Кровь в моих венах

      Они приехали к большому загородному дому, куда к вечеру должно было съехаться множество машин и гостей. Шерлок с меланхоличной грустью смотрел на место, которое когда-то было его домом. Тут он рос в полной изоляции и одиночестве: никаких соседей и уж тем более соседских детей. Изредка получалось играть с Виктором Тревором, когда тот оставался ночевать у них. Неудивительно, что к своим двадцати Шерлок не научился нормально общаться с другими людьми.       Для такого случая, как помолвка Майкрофта, родители наняли людей: поваров, официантов и горничных. Шерлок видел их в окнах и чувствовал себя так, словно в дом пробрались чужие люди. Было неуютно и неприятно, вся эта показуха раздражающе действовала на нервы. Конечно, для Майкрофта главное статус и имидж. Смотрите, как мы богаты, смотрите, как я могу порадовать своего будущего супруга.       У входа их встречал один из людей Майкрофта, Себастьян Моран. Ради такого случая он вырядился в элегантный костюм, а не в привычные джинсы и кожанку. Даже он сегодня выглядел как чёртов манекен. Шерлок, если честно, терпеть его не мог, и это было взаимно. Моран казался самым мерзким, самым неприятным, самым нетерпимым, самым необщительным, самым...       — Себастьян! — позвал Джим, выходя из машины. — А я достал то, что ты просил.       Джим вручил ему какую-то книгу, а Шерлок мстительно усмехнулся. Моран не разговаривал ни с кем, кроме Майкрофта, и уж он-то точно мог поставить профессора на место.       — Спасибо, Джим! — довольно ответил Моран и, к его удивлению, даже улыбнулся. — Кстати, я тоже узнал всё, что ты просил. Фотографии на флешке.       — Ты умеешь разговаривать? — весело спросил Шерлок, выходя из машины следом за Джимом. — Ну надо же, здоровяк, какие таланты в тебе скрыты!       Моран смерил его быстрым скептическим взглядом и промолчал.       Шерлок спешно поднялся в свою бывшую комнату, где его уже ждал отглаженный выходной костюм. Тёмный, красивый, изящный, один из тех, которые Шерлок терпеть не мог. Он уже предчувствовал, как в этом будет неудобно. Он выдохнул, смирился со своей участью и поспешил в душ.       Волосы после влаги не укладывались, а галстук не завязывался. Шерлок ощущал себя слишком худым, высоким и нелепым в этом костюме. Рукава оказались слишком короткими, а штанины длинными, воротник рубашки топорщился, и Шерлок ненавидел себя. Он не хотел спускаться в таком виде, не хотел слышать от гостей, что он всего лишь жалкая и неудачная копия своего идеального старшего брата. Хотя, даже внешне он не копия, а дешёвая подделка.       — Что за вид?! — громко поинтересовался Майкрофт, проходя мимо его комнаты. — Немедленно приведи себя в порядок, Шерлок, уже съезжаются гости!       — Не могу я! — закричал Шерлок. — Галстук не завязывается, а костюм не по размеру! Оно всё нелепое.       — Нелепый тут только ты, — холодно отчеканил Майкрофт. — Приведи себя в порядок немедленно!       — Я помогу ему, — послышался знакомый голос.       Шерлок уже хотел огрызнуться и послать Джима к чёрту, но не смог сказать и слова. В его комнату вошёл не тот Джим, которого он увидел дома у родителей. У этого Джима была прямая осанка и гордо расправленные плечи. Он уложил волосы гелем, снял очки, из-за чего его черные глаза зияли словно бездны на бледном лице. Футболку и джинсы он сменил на элегантный костюм, который безумно ему шёл. На галстуке был зажим с красным камнем — дерзко и гармонично одновременно. Казалось, что Джим только такое и носил, что это был настоящий он. Или нет... Шерлок растерялся. Этот Джим выглядел величественно. Он словно сделался старше, и от доброжелательности на его лице ничего не осталось. Только холодная уверенность в себе. Шерлок замер, рассматривая его. Отчего-то стало тяжело дышать. Он видел очень красивого мужчину и не знал, почему сердце бьётся чаще.       — Как хочешь, — равнодушно сказал ему Майкрофт и ушёл.       Шерлок даже задержал дыхание. Джим подошёл к нему и, хоть был ниже, казалось, гордо возвышался над ним.       Он поймал воротник его рубашки, поднял и взял галстук. Шерлок не видел, но чувствовал, как шустро двигаются его пальцы. По спине пробежали мурашки, а на висках проступила испарина. От Джима приятно пахло — чем-то терпким, с нотками граната. Вблизи стали более заметны лёгкие морщинки на его лице. Шерлок зачарованно рассматривал их, пока узел не был готов.       — Не туго? — спросил Джим.       Шерлок смог только растерянно мотнуть головой. К его щекам подступил сладостный жар волнения.       Джим поправил воротничок, одёрнул рукава его пиджака, перезастегнул пуговицы, разгладил и внезапно... опустился на колено. Он сделал это медленно, плавно, и Шерлок замер. Перед глазами потемнело от волнения, но он смотрел на Джима, сидящего у него в ногах и даже не мог вздохнуть. А тот подвернул его брючины и качнул головой.       — Не по размеру, — сказал он. — Надеюсь, никто не обратит внимания.       Он встал, положил тёплые сильные ладони на плечи Шерлока, отчего того моментально бросило в жар, и толкнул.       — Расправь плечи, — сказал Джим. — Не сутулься.       — Так мой рост... — ответил Шерлок.       — И что? — спросил Джим. — Ты статный, стройный и высокий, разве этого стесняются? Смотри на всех свысока.       — Как ты?       — Как я, — невозмутимо ответил Джим. — Ведь они приезжают, чтобы увидеть тебя.       — В данном случае, тебя.       — Да, ты прав, — задумчиво ответил Джим. — Как думаешь, я хорош, Шерлок? Думаю, да. Вот и ты держи себя достойно.       Он хитро улыбнулся и вышел, а Шерлоку захотелось раскрыть окно. Ему моментально стало жарко.       К семи в гостиной уже было полно народа. Шерлок смотрел на них с лестницы и всё не решался спуститься. Если честно, он думал только о Джиме Мориарти, который не так давно стоял перед ним на коленях. Если ещё днём Шерлок с презрением относился к профессору (как такой человек мог выбрать Майкрофта!..), то теперь он мог думать только о нём, желательно в такой же позе. Джим был красивый, молодой, необыкновенный!.. Перед Шерлоком никто и никогда не стоял на коленях, и это пробуждало в нём что-то новое, запретное. Он невольно думал о том, что Майкрофт всегда получает всё самое лучшее. Джим был как раз таким вот лучшим. Красивый, образованный, успешный, профессор, что еще надо. Светило ли такое Шерлоку?..       Стоять в тени лестницы и думать о Джиме было намного интереснее, чем спускаться вниз. Мама и папа были доброжелательными и простыми, они никогда ни с кем не ссорились и не замечали сплетен, а вот Шерлок сразу видел, кто начинает перешёптываться и осуждать их образ жизни. Майкрофт был политиком и умел вести разговор, порой он даже отвлекал таких вот сплетников и занимал их беседой, а Шерлок... он всегда говорил, что думает, из-за чего его близкие краснели и постоянно извинялись. Даже сейчас Майкрофт был зажат. Ещё бы, это его вечер, и не хотелось бы, чтобы всё испортил надоедливый младший брат.       Шерлок спустился вниз, только когда заметил в толпе Джима. Тот стоял рядом с Майкрофтом, молчал и слушал его разговоры. Шерлок разочаровался: Джим оказался просто красивой картинкой, дополнением к Майкрофту Холмсу. Стоял рядом, кивал, улыбался, позволял Майкрофту целовать свою руку и сиял, словно бриллиант. Ну конечно, по-другому быть и не могло. Он лишь дополнение и украшение, а не самостоятельная личность. Интересно, недавнее стояние на колене было попыткой втереться в его семью? Прижиться и оказаться принятым? Может, на следующий год он даже повысит Шерлоку баллы?..       Шерлок спустился, постоял у одной стены, затем у другой, достал телефон. Переписываться ему было не с кем, друзей у него так и не появилось, поэтому он просматривал новости и перебирал их, надеясь найти хоть что-то интересное. Так время текло быстрее, и помогало отвлечься от любопытствующих взглядов.       Внезапно подошла мама. Она тепло улыбнулась, перехватила Шерлока за руку со словами: «Пойдём к нам, мы же семья» и повела его в центр гостиной. Шерлок послушно пошёл, ощущая себя разбитым и уставшим. Он не хотел привлекать внимание, не хотел общаться и делать вид, что всё хорошо. Потому что всё было не хорошо.       Мама подвела его к столу, за которым устроились Майкрофт, Джим, отец и незнакомые Шерлоку люди.       — Если в пределе находятся тригонометрические функции, то решение, скорее всего, сведётся к первому замечательному пределу. Именно тут напрашивается замена, после которой новая переменная будет стремиться к нулю, — насмешливо сказал один из них.       — Только не забудьте, что перед заменой целесообразно провести некоторое упрощение выражения, — ответил Джим. — Если в пределе есть тангенс или котангенс, то куда удобнее свести всё к синусам и косинусам.       Кто-то покачал головой, а Майкрофт горделиво вскинул голову. Шерлок, если честно, не понял, о чём речь, но уважение к Джиму постепенно стало возвращаться. Значит, дерзко разговаривать он мог не только со студентами.       — Мистер Мориарти, — обратился к Джиму человек, сидящий в конце стола. Шерлок его знал: Чарльз Магнуссен, владелец нескольких газет и затычка в каждой бочке, он уже неоднократно стравливал людей на подобных вечерах. — Вы, занимая своё положение, должны знать, что украшение молчит.       Кто-то тихо засмеялся, а Джим нахмурился.       — Простите? — спросил он.       — Вы, как прелестная дама, мистер Мориарти, — продолжил Магнуссен и прищурился. — Должны молчать и украшать своего мужчину. Ведь именно этим занимаются супруги политиков. Впрочем, прочитаете об этом в новом выпуске моей газеты.       Майкрофт открыл было рот, но Джим мягко сжал его пальцы. Он встал, медленно обошёл стол и протянул Магнуссену руку, словно говоря, целуй. Шерлок замер, а его щёки снова вспыхнули от волнения. Джим двигался так смело, уверенно, так дерзко, так... Магнуссен вызов принял. Всё так же подло улыбаясь, он перехватил руку Мориарти и прижался губами к его светлой коже. Джим, смотря игриво из-под полуопущенных ресниц, внезапно перехватил его галстук и крепко сжал.       — Мистер Магнуссен, — кокетливо произнёс Джим, улыбнулся и внезапно резким движением дёрнул узел галстука, затягивая на его шее. Лицо Джима переменилось моментально, исказилось злобой и холодным раздражением. Кто-то вскочил из-за стола, кто-то охнул, но в итоге никто так и не вмешался. — Если в вашей пошлой газетёнке появится хоть слово про меня или мистера Холмса, или про его семью, я вам... сердце выжгу! Подорву ваше издательство и камня на камне не оставлю. Заставлю вас есть с чужих рук и милостыню вымаливать на паперти. И, уверяю вас, это не пустой звук. Помните Эдди, три года назад? Я могу ему позвонить. Что скажете теперь?       Магнуссен, выпучив глаза, смотрел на него с возмущением и страхом одновременно. Он не перехватил руку Джима, чтобы не проявить слабость, но было видно, как его потрясывает от гнева. На бледных щеках даже проступили красные пятна.       — Что скажу? — процедил он. — Что вы отвратительно воспитаны!       — Да, — невозмутимо ответил Джим. — Именно так. Но мы же друг друга поняли?       — Да, — ответил Магнуссен, и Джим пренебрежительно дёрнул его галстук, после чего наконец-то отпустил.       — Прошу простить за эту сцену. — Джим резко развернулся, обезоруживающе улыбнулся и вернулся на своё место.       За столом все молчали, а Шерлок впился в Джима жадным взглядом. Нет, Джим точно не был украшением. Он был сильным, гордым, самодостаточным, он был...       — ...Шерлок может!       Услышав это, Шерлок вздрогнул. Кажется, за своими мыслями он упустил тот момент, когда разговор возобновился. Глянув на всех сидящих за столом, он наконец-то пересёкся с вопрошающим взглядом Бенджамина, давнего друга Майкрофта. Тот довольно усмехался и смотрел только на него.       — Да, Шерлок? — спросил он. — Я говорю, ты можешь бросить университет, потому что он тебе не так-то уж и нужен.       — Это уж точно, — сказал Майкрофт и вздохнул.       — Почему вы так думаете? — внезапно спросил Джим, но на Шерлока не взглянул.       — Потому что после колледжа он брал свободный год, чтобы определиться, — ответил Бенджамин. — И провалил первый год учёбы в Гринвичском университете. Вместо того, чтобы всё быстро досдать, он решил пойти заново на первый курс! Прошу прощения, миссис Холмс, не хочу обидеть, но я считаю, что это неправильно. Терять год — непозволительная роскошь!       Миссис Холмс, вспыхнув, решила ответить. Она подалась вперёд, но не успела, потому что Джим тут же перебил:       — Шерлок, — он наконец-то удостоил его взглядом. От такого пристального и даже неприличного изучения по спине Шерлока побежали мурашки. — Ты зачем решил пойти заново на первый курс?       Был ли в этом вопросе подвох, Шерлок не знал. Он смотрел на Джима, в его потрясающие тёмные глаза, и не мог сказать ни слова. Он моментально растерялся, словно один лишь взгляд Джима выбивал его из колеи. И всё же собравшиеся ждали ответ.       — Я хочу добрать баллы по нескольким предметам, — тихо ответил Шерлок. — Хочу получить только высшие баллы.       — Весьма похвально. — Джим, казалось, тут же потерял к нему интерес. — Он правильно сделал. Чем заканчивать кое-как, лучше получить высшие баллы. А свободный год многие берут, я тоже его брал.       — Что, насколько я помню, не одобрял ваш отец, — вмешался в разговор человек, которого Шерлок не знал. — Да и вообще всем бы такого строгого отца, как сэр Мориарти. Тогда ни у кого с успеваемостью не было бы проблем.       — Именно поэтому на нашей свадьбе с Майкрофтом его не будет, — с натянутой улыбкой ответил Джим.       — Да бросьте, Джим! Родительская строгость — залог будущих успехов ребёнка.       — К моим успехам отец никак не причастен, — перебил Джим. — А вот к нервному тику очень даже.       Майкрофт накрыл его руку своей и чуть сжал, словно прося успокоиться. Джим прикрыл глаза и выдохнул, а затем переплёл их пальцы, от чего к горлу Шерлока подкатил ком. Почему-то любая близость Майкрофт с Джимом причиняла ему раздражающую боль.       — Хоть у кого-то из братьев всё сложилось, — продолжил Бенджамин. — Смотри, Шерлок, Майкрофт всегда всего добивается и получает всё самое лучшее. А ты из-за лени упускаешь возможности. Хотя вся молодёжь сейчас такая — обленились, расслабились, вот и ты теряешь годы и шансы...       — Зато я могу рассказать твоей жене, что ты изменяешь ей с леди Джинн уже три года, — не удержался Шерлок. — Правда, ты уже пьешь таблетки для поддержания потенции, но они вредны для организма, и ты врёшь, что это гастрит. А леди Джин год назад сделала от тебя аборт, хотя сначала она, вероятнее всего, хотела сказать мужу, что это ребёнок от него...       Шерлок уже не помнил, как убегал из гостиной. Сначала его одёрнула мама, потом вскочил и закричал Майкрофт, Бенджамин начал оправдываться, леди Джин кричать, и весь этот шум действовал на нервы. Но куда сильнее Шерлока разозлило то, что его в очередной раз унизили перед Джимом Мориарти. Лишний раз подчеркнули, какой он жалкий и нелепый. Шерлок сорвался с места, выбежал в темноту ночи и остановился только у дальней ограды, рядом с деревом, где играл в далёком детстве. Сев на старые потёртые качели, он достал дрожащими руками сигареты и зажигалку, и жадно затянулся, чтобы расслабиться.       Он выкурил одну, потом вторую, и так погрузился в свои мысли, что не сразу услышал шаги за спиной.       — Угости сигаретой.       Шерлок вздрогнул, обернулся и недоверчиво уставился на Джима, уверенный, что это обманный трюк, чтобы отобрать у него сигареты. Но тот не собирался ничего отбирать или ругать его за курение. Джим лёг спиной на опору качелей и требовательно протянул руку. Шерлок молча дал ему пачку и зажигалку. Джим чиркнул огоньком, закурил, и, выпустив изо рта струю дыма, произнёс:       — Какие же они все придурки...       Шерлок с подозрением глянул на него. Кажется, Джиму тоже не нравились эти сборища. С каждой минутой всё сложнее было видеть в нём преподавателя математики. Это был Джим, ставший заложником этого дома и их семьи. Джим, с которым хотелось поговорить. Джим, который, казалось бы, мог понять Шерлока.       — Не обращай внимания, — сказал Джим. — Никогда не ведись на провокации, особенно на такие дешёвые.       — Майкрофт злится? — спросил Шерлок. Он и сам понимал, что мог бы промолчать и свести конфликт на «нет», но, как это часто бывало, не сдержался.       — Он в ярости.       Шерлок сам от себя этого не ожидал, но он внезапно рассмеялся. Звонко, весело и громко. Джим улыбнулся тоже. Потом они помолчали и закурили ещё по одной.       — Значит, второй год? — спросил Джим.       — Да, — ответил Шерлок.       — Правильно. Какие предметы?       — Литература, философия, астрономия, ну и математика.       — Не так уж много, — ответил Джим и пожал плечами. — При желании справишься. Но математику пропускать не советую, без посещения лекций снова завалю.       — А это нормально, что мой преподаватель теперь мой же родственник? — с улыбкой спросил Шерлок.       — Ты можешь пожаловаться и, возможно, руководство переведёт тебя в другую группу, но... — Джим передёрнул плечами. — Неужели сдашься, Шерлок? Это станет преградой? Честно, я бы разочаровался, если бы ты струсил.       Шерлок промолчал, а Джим размеренно докурил и затушил окурок. Всё это время они молчали и смотрели в сторону светящихся окон тёмного в летних сумерках дома. Шерлок обдумывал слова Джима. Нет, конечно же, он не хотел сдаваться. Более того, он сам всё лето грезил о профессоре математики. И вот он — его шанс.       — Я не сдамся, — сказал Шерлок.       — Тогда давай договоримся, — сказал Джим после паузы. — Всё учебное оставляем на учёбе, а домашнее дома. Если сейчас мы Джим и Шерлок, то завтра — профессор Мориарти и мистер Холмс. Обиды за низкие баллы, если уж так случится, тоже прошу оставлять в стенах университета. Мне важен комфорт Майкрофта и его семьи.       — Договорились, — кивнул Шерлок. — Без проблем, Джим.       Джим легко усмехнулся, благодарно кивнул и пошёл в сторону дома.       Шерлок внезапно поймал себя на мысли, что слишком уж сильно его волнует жених старшего брата.