Natus Mortis

      Прекрасный вечер прекрасного дня, когда я возвращаюсь после встречи с дорогими друзьями. На улице вполне теплый сентябрь, поэтому повезло выйти в простой кофте с горлом и коротким рукавом. Правда, пришлось поверх накинуть темно-коричневый кардиган с рукавом три четверти, чтобы не замерзнуть около Финского залива, но это того точно стоило. Тяжело вздыхаю, закрывая дверь квартиры изнутри — отчим уехал на выходные к маме и брату в родной город, а я осталась в Питере из-за чертовой дистанционной лекции в одиннадцать утра. Будь он проклят ковид девятнадцатый и его приспешники, которые устроили массовый карантин и не позволили моему университету выйти на нормальное обучение. А вот мои подруги ходят на учебу, хотя одна из них скорее скачет — неделю ходит, неделю на дистанте.              Сажусь на небольшую мягкую скамеечку, обхватывая портфель руками и прижимая его к груди, наклоняюсь вниз, чтобы стянуть с ног порядком надоевшие кожаные кроссовки, как перед глазами темнеет, а в ушах раздается противный гул. Последний раз такие ощущения у меня были из-за проблем с давлением после операции по удалению аппендицита, когда я на третий день неудачно встала с кровати и чуть не упала обратно. Решив вернуть кровь обратно в нужную часть тела, я выпрямляюсь и понимаю, что вместо коридора, ведущего на кухню, передо мной находится длинный красивый стол, вдоль которого стоят идеально подходящие ему кресла.              Зашибись, когда меня успели цыгане украсть? Так. Стоп. Это что, Воландеморт?!              Кресла занимают немногочисленные люди в черных одеждах, среди которых особенно сильно выделяется мужчина с блондинистыми, почти белыми, волосами. Малфой? А это тогда что, собрание кружка по интересам? Да ну нахуй!              — Миледи? — это он мне? А кто это, кстати? Высокий с каштановыми волосами мужчина поднимается из кресла и делает пару шагов в мою сторону. Что, Круцио и Авадами кидаться никто не будет? Перевожу медленно взгляд на Реддла, который со спокойным выражением лица наблюдает за мной. Поймав мой взгляд, мужчина вопросительно слегка выгибает бровь, внезапно начиная зрительный контакт. Ну уж нет, про легиллиментов я достаточно наслышалась и в каноне, и в фанфиках! — Как Вы сюда попали?              Хороший вопрос, мне бы самой знать на него ответ. А еще бы знать куда конкретно я попала и зачем. Кстати, мой внешний вид должен наталкивать их на разные умозаключения — чего только стоит мой портфель, который я все еще сжимала в руках, и мои красные волосы. Не говоря уже о маггловской одежде по моде моего времени, но никак не конца двадцатого века. Или начала? Трудно по магам понять сколько им лет. Пытаюсь вспомнить хоть одно слово на английском и понимаю, что в голове полная неразбериха, поэтому решаюсь ответить так — может кто и разберется или додумается позвать того, кто русским владеет.              — Без понятия, Лорд… — я заминаюсь, смотря на герб на его мантии. То, что он Лорд ясно будет и ребенку, уж слишком он… А какой? Я на подсознательном уровне его Лордом назвала.              — Роберт Мердок, Лорд Лестрейндж, — офигеть. Это отец Родольфуса и Рабастана? Живой? Значит, это задолго до восемьдесят первого? И судя по тому, что мне ответили все так же на английском, я тоже разговариваю на нем. Хотя, если я сейчас немного сосредоточусь то, чувствую, смогу перейти на русский. Мужчина подает мне руку, и я решаю не отказываться от столь щедрого предложения. За столом все еще молчат.              — Рада знакомству и благодарю за помощь, Лорд Лестрейндж, — интуитивно кланяюсь, но не глубоко. Подняв обратно голову, вижу довольный взгляд Реддла и Малфоя. Теперь я точно уверена, что это Малфой, но, что более вероятно, не Люциус, а Абрахас, дед Драко. — К сожалению, я без понятия каким образом очутилась у вас.              — Неужели? — подает голос Реддл, сужая глаза. А они у него уже красные. Значит, создал крестраж. Вот только сколько уже?              — Да, — раскрывать карты или нет? Звать его по титулу Гонта или по его выдуманному прозвищу? Как трудно-то. Теперь с одной стороны понятно, почему Молли Прюэтт променяла жизнь аристократов на простака Артура Уизли. Интересно, какой сейчас год? Родился ли кто-то из братьев? А может, уже несколько?              — Может, тогда поведаете нам свою историю, мисс…? — на лице Реддла проскальзывает злорадная ухмылка. Ну, вообще, я должна была представиться, но что уж тут. Я, на самом деле-то и не собираюсь этого делать, но выкрутиться надо.              — Виктория. Просто Виктория, — Малфой вскидывает брови, но он явно не удивлен. Зато по другую руку от Реддла раздается тихий, но отчетливый смешок и фраза, произнесенная на чистом русском «англичанка или русская?». Перевожу взгляд, чтобы посмотреть, кто так отреагировал и понимаю, что делаю это зря. Ой, мамочки, очень зря!              Рядом с Реддлом сидит черноволосый красавец с серо-голубыми глазами, достаточно редкая внешность даже для проживающих на территории славян. Лицо вытянутое, волосы слегка волнятся и прикрывают уши, рубашка расстегнута, оголяя часть ключиц. Так! Не пялиться! Но божечки-кошечки! Я еще в свое время залипала на Байрайктарая в его образе, а тут он еще лучше актера.              — Антонин, не стоит пугать нашу гостью, — журит Долохова Малфой. Офигеть, он за меня вступается. Интересно, а они видят, что я маггл? Или я не маггл, но об этом не знаю, и они это видят? Черт, каша в голове уже. — Присаживайтесь, Виктория, Вас никто не тронет.              — Благодарю… — делаю специальную заминку, давая понять, что хочу быть ну уж очень воспитанной, и обращаться соответственно титулу. Ну или хотя бы по фамилии.              — Абрахас Арманд, Лорд Малфой, — подсказывает мужчина. Магия, повинуясь кому-то, отодвигает один из стульев рядом с крайними Пожирателями. Сев на предложенное место при помощи все того же Лестрейнджа, чуть не выдаю свое удивление — рядом со мной оказывается ну уж очень знакомое лицо. Бартемиус Крауч-младший, но еще настолько молодой, что я еле смогла его признать до конца. Но ведь действительно похож на Тенната уже сейчас, хоть и есть в нем что-то, что не позволяет образу актера зацепиться. Да тут вообще никто не похож на своих актеров.              — Рада знакомству, Лорд Малфой, — эх, присесть бы сейчас в реверансе или поклониться, но, увы и ах. Я решила разыграть карту незнающего ничего человека.              — Поведайте, что же произошло с Вами до того, как Вы попали к нам, Виктория, — снова заговаривает Реддл, смотря на меня в упор. Ну уж нет, ему в глаза смотреть я не собираюсь, пусть хоть дыру в моей переносице прожжет. В голову неожиданно приходят очки, которые до сих пор на мне, и постепенно до меня доходит, что подобную оправу еще даже не начинали выпускать. Да что уж тут, еще даже не придумали!              Решаю, что самым лучшим вариантом будет рассказать правду начиная от того, как я вышла на автобусной остановке около дома, и закончить моментом, когда я подняла голову. Все мужчины, а тут были только они, за исключением совсем юной Беллатриссы, без понятия замужем она уже или нет, внимали моим словам.              — Очень странно, — первым заговаривает Лестрейндж. — А ведь действительно какое-то время чувствовалось странное колебание пространства.              — Не только пространства, — заговаривает парень, уж очень похожий на Лорда Лестрейнджа. Рядом с ним сидит еще один парень, так же похожий на… Братья. Как же я их не признала сразу-то? Это братья Лестрейнджи, Родольфус и Рабастан, — еще и времени.              — Времени? — Реддл задумчиво проводит пальцем по подбородку, а затем вперяет в меня свои красные глаза. — Сколько времени было у Вас, когда Вам стало плохо?              — Часов… — я задумываюсь, потому что не могу сказать наверняка. Пока ехала до квартиры не смотрела в телефон, но на улице холодало, да и помню, что Светке надо было уехать домой так, чтобы быть на месте в восемь вечера. Сидели мы все на Нарвской, от нее до Московской на метро минут двадцать, плюс ей пешком до дома минут десять-пятнадцать, значит разъехались мы в семь или около того, а у дома я должна быть минут через двадцать. Получается, что… — около восьми вечера.              — Странно, — хмурится Малфой, взмахом руки создавая в воздухе цифры. Темпус, я все еще помню заклинания. Я Поттероман или кто? Правда, книги я доперечитать не успела и часть информации в памяти затерта, но не важно. Если надо — вспомнится. — Сейчас без пяти минут восьмого. Вечера, соответственно.              — Боюсь, мне стоит уточнить, — оказывается, что говорить самой перед кучкой взрослых магов не так страшно, они просто поворачивают ко мне головы. Среди них я успеваю краем глаза отметить кудрявого Руквуда. Ну, это точно он! — Мне стало плохо около восьми вечера субботы, двенадцатого сентября две тысячи двадцатого года.              — Две тысячи двадцатого? — уточняет Лестрейндж, смотря на меня ну уж очень взволнованно. Малфой переглядывается с Реддлом, самые младшие Пожиратели удивленно смотрят на меня. Кстати, если так прикинуть, они все сейчас приблизительно моего возраста, им лет по двадцать, может чуть больше.              — Сейчас двенадцатое сентября тысяча девятьсот семьдесят девятого года, — отвечает Реддл. Что? Семьдесят девятый? Кажется, мое удивление было принято немного в ином ключе, но это и хорошо. Ну не смогу я им объяснить, что у меня появилась призрачная надежда уберечь многих здесь от смерти или Азкабана. А еще спасти тем самым Поттеров и не дать растить Гарри у магглов, чтобы вести его на поле боя как приманку для злодея. И крестражи можно заставить Реддла собрать или перепрятать. А Регулус? Кстати, в каком году он умер-то? Не в этом, случайно? Обвожу собравшихся взглядом, все еще таким же удивленным, чтобы они сильно не напрягались, и с облегчением понимаю, что он еще жив. И судя по его выражению лица, еще не знает о крестражах. Оно и к лучшему, черта с два я дам умереть еще и ему!              — Нам надо подумать, как мы можем вернуть Викторию обратно, — заговаривает молчавший до этого Руквуд. Кстати, а сколько ему? Учитывая продолжительность жизни магов, на вид ему лет двадцать пять, а значит ему от двадцати пяти до тридцати пяти.              — Или же дождаться, пока магия сама решит вернуть ее обратно, — не соглашается Малфой. А вот тут я с ним солидарна. Надо бы мне узнать вообще кто я и почему меня сюда затянуло. И, будто процитировав мои мысли, то же самое произносит Реддл.              — Значит, разместим ее на время здесь? — спрашивает Малфой. Братья Лестрейнджи кидают короткий заинтересованный взгляд на меня, Белла упирается не скрываясь, смотря с неким… восхищением? Странно. И это с учетом того, что никто здесь не знает, что я выросла в маггловском мире. Или догадываются? Хотя, узнав, из какого я пришла времени, могут сделать свои выводы о магическом мире двадцатого года.              — Да, так будет лучше и удобнее, — кивает Реддл, все еще смотря на меня. Что ты от меня хочешь? Подробностей твоего будущего? А вот фигушки, пока не поклянешься, что не тронешь меня и еще много кого. Кстати, а Прюэтты уже мертвы? В каком году Долохов их убил? Помню только, что во время Первой Магической, а вот до или после развоплощения Воландеморта?              Убил…              Украдкой смотрю на спокойного Долохова и понимаю, что он не вызывает у меня никакого отторжения. Совсем. И Реддл тоже, хотя я прекрасно знаю и осознаю, что они убивали, пытали и, наверняка, насиловали. На их руках кровь, а Воландеморт уже погрузился в кровь почти по самую макушку. Как ни странно, ничего не чувствую, хотя убийцы никогда не вызывали у меня восторга. А может и не дошло у меня еще, что я нахожусь в обществе не самом хорошем для этого мира.              — Виктория, — Лестрейндж поднимается со своего места, подходя ко мне и подавая руку, — позвольте проводить Вас до Вашей временной комнаты.              Подаю ему руку и поднимаюсь со стула. Ловлю на себе странный взгляд Рабастана. Так, если сейчас Родольфус помолвлен с Беллой, то и смотреть он на меня не может, а вот его брат был свободным до самой смерти, а значит… О, нет. Если я окажусь магом, то буду неплохой партией для Лестрейнджей. И для Краучей тоже, если быть честной, но Крауч-старший не принимает участие в деятельности Пожирателей.              В комнату меня приводят быстро, а значит она располагается недалеко от зала, где сейчас собираются Пожиратели. Уже неплохо, надо бы изучить особняк. Комната состоит из двух помещений. Первое оказывается небольшой гостиной с диванчиком, парой кресел, камином и письменным столом, вдоль одной из стен стоят книжные стеллажи. Здесь же есть еще одна дверь, ведущая в спальню с большой кроватью с балдахином, платяным шкафом, туалетным столиком и несколькими креслами. Отсюда небольшая дверь, сливающаяся со стеной, ведет в ванную комнату. Все оформлено в темных оттенках — венге, дуб и благородный винный на мебели.              — Если Вас не устраивает цвет мебели или стен, то Вы можете обратиться к домовому эльфу и попросить поменять цвет, — Лестрейндж щелкает пальцами и рядом с ним возникает домовик в темно-коричневом полотенце с гербом Рода. — Это Ринки, она будет помогать Вам устроится и ориентироваться. Можете звать ее в любое время и просить о чем угодно, в рамках разумного, конечно же.              — Благодарю, Лорд Лестрейндж, — он явно следит за моей реакцией, пытаясь понять, многое ли я знаю. Что же, похоже, они предполагали изначально самое худшее — то, что я маггл. Но держать лицо я умею, а ситуация не располагает к сильным эмоциям в целом, поэтому я лишь киваю, осматривая эльфийку. Ринки… А ведь я в свое время придумала подобное имя для домовика, когда писала фанфик. Совпадение или… Ладно, не об этом сейчас надо думать.              — Стеллажи связаны с основной библиотекой, — мужчина указывает рукой на заполненные шкафы со стеклянными дверцами, — Вам нужно лишь подойти и, перед тем, как открыть дверцу, подумать о теме, по которой Вы хотите почитать книгу.              — Спасибо за объяснение, Лорд Лестрейндж, — я киваю, неуверенно опуская глаза в пол. Странно такое сообщать мужчине, которому лет пятьдесят точно, но надо. — Но могу ли я обременить Вас еще одним вопросом?              — Каким? — живо интересуется мужчина. Ринки поднимает взгляд зеленых глаз на меня, смотря с неким удивлением и… радостью?              — Боюсь, что я не была готова к перемещению во времени и пространстве, и у меня нет с собой даже запасного комплекта одежды, — про нижнее белье я благополучно решаю умолчать, но Лестрейндж и так должен бы понять. Мужчина вскидывает брови, а потом его лицо озаряет понимание.              — Само собой, — кивает Лестрейндж, — Ринки снимет мерки и принесет каталог одежды. Выберете себе что-нибудь, и я закажу.              — Но как же деньги? — хмурюсь, понимая, что, хоть у меня и есть сейчас с собой российские рубли в небольшом количестве, их нужно переводить в фунты, а потом в галлеоны. И вряд ли там выйдет хоть какая-то приличная сумма.              — Можете сейчас не волноваться, — взмахивает рукой мужчина, проходя по комнате и рассматривая камин. Тянет время? Видимо да, потому что сейчас должен по закону жанра появиться Реддл в компании Малфоя и устроить мне допрос с пристрастием. Вывалить на них всю информацию, или рассказать про сказки о магическом мире? Или прикинуться ничего не знающим и не понимающим человеком. И ведь наверняка они будут молчать до последнего, пока я сама не задам вопрос. Это как раз будет в характере Малфоя. И что значит не волноваться сейчас? Типа, потом он предъявит мне счет или заставит расплачиваться натурой, выдав за одного из своих сыновей? Или за двоих? Так, стоп, меня не в те дебри понесло. Братья Лестрейнджи, конечно, хороши и прекрасны, но близнецы Уизли меня прельщают больше. А есть ли в магическом мире многомужество или многоженство? Хотя есть у меня подозрение, что второго нет, а вот первое может быть. А что насчет однополых браков или, как раз вот, полигамных отношений? Шведские семьи?              В дверь стучатся, и я понимаю, что не прогадала. За порогом оказываются Реддл с Малфоем и за компанию с ними Рабастан. Интересно, а как отец дал сыну указ прийти вместе со взрослыми? Сигналы дому или эльфам?              — Прошу прощения за беспокойство, Виктория, — Реддл растягивает губы в ухмылке, — но у нас с Лордом Малфоем есть к Вам несколько личных вопросов.              — В таком случае, я оставлю за собой право не отвечать на те, которые мне покажутся слишком личными, — отзеркаливаю улыбку мужчины. По идее, это сейчас мои комнаты, и я должна пригласить их внутрь, и предложить сесть около камина, предложить чай, но я лишь поднимаю вопросительный взгляд на Лестрейнджа, который одобряюще мне улыбается и делает все за меня. Потом обязательно скажу большое спасибо ему.              — Как считаете нужным, — улыбается Малфой, устраиваясь на диване. Я оказываюсь в одном из кресел. Напротив меня, в еще одно кресло, садится Реддл, на диване размещаются Малфой, Лестрейндж и Рабастан. Они как раз заняли весь диван, рассчитанный на троих персон.              — Мой первый вопрос, Виктория, — Реддл смотрит на меня в упор, а я стараюсь смотреть ему на нос, который у него еще присутствовал. — Вы ведь в курсе, что Вы — маг?              А вот тут я чуть не поперхнулась воздухом. Мой план притворяться милой и ничего не знающей пошел по пизде. После такого заявления нельзя остаться в стороне и надо хотя бы спросить…              — С чего Вы это решили? — черт, чуть не называю его по фамилии, хотя он мне не представлялся. Хотя, судя по его довольному лицу и нахмурившемуся Малфою, он, как минимум, почти догадывается.              — Что Вы знаете о магическом мире? — спрашивает в лоб Малфой.              — Ничего, — не дрожать! Кому говорят! Руки начинают мелко трястись, подобрался ко мне отходняк слишком рано, еще не все закончено.              — Врете, — отрезает Реддл. Чертов менталист! Поднимаю на него затравленный взгляд, тяжело вздыхаю и потираю лицо руками.              — Я родилась и выросла в маггловском мире, — отвечаю я, понимая, что палюсь по полной, но придется и так объясняться. — Как думаете, что я могу в таком случае знать о магическом мире?              — Если Вы знаете о маггловском мире, то уже хоть что-то знаете о магическом, — возражает Лестрейндж. Логично, конечно, но как же им объяснить? Ладно, будь, что будет.              — Дело в том, что одна писательница чуть позже начнет издавать книги о жизни Мальчика-который-выжил, — так, главное не палиться на именах и мелочах. Просто глобальные события, которые касаются Пожирателей. — В них описана жизнь осиротевшего мальчика, который рос у магглов, а в одиннадцать лет попал в магический мир.              — Поступил в Хогвартс? — уточняет Малфой.              — Да, — и что дальше? Рассказывать без уточнения или забить и оповестить о том, насколько популярной стала сказка? — Всего выпустилось семь книг, в каждой книге описан один курс учебы в школе. Книги стали очень популярны и в начале двухтысячных по ним сняли восемь фильмов. Потом еще несколько, рассказывающих о начале двадцатого века и борьбе с Гриндевальдом.              Делаю паузу, чтобы мужчины могли переварить информацию. Когда Реддл кивает, продолжаю дальше рассказывать.              — Так получилась сказка о взрослении мальчика и о его друзьях в магическом мире, — Малфой переглядывается с Лестрейнджем, который мотает головой. Как хозяин дома он может чувствовать ложь? Или это их какие-то личные гляделки?              — Чем она закончилась? — спрашивает Реддл, а я понимаю, что он уже о многом догадался.              — Победой добра над злом. Чем же еще может закончится детская сказка? — по факту отвечаю честно и без утайки, только недоговариваю некоторые детали. А о них и нечего знать им. Пока что.              — Я вижу, что Вы что-то скрываете, — Реддл смотрит мне почти в самую душу и, думаю, что именно так ощущается легилименция. — Те книги были написаны с нашим упоминанием.              — В какой-то части да, — чувствую, как меня начинает трясти сильнее. Это замечает Рабастан и встает, подходя к небольшому шкафчику около камина и вытаскивая небольшой флакончик с цветной жидкостью.              — Успокоительное, — голос у парня тихий, но четкий. Он протягивает мне флакончик, поджимая губы. А ведь он прекрасно чувствует, что я ему не доверюсь просто так. Но ладно, если умирать, то в приятной компании. Откупориваю успокоительное, повожу носом, оценивая и запоминая запах.              — Сколько надо выпить? — спрашиваю у старших магов, и Рабастан понимающе улыбается, снова садясь рядом с отцом.              — Весь флакон залпом, — объясняет Малфой. Киваю, опрокидывая в себя содержимое, чем вызываю смеющийся взгляд со стороны Реддла. Он явно что-то знает.              — Спасибо, — и по имени не назвать, и по фамилии тоже. Ведь не представлялись. — В книгах именно Пожиратели Смерти во главе с Воландемортом были главным злом магической Великобритании.              — То есть, по факту, Вы знаете многое, но только то, что было в книгах? — уточняет Реддл. Я киваю, слегка морщась. Зелье имеет странный вкус и немного отдает мятой, что мне не очень нравится. — В таком случае можете ли Вы рассказать про…              Мужчина молчит, глядя куда-то в пространство. Он явно что-то обдумывает или решает меня все-таки устранить. Глаза начинает неприятно щипать, и я стягиваю очки, складывая дужки, и откладываю их на кофейный столик.              — Знаете ли Вы про крестражи? — тихо спрашивает Реддл, вновь смотря на меня. Может, он так чувствует вру я или нет? А ведь вполне может быть. Снейп в книгах тоже очень часто смотрел на собеседников.              — Вы из-за них сойдете с ума, — так же тихо отвечаю, понимая, что все в комнате посвящены в «тайну». А ведь один Великий и Светлый утверждал, что Реддл настолько никому не доверял, что о крестражах никто не знал. Но раз уж здесь присутствует Рабастан, то Лестрейнджи точно были в курсе. Кроме Беллы, наверное. Та бы сразу ринулась спасать Повелителя, только если и ее безумие не следствие магического воздействия.              — Как быстро? — а мужчина-то оживляется. Значит, не знал и не догадывался? В книгах не прописано или книги не нашел?              — К восемьдесят первому пойдете убивать младенцев, — судя по ошарашенному взгляду старших магов — идея убить маленького ребенка пришла не из-за пророчества. Кстати, рассказать ли им про него? — Так вышло, что несколько позже одна волшебница изречет пророчество, в котором скажет, что Темный Лорд падет, но вернется и предстоит одному герою сразиться с ним, чтобы победить.              — Слишком туманно, — Малфой ставит трость на пол между своих ног и наклоняется несколько вперед, смотря мне в глаза. А они у него стальные, почти белые. Хотя Гарри часто замечал именно то, что у Драко были серые глаза. Ну никак же не голубые, откуда это в фанфиках было? — Что если мы принесем Вам клятву, что не станем вредить Вам ни в коем случае после получения какой-либо информации?              — Клятва не будет ограничена временем, но будет ограничена кругом лиц, — подтверждает Лестрейндж, а Реддл лишь кивает. Они мне доверяют?              — Хорошо, но в таком случае могу поклясться, что буду рассказывать только ту информацию, которую я знаю без выдумок, но с возможными приукрасами и собственными догадками, — мужчины улыбаются краешком губ, а Рабастан смотрит довольно. Ну, а что Вы хотели? Я слишком люблю справедливость, если ко мне так же справедливо относятся.              Сцепляю руки первым делом с Лестрейнджем, затем с Малфоем и Рабастаном. Реддл закрепляет клятвы и подсказывает слова. Затем палочки достают Пожиратели, скрепляя клятву Реддла мне, и мою — Реддлу. При этом я отчетливо чувствую, что здесь что-то не так, но не могу понять что именно.              — Виктория, скажите, какой состав Пожирателей Смерти Вы знаете? — Реддл снова садится в кресло напротив меня, сцепляя руки в замок и закидывая ногу на ногу.              — Смогу перечислить только тех, кто фигурировал в книгах, — я пытаюсь припомнить насколько много их было и как много сейчас этих магов являются детьми, — и то не уверена, что смогу припомнить всех вот так сразу.              — Не страшно, — улыбается мужчина. Тяжело вздыхаю, представляя перед глазами тот самый список, который я составляла при написании фанфика.              — Люциус Малфой, Беллатрисса Лестрейндж, — на этом моменте Лорд Лестрейндж поперхнулся воздухом и мелко закашлялся. Значит, он не собирался женить Рудольфуса на Белле? — Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, Алекто и Амикус Кэрроу, — Реддл кривится. Он не принимал их или принял для одного дела? — Уолден МакНейр, Игорь Каркаров, Августус Руквуд, Антонин Долохов, Корбан Яксли, Крэбб и Гойл, Розье и Эван Розье, старший Лестрейндж; простите я на тот момент не знала имен многих родителей Пожирателей, — Лестрейндж кивает, — старший Нотт, Мальсибер и Эйвери, их сыновья, — замолкаю, переваривая сказанное. Говорить им дальше? Рассказывать про Снейпа и Хвоста. А ведь у меня просто спросили про состав, но не про их деятельность. — Еще Бартемиус Крауч-младший, Питер Петтигрю, Регулус Блэк, Северус Снейп и были еще некоторые, которые поддерживали Пожирателей Смерти, но не носили метку. Хотя в этом я не уверена.              — Поддерживали меня магические существа? — вполне логичный вопрос, мистер Реддл. Умно.              — Да, оборотни во главе с Фенриром Грейбеком, — довольный взгляд мужчины означает, что он ожидал этой информации. — Также Нарцисса Малфой поддерживала мужа.              — Как понимаю, Нарцисса в девичестве Блэк? — уточняет Малфой, и я киваю. — Неплохо. Правда мне не знакомы некоторые имена. Кто такие Снейп и Петтигрю?              — Предатели, — шепчу себе под нос, а улыбка на лице Реддла расплывается еще шире. Значит знает об этом маленьком факте. Что ж, это было ожидаемо. Никогда не понимала, почему Темный Лорд не проверял так тщательно своих соратников. А на самом деле проверял. Ну или с моим появлением многое в будущем должно измениться.              — Сейчас они не стоят нашего внимания, — взмахивает рукой Реддл. Действительно, оба только в прошлом году закончили школу. Сейчас они ничего не значат ни для одной из сторон, а раз Реддл знает про Снейпа, я почему-то в этом уверена, значит тот уже решил показать себя магическому миру. Зельевар недопедагог, блять, — надо решить насущные проблемы, но уже достаточно поздно, да и Виктории следует отдохнуть после перемещения во времени и пространстве.              — Да, действительно, — Малфой галантно поднимается с дивана. Следом за ним встают Лестрейндж и Рабастан. Реддл, хитро улыбнувшись мне, поднимается последним.              — Благодарю за информацию, Леди, — мужчина целует мне руку и, хитро блеснув на последок красными глазами, выходит следом за своими соратниками из комнаты.              — Да я почти ничего и не рассказала, — отвечаю в пространство гостиной, когда Ринки закрывает дверь и становится передо мной.              — Госпожа Виктория желает принять ванну перед сном? — спрашивает эльфийка, смотря на меня все с тем же обожанием. Очень странно. Но выясню я это завтра.              — Да, было бы неплохо, — думаю, что действительно можно немного расслабиться. На часах, стоящих около стены, стрелки показывают уже начало десятого. За окнами темно.              — Какой запах и пену пожелаете добавить? — так. А это как? А что есть? Черт, не привыкла я к такому отношению к себе.              — Что-нибудь цитрусовое на твое усмотрение, Ринки, — пока так будет правильней. Чуть позже попрошу у шкафа книгу по этикету и тому, как нужно себя вести, если ты Леди. Ну не просто так меня Реддл назвал титулом, верно? Ну или меня решили задобрить и потом убить, как только получат всю информацию. И почему-то моя интуиция склоняется именно ко второму варианту.