ярком, узорчатом умбарском наряде сидела рядом с Эрейнионом и осторожно наблюдала за собравшимися. Большинство умбарских князей и старейшин были немолодыми бородатыми людьми и больше напоминали ей харадцев, чем гондорцев. В конце концов слово взял высокий старик с крючковатым носом и пронзительными глазами. — Поздравляю великого господина и князя Инзиладуна с освобождением Умбара от гондорского гнета и ненавистного Арагорна-Элессара. Наконец-то Умбар снова стал нашей землей! Эрейнион улыбнулся и поднял кубок. — Наша борьба еще не окончена, о досточтимый князь Таркусафад. Да, у нас есть передышка, но впереди весна. Элессар не позволит Умбару так легко уйти из под власти Гондора. — Да, о великий господин и князь наш, — поклонился старик, — но теперь он немолод, и верю, что за оставшееся до весны время мы сумеем подготовиться и дать достойный отпор ненавистным приспешникам Элессара. — Разумеется, — кивнул Эрейнион. Следом за Таркусафадом поднялся еще один старик. — Я уже почти не верил, что доживу до того дня, когда над нашим древним и прекрасным городом снова будет развеваться знамя Умбара! — с чувством произнес он. — Рад, что ваша мечта исполнилась, князь Абаттарик, — милостиво произнес Эрейнион. Княгиня Зимрахиль, как ее именовали собравшиеся, смотрела на Эрейниона и одновременно узнавала и не узнавала его. Добрый и мягкий в обращении человек внезапно превратился в гордого и величественного властителя. В расшитом золотом одеянии, алой мантии, на которую падали его темные распущенные волосы и с золотой короной на голове, он выглядел даже не правящим князем, а властным и могущественным королем. Ей было не по себе, но она все равно чувствовала, что, несмотря ни на что, любит его. Празднование продолжалось, собравшиеся возглашали бесконечные льстивые здравицы князю, а иногда и “красавице-княгине”. За окном начало темнеть, в зал вошли музыканты и начали играть умбарские мелодии. Мириэль стало совсем жутко, ей ужасно хотелось, чтобы этот пир скорее закончился, а еще лучше — чтобы она проснулась и поняла, что все это было лишь тяжким сном. Девушка не выдержала и нащупала руку Эрейниона, и он слегка сжал ее пальцы в ответ. Поскольку приближался день Зимнего Солнцестояния, скоро сгустился мрак, лица пирующих красноватым пламенем озаряли факелы. Мириэль не знала ни который сейчас час, ни сколько еще продлится этот кошмар… Казалось, время остановилось. Внезапно все двери в зал резко распахнулись, и внутрь ворвались гондорские воины. В полумраке Мириэль не видела, сколько их, но было очевидно, что очень много, однако почти все гости были настолько пьяны, что не сразу поняли, что происходит. Гондорцы один за другим хватали пирующих и связывали им руки за спиной. Кто-то все же попробовал сопротивляться, но безуспешно. Мириэль в ужасе обернулась и взглянула на Эрейниона. Его красивое лицо оставалось совершенно бесстрастным. К ним приблизился высоченный широкоплечий офицер и еще несколько воинов. — Лорд Эрейнион, сын Кириона, вы арестованы по приказу Короля нашего Элессара за измену, — отчеканил великан, и Мириэль узнала Эделиона. Эрейнион не шелохнулся, на его губах промелькнула усмешка. Эделион взял его за плечо и сдернул с трона. Гвардейцы разоружили его и надели цепи. Он не сопротивлялся. — Увести изменника! — приказал капитан Цитадели. Убитая Мириэль пошла следом. Ее хотели отстранить, но она схватила Эрейниона за руку. — Я его жена, прошу, не разлучайте нас!.. — в отчаянии взмолилась девушка. Эделион сделал своим воинам знак рукой, и они оставили ее. Эрейнион не мог ходить быстро и теперь не спеша спускался по главной лестнице своей резиденции, где столь бесславно закончилось его наместничество. В холле у выхода они были вынуждены задержаться из-за суматохи и столпотворения. Внезапно к ним подошел молодой человек, в котором Мириэль узнала младшего капитана Хурина. По-видимому, прибывшие гондорцы успели побывать в тюрьме и освободить всех верных Минас-Тирит людей. — Как же вы могли?.. Мы доверяли вам… Были готовы умереть за вас… Предатель!!! — Он сорвал с головы Эрейниона корону и ударил его по лицу. Люди капитана Эделиона силой оторвали его от бывшего Наместника. — Успокойся. Он ответит за содеянное перед Королем и Советом и с позором умрет на главной площади Минас-Тирит! Идем. — Эделион подтолкнул Эрейниона. Мириэль взглянула на любимого, по его лицу текла кровь. Глотая слезы и едва различая в темноте дорогу, девушка брела за ними, думая, сколько дней еще осталось жить Эрейниону и позволят ли им хотя бы в дороге быть вместе. Она бы без колебаний пошла за ним и в тюрьму, и на эшафот. Через четверть часа мятежного лорда втащили на борт корабля, подвели к каютам, и он скрылся внутри одной из них. Несчастная Мириэль бросилась следом, и никто не помешал ей. В каюте сидел невозмутимый Блюститель. Она испуганно взглянула на него. Но Кирион подошел к сыну и, взяв у Эделиона ключи, снял цепи, после чего они крепко обнялись. — Самый большой спектакль в истории Гондора и Умбара закончен, — усмехнулся он, — а ты хорошо сыграл свою роль. — Он помог сыну дойти до постели, а потом взял чистую тряпицу и аккуратно вытер кровь. Мириэль бросилась к Эрейниону и обняла его. — Прости… — прошептал он. — Не говори ничего… — Она поцеловала его. Отец осторожно освободил его от тяжелого княжеского одеяния, а Мириэль села на край ложа и взяла Эрейниона за руку. — А ты, оказывается, авантюристка, милая крошка Мириэль, — произнес Блюститель, — вот уж никто не ожидал, что ты сбежишь в Умбар. Бедные твои родители. — Простите, дядюшка… Но я много лет так люблю его… — Вот как? — удивился Кирион, стараясь не показать своей радости. Мириэль кивнула. — Что ж, тогда оставлю эту каюту вам. Позаботишься о нем? — Конечно, милорд! На рассвете корабль отчалил и направился к выходу из Умбарского залива. Измученный Эрейнион впервые за несколько месяцев крепко заснул; прижавшись к нему, дремала Мириэль. Первые дни путешествия Эрейнион беспробудно спал. Утром и вечером Мириэль осторожно смазывала ему синяки и разбитую губу целебным маслом, а в остальное время сидела или тихонько лежала рядом. Часто приходил Кирион и, в свою очередь, сидел рядом с сыном. Декабрьское море непрерывно штормило, затянутое тучами небо то и дело поливало дождем и, хотя вначале девушке казалось, что самое страшное уже позади, теперь во власти стихии ее снова охватила мучительная тревога. Наконец Эрейнион окончательно проснулся. — Холодно… — пробормотал он, натягивая покрывало по шею. — Укрыть тебя еще чем-нибудь? — встрепенулась Мириэль. — Я бы выпил или съел чего-нибудь горячего… — Сейчас, я скажу! Ты же три дня спал и ничего не ел и не пил. — Она поднялась, но корабль качало, и она снова оказалась на ложе Эрейниона. — Не переживай. — Никак не могу привыкнуть к такой качке… — с досадой сказала девушка. — Я подожду, пока кто-нибудь не заглянет. Мириэль забралась к нему под одеяло и обняла его. — Так теплее? — Да. Корабль трещал под ударами волн. — Я никогда прежде не плавал зимой… — В ноябре, когда я плыла в Умбар, погода была заметно лучше, можно было даже иногда выходить на палубу. Сейчас же шторм не затихает ни на минуту. Он усмехнулся. Мириэль вопросительно взглянула на него. — Думаю, после того, что мы пережили, мы все же не должны утонуть в ледяном море. Это было бы слишком обидно… — Твой отец выглядит совершенно спокойным — значит, наверное, все не так страшно. — Не забывай, он был моряком. Да и вообще, он почти всегда спокоен. Слишком многое он повидал и слишком многое перенес. — Мне кажется, это больше зависит от человека. — Согласен. Скоро в каюту заглянул Кирион. — Ты все-таки проснулся. — Он подошел к сыну и сел рядом. Эрейнион улыбнулся. — Вам все-таки удалось… — Не скажу, что это было легко. Нужно было подготовить множество людей и появиться в нужный день, вернее, в нужную ночь и, более того, в нужный час. — Спасибо капитану Эделиону. — Для этой операции пришлось подбирать каждого человека, вплоть до рядовых воинов. Ведь информация о готовящемся вторжении ни в коем случае не должна была попасть к умбарцам. Но дело было не только в потенциальном предательстве. Любые явные перемещения людей и, тем более, кораблей могли вызвать подозрение. Два корабля с воинами я заранее отправил в гавань Харондора. Один корабль изначально взял курс на Дол-Амрот, еще один якобы шел в Линхир, а другой — вообще, в Пиннат-Гэллин. — Он выразительно посмотрел на племянницу, и та, смущенно улыбнувшись, спрятала лицо на плече у Эрейниона. — Умбарская верхушка арестована? — спросил сын. — Да. Арестованы все участники твоего пира. Их везут на двух других кораблях. Генерал Дамрод с большим отрядом остался в городе и окончательно наведет там порядок. — Надеюсь, к тем воинам, которые колебались и которых я уговорил продолжить служить мне, отнесутся со снисхождением… — Я предупредил его об этом. Но люди вроде Нимрузира будут сурово наказаны. Они изначально были настроены на предательство и жили с камнем за пазухой. — И все же, я чувствую себя скверно… Я лгал стольким людям и обманывал их. — Эти люди сами напросились на ложь и обман. Ты мирно правил в Умбаре и не собирался никого трогать. Если бы ты не начал игру и просто отказался сотрудничать с ними, они бы нашли способ убрать тебя. И кольчуга из митрила тебя бы не спасла. Вспомни, как легко там купить яд без вкуса и запаха. Достаточно было младшего поваренка на кухне, чтобы расправиться с тобой. Ты оказался в ловушке, из которой для тебя был только один выход, и я очень рад, что мы его нашли и ты смог остаться живым. Эрейнион улыбнулся. — Что же касается вас, леди, то ваш неожиданный визит не входил в наши планы, и, признаюсь, вы заставили меня и Эрейниона сильно понервничать, — закончил Блюститель. — Я же не ожидала такого… — произнесла Мириэль. — Знаете, отец… Вы были правы. Мне не нужно было с моим прошлым ехать наместником в Умбар. И нужно было радоваться, пока все было тихо и скучно. — Для Гондора все обернулось наилучшим образом. Старые умбарцы окончательно обезглавлены и теперь не смогут вредить Гондору сто, а то и больше лет. И все это почти без потерь. Но, думаю, теперь со старым Умбаром покончено. Те умбарцы, в которых есть благородство и порядочность, все же смирятся и окончательно примкнут к Гондору. Те же, кому с нами плохо, растворятся в Хараде и окончательно станут харадцами. — По-моему, они уже стали ими… — пробормотала Мириэль, вспоминая пирующих. Скоро Эрейниону принесли перекусить. Когда он закончил, девушка взяла гребень. — Давай я причешу тебя, ты такой лохматый. Эрейнион положил голову к ней на колени и закрыл глаза. — Ты еще не выспался? — спросила она, разбирая пряди. — Укачивает, — признался он. — Я люблю море, но вряд ли бы из меня получился моряк. — Ты просто устал и первый раз поел за три дня, вот и укачивает. — Она наклонилась и нежно поцеловала его. — Ты по-прежнему хочешь за меня замуж? — Как ты вообще можешь спрашивать?! После всего, что мы пережили вместе! — обиделась Мириэль. — Прости, моя маленькая… — Он сел, обхватил ее лицо руками и поцеловал в губы. Девушка закрыла глаза, ожидая продолжения, но его не последовало. Она тихо вздохнула. — Скажи… Чего ты боишься теперь? — спросила она. — Мириэль… Все же ты должна понимать, что моей жене не будет легко. Ты знаешь обо мне далеко не все. — Что же за ужасные тайны ты скрываешь? Он секунду помедлил, распахнул рубашку и сбросил ее с плеч. — Что это?.. — изумленно прошептала Мириэль. — Но неужели ты думаешь, меня остановит то, что ты покрыт шрамами? И ты не дорогая лошадь, чтобы иметь идеальное тело, — нахмурилась она. — В Гондоре я “умбарец”. Всю жизнь во мне видели предателя. Это сделали не харадцы и не умбарцы. Это сделали гондорцы, и не где-нибудь, а в Минас-Тирит. — Как такое возможно?! — ужаснулась девушка. — Было достаточно подозрения из-за сфабрикованной улики, чтобы со мной так обошлись… Ты должна понимать, что мне не доверяют и меня не любят в Гондоре. И в любой момент могут бросить в тюрьму и растоптать. Хочешь ли ты всю жизнь быть женой “умбарца” и "изменника”? Что, если отношение ко мне перейдет на моих детей? — Почему из-за недалеких и жестоких людей я должна испугаться и отказаться от счастья с тобой? Ты ни в чем не виноват… Более того, теперь я восхищаюсь тем, что после всего пережитого ты остался верен Гондору. — Не думай обо мне лучше, чем я есть… Я остался верен своему отцу и памяти своих предков, что некогда ради этой страны жертвовали собой. — Знаешь… В Умбаре я думала, что между верностью Элессару как государю и верностью тебе я выбираю тебя. Не оправдывайся. Я пойду за тобой, куда бы ты ни пошел, и разделю с тобой твою жизнь, что бы ни ждало тебя впереди. Даже если это унижения, изгнание или смерть. — Она натянула на него рубашку. — Ты же недавно мерз, а теперь сидишь раздетый, — проворчала Мириэль и обняла его. Через несколько дней корабль достиг Пеларгира. В гавани прибывших встречали лорд Анарион и леди Фириэль, а также Фэамир со старшим сыном. Дочь как ни в чем не бывало бросилась на шею к родителям, а у них после всех переживаний уже не было сил на нее сердиться. После теплых приветствий все отправились в резиденцию лорда Пеларгира, где Мириэль за ужином заявила, что они с Эрейнионом хотят пожениться — и как можно скорее. На самом деле девушка не обсуждала это с женихом, но он поддержал ее. Никакие уговоры родителей и дяди Фэамира с леди Гилраэнь повременить и устроить по такому случаю достойное торжество на нее не подействовали, и уже на следующий день в полдень, в присутствии самых близких людей, они обменялись клятвами верности в том самом зале, где некогда их дед сочетался браком с прекрасной Эрендис. Эрейнион подумал о том, что хотя они стали супругами перед Создателем и людьми только сейчас, за последний месяц, проведенный вместе, они по-настоящему сроднились друг с другом, и ему было уже не представить свою жизнь без Мириэль. — Какая ты красивая… — восхищенно сказал он, когда церемония закончилась, — но откуда у тебя взялось свадебное платье? — В Пиннат-Гэлин девушка заранее готовит свой свадебный наряд. Не важно, простолюдинка ли она или леди. Причем считается, что сшить и вышить его она должна сама. Потому в нашем краю все женщины рукодельницы. Ведь стыдно выходить замуж, если платье сшито неаккуратно или вышивка кривая или примитивная. — У тебя прекрасно получилось… Ты использовала голубой шелк, потому, что это мой любимый цвет? — Да. — Она радостно улыбнулась, и он наклонился и поцеловал ее. К этому времени образ Нимродэль окончательно померк в его сердце, которое теперь без остатка принадлежало милой и любящей Мириэль. Мириэль же, глядя на жениха, а, вернее, мужа в серо-голубом камзоле с тонким обручем на голове, невольно сравнивала скромного гондорского лорда с ярким и гордым князем Умбара. После наскоро приготовленного праздничного обеда они остались одни. — Теперь у тебя нет причин отступать, — лукаво улыбнувшись, заметила Мириэль. Он смотрел на хрупкую девушку в тонкой сорочке из нежно-голубого шелка, она казалась ему такой юной и уязвимой. — Ты знаешь, в чем заключается телесная близость между супругами? — спросил он. — Конечно. — Тогда… — Он притянул ее к себе и поцеловал. — Я хочу быть твоей. Он снова поцеловал ее, а потом еще и еще… День за окном сменился вечером. Эрейнион отдыхал в объятиях молодой жены и впервые был по-настоящему счастлив. — Эрейнион… Скажи… Что ты чувствовал, когда был князем в Умбаре? Я не ожидала, что ты можешь быть таким, — вдруг спросила Мириэль. — Я сам не ожидал. Похоже, это сидело во мне и, когда настал подходящий момент, проснулось. — Может быть, я ошибаюсь… Но мне показалось, что тебе… — она умолкла. — Мне это нравилось? Пожалуй, да. Всю жизнь я держался в тени. Не знаю, каким бы я был, если бы вырос наследником в любящей семье с родной матерью. Отец всегда любил меня и заботился, но в его новой семье я чувствовал себя человеком второго сорта. Мачеха — дочь эльфийки. Ее дети — внуки Короля и правнуки Элронда-полуэльфа… А я — внук князя Гнаружина. Врага. Для многих я был и оставался умбарцем. Я боялся, что если начну проявлять себя, это будет неверно истолковано... Так что теперь я даже не знаю, что свойственно моей истинной природе, а что просто вошло в привычку. Наверное, во мне есть желание быть властителем и править, ни на кого не оглядываясь. Все же мои предки, как со стороны отца, так и со стороны матери, некогда были королями, правящими блюстителями, князьями Умбара... Да, я знал, что останусь верен Гондору, но сознание того, что при желании я мог остаться независимым монархом и распрощаться с Элессаром… отчасти помогало мне не сломаться. — Я всегда чувствовала, что, несмотря на деликатность и внешнюю сдержанность, ты очень сильный человек… Он улыбнулся и крепче прижал ее к себе. Супруги провели несколько дней в Пеларгире, после чего Блюститель с сыном, невесткой и ее родителями отправился в Столицу. Хотя все закончилось сокрушительным поражением старых умбарцев, Эрейнион все равно нервничал перед встречей с Элессаром. Но король встретил его очень милостиво и поблагодарил за мужество и выдержку. — Лорд Эрейнион, какую награду вы бы хотели? — спросил Король. — Прошу вас освободить меня от должности наместника Умбара, милорд, — с поклоном произнес Эрейнион. — Разумеется. Теперь тебе нельзя и близко показываться в тех краях, — согласился Элессар, — но это не награда. Не хочешь ли ты получить еще одно поместье где-нибудь в хорошем месте. Например, неподалеку от твоего поместья в Пеларгире? — Премного благодарен, милорд, — снова поклонился он, — но я сделал то, что должен был сделать, и не считаю, что достоин особой награды. — До меня дошли слухи, что по возвращении в Гондор ты успел вступить в брак со своей двоюродной сестрой, что не допускается среди эльдар и дунэдайн… Это правда? — спросил Король. «Отец не получил его согласия на наш брак?! Хотя, конечно, учитывая все произошедшее, ему было не до этого». — Простите, милорд… Леди Мириэль своим присутствием и поддержкой очень помогла мне в Умбаре. К тому же у нас с ней разные бабушки. Леди Мириэль — внучка госпожи Фириэль, сестры капитана Гвиндора, а моей бабушкой была леди Эрендис… Прошу вас проявить снисхождение и позволить нам быть супругами. — Что ж, пусть это и будет вашей наградой, — согласился Король. Эрейнион с облегчением поклонился и с позволения Элессара оставил его. Снаружи его ждал отец. — Король наградил тебя? — спросил Кирион, когда они вышли из дворца и не спеша направились в дом Блюстителей. — Да, он признал наш брак с Мириэль. — И это все? — поднял брови отец. — Он предлагал мне еще поместье, но я отказался. — Почему?! — Все же я готов стать изменником после его смерти, — очень тихо ответил Эрейнион, — и не хочу принимать награду за преданность короне. На следующий день они отправились в Эмин-Арнен, где их встретили Дэнетор и Лютиэн. — Ты все-таки женился. Поздравляю, — не без ехидства сказал младший брат. — Вы смелая девушка, моя дорогая кузина. Связать жизнь с этим вечно сомневающимся занудой... — Не всем нравятся самоуверенные баловни судьбы, — парировала Мириэль. Лютиэн тепло поздравила старшего брата и подругу, хотя ее несколько задело, что та, едва став совершеннолетней, немедленно вышла замуж, да еще и за горячо любимого человека. К тому же, несмотря на то, что Эрейнион и Мириэль были двоюродными братом и сестрой, свято чтивший обычаи и традиции Король допустил этот брак. Сердце самой Лютиэн было занято прекрасным лордом Маэдросом из Дол-Амрота, но она боролась с этим чувством, считая, что ей не позволят выйти за него замуж из-за того, что он был ее двоюродным братом. Теперь же в сердце девушки ожила надежда, и она размышляла о том, как можно было бы уговорить венценосного деда. Еще примерно через две недели в Эмин-Арнен вернулся Деруфин. Он страшно важничал в течение всех десяти дней “независимого” правления его господина и смертельно перепугался, когда в Умбар нагрянули гондорцы, хотя умудрился неплохо спрятаться. Убедившись, что никому не нужен, он все же вернулся в Гондор и предстал перед хозяином. — Ты бы хоть предупредил меня, милорд, что затеваешь. Ух, и натерпелся же я страху! — Только тебе и оставалось все это доверить, — фыркнул Эрейнион. Впрочем, он, как и собирался, выделил Деруфину приличную сумму и отпустил его, после чего тот открыл таверну в Нижнем Ярусе Столицы и жил припеваючи. Остаток зимы Эрейнион и Мириэль провели в Итилиене. Он вспоминал, как два года назад представлял себе идеальную жену, и с благодарностью думал о том, что Мириэль в полной мере соответствует его мечтам. Она всегда была рада его видеть, и ее радость была неподдельной. Наконец он чувствовал себя любимым и нужным. Весной они уехали в Поместье, где жили до конца октября. Там их застало весьма приятное известие, что их тетка Амариэ все же стала матерью, родив здоровую девочку, к восторгу супруга и его детей, успевших полюбить добрую и заботливую мачеху. Спустя еще два года и у Эрейниона и Мириэль родился долгожданный первенец, которого счастливые родители при полном одобрении Кириона назвали Фарамиром. (C) 2021 murzwin