Выдыхай

***

— Нихуя себе! — Выносит свой вердикт Бэлла, как только видит лицо Петровой. К тому времени, как Кузнецова смогла добраться до этого заведения, я успела собрать все вещи и даже помочь Насте переодеться, потому что мы и так привлекаем слишком много внимания, так что тащить ее в спортивной окровавленной форме было бы не самым лучшим решением, — Это как так? — Нужно дотащить ее до моей квартиры, — Я все еще придерживаю ее за талию, — Тут недалеко, через два дома, — Бэлла кивает, подхватывая Петрову под вторую руку, позволяя ей опереться на нее. — Че произошло-то? — Она спрашивает, когда мы начинаем потихоньку двигаться в сторону дворов. Я не знаю, стоит ли говорить ей правду, это ведь не мой секрет, но в этот момент Настя подает голос. — Я в боях участвовала, — Слышно, насколько трудно ей говорить, отчего ее голос становится еще более хриплым. Бэлла на секунду даже останавливается. — Ты ебнулась, Петрух? — Громко возмущается, а я в мыслях проклинаю их обеих. Одну за то, что еле-еле передвигает ногами, а вторую за всю эту ситуацию, в которую она влезла сама и втянула нас. Я слегка обернулась, замечая за нами тянущийся след из красных капель на снегу. Кажется, стоит ускорить шаг, пока никто не начал задавать лишних вопросов. Но, как назло, они будто бы и не спешили идти быстрее, а мои силы были на исходе. Я никогда не занималась спортом, и практически тащить на себе спортсменку было достаточно сложно, так как для моего хлипкого телосложения она была тяжелой ношей. Но отпустить ее я не могу, и как бы сложно не было, я должна помочь этой безбашенной идиотке. — Я тебе отвечаю, это все когда-нибудь хуево закончится, — Кузнецова будто бы подхватывает подругу под руку сильнее, и мне становится куда легче тащить ее, — Ты как вообще ее вытащила оттуда? — В этот раз она обращается ко мне, смирившись с тем, что Настя игнорирует все ее слова. — С трудом, — Тяжело вздыхая, я поправляю на плече лямку от спортивной сумки, и Бэлла приостанавливается, выглядывая из-за спины Петровой. — Ебаный в рот, так ты еще и сумку тащишь, — Она придерживает подругу одной рукой, обходя ее сзади, — Давай сюда, я донесу, — Она берется за край сумки, и я не отказываюсь от помощи, потому что сумка действительно весила очень много. До выхода на улицу ее несла Настя, но я после нескольких минут уговоров забрала ее, потому что было видно, что у нее нет никаких сил нести что-то. Она и себя-то еле-еле держала на ногах. Спустя несколько минут мы все-таки добрались до моей квартиры, я быстро открыла дверь, откинула с прохода обувь и придерживала Настю, пока Бэлла старалась аккуратно завести ее в прихожую. — Не разувайся, — Я сказала, когда заметила, что Бэлла пытается снять с себя кроссовки. Сейчас самое главное — довести Петрову до моего дивана и уложить ее. Я прошла вперед, широко раскрывая дверь своей спальни, и пока Кузнецова помогала Насте снять куртку, я расправила плед, чтобы ей было удобнее лежать. — Может, полотенце какое-нибудь подстелить? У нее все лицо в крови, — Бэлла усадила ее на мой диван, снимая с ног ботинки. — Забей, ничего страшного, — Я отмахнулась, раскрывая домашнюю аптечку. — Нихуя себе, у тебя пол больницы дома? — Я усмехаюсь над фразой одноклассницы, доставая из огромного ящика пачку ваты и коагулянт. — У меня мама — врач, — Я тихо отвечаю, смачивая ватку хлоргексидином, чтобы смыть кровь с лица, — Сможешь аккуратно промокнуть ранки? Я принесу воды с кухни, — Я протянула ей этот кусочек ваты и, не дождавшись ответа, вышла из комнаты. Мне нужна была эта минутка наедине с собой, чтобы привести мысли в порядок. Все эти события будто сбивали меня с ног и раскачивали мое и так нестабильное эмоциональное состояние. Я налила воды в два стакана, после чего в несколько глотков опустошила один из них и глубоко вздохнула, прикрывая глаза и считая до трех. Это всегда помогает мне сконцентрироваться, когда мысли словно разбегаются в разные стороны. Я беру со стола второй стакан с водой и направляюсь обратно в комнату, где Бэлла с неприсущей ей аккуратностью промакивает раны на лице подруги. Она поднимает на меня взгляд, когда я вхожу в комнату, убирая с лица Петровой уже красный кусок ваты. — Дай попить, пожалуйста, — Настя кряхтит, пытаясь приподняться на локтях. — Вот, держи, — я передаю ей в руки стакан, следом протягивая пачку таблеток из аптечки, — Вот еще обезболивающие, они сильные, так что должны помочь. — Две можно? — Она спрашивает и, прикидывая вероятность плохих последствий в голове, я киваю. Однажды я пила четыре и ничего страшного не случилось даже со мной, так что организм Петровой точно справится с такой дозой обезболивающего. Она закидывает в рот две таблетки и запивает их водой, в это время я смачиваю еще один кусок ваты обеззараживающей жидкостью, чтобы стереть оставшуюся кровь с ее лица. — Ложись обратно, — Я указываю ей на подушку, и она послушно выполняет это, прикрывая глаза. — А есть че пожрать? — Я слышу у себя за спиной, и даже Настя усмехается, щурясь от неприятных ощущений, пока я стираю кровь с ее губы. — Блять, я умирать буду, а ты будешь ждать поминок, чтобы пожрать, — Петрова негромко произносит, снова прикрывая глаза. — Я тебя сюда тащила на себе, естественно я проголодалась, — Серьезно заявляет Кузнецова, присаживаясь рядом со мной на диван. — Ну ты ж у нас, ебать, Халк, — Я заканчиваю с хлоргексидином и выливаю на новую ватку синюю жидкость, которая быстро остановит кровь из глубоких ран. — Я, между прочим, собиралась к Еве поехать, а пришлось тебя, ебнутую, по улице тащить, — Я не сильно прислушивалась к их диалогу, меня больше волновало рассечение Петровой, которое уже и не казалось таким глубоким. У меня даже получилось остановить кровь, но его все-равно следует зашить, и это пугало. — Вы ж расстались, — Я подозревала, что Кузнецова в отношениях с девушкой, но это даже немного удивило меня, однако я не подала виду. — Помирились, — Спокойно отвечает, переводя взгляд на меня, — Можно я поем что-нибудь? — Можно, — Я усмехаюсь от того, насколько она забавная с этой ее любовью к еде, — Посмотри что-нибудь в холодильнике, что найдешь — все твое. Как радостный ребенок, она лишь кивнула и в одно мгновение скрылась за дверью на кухню. Тем временем, я продолжила обрабатывать раны на лице Петровой.

***

Кто вообще придумал начинать учебный день в восемь утра? Мой мозг еще даже не проснулся, пока я шла в толпе таких же сонных людей по школьному коридору, натягивая рукава толстовки сильнее на свои ладони и стараясь держать глаза открытыми. От визга снующих везде первоклашек звенело в ушах. И когда я услышала, что кто-то кричит мою фамилию, я даже не сразу отреагировала. — Островская! — Вздрогнув, я все-таки обернулась на звук, замечая Тину, которая выглядывала из-под лестницы, подзывая меня к себе. Я машинально обернулась по сторонам, будто бы кто-то может нас увидеть и в чем-то заподозрить, и быстрым шагом направилась в сторону Франк. — Привет, ты чего тут? — Я остановила саму себя, как только подошла к пространству под лестницей и увидела сидящую на лавочке Петрову и Тину, которая замазывает косметикой синяки на лице одноклассницы. — Визажистом подрабатываю, — Она вздохнула, размазывая консиллер по гематоме на скуле Насти, — Бесплатно, кстати, — Петрова закатывает глаза, усмехаясь, и тут же зажмуривает глаза из-за неприятных ощущений в местах, где кожа была разбита, — Давай помогай мне, я не успею это все замазать до звонка, — Она помогает мне бросить мою сумку на лавочку и тут же смешивает на тыльной стороне моей ладони ее консиллер и что-то светлое, отчего оттенок становится максимально близким к тону кожи Насти. — Как себя чувствуешь? — Я тихо спрашиваю, аккуратно замазывая синяк под ее глазом. Петрова переводит взгляд на меня, выдерживая небольшую паузу. — Все хорошо, спасибо, — Непривычно спокойно и тихо отвечает, — Знакомая зашила все рассечения вчера ночью, родители даже не спалили. Я слабо улыбаюсь, опираясь одним коленом на лавочку. В этот момент звенит звонок и толпа школьников начинает шумно разбредаться по кабинетам. — Тина, блять, — Настя шипит, немного дергаясь от болезненных прикосновений, — Понежнее можно как-то? — Ух, ебать, понежнее она хочет, — Франк ее передразнивает, продолжая быстро вбивать консиллер в ее кожу, — Терпи. Они продолжили перебрасываться фразами, пока я сконцентрировалась на том, чтобы быстрее замазать синяки Петровой и пойти на физику. Все учителя в этой школе были невероятными душками и приятными людьми, но судя по всему закон равновесия действует и учительница физики здесь просто невероятная стерва. Она женщина примерно шестидесяти лет, которая постоянно ходит с нелепой прической, в строгом старомодном платье и всегда кричит. Я уже мысленно представляла, как сильно мы втроем получим, когда явимся на урок с опозданием. Плюс ко всему Петрова будет с разбитым лицом, ведь замаскировать столько синяков было практически невозможно, Тина как обычно была в кожаных штанах и прозрачной блузке, а я просто удачно вписалась в эту компанию. Однако тот факт, что Настя все-таки обратилась за медицинской помощью, не мог меня не радовать. Вчера они с Бэллой вместе уехали, не дожидаясь прихода моей мамы. Ведь риск того, что она вызовет скорую помощь все-таки был, и Петрова не хотела рисковать. — Все, дальше нет смысла замазывать, все равно будет видно, — Тина стирает с руки косметику и затем передает мне упаковку влажных салфеток. — Благодарю, — Настя поднимается с лавочки, рассматривая нашу работу через фронтальную камеру телефона, — Ну че, погнали получать пизды от Раисы? — Раисы Семеновны, — Ее с усмешкой поправляет Тина, подхватывая свою сумку с лавочки. — Да похуй, — Петрова обнимает нас обеих за плечи, направляясь в сторону лстницы на второй этаж. Мы быстро добрались до нужного кабинета и уже перед дверью были слышны крики учительницы, которая отчитывала кого-то в классе. Мы втроем переглянулись, пытаясь сдержать смех. — Ну че, кто первая заходить будет? — Франк спрашивает, прикрывая лицо рукой. — Стучать будем? — Смеясь спрашивает Настя, отчего меня тоже пробирает на истерический смех. Я прикрываю глаза, прикусывая нижнюю губу, чтобы не засмеяться. И как только Настя протягивает руку к двери и стучит, в классе слышится очень громкий крик Раисы Семеновны, от которого мы снова втроем переглядываемся и одновременно срываемся с места, пытаясь добежать до туалета быстрее, чем учительница откроет дверь. Петрова почти выбивает дверь уборной, а вслед за ней в помещение влетаем мы, после чего нас троих буквально прорывает на смех. Я останавливаюсь возле раковин, опираясь на стену, и стараюсь быть как можно тише. Отодвинув меня чуть в сторону, Настя выглядывает в коридор, замечая, что Раиса Семеновна вышла из кабинета, в поисках того, кто стучал, и направилась в сторону лестниц. — Быстрее, — Петрова хватает меня за руку и кивает Тине, показывая на то, что надо быстрее бежать в кабинет. Я едва успеваю за одноклассницей, которая крепко сжимает мою руку, чтобы я не отстала. Потому что бегаю я даже медленнее, чем Настя с травмой колена. Тина бежит на одном уровне с нами, и в одну секунду мы влетаем в класс под удивленные взгляды одноклассников. Времени, чтобы поздороваться хоть с кем-то, не было, поэтому мы буквально пролетели мимо парт, быстро занимая свободные места. Настя села рядом с Бэллой, а мы с Тиной устроились за партой, стоявшей позади них. — Вы че? — Удивленно спрашивает Бэлла, жующая шоколадку. — Были неотложные дела, — Петрова тяжело дышит, то ли от смеха, то ли от того, что мы бежали, — Эта манда сегодня в особо плохом настроении? — Пиздец вообще, она мне двойку поставила за то, что я на полминуты опоздала. В этот момент дверь снова открылась, и в класс вошла учительница, с нахмуренными бровями оглядывая класс. Она быстро прошлась глазами по партам, но потом резко уставилась на нас. — Петрова, Франк, Островская, вы тут как оказались? — Строго спрашивает, опираясь рукой на одну из первых парт, — Быстро встали! Я была единственной, кто действительно встал достаточно быстро, в то время, как мои одноклассницы лениво поднялись со своих мест. — Рассказывайте, где гуляли?! — Она строгим взглядом оглядела каждую из нас, — Петрова, что с лицом? — Упала, — Она спокойно отвечает, складывая руки на груди. — Упала, значит? А если я отцу позвоню? — Он не ответит, потому что он очень занятой человек, — Она стоит спиной ко мне, но я чувствую, как Петрова усмехается. — Не настолько занятой, чтобы не поговорить с учителем своей единственной, теперь, дочери, — Она выделяет «теперь», отчего Настя напрягается всем телом, стараясь сдержать себя. — Вы вообще в своем уме такое говорить? — Тина возмущается, качая головой. — Чего? — В этот же момент в разговор встревает Бэлла, хмуря брови. — А ты в своем уме так с учителем разговаривать? — Она обращается к Тине, — После смерти брата, Настя, ты стала себе очень много позволять, я бы это хотела обсудить с твоим отцом. — Еще одно слово про него, и я клянусь, я тебе въебу, — У меня челюсть чуть ли не до пола упала после фразы Петровой, но я не могу сказать, что не согласна с ней. Раиса Семеновна слишком много позволяет себе говорить и затрагивает темы, которые ее совершенно не касаются. — Быстро к директору пошла, — Женщина буквально шипит, сжимая челюсть от злости, — Быстро, я сказала! Я не собираюсь тут перевоспитывать тех, на чье воспитание родители наплевали! — Она почти визжит, совершенно не контролируя свои слова, и я машинально хватаю Петрову за локоть, на случай, если она решит реально ударить учительницу. Не буду скрывать, я бы очень хотела посмотреть, как она даст ей в нос, но такое происшествие вообще не скрасит ее положение, поэтому, если моя слабая хватка хоть как-то поможет затормозить ее, пока кто-то посильнее не перехватит взбешенную одноклассницу, я готова держать ее. — Сука, — Настя шипит в лицо учителя, прежде, чем покинуть кабинет, и Бэлла начинает собирать свои вещи, чтобы пойти с ней. — Погнали, — Тина касается моего локтя, чтобы я обратила на нее внимание. Я понимала, что оставаться в кабинете смысла не было, поэтому я подхватила свои вещи, и мы с Тиной и Бэллой покинули класс под угрозы Раисы Семеновны о том, что она выставит нам двойки в четверти и прочее. — Пизда тупая, — Выносит свой вердикт Бэлла, после того, как нарочно громко хлопает дверью. — Удивительно, что Петруха ей не въебала, — Тина тыжело вздыхает, закидывая сумку на плечо. — Слава богу, что не въебала, еще из-за этой мрази проблемы себе наживать, — Кузнецова с особой пренебрежительностью выделила слово мразь. Мы втроем вошли в кабинет директора, где уже сидела Настя, откинувшись на спинку стула и прокручивая свое кольцо на пальце. — А вы все чего пришли? — Мужчина лет пятидесяти перевел взгляд на нас. — Я тебе отвечаю, эта, — Бэлла остановила себя, пытаясь подобрать слова, — Раиса Семеновна первая начала. — Бэлла, я тебе сколько раз говорил? — Мужчина устало уставился на дочь, — В школе ты ко мне на Вы и Игорь Викторович. — Извините, Игорь Викторович, — Она закатила глаза, — Разрешите Вам сообщить, что мою одноклассницу спровоцировала наш учитель физики. — Насть, ну сколько раз я тебя просил, не реагируй ты так на каждое неприятное слово, — Мужчина решил не реагировать на дочь, возвратив свое внимание к Петровой. — Дядь Игорь, — Она поймала на себе его недовольный взгляд, тут же поправляя себя, — Игорь Викторович, я не считаю себя виноватой и извиняться не буду. В этот момент дверь раскрывается, и в кабинет директора входит сама Раиса Семеновна, окидывая меня, Тину и Бэллу строгим взглядом, и проходит мимо, усаживаясь на стул напротив Насти. — Игорь Викторович, я не могу мириться с таким хамством, — Женщина строго произносит, — Вызывайте родителей, на такое закрывать глаза уже просто невозможно. Сегодня она меня обматерила, угрожала. А завтра что? Подкараулит около дома и изобьет? — С удовольствием, — Петрова смотрит в одну точку, сжимая челюсть. — Ну это просто ни в какие рамки! — Раиса Семеновна громко возмущается, разводя руки в разные стороны. — Девочки, идите в класс, — Директор вздыхает, переводя взгляд на нас. — Вообще-то мы свидетели, — Бэлла возмущается, не сдвигаясь с места. — Бэлла, я сказал идите, — Мужчина говорит строже. Заметно, что его самого не радует вся эта ситуация, — Если вы понадобитесь, я позову. Кузнецова стоит еще буквально пару секунд, после чего на пятках разворачивается и чуть ли не с пинка открывает дверь, покидая кабинет директора, и мы плетемся следом за ней. — Ахуенно день начался, — Вздыхает Тина, и я киваю, соглашаясь с ней, — Ну хоть после школы отдохнем, ты же идешь с нами к Костье? — Не знаю, она не приглашала, — Я запинаюсь, пытаясь вспомнить, упоминала ли одноклассница что-то про это. — Ну мы приглашаем, пойдешь? — Бэлла разворачивается, встречаясь со мной взглядом, — Она татухи бьет, мы с Петрухой решили тоже себе ебануть. — Давай соглашайся, весело будет, — Тина обнимает меня за плечи одной рукой. — Ладно-ладно, я с вами, — Я улыбаюсь, когда мы вдвоем усаживаемся на скамейку в коридоре, и Бэлла ложится рядом, положив голову на мои колени. — Надеюсь, Петруха Раиске в будку не ебнет там, — Кузнецова закрывает глаза, — И говорите потише, я спать. — Сладких снов, — Тина усмехается, откидываясь спиной на стену позади нас. Вот так мы и ждали, пока Настя наконец выйдет из кабинета директора, и мы сможем пойти на следующий урок.

***

— Костья, больно, блять, — Алина шипит, сжимая кулак, пока одноклассница по заранее переведенному на кожу эскизу выводит замысловатые узоры машинкой для тату. — Терпи, — Купер неслышно отвечает, не отрывая взгляд от работы. В воздухе витает запах сигарет со смесью парфюма всех находящихся в комнате. Громко работает тату машинка, но этот звук перебивает музыка из колонок. Петрова и Франк курят прямо на диване, стряхивая пепел в банку, стоящую на столе. Как мне удалось выяснить, Костья живет с матерью, но та не особо волнуется за дочь, частенько пропадая на несколько дней у друзей. Костья мельком упомянула об этом, и я не стала задавать дополнительных вопросов, так как по ней было видно, что эта тема весьма болезненная. — Хуй ей набей, да и все, — Бэлла смеется, сидя на комоде и делая глотки из своей бутылки пива. — Себе набей, — Романова поворачивает голову на подругу, немного щурясь от неприятных ощущений. — Воздержусь, — Кузнецова спрыгивает с комода, направлясь к нам на диван, и садится рядом со мной, закидывая руку мне на плечи и наклоняясь ближе к Костье, чтобы рассмотреть тату. — Бэллка, руки убери, а то я Еве расскажу, что ты тут без нее к девочкам подкатываешь, — Петрова смеется, выдыхая дым в сторону Кузнецовой. Я никак не отреагировала на слова Насти, продолжая рассматривать то, как Костья наносит узоры на кожу Алины. — Ни к кому я не подкатываю, — Она качает головой, — И говори ей че хочешь, мы расстались. — Опять?! — Настя и Тина восклицают хором. — Это последний раз, — Бэлла пожимает плечами. В это время жужжание машинки прекращается, и Костья проводит по свежей татуировке салфеткой, убирая остатки черной краски. — Ага, в прошлый раз тоже был «последний» — Настя смеется, откидываясь на спинку дивана. Мы еще долго сидели у Костьи, рассказывая различные истории, наблюдая за тем, как она бьет татуировки Бэлле и Насте, и просто отдыхая от тяжелого дня в школе. И только к вечеру, когда за окном было уже темно, мы решили расходиться по домам.