Нет, теперь не то время, Нет, теперь не то небо, Когда можно было просто улыбаться. Серым оно будет потом. Если сделать всё, что надо, и не вспоминать, Если спрятаться в подушку и не вспоминать, Если видеть небо серым и не вспоминать, Что небо… небо… было голубым. Небо… небо… было голу…
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что с Савадой было что-то не так. Его улыбка больше не излучала свет. На её фоне даже улыбка Мукуро, насколько бы общеизвестно лживой ни была, казалась самой искренней на свете. От слов, слетающих с губ Савады, пробегали мурашки. Планы и идеи леденили душу, порождали истинный ужас. — Как ты можешь так говорить?! — не выдержал Такеши. — Мы не можем вот так просто подставить наших союзников! — Они слабы. Нам не нужные настолько жалкие ничтожества, — спокойно, всё также улыбаясь произнёс Савада. — Нет, я не согласен! Ты неправ! — Вот как? — усмехнулся Савада. Ламбо, забившийся в угол чуть ли не в самом начале встречи, задрожал, почувствовав удушающую жажду убийства. Мукуро и Кёя молча наблюдали за «Боссом», изучали, то, что вернулось с того света и будто бы не имело право на жизнь. Хаято неверяще смотрел на обожаемого Десятого, не в силах шевельнутся или что-либо сказать. Он не хотел верить, но понимал и причину происходящего. Понимал, что происходило, но всё ещё отказывался принимать. Он тоже хотел несмело возразить, сказать, как непохож Савада был на себя. Но молчал. Только Бьякуран ни о чём не волновался. Он прилетел по первому же зову хранителей Савады, когда тот провалился в кому. Однако прибыл, когда тот уже очнулся. — Тогда ты можешь покинуть Вонголу. Кольцо не забудь отдать. Савада протянул руку, выжидая. Обманчивое спокойствие в глазах, ровный голос и улыбка могли ввести в заблуждение, если бы не устрашающая аура. Такеши не мог оставить друга в таком состоянии. Не мог позволить ему оступиться. Ведь вернись настоящий Тсуна, он всенепременно бы сожалел о грядущем поступке. Поступках. Нельзя было этого допустить, поэтому Такеши решительно произнёс: — Нет! — Это был не вопрос. Я приказываю тебе исчезнуть. Можешь даже спрыгнуть с крыши, если так тяжко жить без семьи. Уверен, в этот раз у тебя получится. — Тсуна… Такеши с грустью посмотрел на друга. Он не знал, как можно было ему помочь. Лишь надеялся, что шанс будет. А пока его просто нужно было успокоить. Ещё раз поговорить. Попытаться понять друг друга. Ведь не мог исчезнуть их Тсуна так просто. Что-то должно было остаться. Желание спасти побудило зажечь пламя. На мгновение потеряв Саваду из виду, Такеши не сразу понял, как был повален на пол. Сильный удар в живот едва не лишил сознания. Ногой в лакированном ботинке Савада надавил на руку Такеши с кольцом Дождя. — Похоже, тебе не нужна эта рука, — надавил ещё сильнее, словно пытаясь раздавить, намереваясь услышать, как хрустят кости. — А я был так благороден, давая тебе шанс вернуться к бейсболу. Тебе стоило им воспользоваться как хорошему мальчику. Хотя Савада говорил про руку, нацеливался он выстрелить пламенем в голову, отнимая не только мечту, но и жизнь. «Он же его не убьёт! — испугался очевидному предположению Хаято. — Он не может этого сделать!» Однако Хаято ринулся к Такеши, упал на колени и снял кольцо так быстро, насколько мог, крича: — Бейсбольный придурок, совсем ничего не понимаешь? — старался не смотреть в глаза. — Десятый приказал тебе убираться! Он больше не желает видеть такое ничтожество, как ты, так что убирайся! Ты больше не нужен! Всего на миг взгляды пересеклись. Такеши увидел, сколько страха было в Хаято, сколько замешательства и боли. Отказываясь верить, что Десятый мог убить кого-то их хранителей, да вообще кого-либо, он всё же отчаянно пытался защитить Такеши, кожей чувствуя неминуемое, если не вмешаться. — Хорошо, — Такеши старался не смотреть ни на Саваду, ни на Хаято, — я уйду. Прости за доставленные неприятности, — неизвестно кому из двоих произнёс. Встреча вскоре закончилась. Савада, Бьякуран и Хаято вышли вместе. Хаято следовал за Десятым, желавшим поговорить с гостем. — А ты стал жесток, Тсунаёши-кун, — как ни в чём не бывало рассмеялся Бьякуран. — О чём ты? Я лишь стал решительнее. Повезло, что повредились только участки мозга, отвечающие за мою никчёмность. И даже хорошо, что необратимо. — На секунду улыбка сошла с лица Савады. — Лекарства ведь нет, верно? — спросил с нажимом. — А тебе оно нужно? Ты кажешься довольным положением. — Меня только выписали, я ещё не использовал все свои силы. Если болезнь как-то на них повлияла, то в моей решимости не будет смысла. Мне интересно, есть ли способ частично восстановить повреждения. Ты сможешь? — серьёзно спрашивал Савада. Без фальшивой улыбки ему было проще верить. Однако Бьякуран не торопился с ответом. Ответить подтолкнула больше надежда в глазах Хаято, нежели серьёзность начинающего тирана. — Это возможно, — без тени сомнения. — В одном из миров я сталкивался с этим вирусом. Он был довольно распространён, но не являлся проблемой. Потому что было в достатке вакцины, помогающей даже на последнем этапе, когда отказывали жизнеобеспечиваеющие функции. — Приятно слышать, — вновь улыбнулся Савада. — Значит, ты единственный, кто может меня «спасти». Ни Бьякуран, ни Хаято не успели понять, что произошло. Когда? Как? Прямой ладонью, облачённой в пламя Неба, Савада пробил грудную клетку Бьякурана и раздавил сердце. Быстрее, чем за мгновение. — Я же говорил, я стал решительнее — стал сильнее, глупец. Хаято оцепенел: последняя надежда умерла. Буквально. Тело дрожало мелкой дрожью, к горлу подступала тошнота. Неимоверно тяжело было дышать. Чудом удавалось сдержать слёзы, чтобы не пасть лицом перед тем, что звалось Десятым. Чтобы не последовать в небытие за надеждой. Необходимо было выжить. Необходимо было найти способ. Нельзя было оставлять Десятого таким. Только это желание позволило Хаято сохранить рассудок. — Хаято, — непривычно по имени обратился к нему Савада, — у меня для тебя есть задание. — Савада держал руку немного поодаль, чтобы не запачкать одежду, в остальном кровь ничуть не покоробила его. «Убрать труп» — приготовился к приказу Хаято. — Убей Такеши. — Что? — Дрожь прекратилась. Всё замерло внутри и снаружи. Что-то разбилось глубоко в подсознании. — Но разве вы не отпустили его? — Это мой подарок за годы службы. Пусть погуляет чуток на свободе, насладится последними мгновениями. У него слишком много информации о Вонголе, чтобы оставлять его в живых теперь, когда он не один из нас. Ты сделаешь это для меня? — уколол улыбкой, наклонив голову, вопрошая по-детски. Принять приказ или умереть прямо здесь, на месте — таков был выбор Хаято. Умри он сейчас от руки Десятого — исчезнет последний шанс найти спасение. Мир погрузится во тьму. Мир светлого Савады. Принятие приказа давало отсрочку: совсем необязательно было его выполнять. Достаточно было выиграть время, а там действовать по ситуации. — Да… Десятый. Я сделаю для вас что угодно. — Вот и чудненько! Не хотелось бы от тебя избавляться: сложно найти преданную Правую Руку, знаешь ли. Оставайся мне полезным, и я тебя вознагражу, — будто бы счастливо улыбнулся Савада. — Ах да, когда Рёхей вернётся с задания, устрани и его, он проблемный и тупой. За Кёей и Мукуро я пока понаблюдаю. — А Ламбо? — как-то само вылетело с уст. Десятый собирался убить его прямо сейчас? Хаято ничего не мог сделать с этим, но хотел знать. Ламбо казался самым бесполезным и беспомощным. Ненужным. — Он мне не опасен, — отмахнулся Савада окровавленной рукой. — Зато его можно будет использовать как живой щит, всё-таки мальчишка живучее таракана. — Вас понял, — немного подуспокоился Хаято. — Тогда оставляю хранителей Тумана и Облака на вас. О хранителях Дождя и Солнца… — пришлось прерваться, чтобы сглотнуть подступивший к горлу ком, — я позабочусь сам. Развернувшись, Хаято поспешил уйти, чтобы быстрее приступить к заданию — поиску спасения Десятого. — Ах да, — притормозил его словом Савада, — я пока не могу тебе доверять, ты ведь был так привязан к бывшему мне. Когда закончишь с Такеши, в доказательство принеси мне его голову. Жду тебя сегодня вечером у себя в кабинете. С куском Такеши, конечно же.* * *
«Сегодня вечером я умру», — сидя на скамейке в парке, думал Хаято. Он не мог убить Такеши. Сколько бы он не спорил, сколько бы недовольства не проявлял, Хаято привык к нему. Такеши был другом. Семьёй. И даже мысль о том, что Савада до него всё равно доберётся, не помогала решиться продлить себе жизнь. — Завтра премьера ремейка «Назад в будущее»! Пойдёшь со мной! — прошла мимо парочка шумных подруг. — У меня два билета… «Назад в будущее?.. — заискрило что-то в голове. Мысль пыталась сцепиться воедино тонкими проводками. — Назад в будущее!» — воспрянул духом Хаято. Если нельзя было исправить ситуацию в этом времени, достаточно было вернуться в прошлое. Только один человек приходил на ум, способный помочь. Ирие Шоичи. Нужно было спешить. Необходимо было уладить всё до вечера. Всего-то делов — сгонять в прошлое и спасти Десятого. Вот только… — Как я сделаю тебе машину времени за пару часов ещё и без денег?! Ты просишь невозможного! Ты хоть понимаешь, сколько финансов Мельфиоре было потрачено и сколько времени ушло?! — Это ты не понимаешь! — вспылил Хаято, ставя на место ошалевшего от предложения Шоичи. — Десятый убил Бьякурана и приказал убить бейсбольного придурка, иначе он убьёт меня, и тогда уже никто не сможет его спасти! — Бьякуран… убит? — не поверил своим ушам Шоичи. Хаято не был из тех, кто мог бы так жестоко пошутить. Тем более осквернить светлое имя Десятого. Шоичи так и стоял, глядя в никуда, пытаясь принять правду, которую сердце отчаянно отвергало. — Ты — моя последняя надежда, — словно пытаясь окончательно уничтожить его, заговорил Хаято. — И если надежды нет, сегодня я умру. — Мне нужно время, — сдавленно произнёс Шоичи, глядя под ноги, не в силах поднять глаза. Живот свело от понимания предстоящего кошмара, но Шоичи даже не пискнул, пытаясь унять боль рукой. — И деньги. — Ты только скажи, надежда есть? Если да, то я… — слова давались тяжело, дрожали руки, — я всё устрою. Я… — Хаято словно на мгновение онемел, а в груди образовался камень, мешающий дышать, — выиграю тебе время. А деньги у меня есть. Я отдам тебе их все. «Выиграю время», — стучало в висках у Шоичи. Выиграть время можно было только одним способом. Оба понимали это. И никто из них в жизни не смог бы озвучить его. Не было иного пути. Не было спасения от кошмара. Была только тьма. Тьма, поглотившая их небо.