Put It on Repeat, It Stays the Same

Баки лениво проводит ладонью по обнажённой светлой коже у Стива на спине – везде, куда только может дотянуться жадными, собственническими прикосновениями. Его голова удобно покоится у Стива в ложбинке поясницы, и всё, что Баки видит из этого положения, – это изгиб крепкого плеча и светлые, взлохмаченные волосы. – Постоянно забываю, насколько бесполезным ты становишься сразу после секса, – ворчливо вздыхает Баки. Стив издает тихий, задушенный звук, похожий на смех, и Баки чувствует мягкую вибрацию под щекой. – Только и можешь, что вынуть из меня свой член, завалиться на боковую и продрыхнуть до самого утра! – О! Да, да и ещё раз да. В душе я всегда знал, что из меня бы получился идеальный муж образца этак… пятидесятых? – Стив довольно жмурится. – Уверен, будь ты моим мужем, я бы горя не знал. Жил себе поживал, наслаждался бы маленькими радостями. Ну, знаешь, вроде перманентной депрессии, дрянных сигарет и беспробудного пьянства. Всё как я люблю. – Из тебя бы вышла прекрасная домохозяйка, солнце. Баки отчетливо слышит улыбку в голосе Стива. Легко прикасаясь указательным пальцем, он начинает считать веснушки у него на спине – одна, вторая, ещё, и ещё, и ещё. Стив едва ощутимо вздрагивает от этих мягких осторожных прикосновений. – Как никогда раньше чувствую наше с Бетти Дрейпер духовное родство, – вздыхает Баки. Стив заливисто смеётся и поворачивает голову так, чтобы поймать взгляд Баки. – Это обвинение? – требовательно вопрошает он. – Звучит как обвинение! Я знаю, ты не способен оценить всю красоту и великолепие собственной задницы, но, уверяю тебя, обслужить её так, как она того заслуживает, это колоссальный – колоссальный, слышишь меня? – труд. Разумеется, мне после такой пахоты требуется отдых! Баки громко фыркает. – Так это моя задница во всём виновата? – Ага, – кивает Стив без тени смущения. – Она самая. – Ну, – бормочет Баки, перекатываясь на живот. – Раз уж у нас зашел разговор о задницах и степени их причастности к разного рода беззакониям, я бы хотел подать официальную жалобу вот на эту. Он отвешивает звонкий шлепок по заду Стива, отчего тот едва не подпрыгивает и громко взвизгивает, после чего начинает хохотать. – Эй, моя задница великолепна. И – нет, я не собираюсь вступать с тобой в полемику по этому поводу. – Да ты просто мистер Скромность, – фырчит Баки, и коротко целует нежную персиково-розовую кожу, и оглаживает ладонями соблазнительный изгиб округлых упругих ягодиц. Не то чтобы ему было, что возразить Стиву, уж точно не здесь, и не сейчас, и не в этом споре: его задница, чёрт бы её побрал, в самом деле великолепна и свела Баки с ума с самой первой их встречи. Баки более чем уверен, что мог бы часами напролет лежать, устроившись у Стива между ног, уткнувшись носом в ложбинку между его ягодиц, и вылизывать, целовать и трахать Стива языком до тех пор, пока тот не начнёт издавать эти восхитительные, полные отчаяния звуки, от которых у Баки встаёт пуще прежнего и едва не плавятся внутренности. Долгие, сладкие часы, пока Стив не потеряется в ощущениях окончательно и бесповоротно и не начнёт молить о пощаде. Баки вообще очень многого хочется, когда речь заходит о Стиве. Кстати, вот и она, встречайте, Проблема Года: слишком много желаний, слишком мало времени и возможностей. Баки отчаянно старается урвать всё, что только может: час здесь, два там – в любое время, когда Стив только может сбежать со своих занятий, от студентов, которым вечно что-то нужно, и прочего, прочего, прочего. Этого прочего так много, что порой Баки задумывается: а он сам в списке «Важных вещей Стива Роджерса» где находится? Ну, хотя бы примерно? Ближе к началу или скорее в серединке? Баки надеется на первое, но полагает, что второе всё-таки более вероятно, и, нет, он не тешит себя надеждой, что происходящее между ними важно для Стива в той же степени, в какой оно важно для него самого. Иногда Баки кажется: он потеряет Стива, стоит тому только понять, сколько он значит для Баки – а значит Стив для Баки непозволительно много. Стив совершенно точно на такое не подписывался. Изначально всё должно было остаться на уровне периодических встреч без обязательств, но Баки совершенно незаметно для себя перескочил через этот этап – за слишком много месяцев произошло слишком много бесконечных нежных поцелуев и горячего грязного секса. Иногда ему очень хочется обрести способность путешествовать во времени только для того, чтобы вернуться назад и вдоволь посмеяться над самим собой. Посмеяться над тем, как он впервые трахнул Стива и был свято уверен, что – баста, на этом всё, они разбегутся и больше никогда не увидятся. Баки обязательно рассказал бы тому себе, что он согласится, когда Стив предложит увидеться снова, а потом снова, и однажды Стив поцелует его так горячо, крепко и сладко, что это станет точкой невозврата. Баки кажется, что было бы интересно посмотреть, как он вляпывается в Стива, со стороны. У него никогда не было никого вроде Стива, и потому Баки не слишком успешно справляется со сложившейся ситуацией. Надо бы соблюдать скоростной режим, заботиться о сохранности и без того хлипкой нервной системы, а вместо этого Баки летит по ночной трассе на бешеной скорости, и тормоза давно уже отказали, и непонятно, каким чудом он до сих пор не вылетел в кювет и не врезался в какое-нибудь не слишком удачливое дерево. Стив шевелится под его рукой, выгибается весь, жадно прося большего и нисколько этого не смущаясь. Стив вообще не умеет смущаться, и именно это в нем и привлекает Баки: то, как охотно он раскрывается и насколько свободно и комфортно ему в собственном теле. Баки так не умеет. По крайней мере, не умел до тех пор, пока не встретил Стива. Он легко кусает Стива за ягодицу, когда тот ерзает на простынях и пытается потереться о них своим членом. Стив стонет, зовет его по имени, и, конечно, в переводе на человеческий это значит что-то вроде «да, да, так хорошо», а ещё «давай, не тупи, я хочу большего». Баки уже собирается передислоцироваться и подняться на колени, чтобы можно было устроиться у Стива между бёдер и уделить его заднице достаточно внимания, как его телефон, до того мирно лежавший на своем законном месте, разражается совершенно несвоевременным звонком. – Блядство, – шипит Баки и снова целует Стива в ягодицу. – Не обращай внимания. Я не буду отвечать. Но Стив слишком Стив, и он – разумеется, чёрт, – игнорирует Баки и хватает его телефон с прикроватной тумбочки. – Во блин, уже столько времени? – расстроенно бормочет он, откатывается от Баки и проворно слезает с постели. – Мне пора, а то не успею на шестичасовой поезд. Стив кидает телефон на кровать рядом с Баки. – Это Наташа. Ответь. Баки хмурится, наблюдая за тем, как Стив принимается собирать свою одежду. Из природного упрямства он жмёт «отклонить» и откладывает телефон куда подальше. Стив видит это и фыркает. – Ты как ребенок. – Вернись в постель, – зовет Баки и, приподнявшись, обнимает Стива за талию. Ему удается притянуть его близко-близко и украсть один единственный поцелуй, после чего Стив выворачивается из его рук. – За окном такой снегопад, что пиздец, ты ведь и сам знаешь, как ходят по такой погоде поезда. Тем более сегодня пятница. Стив натягивает джинсы и осторожно заправляет внутрь свой полувставший член, не преуспев в поисках нижнего белья. Баки выбирается из кровати, подходит к нему со спины и прижимается весь, обнимая поперёк живота. Упирается носом в шею и игриво прикусывает обнажённую кожу. – Баки, – начинает Стив, отчаянно стараясь звучать строго и серьезно, но сам разворачивается в руках Баки и тянется за поцелуем. Баки опускает руку ниже, хватает Стива за задницу и притягивает вплотную к себе. Чёрт, одна мысль о том, что на Стиве нет белья, сводит его с ума. – Я ведь только начал, – шепчет он, прижимая пару пальцев ко шву на джинсах Стива и надавливая между ягодиц. Вот так запросто – и никаких вам неясных намеков. Сказать в лоб проще и сподручнее. Стив беспомощно выдыхает Баки в губы. – Поверь мне, – бормочет он. – Я с гораздо большим удовольствием остался бы здесь и позволил тебе меня вылизать, а не трясся бы два часа в поезде. – Так оставайся, – предлагает Баки. Стив ещё раз его целует, после чего отстраняется и начинает натягивать рубашку. – Я бы с удовольствием. Баки хочет спросить, в чём тогда дело, почему нельзя просто взять – и остаться? Он знает, что с тех пор, как мать Стива тяжело заболела, он каждую пятницу ездит её проведать и остается у неё до субботы, но Саре ведь – слава богу – стало лучше, так что теперь это скорее привычка, чем острая необходимость. Сара совершенно точно не расстроится, если Стив пропустит одну единственную пятницу. Тем более вон какой ад творится за окном. Нет ни одной причины, по которой Стив не мог бы остаться у Баки. Кроме разве что той, что обычно они так не делают. Не остаются на ужин, на ночь, на уикэнд. Обычно они грязно и жарко трахаются и расходятся каждый по своим делам. Баки не утруждает себя поиском своих вещей и как есть, голышом, идёт за Стивом в гостиную, а потом в прихожую. Он наблюдает, как Стив надевает пальто, шапку и перчатки, а уже потом – вот чучело – пытается завязать шнурки на ботинках. Баки не может удержаться от улыбки, потому что, нет, серьёзно, Стив временами такой идиот, что непонятно, как вообще Бруклинский Колледж доверяет ему просвещать впечатлительные юные умы. – Помочь? – спрашивает Баки, и Стив фыркает. – Заткнись. Телефон снова начинает звонить, и Баки вздыхает. Наташа. Ну что за?.. Стив тянется к нему за быстрым прощальным поцелуем. – Ответь. Ты же её знаешь. Будет звонить до победного. – Да-да-да, я в курсе, – ворчит Баки и идёт проводить Стива. Стив рывком распахивает дверь в общий коридор и смеётся, когда Баки и не думает отступить хоть на полшага. – Подумаешь, – Баки пожимает плечами. – Что они там не видели? – И часто ты расхаживаешь по общим коридорам в неглиже? – интересуется Стив. – Может, мне стоит задуматься о переезде. А то такое развлекалово, и без меня. Определенно стоит, думает Баки и закатывает глаза. – Я имел в виду, что каждый хоть раз, да видел голого мужика, а не «эй, я жуткий чудик-нудист, которого все соседи обходят десятой дорогой». – Ах, вот оно что, – Стив улыбается и легко ударяет Баки раскрытой ладонью по груди. – Тогда спасибо, что сказал. Спас меня от переезда с упаковкой и распаковкой кучи бесполезного хлама. Стив уже одной ногой за дверью, когда оборачивается и добавляет: – Держи меня в курсе на случай, если всё-таки решишь основать Нудистскую Колонию Барнса. Баки только фыркает, кладёт ладонь Стиву на лицо и выталкивает его в коридор – иди уже. Потом Баки запирает за ним дверь и несётся к окну, выходящему на улицу. Он старательно давит в себе желание открыть раму и крикнуть Стиву, чтобы он не дурил и возвращался к Баки, в тепло. И только оценив обстановку снаружи, Баки понимает, что, может, это не такая уж и дурацкая идея. Ни один из них не обратил внимания, насколько там, на улице, плохи дела, пока Стив одевался и трепался без умолку. А они весьма плохи. Снег валит такой, что на железнодорожной станции возможны заторы, и в конечном итоге Стив просто просидит хрен знает сколько времени на перроне, на холоде, в ожидании задерживающегося поезда, окруженный толпой недовольных, жаждущих добраться домой и крови людей. Так что, стоит Баки заметить ярко-красную шапку Стива, как он поворачивает ручку и распахивает окно. – Хей! Профессор! – кричит он, высунувшись наружу, и смеётся, когда Стив останавливается и начинает озираться по сторонам. – Я тут, наверху! Стив поднимает голову и хохочет. – О, господи Иисусе, ты голый! Закрой окно, а то яйца отморозишь. – Возвращайся! – Я же сказал тебе, что не могу. Я пропущу поезд. – Всё равно его задержат, а на станции будет сущий ад. Возвращайся, поедешь на девятичасовом. Я приготовлю ужин. – Ты разве умеешь готовить? – удивляется Стив. – Поменьше недоверия в голосе, эй. Я буквально прирождённый повар. – Баки… – Кроме того, я не успел тебе отсосать. Планировал сегодня сделать тебе просто крышесносный минет. Стив снова смеётся, громче на этот раз, ему почти наверняка в той же степени стыдно, в какой и весело. – Баки! Здесь же дети, хватит нести грязную чепуху. – Ты стоишь посреди улицы один-одинёшенек, дундук, – говорит Баки, и Стив только улыбается пуще прежнего. – Ну тут ведь могли быть дети! – Чёрт подери, Стив, просто поднимайся. Я и вправду себе яйца сейчас отморожу. – Господи. Ладно! – кричит Стив. – Ты добился своего, засранец, я возвращаюсь. И лучше бы тебе быть на коленях, когда я открою дверь. Баки смеётся и захлопывает окно. Ему хочется сказать что-нибудь ужасно глупое и пошлое, когда Стив вернётся, но он только улыбается, воображая смущённую гримасу на этом глупом сосредоточенном лице на всём обратном пути. – Уйди с дороги, ты, эксгибиционист проклятый, – ворчит Стив, вваливаясь в квартиру и стягивая на ходу шапку, пальто и ботинки. Он легонько толкает Баки вглубь и сразу же принимается расстегивать ширинку на джинсах. – Разве я не велел тебе быть на коленях к моему приходу? Баки ухмыляется и, плавно опустившись на колени, помогает Стиву стащить джинсы до середины бёдер. – Теперь ты счастлив? – спрашивает он. – Я был бы куда более счастлив, если бы мой член был у тебя во рту, но мы ведь никуда не торопимся, – говорит Стив, красноречиво обводя пространство вокруг них взмахом руки. – Сарказм не красит тебя, Стиви. – Что за чушь. Красит, конечно. Баки хмыкает, но подается вперед, и мажет влажным языком по головке члена, и Стив шипит сквозь зубы и дёргает бёдрами, отчего Баки хочется самодовольно разулыбаться во весь рот. Стив бывает периодически невыносим, но Баки знает, как его можно заткнуть. Он кладёт руки Стиву на бёдра, удерживая его на месте, и вдавливает большие пальцы в нежную кожу. Когда он поднимает взгляд на Стива, тот уже где-то далеко, не здесь. Баки знает, насколько сильно Стиву нравится, когда его удерживают вот так, может, даже чуть крепче и грубее, чем это необходимо на самом деле, и сильнее вминает пальцы в податливую плоть. Стив рвано выдыхает, и одновременно с этим Баки открывает рот шире и даёт члену скользнуть чуть глубже: наполовину – чтобы ощутить вкус и почувствовать приятную тяжесть на языке. После чего он наконец расслабляет горло и принимает так глубоко, как только может. – Баки. Блядь. Руки Стива оказываются у Баки в волосах, и держат, и тянут, пока Стив медленными размашистыми толчками трахает его рот. Баки усиливает хватку, удерживая Стива на месте, и отстраняется, когда тот выпутывает пальцы из его волос и вместо этого оглаживает ими лицо Баки, обводит линию его челюсти. Это очень осторожное и ласковое прикосновение, и Баки ненадолго выпускает его изо рта и прижимается щекой к бедру Стива, обнимая его за талию. Он стоит на коленях, и держит Стива в объятиях, и Стив позволяет ему. Баки целует его светлую кожу – прокладывает губами путь от одного бедра до другого, потом возвращается обратно и наконец утыкается носом в завитки волос у основания члена. Знакомый терпкий аромат дразнит ноздри, и Баки с наслаждением вдыхает его полной грудью. Падающий снаружи снег заглушает все звуки извне, и они вдруг как будто одни во всём мире, и Баки любит Стива так сильно, что это почти страшно. Баки крепче обнимает его за пояс, ему столько всего хочется сказать, но он понимает, что если начнёт, то точно не заткнётся, а ему так не хочется потерять Стива прямо сейчас, и… – Баки? – голос у Стива совсем тихий и немного взволнованный, когда он зовёт Баки, и Баки поднимает взгляд и только качает головой – всё нормально – и улыбается. Член Стива горячий, твёрдый и прижат к груди Баки, и Баки уверен, что Стиву уже невтерпёж, так что он выпускает его из объятий и обхватывает основание чуть влажной ладонью. Медленно проводит кулаком по всей длине несколько раз, прежде чем снова взять в рот. Должно быть, Стив и в прошлый раз был на грани, потому что в этот ему хватает всего ничего, прежде чем он с присвистом выдыхает и предупреждающе кладёт ладонь Баки на шею. Баки не отстраняется, позволяя горячей сперме толчками наполнить рот, и только после этого сглатывает. – Баки, – снова говорит Стив, и на этот раз в его голосе отчётливо слышатся отголоски только что пережитого удовольствия. – Блядь. Твой рот… – …стоил того, чтобы не выпендриваться и подняться ко мне в квартиру? – поддразнивает Баки, едва выпустив член изо рта. – Заткнись, – качает головой Стив с хриплым, не слишком уверенным смешком, и опускается рядом с Баки на колени, и берёт в руку его твёрдый член, – ты самовлюбленный придурок. Баки смеётся, и утыкается носом Стиву в изгиб шеи, и шумно дышит, пока тот дрочит ему и вытягивает из него медленный, такой сладкий оргазм – единственное, на что Баки сейчас способен, после их многочасового пятничного марафона. Они оба оседают на пол, и Стив облокачивается спиной о стену, а Баки устраивается вплотную к нему. – Мне даже член в штаны невмоготу заправить, – жалуется Стив, и Баки смеётся. – Говорю тебе, нудизм – отличный выход. – Да, если выглядишь, как ты. Баки закатывает глаза. – Ты больше не полтора метра ростом, пора привыкнуть. И ты выглядишь как ёбаный греческий бог, ясно? Стив наклоняется и целует Баки в макушку: – Конечно. Как скажешь. Баки ничего не отвечает на это, только вжимается лицом Стиву в плечо. С одной стороны, это глупо. С другой, Стиву нужно услышать это так же, как Баки нужно произнести это вслух, так что в конечном итоге он шепчет, надеясь, что, сказанное вполголоса, оно не потеряет свою силу, но и не прозвучит слишком уж тяжело и пафосно: – Ты самый красивый человек, какого я когда-либо встречал. И Баки говорит это абсолютно всерьёз, потому что так оно и есть, и пускай оно звучит донельзя приторно, но Стив, если дело происходит вне постели, бывает до ужаса застенчив и не уверен в себе. Он будто застрял в прошлом, в котором был задохликом и раз за разом получал за это от ребят покрупнее. Какое-то время Стив сидит молча, но потом Баки чувствует осторожное прикосновение его пальцев к волосам у себя на затылке. – Спасибо, – говорит Стив. Очень тихо говорит, но Баки слышит. Хватка в волосах немного усиливается, Стив притягивает его ближе к себе, и в конечном итоге Баки рад, что не смолчал. – Итак. Где моя еда? – спрашивает Стив несколько потрясающе уютных минут спустя. – Мне обещали отсос и ужин, и ужина я что-то пока не наблюдаю. – Ты и в самом деле как из патриархальной семьи пятидесятых сбежал. Стив смеётся, и Баки легонько шлёпает его по животу тыльной стороной ладони, прежде чем подняться на ноги и отправиться на поиски какой-нибудь одежды. Стив поднимается тоже, натягивает джинсы и следует за Баки вглубь квартиры. – Скажи, если найдёшь моё бельё, – просит он. – А что ты так разволновался? Это было твоё любимое? – О, да. Это были мои счастливые трусики, и я очень расстроюсь, если не получу их обратно! Баки ухмыляется. – Теперь я хочу увидеть тебя в кружевных девчачьих трусиках. Ну спасибо. – Я был бы не против. – Не сомневаюсь. – В основном потому, что эти грёбаные джинсы натирают. Член весь чешется! – И-и-и-и ты только что разрушил мою самую горячую фантазию, молодец, – бормочет Баки. Он выдвигает нижний ящик комода и достает свои старые пижамные штаны. – Вот, надень это. – Господи. Спасибо, – выдыхает Стив и тут же начинает стягивать с себя джинсы, которые секунду спустя отправляются в свободный полет через всю комнату. – Видишь? Вот поэтому у тебя и нет белья, – качает головой Баки. Он поднимает джинсы Стива и вешает их на свое кресло для чтения, стоящее в углу. Стив только смеётся и натягивает пижамные штаны. – А я думал тебе польстит тот факт, что в твоём присутствии я перестаю себя контролировать и просто не могу не срывать с себя одежду. – Обожаю, когда ты рассказываешь, как оно происходит у тебя в голове. Вообще ничего общего с реальностью. Сам Баки к этому моменту умудряется вырядиться в собственные пижамные штаны и любимую потёртую домашнюю футболку. Стив подходит к нему вплотную, обнимает за пояс руками и бесстыже лезет под подол. – Лжец. Я тебя знаю. Ты на самом деле думаешь, что это пиздец как сексуально. Баки тихо фыркает и устраивает руки у Стива на плечах, притягивая его ближе, ещё ближе. – Может быть. Самую малость. – А ещё ты втайне тащишься, когда я забываю у тебя свое бельё. Потому что ты странный и обожаешь его нюхать, когда меня нет рядом. Не выдержав, Баки громко и счастливо смеётся. – О, да, – подтверждает он. – Ты прав на все сто. Я обожаю нюхать твое грязное бельё. А когда я ложусь спать, я кладу его себе под подушку. Ты меня раскусил. Стив кивает с серьезным видом. – Это всё потому что ты сохнешь по мне. – Да, это всё потому что я сохну по тебе. – А ещё потому что ты грязный извращенец. – А ещё потому что я грязный извращенец, – соглашается Баки. Он чувствует, как Стив улыбается ему в шею, и отступает на шаг, потому что чистой, незамутненной любовью к этому удивительному человеку захлёстывает так, что становится немного не по себе. – Так что насчет ужина? – спрашивает он, хлопая в ладоши. – Как ты относишься к жаркому? – Отлично отношусь, – с умным видом кивает Стив и без пререканий топает за Баки на кухню. – Хотя, если быть честным, ты так меня затрахал, что теперь я просто помираю с голоду. Готов коврик для ванной сожрать, если у тебя найдётся к нему немного горчицы. Баки закатывает глаза. – Очаровательно. Когда они оказываются на кухне, первым делом Стив хватает со стола нож и делает в сторону Баки несколько поступательных движений, будто собирается его заколоть. – Дашь мне что-нибудь нашинковать? – Если ты меня прямо сейчас прирежешь, то точно нет. – Эй! Я, между прочим, просто обалденный шинковальщик. Баки даже говорить ничего не надо, он просто смотрит на Стива, подняв брови. – Ладно, – соглашается Стив и предпринимает ещё одну попытку: – Я неплохой шинковальщик? Баки вскидывает брови ещё выше. – Окей. Как насчет шинковальщика, который вполне себе ничего? – Стив, – начинает Баки. – Ты вообще хоть что-нибудь хоть когда-нибудь в своей жизни шинковал? – Нет, но я видел, как это делали дети в «Мастер Шеф Джуниор». Выглядело не шибко сложно. – Ах вот оно что. Ну, теперь я точно спокоен и без проблем доверю тебе нож и продукты. Ты же смотрел «Мастер Шеф Джуниор». Баки забирает у Стива нож и легонько отталкивает его подальше от стола. – Иди вон, сядь посиди. В твои обязанности входит внимательно наблюдать и быть самой сладкой тыковкой. Довольно сложно, знаю, но я на тебя рассчитываю, – Баки указывает кончиком ножа Стиву в район груди. – С этим я точно справлюсь, – радостно соглашается Стив, но умудряется обойти Баки с фланга и, прежде чем усесться на стул, добирается до холодильника и достает себе пиво. – Могу ещё смотреть на тебя с обожанием и бесконечным восхищением. – А не перетрудишься? Стив смеётся, и наконец устраивает свою беспокойную задницу на стуле, и дальше в основном наблюдает за Баки, пока тот готовит им ужин. У них никогда не возникало проблем с тем, чтобы заполнить заполнить тишину: Баки бесконечно обожает каждую несусветную гениальную глупость, которая только срывается с губ Стива, и по какой-то совершенно необъяснимой причине это у них взаимно. Так что Баки готовит, и Стив сидят рядом и пьёт свое пиво, и всё это кажется настолько обыденным и правильным, что Баки старательно собирает этот момент у себя в голове по секундам. Как красивый сложный паззл, который можно будет запрятать потом глубоко-глубоко в подсознании и сберечь – на чёрный день. Очень скоро после того, как с готовкой покончено, Баки выясняет, что наблюдать за тем, с каким аппетитом Стив уминает жаркое, доставляет ему даже больше удовольствия, чем еда сама по себе. Возможно, думает он, это даже неплохо, что у них никогда не было настоящего свидания, потому что Стив в процессе издает напрочь порнографичные стоны, и что-то подсказывает Баки, что полвечера в общественном месте с полувставшим членом – это не тот опыт, который ему хотелось бы заиметь. Едва ли на свидании вообще может произойти что-то хуже. Так что Баки искренне счастлив тому, что они ужинают в приватной обстановке у него дома, и у него есть полное право пялиться на то, как Стив ест, едва не вылизывая собственную тарелку и ещё бессовестно съедает половину порции Баки. – Если мы будем есть вместе чаще, к тридцати пяти у меня будет пузо, – бормочет Стив, когда лезет своей вилкой в тарелку к Баки в пятнадцатый, наверное, раз. – Да ладно тебе, – пожимает плечами Баки. – Я не против, если ты наберешь пару килограммов и станешь… чуть мягче. Стив косится на него с подозрением, фыркает: – О, ну спасибо. – Что? – Баки подвигает свое тарелку ближе к Стиву и откидывается на спинку стула. – Мне это кажется сексуальным. И не вздумай меня осуждать, Стив. Стив ухмыляется ему, и Баки автоматом зеркалит его улыбку. Он предполагает, что выглядит сейчас как какой-нибудь оскалившийся псих, но ему плевать. Покончив с остатками порции Баки, Стив откладывает вилку. Он издает очередной стон будто прямиком из порно и съезжает по стулу, разваливаясь в совершенно невообразимой позе. – Я так наелся, что вот-вот умру, – жалуется он. – А ещё ты вот-вот навернёшься, если не сядешь сию же секунду ровно, – предупреждает Баки, когда Стив съезжает ещё на пару сантиметров. – Пусть всё идёт как идёт, – отмахивается Стив. – Я просто полежу немного под столом. До тех пор, пока снова не смогу шевелиться. – Будешь жить под столом как кухонный барабашка, – говорит Баки, поднимаясь из-за стола и принимаясь собирать тарелки и приборы. – Как мило. Стив бросает на него один из своих фирменных взглядов – морщит нос и одновременно с этим вскидывает брови. – Знаешь, я начинаю волноваться. У тебя довольно странные кинки. Откормленные барабашки и мое грязное бельё. А впрочем… Забудь. Ты так охуенно трахаешься, что мне плевать. Главное, не делай ничего стрёмного, пока я сплю, и всё у нас будет в шоколаде. – Не волнуйся, ничего такого, – кивает Баки. – Я обычно слишком занят тем, что пялюсь на тебя во сне и тереблю свои соски, чтобы делать ещё и что-нибудь стрёмное. Стив смеётся, но очень быстро его смех перетекает в болезненный стон. Он хватается за живот. – Господи, прекрати меня смешить. Мне больно. – Теперь ты видишь, до чего может довести обжорство? – До твоих криповых фантазий, в которых я мягкий и отъетый, – парирует Стив, и Баки оборачивается на него через плечо, чтобы поймать кривоватую полуулыбку. Что ж, на это Баки возразить нечего. Когда посуда – без непосредственной помощи Стива, заметьте, – рассортирована и загружена в посудомойку, Баки стаскивает неблагодарного ленивого засранца со стула и тащит в гостиную, где они устраиваются перед телевизором. Стив долго и со вкусом высмеивает подборку шоу у Баки на DVR, и Баки не может удержаться от хохота, когда на его лице отвращение мешается с ужасом, и он неверяще кричит: – Целый сезон Америка Ищет Таланты, Бак? Целый ёбаный сезон? Ты точно псих. – Ты смотришь Мастер Шеф Джуниор, – ворчит Баки, как будто это может добавить хоть одно очко в его пользу. – Эй, эти дети – гении. Они научили меня всему, что я знаю о шинковании. Баки начинает смеяться пуще прежнего, и Стив подхватывает, и к тому моменту, как до него доходит, что Баки таки врубил Америка Ищет Таланты, проходит добрые пятнадцать минут от эпизода, и выключить уже никак, потому что как раз выступает парень с дрессированными котами, и Стиву интересно, пройдёт ли он в следующий тур. Баки считает, что это победа: его лично и всего дрянного вечернего телевещания в целом. – У тебя просто отвратительный вкус, – говорит Стив пару минут спустя, но он прижимается к боку Баки, устраиваясь поудобней, и Баки… вы не представляете, насколько Баки поебать, что там с его отвратительным вкусом. ~*~ Они отсматривают три эпизода – Стив раз семь начинает ныть, что чувствует, как тупеет, – прежде чем Баки лезет за телефоном, чтобы проверить, что там с расписанием.А там – жопа. – Жопа. – Что такое? – спрашивает Стив. – Полная жопа. Всё занесло. Они отменили все поезда. Блин, извини, Стив, я понятия не имел, что всё будет настолько плохо. – Совсем паршиво? – Похоже на то, – кивает Баки и показывает Стиву экран своего мобильного телефона. – Блядство, – выдыхает Стив и плетется к окну, чтобы выглянуть наружу. Баки присоединяется к нему. Снег валит стеной, так что едва можно различить припаркованные вдоль улицы машины, больше похожие теперь на огромные белые сугробы. – Прости, – снова кается Баки, и Стив качает головой. – Это не твоя вина. – Но это я уговорил тебя подняться. Может, если бы ты не вернулся, то нормально бы уехал. – Сильно сомневаюсь, – бормочет Стив, по-прежнему разглядывая заснеженную улицу. – Не переживай, твоей вины в этом точно нет. Баки прижимается к Стиву боком. – Но мне правда жаль. Твоя мама сильно расстроится? Стив позвонил ей, пока Баки готовил ужин, и предупредил, что задержится. – Скорее обрадуется, что я сижу в тепле в такую погоду. Мне только неловко тебя стеснять. Я в том смысле, что я могу найти отель или нибудь в этом духе. Если он не очень далеко, я… – Ёбушки-воробушки, а ну не дури! Останешься у меня, всё нормально. – Могу поспать на диване. – Да чёрта с два. У меня, конечно, обалденный диван, но койка на порядок лучше. Баки видит, как углы губ Стива дрожат и чуть приподнимаются в улыбке. – Я мог бы столько пошлостей наговорить вот прямо сейчас, но воздержусь, пожалуй. Баки смеётся. – А если б не воздержался, был бы тысячу раз прав. Моя койка буквально создана для пошлостей. – Воображала. – Просто честный малый. – Ладно, твоя взяла. Он смотрит на Баки через плечо и то, как он это произносит, заставляет все внутренности Баки совершать какие-то невероятные кульбиты. – Ты и сам неплохо держался, – поддразнивает он. Стив поворачивается к нему всем корпусом и обнимает за талию. – Ты правда не против того, чтобы я остался? – Ни капельки, – Баки улыбается. – Можешь хоть весь уикэнд здесь провести. Если хочешь. В смысле, не похоже, что это скоро кончится. Снег может долго идти. Неприятно, конечно, но в понедельник утром всё точно расчистят, и ты сможешь поехать на занятия. Большой палец Стива поглаживает кожу у Баки на животе, спускается потихоньку, пока не оказывается под мягким поясом пижамных штанов и не принимается выводить аккуратные круги на бёдрах. Стив не смотрит Баки в глаза, вместо это он пялится ему куда-то в район шеи, и Баки становится немного не по себе: возможно он сморозил глупость, когда предложил Стиву остаться у него на уикэнд. Они никогда не ночевали вместе, что уж говорить о проведенных бок о бок выходных. Да, это определенно было глупо, надо предложить Стиву вместе поискать ему отель, сказать, что, эй, Баки вообще-то пошутил… – Типа как вечеринка с ночёвкой? На секунду Баки кажется, что Стив смеётся над ним, издевается, но… У Стива такой тихий, мягкий голос, и его дыхание у Баки на шее тёплое и влажное. – Можем сделать друг другу маникюр. – Если я усну первым, обещай не рисовать мне усы зубной пастой. Стив оборачивает вокруг Баки и вторую руку тоже и прижимается ртом к его горлу. – Не хочу зря тебя обнадёживать, – бормочет Баки. Стив негромко фыркает, и едва уловимое движение воздуха, потревоженного этим звуком, оседает мурашками у Баки на шее, а потом Стив поднимает голову и накрывает губы Баки своими. Баки обнимает его в ответ и возвращает поцелуй, осторожно оттесняя Стива к дивану. Стив падает на спину, когда неожиданно натыкается на выступающий угол, утягивает Баки за собой, и тот оказывается на нём сверху. – Да ты просто хочешь, чтобы я посмотрел с тобой ещё несколько серий Америка Ищет Таланты! Я раскрыл твой коварный план! – вопит Стив, и Баки смеётся ему в рот. – Ты прав. На все сто процентов. Баки чувствует улыбку Стива на своих губах. Такие поцелуи, сквозь улыбку, чёрт, это одна из самых любимых вещей Баки в целом свете. – Мне правда интересно, как далеко сможет пройти тот парень с котами, – говорит Стив, и Баки смеётся. – Какой же ты дундук. – Чувак котов дрессирует, Бак! Это талант! Баки закатывает глаза, сползает со Стива и тянется к пульту. – Ладно. Сиди здесь и смотри на своего стрёмного парня с котами. – Нет, не уходи! – Стив хватает Баки за запястье и тянет обратно на диван. Двигается даже, чтобы освободить место. – Останься со мной и моим стрёмным парнем с котами. – Ты ведь собираешься убить меня во сне, я прав? – Очень может быть. Моя котячья банда давно в завязке и соскучилась по вкусу человеческой плоти. – Ну разумеется, – кивает Баки и гнездится у Стива в объятиях. – Ты так запросто об этом говоришь, что я, пожалуй, напишу Наташе, где в случае чего искать мои обглоданные кости. Стив пропускает его слова мимо ушей, но цепляется за знакомое имя: – Кстати, о Наташе. Почему она перестала названивать? Обычно твой игнор только раззадоривает её, а не наоборот. – Она не перестала. Это я вырубил звук. – О, Боже. У тебя будут проблемы. Большие проблемы. – Можно подумать, я боюсь Наташи. – Ты шутишь? – Стив морщит нос. – Она в тебя буквально животный ужас вселяет. – Вовсе нет! Стив подпирает щёку кулаком, чтобы было удобней смотреть на Баки сверху вниз. – Лжец. – Не вселяет она в меня никакой животный ужас. – Ладно, давай вместе придумаем определение, которое опишет степень ужаса на уровень пониже “животного”. Баки пихает Стива локтём в живот. – Заткнись. Стив дёргается, ойкает, но быстро возвращается в исходное положение. – Напиши ей всё же. Может, это немного её задобрит. – И не подумаю. Она мой редактор, а не моя мать. Рука Стива скользит под футболку Баки и начинает поглаживать его живот. – Ты ведь уже ей написал, правда? – Нет, – Баки врубает следующий эпизод Америка Ищет Таланты и прибавляет звук. – Ты определённо ей уже написал. Баки обессиленно рычит себе под нос. – Заткнёшься ты или нет? – на что Стив смеётся и обнимает его крепче. – Я тебя не виню. Я с ней даже не знаком, а всё равно испытываю животный ужас. Баки закатывает глаза, но всё же не может удержаться от улыбки. Стив бывает совершенно невыносимым, но какой же милый, чёрт. – Будь по-твоему. Просто замолчи уже и болей за своего стрёмного парня с котами. ~*~ Спустя ещё семь эпизодов они буквально засыпают на ходу, так что кое-как перебираются в спальню Баки. Встают в изножье кровати и озадаченно переглядываются. – Слева? – спрашивает Баки. – Справа, – отвечает Стив, и Баки расслабляется и улыбается. – Идеально. – Мы как созданы для совместных ночёвок, – соглашается Стив. Его слова удивляют Баки, он украдкой быстро оглядывается на Стива и видит смущенный румянец на его щеках. Стив встряхивает головой и поспешно забирается на правую половину кровати. – Сразу предупреждаю: я храплю, как бензопила, – говорит Баки, устраиваясь рядом. – Звучит сексуально. – Знал, что ты оценишь. Стив смеётся, и они ложатся на приличном расстоянии друг от друга. Баки пялится в потолок несколько минут, чувствуя, как Стив рядом без конца ёрзает. – Ни капельки не чувствую себя неловко, – говорит Стив в тишине, и его голос звучит настолько притворно-сухо, что Баки не может удержаться от смешка. – Мне так нравится, что мы регулярно суём члены друг другу в жопу, но необходимость заснуть лёжа в одной кровати нас смущает. Стив кивает. – Мне кажется, это многое о нас говорит. – О том, что мы ненормальные, испорченные создания? – Именно. Стив поворачивается и смотрит на него, так что Баки не остаётся ничего, кроме как посмотреть на него в ответ. Между ними достаточно места: аккурат для того, чтобы глупое, улыбающееся лицо Стива попадало в кадр целиком. Глупое, улыбающееся и такое прекрасное лицо. – Обниматься будем? – спрашивает Стив. – Или это слишком нормально для нас? – Думаю, нам стоит сделать что-нибудь более стрёмное и странное, – отвечает Баки. – Можем потрогать друг друга ногами? Думаю, если начнём трогать друг друга ногами, это будет в достаточной мере стрёмно и странно. Баки тихонько смеётся. – Я бы с удовольствием стрёмно и странно потрогал твои ноги. Улыбка на губах Стива становится шире. – Супер. Тогда я тоже в деле, – говорит он и касается ступней Баки под одеялом своими. – Господи боже. Засыпай уже, чудило. Стив смеётся. – Доброй ночи. – Ночи.