Кодекс моды для одиноких (Любовь - это модно 1)

Домой в этот вечер Ю Ми не пошла. Свою кровать Лан Хай уступил Ю Ми, а сам улёгся на диване. Ю Ми лежала на незнакомой кровати и ворочалась с боку на бок. Несмотря на то, что она приняла душ, она чувствовала на себе остаточный аромат Escape, нотки лаванды, смешанные с сандалом, никак не хотели выветриваться. Этот мужчина — настоящий яд. Эта мысль засела в её голове, но у неё никак не получалось связать с этим словом его мальчишескую непосредственность и какую-то совсем детскую беззащитность. Но если это не яд, почему она так плавилась в его объятиях, словно его тепло сразу беспрепятственно проникло в её плоть, почему только при одном воспоминании о его объятиях у неё начинала кружиться голова, а без его тепла она чувствовала, что её накрывает безбрежная, страшная пустота, над которой она не властна. Нет, она просто слишком одинока. Это единственно правильное объяснение её ненормальной реакции на него. Ю Ми накрылась одеялом с головой и свернулась калачиком, напевая про себя «I am a rock» (Я — скала) Simon & Garfunkel. Такая весёлая мелодия и такие убийственно печальные слова: «Не говорите о любви, Когда-то я уже слышал все эти слова, Они спят в моей памяти, И я не хочу тревожить покой умерших чувств. Если бы я никогда не любил, то никогда бы не плакал! Я — скала, я — остров Скала не чувствует боли, а остров слёз не прольёт». (Можно послушать клип в примечании под главой). Так она тихонько убаюкивала себя и постепенно, напевая эту песню, не заметила, как уснула. Шан Сингер проснулся в шесть утра. Голова раскалывалась от боли, как будто там отряд покемонов производил строительные работы по переоборудованию мозгов. Он никогда не пил и не знал, каким нестерпимым бывает похмельное утро. Наверное, он никогда не поймёт, что́ заставляет людей пить эту гадость стаканами, что касается его, то он больше никогда не прикоснётся к алкоголю! — Чёрт, где это я… Стеная и охая, он поднялся. После ночи, проведённой на узкой походной раскладушке, ему казалось, что он сейчас весь рассыплется в прах. Он пытался припомнить, что было вчера, но в памяти осталась только картина, как она смешивает для него коктейль и улыбается, и ему кажется, что он не видел ничего красивее, чем безупречный изгиб её розовых губ. Он думал… что она, наверно, не умеет улыбаться. Ведь улыбка — это универсальный язык мира, кто же не умеет улыбаться? Наверно, она как-то неправильно улыбается, потому что они с самого начала не поладили. Как будто желая найти подтверждение этой идее, Шан Сингер взял свой пиджак, проверил карманы, все ли вещи на месте, а затем спустился вниз. И конечно же увидел Ю Ми, которая улыбалась высокому, здоровому, бритоголовому мужчине лет около сорока. Неизвестно, о чём они говорили, но Ю Ми широко улыбалась, зажмурив, как кошка, серые глаза; нефритовая белизна её ровных зубов уколола его в самое сердце. Ю Ми заметила его: — Ты проснулся? Вид у него был довольно жалкий: в измятой одежде, с растрёпанными, похожими на рисовую солому, волосами, с пробивающейся на подбородке щетиной. Он был бледен, но от воспоминаний о том, с какой силой он прижимал её к себе ночью, ей стало немного больно. Она спросила: — Как ты, тебе лучше? При обращении к нему, её лицо стало несколько холодноватым, но взгляд был мягким. И этой еле уловимой мягкости хватило, чтобы у Шан Сингера перехватило дыхание, а лоб стал горячим. Он не знал, что ответить и в итоге просто утвердительно махнул головой. На самом деле у него болело всё. Ю Ми поняла, улыбнулась и налила ему стакан воды: — Всё хорохоришься? Поняв, что она видит его насквозь, Шан Сингер смутился, но признаваться, что ему хреново, всё равно не хотел: — С чего ты взяла? Однако, стакан воды взял и выпил залпом. — Ну, ладно. Хай-гэ, помоги мне рассчитать его! Ю Ми лукаво улыбнулась, приподняв бровь, и принялась перечислять: — «Розовая леди» — один бокал, «Фиолетовая фантазия» — один бокал, «Секс на пляже» — один бокал, и ещё за ночлег надо как-то рассчитать… — Что? — Шан Сингер вытаращил на неё глаза, «ещё и за ночлег платить?», — Женщина, я что, по-твоему, богатый лох? Почему рядом с ней он каждый раз чувствует, будто его хотят обобрать? — Пусть это будет для тебя уроком: не умеешь пить — не пей. Хотя от алкогольной мешанины легко опьянеть, но всё-таки она делала для него не слишком крепкие коктейли и не ожидала, что от нескольких бокалов он рухнет в отключку. — Разве при связях с общественностью тебе не приходится выпивать по долгу службы? В её тоне не было презрения, скорее… безобидная дружеская подколка. Шан Сингер не чувствовал себя оскорблённым, скорее наоборот, это по-казалось ему естественным: — Я пиар-менеджер, а не ковбой. На фуршетах ради дела он мог поднять один бокал, но в действительности он пил очень мало. — Это точно. Редкий случай, когда Ю Ми согласилась с его утверждением. — Тебе на работу к девяти? — Да, — Шан Сингер достал мобильный и посмотрел на время, он ещё успевал заскочить домой и принять душ. — Во сколько ты заканчиваешь? — продолжала спрашивать Ю Ми. Шан Сингер поднял брови, какое ей дело, во сколько он заканчивает работу? Но её вопрос не был похож на провокацию, скорее в нём слышался очень дружеский, очень заботливый интерес. Её мягкий взгляд заставил его сердце дрогнуть, и на мгновение он забыл, как дышать. — Шан Сингер? — её голос заставил его очнуться и посмотреть на неё так, словно он только сейчас осознал, что перед ним женщина. Всё те же мелкие черты лица, между которым невозможно поставить знак равенства с такими прилагательными, как, например, «изумительные», «красивые», но в этот момент он вдруг подумал, что именно эта женщина на его взгляд, очень удачно ассоциируется со словом «сладкая», и не просто приятно сладкая, но достаточно сильно сладкая, чтобы насытить его по горло. — Примерно… в семь часов вечера, — ответил он, чувствуя, что голос звучит непривычно сухо. — Ага, ну, как освободишься, можешь прийти в мой магазин. Удивлённый взгляд, которым Шан Сингер встретил это дружеское приглашение, вызвал улыбку Ю Ми: — Разве ты не хотел купить джинсы от Alexander? — А разве ты не сказала, что ты их мне не продашь? Ю Ми цокнула языком: — Я хозяйка, разве я не могу передумать? Она подняла брови и слегка надула губы, пытаясь придать себе важный вид, но неожиданно это сделало её невероятно очаровательной. «Боже…» Шан Сингеру показалось, что он по-прежнему пьян и до сих пор не протрезвел, он только сейчас заметил, что на ней джинсы от Alexander. Нечего говорить, что джинсы Alexander просто созданы для неё: ни на одной женщине они не будут смотреться так красиво, как на ней, и ни одна женщина не сможет так парадоксально привлечь его внимание, как она. Это иллюзия, абсолютная иллюзия… Правильно, это и должно быть иллюзией. И до тех пор, пока Шан Сингер не вышел из магазина Ю Ми, он так и убеждал себя. …… Он откусил шоколадку и вдруг обнаружил, что шоколад его больше не устраивает, что на самом деле ему хотелось бы засосать её высокомерно вздёрнутые губы и попробовать их на вкус… Он был напуган собственными мыслями. Нет, в принципе всё нормально, но почему именно эта женщина?! На следующее утро у себя в кабинете он открыл страничку с её блогом и перечитал все её посты относительно «Carlo Romano». Когда-то, читая её возмутительные, издевательские комментарии их продукции, он считал, что у неё нет вкуса, и она не разбирается в моде, но сейчас понял, что ошибался. В том интервью «Flawless» она сказала: — Для меня то, что называют модой — это возможность выбрать то, что наиболее приемлемо для меня лично в определённый период времени. Невозможно предлагать молодой девушке дорогие вещи от «Hermes», точно так же нельзя заставить тридцати-сорокалетнюю зрелую женщину щеголять в «Puma» или «Adidas», если только это не подходит их характеру. Мода — это не то, чему следует слепо следовать. Она права. Поэтому всё, что она носит, до последней мелочи — это то, что подходит именно ей. — Блядь! Шан Сингер чувствовал, что сходит с ума, почему все его мысли только об этой женщине? Неужели те коктейли, которые она ему наливала вчера — это её яд, которым она его опоила?! Он всё больше укреплялся в своих подозрениях и после работы не осмелился отправиться к ней, хотя обмирал от мыслей о ней. Чтобы отрезать себе все пути к отступлению, Шан Сингер решил позвонить другой женщине: — Emily, привет, давно не виделись, ты сегодня свободна? Может, поужинаем вместе? Эмили стюардесса, обладательница самых красивых ног, которые он когда-либо видел, и ей очень идут джинсы «Miss Sixty». Она оказалась свободна и согласилась на ужин. Собственно, Шан Сингер не собирался нарушать своё одиночество, но в данный момент он заподозрил, что это одиночество так плохо на него действует, в том смысле, что для него, как для кобеля во время гона, любая сучка хороша. Женственная и нежная Эмили умела вызвать в мужчине желание защитить, и это правильно, женщина и должна быть такой! — Как твои дела? Ты всё так же много работаешь? — спросила Эмили. — Да так, всё как обычно. На его лице, как непробиваемая броня, висела безупречная парадно-выходная улыбка. Они сидели в ресторане за едой и вином, женщина перед ним не скупилась на сладкие улыбки, словно они ей ничего не стоили. Её голос был тих и спокоен, в ней не было ни капли агрессии, но он, как назло, чувствовал пустоту и думал о другой женщине, которая не очень-то любит улыбаться. Если бы она всё время улыбалась так, как Эмили, на что это было бы похоже? Только представив себе эту картину, Шан Сингер содрогнулся. — Сингер? — чарующий голосок Эмили вернул его к действительности. Девушку напугало его враз подурневшее лицо, она спросила: — Что с тобой? Что с ним? Он одержим бесом! — Почему я продолжаю думать об этой женщине… Подавленный, с поникшими плечами, с лицом, всю красоту которого, как мрачная туча, закрыла печаль, он вызывал у Эмили острое желание понять, что с ним происходит. Этот мужчина не только превосходно выглядел, он ещё знал толк в жизни, однако оба большую часть года довольно индифферентно относились к свиданиям, он не выражал никакого желания как-то продвинуться вперёд в этом смысле, а на неё порядочные мужчины обычно нагоняли сон. Но, может быть, сегодняшний вечер станет хорошим шансом, которого она очень долго ждала. — Если тебя что-то тревожит, давай поговорим об этом, может, тебе станет легче! А может и правда? Надо поговорить, и тогда он сможет решить, что делать со своими чувствами? Это лучше, чем держать всё в себе. Он вздохнул: — Есть одна женщина… она вызывает во мне особенные чувства. — О-о?! — встревоженно отозвалась Эмили. «Женщина? Что это ещё за женщина?» — Э-мм… Что значит, особенные? «Нет, только спокойно, возможно, он имеет в виду меня? А иначе, зачем ещё он сегодня пригласил меня на ужин? Просто мужчина боится, что я обижу его отказом, вот и разведывает таким окольным способом…» — Она меня бесит, — заявил Шан Сингер. — Что? «Бесит? Когда это я успела его взбесить? Почему я не помню?» Эмили побледнела, в то время, как лицо Шан Сингера всё больше мрачнело. Он продолжал: — Сначала я так разозлился, что хотел просто размозжить ей голову. — Что?! «Мне? Размозжить голову?!» А Шан Сингера понесло, начав говорить, он уже не обращал внимания на белое, как полотно, лицо Эмили и под влиянием нахлынувших воспоминаний выкладывал всё, что наболело: — Она действительно отвратительная женщина, после того, как довела меня до бешенства, она показала мне, какой может быть милой, ещё и улыбалась другому мужчине! — То есть… «Он что, видел?» Правильно люди говорят, нельзя все яйца хранить в одной корзине. Конечно, кроме него у неё были и другие поклонники, но она считала, что очень хорошо шифруется, «неужели… он всё-таки узнал?» Видя, как искажается яростью лицо Шан Сингера, Эмили почувствовала себя, как тот вор, на котором шапка горит, а следующие его слова заставили её задрожать от страха: — Я хочу задушить её! Нет, не то. На самом деле он хотел сделать совсем другое, он хотел почувствовать прикосновение кончиков пальцев к её тонкой, белой шее и медленно подняться, взять в ладони её нежные, белые щеки так, чтобы её серые глаза смотрели только на него, а затем наклониться и попробовать, наконец, вкус её розовых губ… Боже, откуда у него такие мысли? Глаза Шан Сингера потемнели, его всего опалило это внезапное желание. Перемены, происходящие с ним у неё на глазах, всё больше пугали Эмили. Она была наслышана о репутации этого мужчины в профессиональных кругах, в гневе он был беспощаден. Он ей нравился, но не до такой степени, чтобы жертвовать своей жизнью. Как говориться, из всех тридцати шести способов спасения, бегство — самый наилучший. Эмили суетливо вскочила, как будто вдруг, только что вспомнила нечто важное: — Ой, я вспомнила, у меня есть одно дело, мне надо уйти… «И больше никогда мне не звони!» — едва не добавила она. Шан Сингер остолбенел, как, она уходит? — Я провожу тебя до дома. Он не хотел оставаться один, наедине с мыслями об этой женщине. — Нет, нет, не надо, это срочно, очень-очень срочно! — Эмили изо всех сил старалась сохранять на лице любезную улыбку, — Правда-правда, очень срочное дело. — Но если так срочно, разве не быстрее будет, если я отвезу тебя? — Нет! Мне сказали, чтобы я пришла одна! — Что? Шан Сингер изумлённо взглянул на неё. «У неё кого-то похитили?» — Ты… Будь осторожна. Эмили торопливо, словно спасаясь бегством, ушла, Шан Сингер, честно говоря и не собирался её удерживать. Так и не приведя в порядок чувства, поздним вечером он поехал на набережную Даньшуй, чтобы хоть немного проветриться и остыть. Свидание с Эмили не помогло ему переключится, его мысли по-прежнему крутились вокруг женщины по имении Ю Ми. «Нет, она не та, кто мне нужна», — говорил себе Шан Сингер, и ему в голову не приходило ни единого довода, чтобы опровергнуть это утверждение. Он устал и решил вернуться домой, чтобы хоть немного поспать. Он лёг в постель, но долго ворочался, пока заснул. И ему приснился сон. Ему приснился пряничный домик в лесу, совсем как в сказке про Гензель и Гретель. Он презрительно усмехнулся, сказав себе, что это просто сон, на самом деле таких вещей не бывает. Но раз уж это сон, то никто не сможет помешать ему сделать то, что ему хочется. Он подошёл ближе, снял с крыши шоколадку, которая изображала черепицу, и засунул себе в рот. Вкус был непонятным, вроде бы сладкий, а вроде бы и нет. Тогда он снял с окна ставню, сделанную из печенья, съел, но совсем не насытился. Внезапно в лесу поднялся ветер. Он растерянно оглянулся и увидел Ю Ми, которая неторопливо приближалась к нему. Её светлые волосы мягко блестели под солнцем, её серые глаза остановились на его лице, и Шан Сингер замер. Недоеденная печенюшка выпала из его руки, любимые сладости мгновенно перестали его интересовать, когда она остановилась перед ним. И в следующее мгновение он, как безумный, припал к её губам. Ему казалось, что он никогда в жизни не пробовал ничего, слаще её губ. Он обхватил ладонями её голову, поглаживая пальцами светлые пряди, чувствуя кожей их атласную гладкость и мягкость. Ему так нравилось это ощущение, её так вкусно было целовать, что не хотелось отпускать, а она в его руках постепенно превращалась в порошок, очень-очень сладкий, похожий на сахарную пудру… И до самого конца её тёмно-серые глаза, не отрываясь, ласково смотрели на него. Её развеяло по ветру, и Шан Сингер проснулся. Тяжело дыша, он положил руку на грудь, чувствуя, как суматошно колотится сердце. Ему приснилось, что он целовал её, и она не сопротивлялась, в его руках она превратилась в сахарную пудру, и даже её последний взгляд от нежности сочился мёдом. Он понимал, что это сон, но, что самое ужасное, он хотел, что-бы этот сон стал реальностью… Что это значило? — Она… в самом деле мне нравится? На этой неделе Шан Сингер спал очень плохо. Стоило только чуть заснуть, ему постоянно снилась она; она появлялась в самых разных видах, но вкус, который она приносила с собой, был неизменно сладким. Отведав её сладости, он обнаружил, что другие сладости больше не вызывают у него интереса. У него словно началась ломка, Шан Сингер целыми днями находился в каком-то трансе и совершенно потерял голову. Он горел желанием увидеть её. Эта мысль засела в его сердце болезненной занозой. Хорошо, он увидит её, а потом? Он слабо представлял, что будет делать дальше. Хорошо, что началась подготовка к ежегодной церемонии вручения премии «Золотая мелодия». Потоком пошли агенты звёзд и продюсеры, обсуждались условия проката костюмов, также оживились VIP-шоу талантов и телевизионные развлекательные программы, с которыми фирма «CR» плотно сотрудничала… Дел было невпроворот, грустить стало некогда. Но как только заканчивался рабочий день, и он приходил домой, на него опять наваливалась всё та же пустота. Он должен её увидеть.