***
Вопреки устоявшемуся мнению, камни умеют думать. Обычно, их мысли текут величественно и неторопливо, подобно тектоническим плитам, скользящим по астеносфере — раскалённому и пластичному слою мантии*. Но временами…да, временами пролетающие мимо частички сырой магии — так называемые случайные волшебные флуктуации — заставляют крошечные шарообразные кусочки всего сущего вести себя совершенно неподобающим образом — к примеру, перепрыгивать запрещённые уровни. Мыслительный процесс ускоряется. Камень начинает осознавать события, происходящие в настоящем, а иногда даже и заглядывать в будущее. Где-то на обширной равнине Пупземелья глубоко озадаченный друид по имени Бриан, безуспешно пытался настроить одну из каменных спиралей, представляющей собою часть Великой Компьютерной Системы Плоского Мира. Непосвященному наблюдателю могло показаться, что это всего лишь нагромождение гигантских каменных плит… хотя и довольно упорядоченное нагромождение. Данная конкретная часть предназначалась для ведения непрерывного отсчёта особых временных циклов, дабы в нужный момент сообщить о наступлении конца света, который, разумеется, должен будет произойти сразу после того, как соседняя спираль, находящаяся в паре десятков миль к юго-западу, перестанет разделять дни на будни и праздники. Охваченный ужасным предчувствием, Бриан лично вскочил на одну из запасных частей оборудования и, подняв в воздух многотонную каменную плиту исключительно силой убеждения, ринулся в соседний сектор — узнавать новости. Наблюдение за свихнувшимися мегалитами продолжил вести его ученик. Вопреки опасениям друида календарь не закончился**. А вот отсчёт был начат заново. Примерно в то же время, в одной из самых загадочных аудиторий Незримого Университета под молоточками клавесина зашуршала промасленная бутербродная обертка. Если б молодой Думминг Тупс, уснувший на стуле, проснулся, то услышал бы, как водяные часы, качающиеся в сложном переплетении бечёвок, перешли на учащённую капель. По прозрачным стеклянным трубкам с утроенной скоростью закружили муравьи. Дважды провернулось огромное водяное колесо, замерло на мгновение, а потом начало вращаться очень быстро и совершенно бесшумно. Зелёное яблоко закачалось на верёвочке, подобно маятнику, постепенно набирая амплитуду, а воронье перо, зажатое в бельевой прищепке, пощекотало мышь, мирно спавшую рядом с недоеденным кусочком сыра. Мышь вопросительно пискнула спросонья, а потом уже запищала вполне осмысленно, явно подражая морзянке. Приподнялся пресс, позаимствованный ГЕКСом из прачечной. На мгновение, беззвучная октариновая вспышка осветила комнату, подобно магической молнии. Тупс всхрапнул и поёжился во сне. Перо, ведомое волей ГЕКСа, быстро заскользило по листу пергамента.***
Кухня была отдраена до блеска. Впрочем, как и весь домик. Не то, чтобы матушка была против — наоборот, она сама была ревностной приверженкой порядка и чистоты, но сейчас с пола в прямом смысле можно было бы есть. В абсолютно стерильной чистоте было что-то неправильное…но он же сам попросил дать дело его рукам — дескать, за простой и незамысловатой работой лучше думается, а ему есть о чем подумать после такой долгой беседы. — Я где-то о подобном слышала, — пискнула Маграт, осторожно ёрзая на самом краешке старого табурета, выглядящего почти новым. Ей пришлось запятнать своими следами блистающий пол и она сейчас ощущала себя преступницей. — Боль-муновский мозг*** или что-то подобное… — Вот те на! — удивилась нянюшка Ягг, послушно расправляя матушкин плащ и бросая ещё один взгляд в окошко. — Думаешь, он пошёл, значит, и вытащил у какого-то Больмуна всё, что в черепушке было? Я читала в Ещегоднике, что цортцы такое крючками проделывают. — Да нет же, — попыталась объяснить Маграт. — Это мозг, который, вроде как, существует сам по себе… Матушка в очередной раз скусила нитку и язвительно фыркнула. — Глупости. Сама подумай — где это видано, чтобы мозги сами по себе шлялись, безо всего прочего! — Зато вот люди без мозгов попадаются сплошь и рядом, — нянюшка, по доброте душевной, попыталась утешить расстроенную Маграт. — Может, где-то бывают и мозги без людей. Чего только в мире не случается, в самом-то деле. Как бы там ни было, а тело этот мозг себе отхватил неплохое, что и скажешь. Хотя неудобно, наверное, ему будет при… — Гита! — Что? — невинно поинтересовалась нянюшка. — Я лишь хотела сказать — неудобно при нашей-то погоде разгуливать в железном виде, да ещё и нагишом. То ливень, то снег, то ещё какая напасть. Железо — оно ведь ржавеет. Маграт вздохнула. Нянюшка — она ведь как всегда. Высказала свою индею, а заниматься её воплощением, конечно же, придется кому-то другому. Честно говоря, сама она сочла удивительного матушкиного гостя облачённым в некое подобие рыцарских доспехов, но если нянюшка всё же права, то… Маграт закусила губу и невольно покраснела. Где-то на дне сундука, перешедшего ей в наследство от тётушки Вемпер, был отрез ткани… —… я его и спрашиваю: а что по-твоему такое — быть ведьмой? а он мне и говорит: я знал ведьму, которая могла заставить любого человека поверить в то, что сбылись все его тайные страхи. Как вам такое нравится, а? Молодая ведьмочка встрепенулась, поняв, что в своей задумчивости совершенно упустила часть беседы. — Какой ужас! — воскликнула она совершенно искренне. Матушка Ветровоск сурово кивнула. — Действительно. Прибегать к ведовству ради такой ерунды? — Вот-вот, — поддакнула нянюшка. — Если ты настоящая ведьма…я хочу сказать, если тебя уважают, достаточно только по-особому прищуриться. —…и человек сразу поверит в то, что сбылся его самый тайный страх. — с горечью подумала Маграт. — Ну почему уважение всегда так тесно связано со страхом? Почему мы просто не можем?.. — Я закончил прополку, матушка. Мысль оборвалась на половине. Глубокий баритон затопил маленькую кухню, словно море. Повернув голову, Маграт встретилась взглядом с металлическим великаном, вынужденным склонить голову, чтобы не упереться макушкой в низкий потолок. — Хорошо, Альтрон, — сдержанно отозвалась матушка Ветровоск. — Думаю, тебе по силам будет… На мгновение матушка замешкалась, ища взглядом что-нибудь, что можно было бы починить, исправить, помыть или разобрать. — Зашить плащ? — мягко предположил Альтрон. Спустя несколько секунд от прорех, даже самых крошечных, остались лишь воспоминания. Нянюшка Ягг, попробовавшая было уследить за мельканием иглы, почувствовала, как у неё зарябило в глазах. — Ну и дела, — пробормотала она. — Так значит вы, господин железный человек, издалека к нам прибыли? Удивительно подвижное металлическое лицо на мгновение исказилось в болезненной гримасе. — Альтрон. Пожалуйста, просто Альтрон. — Альтрон, — не стала возражать нянюшка. — Долго, наверное, добираться пришлось? Светящиеся алые глаза моргнули. — Я бы не сказал. — Ага, значит, быстро доехал? С ветерком? Нянюшка была не из тех людей, которые, получив уклончивый ответ на вопрос, меняют тему беседы. — Точнее и не скажешь, госпожа Ягг. — Это тебе повезло, — авторитетно заявила нянюшка. — Весной в Ланкре не то, чтобы много приезжих. Да и в остальные времена года — тоже. То ещё дело — найти попутный экипаж. В общем, везунчик ты. — Разумеется. Я сразу так и подумал, госпожа Ягг. На несколько минут в воздухе повисло молчание. — Смотрю, ты все дела по дому переделал, — заметила нянюшка, обводя многоопытным взглядом сверкающую кухню. — Молодец. Помог Эсме по хозяйству. Ну, а чем дальше собираешься заниматься? Маграт заметила, как Альтрон и матушка Ветровоск обменялись взглядами. — Думаю, я задержусь… — Думаю, он задержится… Механический человек и ведьма одновременно умолкли и обменялись ещё одним особым взглядом. Маграт на мгновение показалось, что воздух аж заискрился от обилия непроизнесённых слов. У некоторых из этих слов явно были острые углы, а некоторые — были тяжёлыми, словно камни. — Он задержится, — твёрдо произнесла матушка. — Нечего шататься по миру, ничего об этом самом мире не зная.***
— Эй, Тупс, а почему оно мигает? Оно что, и должно так постоянно мигать? Это ж, если подумать, сколько всякой энергии уходит на твои мигания! — Это БОСС, аркканцлер. Беззвучная Оповещающая Световая Сигнализация! Она включается только в экстренных случаях и… — А, ну теперь понятно. У нас — экстренный случай. Теперь давай, отключай всё это. У меня уже в глазах рябит. — Сигнализация не отключится до тех пор, пока ГЕКС не успокоится. Его что-то очень взволновало. Видите, как ускорился муравьепоток передачи данных? Он… Наверн Чудакулли нагнулся к слуховой трубке, в которую следовало говорить, обращаясь к ГЕКСу. — ХВАТИТ МИГАТЬ, — проревел он. — ЭТО РАЗДРАЖАЕТ! Мигание стало намного более интенсивным и куда более сигнализирующим, чем минуту назад. — Аркканцлер! — взмолился Тупс. — ГЕКСа нужно успокоить, а не нервировать ещё сильнее! — У-ук? — Аркканцлер, смотрите-ка, а яблоко-то надкусано. Там яблоко. Висит. Вон то, зелёное, на бечёвке. — Слушай, декан, угомонись! Мы же только что пообедали! — Но оно надкусано. Прошу заметить, надкусил не я. Меня вообще тут с прошлого вторника не было. — Всё ещё мигает и мигает. Может, ГЕКС снова подхватил что-то от казначея? А? Эй, Тупс, я говорю, может ОН ОТ КАЗНАЧЕЯ ЧТО-ТО ПОДХВАТИЛ? — У-ук. — Аркканцлер, я не глухой! И уже третий раз отвечаю: «Не похоже»! Здесь точно что-то другое! И если никто не будет вопить у меня над ухом, я разберусь что именно. — ВСЕ СЛЫШАЛИ? А НУ-КА ТИХО! ДАЙТЕ ЮНОМУ ДУММИНГУ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ! А ТО МЫ ТУТ ЕЩЁ ГОД ПРОТОРЧИМ! ОН НЕ МОЖЕТ ДУМАТЬ, КОГДА НАД УХОМ ОРУТ, НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО? — У-ук! Библиотекарь протолкался сквозь толпу волшебников поближе к самому молодому профессору Незримого Университета, размахивая подобранным с пола листом пергамента. К слову сказать, уже изрядно затоптанным листом. — У-УК! — Ну что ещё?! — в абсолютном отчаянии возопил Думминг Тупс, резко поворачиваясь к орангутану. — У-ук, — объяснил библиотекарь, миролюбиво похлопал взвинченного волшебника по плечу и протянул пергаментный лист. Тёмно-синие чернила сигнализировали и возвещали ещё сильнее, чем магическая иллюминация. +++Цикл Завершен+++ Результат Равен Успех+++Привет Потомок+++ Добро Пожаловать Домой+++ — Три плюса, — торжественно огласил аркканцлер Чудакулли, заглянув через плечо Тупса. — Цикл завершен. Три плюса. Какой ещё цикл? — Лучше спросите «Какой ещё потомок?» — мрачно откликнулся Тупс. На несколько секунд в обители ГЕКСа установилась желанная тишина. Волшебники переваривали новость. — Вот это да! — восхитился заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — И ведь если поразмыслить, он же ни разу не выходил из этой комнаты… — Не вижу повода для восхищения, — насупился декан. — Совершенно неподобающее поведение для волшеб… э-э-э…волшебного создания! Сотворять себе потомков из ничего, брать на себя функции богов… не удивляйтесь, если в крышу начнут бить молнии. Боги такого не потерпят. — А зачем, собственно, нам тут этот самый потомок? — поинтересовался профессор современного руносложения. Что-то внутри ГЕКСа угрожающе зажужжало и профессор торопливо поправился: — Я имею в виду, нам, наверное, ещё одну аудиторию придётся выделять. Не забыть бы попросить госпожу Герпес прибраться… Поднялся шум. Все пытались убедить друг друга (и подозрительно жужжащего ГЕКСа в первую очередь), что потомок — это, конечно, довольно неплохо, но ещё одно странное устройство?.. то есть, конечно, они будут рады… наверняка… возможно… но всё же… Перо коснулось чистого пергамента… и не обнаружив такового на положенном месте, начертало на краешке мантии декана следующую фразу: +++Ошибка Должна Быть Исправлена+++Пресс-Папье Имеет Значение+++ К сожалению, ни один человек не заметил нового послания. Люди, даже такие наблюдательные как молодой Думминг, порою становятся непростительно рассеянными. Особенно, когда им задают несколько громких разных вопросов с разных сторон и, вдобавок, оттаптывают ноги полновесными волшебниками. На следующий день мантия была отправлена в стирку — декан опрокинул на себя графин с клюквенным морсом.