do you remember me?

Ванцзи снилась нарастающая мелодия дицзы, взволнованная ветром алая лента в тёмных волосах, собранных в высокий конский хвост, и тонкие длинные пальцы, уверенно перехватившие бамбуковый духовой инструмент. Снилась тьма, метающаяся по Безночном городу, сносящая всё на своём пути и собирающаяся вместе на манер какого-нибудь монстра; снился сжатый в пальцах меч, который никак не мог пронзить подобие барьера из клубящейся тёмной силы, за которой скрывался… Вэй Усянь. Глаза его раскраснелись, словно он тер их настойчиво и долго, брови были нахмурены, а лицо бледнее полотна. Он казался истощённым: не то игрой на дицзы, не то скорбью. Та звучала в его мелодии так оглушающе, резко и громко, что сердце в груди предательски ныло, будто разделяя чужую боль потери. Почему оно её разделяло? Мгновение — и картина уже другая. Обрыв, отклонившийся назад Вэй Ин, камнем готовый свалиться вниз, и собственная рука, сжимающая чужую. Кровь запачкала белый рукав ханьфу, рана от меча отзывалась неприятным и навязчивым болезненным ощущением, но Ванцзи отчего-то лишь сильнее сжимал руку Вэй Ина, пытаясь вытянуть его обратно. Звяканье чужого меча, возглас «умри, Вэй Усянь»… Капитана Цзян Чэна? Обеспокоенность в глазах напарника, рывок и падение. Пальцы Ханьгуан-цзюня схватили воздух. Детектив проснулся и резко сел на стуле. Уютное тепло чая всё же сморило его, сведя на ноль весь бодрящий эффект, однако проспал мужчина от силы час. Приснившееся не давало ему покоя: тьма, обстановка, мечи, капитан, смерть Вэй Ина. Реалистичный кошмар, который в его душе нашёл отклик в лице сильной скорби, стискивающей лианами лёгкие и затрудняя дыхание. — Переработал, — одними губами произнёс Лань Чжань и поднялся из-за стола. Вэй Ин до сих пор не вернулся — стоило помочь ему в архиве. Достигнув двери и войдя внутрь, он понял причину замешательства напарника: тот ходил вдоль многочисленных рядов стеллажей, ругаясь на цифры и буквы, не понимая разницу, и улики, ставшие ненужными после раскрытия дела, тоже не знал, куда сложить. Тень улыбки скользнула по лицу Ванцзи. Он с характерным хлопком закрыл дверь, привлекая внимание и заставляя Вэй Ина выглянуть из-за одного из стеллажей. — А-а, Лань Чжань, извини, я почти разобрался с этим, — он неловко улыбнулся, удерживая ту же гору папок, с которой ушёл. — Цифры — год, когда расследовалось дело. Буквы — те, с которых начинается фамилия. Их несколько, потому что просто искать по годам, без пометок, будет неудобно. Тебе нужен две тысячи двадцатый год, а фамилии указаны на папках. Для улик отдельная коробка у самой двери, — разъяснил Ванцзи и, подойдя ближе, забрал половину, начав неторопливо расхаживать вдоль стеллажей и быстро расставлять всё по местам. Вэй Усянь, которому объяснили суть, тоже стал скорее расправляться с работой, желая закончить раньше Лань Чжаня, чтобы самостоятельно разобраться с уликами. — Ты спал? — между делом поинтересовался Усянь. — Как ты понял? — неизменный глубокий и негромкий голос, в котором не прозвучало ни грамма удивления. — Ты сегодня собрал часть волос. Лента сползла. И у тебя одна щека покраснела. Вэй Ин тихо хмыкнул. Ещё по приходу на работу он заметил алую ленту в волосах Лань Чжаня. Как забавно, что цвета у них вышли противоположными, и что оба не изменяли своим вкусам — никто из них не собрал волосы резинкой. Лента, кстати, может и сочеталась с его официальным стилем одежды, однако мужчине не нравились ни брюки, ни рубашка, скрытая пиджаком. Ханьгуан-цзюню, бесспорно, всё к лицу, но в ханьфу и голубой налобной ленте с символом облаков — куда лучше. Дверь с тихим скрипом отворилась, мужчины одновременно обернулись, только-только закончив с делами. В участке сегодня было удивительно тихо: ни поручений, ни убийств, ни краж, ни проблем у патрульных, ни конца света — жизнь удалась. Люди спокойно разбирали бумаги, постепенно относили всё в архив и наслаждались тишиной, которой можно было позавидовать. Конечно, отсутствие преступлений на их участке не означало, что город обошла беда стороной и дела не посыпались ворохом другим, однако в новостях сегодня ничего криминального. Видать, у вселенной позитивный настрой. «Только этого позитивного настроя недостаточно, чтобы стукнуть по голове Лань Чжаня», — мысленно фыркнул Вэй Ин. Кто знал, через сколько ему надоест отмахиваться от шуток судьбы. Придёт день, и он воспользуется отчаянным вариантом. — Вижу вы устали, — Вэнь Цин приподняла уголки губ в сдержанной улыбке. В одной её руке была чашка с раскрошенными грецкими орехами с мёдом, которые со стороны выглядели не очень вкусно, в другой — три ложки. Девушка прошла к столу у дальней стены. К нему отправляли тех детективов, которым не повезло сказочно облажаться и отправиться в наказание разгребать архив. Узнав об этом от мужчины, вышедшего отсюда перед его приходом, Вэй Усянь сразу подумал, что этот участок точно возвели адепты Гусу Лань. По крайней мере, наказания для него прописали они и никто другой! В их стиле так издеваться над людьми. Или же Цзян Чэн нашёл себе друзей из их клана, а те оказали влияние на его фантазию. — Принесла вам полезный перекус. Осень в самом разгаре, а вирусы так легко подхватить, — опустив тарелку и ложки на стол, объяснила она. — Это выглядит несъедобно, — веско подметил Вэй Ин, подходя ближе. Стула всего два и, уступив один из них Вэнь Цин, мужчина остался стоять, забрав одну из ложек. Подошедший Лань Чжань выжидающе посмотрел на него, не спеша усаживаться рядом с девушкой. Вэй Ин повёл плечом и облокотился о стену спиной. Они играли в гляделки с минуту прежде, чем Ванцзи всё же опустился на стул, пробуя грецкие орехи с мёдом следом за Вэнь Цин. Судмедэксперт подозрительное нечто ела явно не в первый раз, а лицо Лань Чжаня не отразило ни единой эмоции. Если ему и не понравилось, он предпочёл проявить вежливость к человеку, который заботился о их здоровье. Усянь, которому такой непроницаемости не добиться за всю жизнь, сомневался. — Попробуй, Вэй Ин, это витамины, — Вэнь Цин резко повернула голову вбок. Её глаза предупреждающе блеснули, а тонкие пальцы сильнее обхватили ложку. Усяня аж внутри дрожью пробрало: ему ли не знать о силе характера девушки и как та может манипулировать людьми! Он прожил с ней столько времени на горе Луаньцзан и узнал достаточно, чтобы понять — смена мира ни на характер, ни на волю не повлияла. Склонившись, Вэй Ин быстро запустил ложку в тарелку и поднёс к губам, проглотив. Вэнь Цин шумно вздохнула и покачала головой: — Как маленький ребёнок, в самом деле. Горьковато-сладкий привкус осел на корне языка, но оказался не мерзким, как представлялось Усяню. Специфическим и непривычным, несколько вяжущим. Много бы этих хвалебных витаминов он бы ни за что не съел, однако на пару-тройку ложек его хватит. Да и разве может он уступить Лань Чжаню? На лице того всё ещё ничего кроме беспристрастности: взгляда от тарелки не отводит и не спешит заводить разговор. Детективу в тишине комфортно, а вот по Вэнь Цин видно, что ей немного неуютно. На её бы месте Вэй Ин тоже ощущал давление: сидеть с непрошибаемым Ханьгуан-цзюнем, который говорит редко, совсем не шутит и не смеётся, неимоверно трудно. Характер Вэй Ина позволял относиться к этому проще и быть самим собой, многие же от Ванцзи наоборот зажимались. Думали, это поспособствует хорошим взаимоотношениям, да только равнодушие никуда в их сторону не девалось. Почтительное расстояние и неизменная вежливость — не более, но точно не близость. Отвечать на дистанцию дистанцией — не перспективно. Вэнь Цин вдруг поднялась, освобождая место для Вэй Ина, и ухватила пальцами его плечо. Правда переборщила с силой, видимо, разволновавшись, и реакция Усяня для него самого стала неожиданностью. Мужчина зашипел сквозь зубы и поморщился, дёрнувшись, только от этого плечо заныло в разы сильнее. Вчера он неудачно и резко вывернулся из стальной хватки преступника — плечо гложило до самого утра и успокоилось около пяти часов, позволив чуть-чуть поспать. До этого момента Вэй Ин и не вспоминал о нём. Гора папок, на его удачу, никак не сказалась на состоянии. Ванцзи отложил ложку и подошёл ближе, придержав напарника за предплечье и вглядевшись в лицо. — Я так сильно сжала? — опешила Вэнь Цин и машинально — издержки профессии тому причина — потянулась к чужой рубашке, расстегнув первые несколько пуговиц, чтоб можно было приспустить ткань с плеча. — Всё в порядке, — запротестовал Вэй Ин, пытаясь удержать одежду за ворот. — Вчера он побывал в заложниках. Чтобы я выстрелил, дёрнулся из захвата, — пояснил Лань Чжань. Вэнь Цин хмуро посмотрела на упрямо удерживающего рубашку Вэй Ина и отступила на шаг назад. — Как можно так безразлично относиться к собственному состоянию, — укорила девушка и кинула короткий взгляд на Ванцзи. — Пожалуйста, убедите его спустить рукав. Я схожу за мазью.