Зелье, которому нужно настояться

Аптекарскую унцию перетёртой светящейся сыроежки смешать с равной массой высушенных на водяной бане спор бесовского гриба, затем добавить пол флакона жидкого жучиного скаттла и размешать до однородной смеси, периодически добавляя очищенную воду. Дважды посолонь, трижды противосолонь, долить воды, проверить малые песочные часы, повторить… К моменту, когда положенные пять минут истекают, смесь, судя по консистенции — и характерному малоприятному запаху — готова к дальнейшим манипуляциям. Нужно подогревать её на среднем огне два часа, подмешивая пыльцу крыльев бабочки, и лишь после этого — финальный аккорд: раскрошить и добавить в зелье тораксы светлячков, собранных при стареющем Массере и полной Секунде. Феннориан, отрегулировав штатив с колбой, привычно тянется к винтику горелки, чтобы прибавить огня… и с шипением одёргивает руку. Немного промахнулся — с кем не случается, но от слабого огонька не должно быть так больно. Обычным алхимикам. Тем не менее, пламя жжётся даже сквозь перчатки — он ведь просто провёл пальцами рядом, а ощущения, будто всю ладонь сунул в костёр. Какая досада. Слишком легко, слишком соблазнительно забыться, погрузившись в работу. В алхимии привычно всё: расчёты формул и аккуратные записи реакций, ночные бдения, оставляющие приятную усталость, запах реагентов, бесконечные сверки с часами, перезвон колб, бурление воды в дистилляторе. Всё те же действия и те же мысли, что и раньше — будто ничего не изменилось, и Феннориан, не научившийся ещё бороться с многочисленными соблазнами, с радостью забывается, хотя забывать не должен. Он всё-таки прибавляет огня и засекает время. Встаёт из-за стола, чтобы не смотреть на пламя и размяться, снимает перчатки и подходит к узкому окну. Молодые луны затянуты низкими тучами. В темноте прекрасно видно ночной Крестшейд, его блестящие улицы и огни факелов дозорных, и даже укрытые туманом Очанковые поля, взрезанные извилистым каньоном реки. Рубиновые кусочки витража в свете горелки блестят тёмным багрянцем, совсем как… как брызги свежей крови. Стоит подумать об этом, и рот тут же наполняется вязкой горьковатой слюной, а голова — чужими, жуткими мыслями. Чужими, потому что они просто не могут принадлежать ему. Феннориан вздрагивает и с трудом отгоняет образ призывно бьющегося под тёплой (живой, тонкой, податливой — один укус, и ты у цели, и ты сыт, и мощь ночного хищника струится по твоим венам, всего один укус…) кожей пульса. С силой царапает стену, и это отрезвляет: будь он мером, обычным смертным мером, от ногтей осталось бы только месиво, но его ногти целы, хоть и немного саднят, а на камне белеют свежие следы как напоминание и предостережение. Нельзя, нельзя забывать об "особом", как выражается граф Рейвенвотч, состоянии. Но и зацикливаться нельзя: вампиризм сам по себе не делает носителя монстром. Это не проклятие. Нужно просто привыкнуть. Негативные стороны новой натуры следует контролировать, но большинство обретённых качеств можно использовать во благо себе и даже окружающим. Из-за _особенностей_ Феннориан точно знает, когда следует подмешать пыльцу крыльев бабочки. Ему не нужно даже оборачиваться на часы — тончайшие изменения запаха ощущаются на расстоянии. Он надевает перчатки, быстро отмеряет положенную дозу на глаз и лишь затем, помедлив, проверяет на весах — уже не удивляясь поразительной для смертных точности. Использовать способности во благо Феннориану, кажется, удаётся: улучшенная реакция, возможность не спать несколько ночей подряд, невиданные ранее возможности обоняния и чувства времени, помогающие в алхимии, быстро заняли положенное место в его жизни. Стали настолько привычны, что за работой он почти забывает, кто он и _что_ он. Это даже обнадёживает. Если одно у него уже получается, то и другое удастся. Иного выхода Феннориан не видит: придётся привыкать и к жажде тоже. Бороться с ней, быть выше чудовища, живущего внутри — а в этом ему поможет готовящееся зелье подавления жажды. Многократно улучшенная версия. После череды неудачных попыток он, кажется, понял, где ошибся, и зелье номер 2.7 обещает стать успешным. Первое время оно будет незаменимо: контроль даётся Феннориану не слишком хорошо… но когда-нибудь он справится — и по праву, с гордостью сможет назваться вампиром дома Рейвенвотч.