Natus Mortis

      Утро встречает меня первыми солнечными лучами. Ринки разводит бурную деятельность, сказав, что Лорд Гонт попросил ее собрать меня к походу в Гринготтс. А судя по часам, время было раннее и Реддл намеревался сгонять в банк до завтрака. Ну, или он решил заморить меня голодом и скормить гоблинам. Я как раз в меру упитанная, думаю, паре гоблинов мяса и крови хватит.              — Госпожа, — Ринки материализуется возле меня в ванной, пока я чищу зубы, — Там Лорд Гонт спрашивает разрешения войти в гостиную.              — Пусти его и скажи, что я выйду к нему, как только соберусь, — Ринки кивает и исчезает из ванной. Как мы с ней договорились ранее, я по утрам и вечерам самостоятельно умываюсь, чищу зубы и расчесываюсь, ибо мои короткие волосы не благоволят хорошей и красивой укладке, а остальное делает Ринки.              Спустя еще пять минут водных процедур, выхожу в спальню, осматривая приготовленную эльфийкой одежду — черную рубашку, серебряные жилет и брюки и черную мантию. Около кровати стоит коробка, в которой я обнаружаю красивые полусапожки, которые можно будет спрятать под брюками, чтобы они смотрелись как мужские туфли. В коробке так же оказывается записка, написанная угловатым средним почерком.        Видел, что Вам так и не предоставили каталог с обувью, поэтому я решил взять на себя смелось заказать вам сапожки. Они из натуральной драконьей кожи, поэтому будут выдерживать как высокие температуры, так и низкие. Оснащены чарами, не позволяющими ногам замерзать и потеть, что делает ношение крайне комфортным (сам ношу обувь от этого производителя). Не принимайте этот подарок близко к сердцу, но подумайте над моими словами. С наилучшими пожеланиями, А.Д. Руквуд.              Ад. Пхах. Прикольные инициалы. Жаль, что не расскажешь об этом еще кому-то. Из всех поймет только Долохов, да и тот наверняка уже видел это. Что же, подарок от Руквуда и просьба подумать над его «предложением» забрать меня себе. Значит, я для него действительно выгодная партия. Тем более, судя по всему, Руквуд — Видящий, хотя я не успела вчера почитать про них, ибо была занята письмом Вайолет.              Бросаю взгляд на распечатанный конверт, который я оставила на прикроватной тумбочке. Рейестарг сумела ответить на многие мои вопросы, однако у меня появилось их еще больше. Но в самом конце Вайолет написала, что часть ответов я смогу найти у гоблинов.              — Ринки, забери и спрячь письмо, — уточнять, какое именно, нужды не было. Как оказалось, у Рейестарг была моя кровь и она успела, перед отправкой Ринки в прошлое от сорок пятого, привязать эльфийку ко мне. Не удивлюсь, если и кровь она добывала, переместившись в будущее. Куда-нибудь в две тысячи двенадцатый, когда нам брали кровь в четвертом или пятом классе. Я тогда запомнила только встревоженных одноклассников, иглу с трубкой, по которой текла кровь и пейзаж за окном медицинского кабинета. Нет, я не упала в обморок. Я просто тщательно смотрела на утекающую кровь. И не запомнила медсестер от слова совсем.              — Доброго Вам утра, Лорд Гонт, — решаю немного оскалиться. Реддл сидел в гостиной на диване с видом короля, но как только я вошла в комнату, он встал, осмотрев меня.              — Прекрасный выбор, Леди, — усмехается мужчина. — Видимо, не только я сегодня с подарком.              Он протягивает мне длинную коробку, красноречиво смотря на мою обувь. Да-да, я тоже успела заметить на внутренней стороне внутри сапог герб рода Руквуд. Точнее, мне Ринки сказала, что это именно их герб. Грач на фоне перекрещенных мечей стоит на золоте. Хотя, Ринки сказала, что это малый герб для того, чтобы помечать собственность Рода или то, что было произведено для Рода или самим Родом.              В коробке оказывается галстук глубокого зеленого цвета, зажим из серебра с черными камнями и такие же запонки, но с зелеными камнями. От всего фонит магией, поэтому предполагаю, что все это дело рук ювелиров-артефакторов.              — Поможете? — спрашиваю Реддла, глазами указывая на галстук.              — Вы не умеете его повязывать? — усмехается без злобы мужчина, протягивая руку. Кладу в нее сам галстук, ибо обратно в руки коробку отдавать неприлично. Реддл встает ровно передо мной, приподнимая ворот рубашки и начиная завязывать галстук. Мне приходится поднять голову и смотреть в черные вихры. — Готово.              — Благодарю, — с остальным справляюсь самостоятельно, хотя запонки надевать мне приходится первый раз в жизни.              — Как идеально сочетаются цвета, — как у него до сих пор мышцы не защемило так часто усмехаться?              — Идеально Слизеринские, — усмехаюсь, осматривая себя в зеркало. Реддл вопросительно вскидывает брови. — Вы же не думали, что я благоволю Гриффиндору, только потому, что у меня красные волосы?              — Можно сказать и так, — о, он перестал усмехаться, но глазами все еще улыбается. — Вы готовы встретиться с гоблинами Гринготтса?              — Нет, но кто меня будет спрашивать, — картинно тяжело вздыхаю, прикладывая руку ко лбу. Реддл тихо смеется и предлагает выдвинуться к каминному залу.              В поместье тихо, никого из обитателей не видно. Каминный зал встречает нас несколькими домовыми эльфами, которые расчищают золу. При виде нас они глубоко кланяются и продолжают работу. Реддл проводит меня к одному из чистых каминов, помогает переступить низкую решетку, берет небольшое количество летучего пороха и шагает ко мне.              — Приемная Гринготтса, — четко произносит мужчина, прижимая меня к себе и бросая порох под ноги. Взвивается зеленое пламя, перед глазами начинают проноситься различного вида решетки и кирпичи. Проходит явно меньше минуты и нас выносит в большой зал с каминами.              Пол до блеска начищен каким-то средством так, что в черных камнях можно было разглядеть свое отражение. Около одного из каминов тихо разговаривают две женщины в странных платьях в пол. Реддл незаметно кривится, помогает мне переступить решетку и осматривает.              — Вы все предусмотрели и заказали мантию со специальными чарами? — он даже не удивляется, задавая этот вопрос.              — Само собой, ведь я знаю, какими способами передвижения пользуются маги, — еле заметно улыбаюсь, принимая руку мужчины. Реддл встает слева от меня, тем самым подчеркивая, что он не является моим потенциальным партнером, а просто вызвался сопровождать. Барышни около камина, заметив нас, начинают странно хихикать.              — Магглорожденные, — шипит себе под нос Реддл, когда мы уже почти выходим из каминного зала. — Только они могли, насмотревшись на чистокровных девушек, напялить на себя маггловскую одежду начала девятнадцатого века.              — Если так подумать, — я прикидываю, насколько магглы сейчас прошаренные, — в мое время многие девушки и парни наряжались по моде прошлых веков просто потому, что им это нравилось.              — Боюсь, что у нас это выходит несколько иначе, — мужчина открывает передо мной высокие двери. — Если бы они любили моду какого-то века, они бы нашли способ красиво нарядиться.              — Значит, они стремились не к этому, — из моей головы разом вылетают все мысли, когда я вижу приемную Гринготтса.              Множество конторок располагаются на расстоянии пяти метров от стен с дверьми. Окна отсутствуют. За конторками гоблины обслуживают ранних клиентов, дают консультации и, судя по всему, меняют деньги, потому что за одной из конторок стоит мужчина в маггловской одежде. Реддл, подхватив меня снова с левой стороны, ведет в сторону дальнего угла.              — Доброе утро, мастер Гаркинутт, — Реддл кланяется гоблину, и я решаю последовать его примеру. — Мы записывались на восемь часов утра на проверку.              — Лорд Гонт со спутницей? — уточняет гоблин, открывая свой толстый блокнот в кожаной обложке, и проводя пальцем по одной из многочисленных строчек.              — Все верно, — кивает Реддл.              — Прошу за мной, — Гаркинутт, не подняв головы, спрыгивает со стула и направляется в сторону одной из дверей. За ней оказывается длинный коридор с еще бо́льшим множеством дверей, на которых висят таблички с именами гоблинов, а рядом выгравированы небольшие гербы разных Родов, знаки фамилий и еще какие-то метки.              — Прошу сюда, — гоблин открывает одну из дверей, приглашая нас внутрь. Кабинет оказывается вполне уютным, хоть и достаточно мрачным, но атмосфера мне нравится. А вот Реддл заметно ежится. — Вы знаете стоимость услуги?              — Само собой, — мужчина проходит внутрь и присаживается в одно из кресел. Я же решаю остаться стоять, ибо меня присесть не приглашали. Гоблин взбирается на высокий стул за высоким столом и окидывает меня странным взглядом.              — Позвольте узнать Ваше имя, — обращается ко мне Гаркинутт.              — Виктория, мистер Гаркинутт, — я успела вычитать в той самой странной книжечке, что «мастером» гоблина зовут только те, кто с ним работает на постоянной основе. Поэтому могу с уверенностью сказать, что Гонты уже многие века общаются исключительно со своим поверенным.              — Приятно, что Вы успели ознакомиться с магическим этикетом, — скалится гоблин. — Вы хотите базовую проверку крови или углубленную?              — Могу ли я уточнить, что именно входит в углубленную проверку? — слегка склоняю голову, скорее по наитию. Что-то мне подсказывает, что маги живут интуицией — если их что-то подталкивает сделать именно так или сказать именно это, то на то воля Магии.              — Вся информация о Вас — имена, фамилии, Род, наследие, дары, предрасположенность, связи, родство, рождение, предки, кровь и еще по мелочи, — охотно поясняет гоблин. Вопросительно смотрю на спокойно восседающего Реддла. Тот только коротко кивает, давая мне понять, что он привел меня именно для этого.              — Тогда я хотела бы углубленную проверку, — Гаркинутт еще раз довольно скалится и открывает верхний ящик своего стола, вытаскивая на свет небольшую чашу, пару ножей, несколько зелий, свиток пергамента и красивое красное перо.              — Прошу сюда, — гоблин раскатывает свиток по столу, ставит на него чашу и кладет рядом нож. — Как понимаю, своей палочки у вас нет, — я отрицательно мотаю головой. — Тогда Вам придется воспользоваться пустым ритуальным ножом, — такие ножи лишены магии и не оставляют отпечаток на теле мага при ранении. — Также Вам будет необходимо выпить это зелье, — гоблин подталкивает ко мне по столешнице небольшой флакончик с ярко-желтой жидкостью, — оно позволит крови впитать больше магии, а так же позволит проявить оговоренные мною аспекты.              — Зелье, как понимаю, гоблинской работы? — аккуратно подцепляю флакон.              — Само собой, — оскаливается Гаркинутт. — После того, как Вы его выпьете, нужно будет подождать минуту и сделать надрез ножом на запястье. Не волнуйтесь, магия банка не позволит вам потерять много крови, — поспешил заверить меня гоблин после того, как я скептично на него посмотрела. — Затем, когда кровь в чаше достигнет данной отметки, — Гаркинутт ткнул ногтем в заметную бороздку внутри чаши, — Вам потребуется залечить порез. Далее дело за мной, но перед тем, как я начну выливать смесь на пергамент, Вам будет необходимо сделать рунные надрезы на ладони и приложить ее к верху свитка. Все понятно?              — Да, мистер Гаркинутт, — медленно киваю.              — Вы хотите, чтобы Лорд Гонт присутствовал при проверке? — спрашивает гоблин, косясь на молчащего Реддла. Я поворачиваюсь к нему, окидываю взглядом, на что он выгибает бровь. По идее, все карты раскрывать ему не хочется, с другой стороны он все равно может что-то да узнать. Хотя… Расскажу ему выборочно ту информацию, которую я посчитаю нужным ему знать.              — Нет, — мужчина удивленно вскидывает брови, а затем примирительно поднимает руки.              — Я Вас прекрасно понимаю, Виктория, — Реддл поднимается с кресла и направляется в сторону выхода. — Я пока отправлюсь в сейф, нужно кое-что забрать.              — Обратитесь к Харзумагу, он проведет Вас до сейфа, — тут же отзывается Гаркинутт, даже не поворачиваясь к вышедшему из кабинета магу. — Если не секрет — как Вы попали в компанию к такому магу, Виктория?              — Случайно переместилась из будущего, — вздыхаю, откупоривая флакон и выпивая его залпом. На вкус зелье оказывается как простая вода с легким привкусом черники.              — Из будущего? — переспрашивает гоблин, округляя глаза настолько, насколько ему позволяла его кожа.              — Из две тысячи двадцатого, — пожимаю плечами, ставя флакон обратно на стол. Гаркинутт чуть не падает со своего стула.              — Из будущего! — вскрикивает гоблин, начиная что-то бубнить себе под нос на неизвестном мне языке. — Прошу, надрез и чаша.              Аккуратно беру нож и прижимаю к запястью. Не даю себе время на раздумье, резко проводя по коже и наблюдая, как из раны стекает в чашу кровь. В уголках глаз скапливаются слезы, но я не даю им скатиться. Когда кровь достигает нужной отметки, пережимаю второй ладонью рану и пытаюсь залечить. На удивление, все получается без всяких словесных или мысленных формул, порез затягивается, не оставляя шрама.              — Отлично, теперь мне нужно несколько минут, чтобы сделать специальную смесь, — гоблин указывает мне на одно из кресел, — Прошу, присядьте.              — Благодарю, — аккуратно опускаюсь в кресло, откидываясь на спинку и прикрыв глаза.              В письме Вайолет мне писала, что я, будучи маленьким ребенком, уже попадала в прошлое, но попала в тысяча девятьсот двадцать пятый год на собрание последователей Гриндевальда. Тогда Рейестарг заметила странные колебания магии, исходящие от пятилетней девочки, и проверила ее на наличие магического ядра. Оно у меня оказалось и спокойно формировалась, хотя Вайолет смогла выяснить, что я росла среди магглов. Тогда она не успела взять у меня кровь, зато меня успел кое-кто укусить.              Да, укусить. Как оказалось, моя кровь была целебной для магического ядра, и так вышло, что среди последователей Гриндевальда был кое-кто с прямым наследием вампиров, но вампиром не был. А так как я фактически дала свое согласие на взятие у меня крови именно этому магу, то у нас образовалась связь. Нерушимая, кстати. Только вот Вайолет, посмеиваясь, писала о том, что она не расскажет мне, кто именно получил моей свежей крови. Но сейчас, пока у меня была открыта рана, я чувствовала чье-то присутствие за спиной.              А еще из той самой книжечки я узнала, что такой прием крови означает почти вассальную клятву, а обмен кровью будет приравниваться к почти магическому браку. И везде «почти», потому что вассальную клятву необходимо было подкрепить меткой, а брак — сексом.              — Виктория, прошу, — Гаркинутт вырывает меня из размышлений, вновь протягивая все тот же ритуальный нож и листочек с рунами, — Вы знакомы с рунописью?              — Нет, — принимаю пергамент, внимательно всматриваясь в каждую черточку. Всего было 23 руны — пять на каждую подушечку пальца, четыре на среднюю фалангу от указательного до мизинца, пять на нижние фаланги всех пальцев, одну на сгиб большого пальца и ладони, четыре на… костяшки с внутренней стороны (я не изучала анатомию столь глубоко, чтобы знать, как эта часть кисти называется), две на мягких местах ладони около самого запястья, одну большую в центре ладони и одну на тыльной стороне.              — В таком случае мой Вам совет — если почувствуете, что Вас кто-то подталкивает к написанию, отпустите себя, Магия поможет вам, — благодарю гоблина за совет и приступаю к рисованию рун.              Скорее, к их выцарапыванию у себя на руке. Руны на подушечках получаются хуже всего, ибо от внезапно пронзившей пальцы боли у меня начинает щипать глаза. Дальше дело идет чуть лучше, так как мозг решает блокировать боль, и я продолжаю работу чуть быстрее. Ближе к центральной руне я понимаю, что меня никто к действиям не подталкивает, а гоблин наблюдает за мной с интересом. Когда предпоследняя руна написана, Гаркинутт что-то произносит на гоблинском и, переворачивая ладонь, я отмечаю, что ни одной капли крови с нее не падает.              Последняя руна вырезана, свиток моментально оказывается рядом со мной. И вот тут меня тянет положить на него руку, что я не премину сделать. Магия проносится через меня стремительным потоком, а гоблин начинает быстро что-то шептать и выливать смесь из чаши вокруг моей ладони. Внезапно тело прошибает судорогой, а вторая рука сама собой ложится на пергамент. Гаркинутт пытается что-то сказать, но я его не слышу из-за какого-то шума. А потом я понимаю.              Я кричу. Шея и плечо с левой стороны горят, на руки будто вылили раскаленного масла и придавили сверху сковородой, ноги перестают держать, но из-за того, что я не имею возможности оторвать руки от пергамента, я не могу осесть на пол. Слезы начинают течь из глаз, уже не сдерживаемые ничем, из носа идет кровь, хотя я особо этого не чувствую, просто в какой-то момент губам становится тепло, а на свиток падает пара капель крови. Голос я, похоже, сорвала, так как в один миг перестаю себя слышать. Из горла вырываются хрипы.              Я не замечаю, как все заканчивается. Просто внезапно начинаю чувствовать себя легче, замечаю перед собой глубокие карие глаза, а затем чей-то взволнованный голос.              — Гаркинутт, Вы уверены? — вопрошал явно гоблин.              Когда я пытаюсь двинуться, то понимаю, что сижу на полу, облокотившись спиной о стол. Передо мной стоят три гоблина, один из которых очень взволнованно взмахивает руками.              — Уверен абсолютно и точно! — восклицает поверенный Реддла. — Доргалаф, Вы же видели! Ее прошла сама Магия!              — Господа, Виктория уже пришла в себя, — подает голос третий гоблин, и первые два резко оборачиваются ко мне. Гаркинутт тут же всполыхается, призывая к себе третий, нетронутый нами, флакон со своего стола.              — Это кроветворное, пить нужно медленно, маленькими глотками, — я протягиваю правую руку к зелью и вижу, что вся она в крови, хотя я была уверена, что на нее не должно было ничего попасть. — Не волнуйтесь, сразу после того, как зелье подействует, банк обязуется залечить ваши ранения без шрамов.              — Благодарю, мистер Гаркинутт, — мне удается кое-как откупорить флакон и начать пить зелье. Гоблины в тишине дожидаются пока я опустошу флакон и только после этого помогают мне подняться на ноги и сесть в кресло, а сами занимают диванчик.              — Леди, Вы видите мое имя? — спрашивает у меня третий гобин, имени которого я не услышала в разговоре.              — Мастер… Трилгарал? — и внезапно до меня доходит, что я назвала его мастером. Однако гоблин только радостно хлопает в ладоши и скалится.              — Прошу Вас, Леди, ознакомьтесь, — мне в руки прилетает тот самый свиток пергамента, выкачавший из меня кровь и силы.              Имя: Виктория       Отчество: Александровна (немагическое)       Второе имя: Изабелла       Третье имя: Стефания       Фамилия:       Род:       Титулы: Леди, Регент, Наследница, наследница       Полное магическое: Виктория Изабелла Стефания Александровна, Леди, Регент Гриндевальд, Регент Скамандер, Регент Рейестарг, Наследница Долохова, наследница Голдштейн, наследница Розье              В нескольких графах было красноречиво пусто, а в списке титулов после имени, после первой же «Леди» было пусто. Призываю, не глядя, то самое красное перо и размашисто вписываю в графу «Фамилия» свою новую магическую фамилию.              — Поздравляю с принятием титулов и возвращением в магический мир, Леди Платинова, — Трилгарал кланяется мне, продолжая скалиться. — Я — Ваш магический поверенный Трилгарал.              — Благодарю Вас, мастер Трилгарал, за помощь, посредничество и наставничество, — с кресла у меня так и не получается подняться, поэтому я пытаюсь поклониться сидя и гоблин принимает поклон, ничего не высказывая. Решаю прочитать документ дальше.              Вид: Маг       Наследие: Отсутствует       Направленность: Темный маг, стихийник       Чистота крови: Чистокровная в первом поколении       Родилась: 03.11.2001       Палочка: Отсутствует       Анимагия: Есть предрасположенность       Родственники по крови: Отсутствуют       Родственники по магии: Вайолет Стефания Рейестарг, Том Марволо Гонт, Бартемиус Крауч-младший       Брак: Отсутствует       Партнерство: Отсутствует       Родовой дар: Интуит, Предвидец       Приобретенный дар: Объятия Магии              — Объятия Магии? — спрашиваю у гоблинов. Звучит очень интересно, а самое главное, частично объясняет выражение Гаркинутта о том, что через меня прошла Магия.              — Это редкое явление, когда Магия благоволит кому-то до такой степени, что является к магу лично, одаривая чем-то, — охотно начинает пояснять поверенный Реддла. — С Вами сегодня произошло именно это, хотя Магия редко благоволит магам. Но с Вами есть еще один интересный случай, который не отображен на пергаменте.              — Вы, Леди Платинова, не просто Новая кровь и Чистая магия, но еще и Рожденная Смертью, — скалится Трилгарал, а я только приподнимаю одну бровь. — Хорошо, что Вы не стали паниковать или радоваться раньше времени. Сейчас я все объясню, — гоблин усаживается поудобнее. — Рожденные Смертью — это те дети, которые родились мертвыми, но Смерть, пришедшая за таким ребенком, по какой-то причине решает дать душе шанс и оставляет ее в мире живых. Но, в таком случае, у ребенка отсутствуют родственники по крови.              — Поэтому в результатах проверки не указаны мои родителей, хотя они магглы? — гоблин довольно кивает. — Моя мама рассказывала, что я родилась с нераскрывшимися легкими и меня заставляли дышать искусственно.              — Таковым было заключение маггловских врачей только потому, что так было надо Ей, — Трилгарал указывает пальцем куда-то в потолок. — Поэтому зачастую магглорожденные не веруют в своих Богов — подсознательно они верят в Смерть и Магию.              — У магов и магических рас только два «Божества»? — теперь меня очень интересует этот вопрос.              — Не совсем, но Вам лучше с таким вопросом обратиться к книгам, — Гаркинутт призывает к себе лист пергамента и начинает что-то на нем строчить, чтобы потом отдать мне. — Здесь перечень книг, которые позволят Вам ориентироваться в данной теме.              — Благодарю Вас, мистер Гаркинутт, — гоблин скалится. — Так что дают Объятия Магии?              — Бывает по разному, но зачастую это раскрытие потенциалов, а также лучший контроль над уже имеющейся силой, — поясняет мне Доргалаф, — но в сочетании с тем, что Вы являетесь Рожденной Смертью — небывалая смесь, хочу я Вам сказать! — Вы оказались наделены даром предвидца.              — Судя из самого названия дара, это что-то связанное с видением будущего? — я аккуратно складываю пергамент и убираю его во внутренний карман мантии.              — Именно так, однако предвидцы — не провидцы, — Трилгарал берется рассказывать мне разницу. — Провидцы — это те же предсказатели и пророки, которые видят только одно из возможных будущих. Предвидцы же могут увидеть все варианты развития событий и им не нужно впадать в транс или принимать что-то, — гоблин морщится, — им достаточно обуздать свой дар и принять его, чтобы пользоваться им самостоятельно на всю мощь. Предвидцы состоят в родственных магических связях с Видящими и Провидцами. Вы знаете что-то про них?              — Буквально вчера вечером слышала про Видящих, однако не успела прочитать ничего, — честно признаться гоблину не составляет мне труда. Я не особо доверяю кому бы то ни было, однако именно Трилгаралу хотелось верить. И, судя по графе с Родовыми дарами, многие маги были Интуитами.              — Видящие способны видеть Магию и магию, а так же видеть истинное лицо детей Магии, — продолжает объяснять мой поверенный. — Таким образом, если в Вашем окружении «случайно» есть Видящий — берите его в охапку и заключайте какой угодно союз.              — Я рассмотрю Ваш совет, мастер Трилгарал, — сухо отвечаю гоблину. Этот зеленый явно знает, что я уже общалась с Видящим. А если Руквуд действительно многое видит, то мог видеть оба моих дара. Каким-то образом. Поэтому он и сказал, что я для него выгодная партия. — Каким образом Лорд Гонт оказался моим родственником по магии, а мое второе имя — Изабелла?              — На первый вопрос могу ответить однозначно, — заговаривает Гаркинутт, — Лорд Гонт стал Вашим родственником по магии в тот момент, когда Вы переместились в наше время. Возможно, что для Вашего перемещения была задействована его сила или же была сделана привязка именно на него.              — На второй вопрос тоже есть ответ, однако не такой однозначный, — Трилгарал осматривает меня внимательным взглядом. — Скорее всего, Вашу дальнюю родственницу, которая была ведьмой, звали Изабеллой. Немного поподробней, многие века назад по Вашей прямой линии предков была некая девушка по имени Изабелла, которая была магом, но вот ее дети и потомки магами не были. Пока не родились Вы, как прямой наследник этой самой Изабеллы. Имя не закреплено магически, в отличии от вашего третьего имени, — гоблин как-то подозрительно сверкает глазами, — поэтому Вы можете его поменять, избавиться от него совсем или второе имя Вам может дать Ваш супруг, супруга или супруги. Что Вы выберете?              — Пока что я его оставлю, но желаю, чтобы оно нигде не использовалось, — Трилгарал кивает. Действительно, зачем мне имя неизвестной женщины, которая вообще может оказаться магглорожденной или полукровкой из какого-то не самого хорошего Рода.              Да, «Гарри Поттер» проповедует равенство и братство, однако реальность такова, что пока существует аристократия — будет существовать неравенство. От него не избавишься, ибо все чистокровные сильнее полукровок или магглорожденных. И тут как раз вылезает мое «слизеринское нутро», как говорила моя подруга, и возникает нежелание быть потомком грязнокровки. Даже если она окажется какой-нибудь Изабеллой Малфой или Поттер, да даже если Блэк, спасибо, я, пожалуй, просто откажусь от таких родственников. Но просто выкидывать имя у меня стремления нет, интуиция подсказывает, что Магия за такое вдарит нехилым откатом, а лишаться большей части приобретенных сил мне не очень хочется. Поэтому, я пока подожду, а потом либо сменю имя, найдя нормальных чистокровных родственников, либо выйду за какого-нибудь мага, который сменит мне второе имя.              А вот по поводу третьего было очень интересно. Стефания — прародительница Рода Рейестарг. Самая первая, беловолосая с тяжелыми кудрями, черными глазами и бледной кожей. И существовала она ну очень многие века назад. Род, по моей задумке, зародился после Рода Малфоев во Франции, однако до Рода Принц. Хотя точных дат нет, но при создании Рода мне было неважно это. Потому что я искренне считала, что все это лишь простая выдумка.              — У Вас есть еще вопросы или пожелания, Леди Платинова? — вырвает меня из размышлений голос поверенного. Я прикидываю, к чему может прийти освещение моего полного титула.              — Да, мастер Трилгарал, — гоблин принимается внимательно меня слушать. — Как понимаю, на мое имя в банке уже открыт счет, но он пуст, — поверенный кивает. — Есть ли возможность класть деньги на счет, не приходя каждый раз в банк?              — Конечно, Вы можете за пять галлеонов приобрести специальный кошель, который привязывается к Вам кровью, — это интересно, но у меня нет даже пяти галлеонов, а деньги из моего времени я уже решила не трогать, вспомнив, что сейчас цветет и пахнет СССР, а там совершенно другие банкноты, — Вы можете приобрести его позже, прислав поверенному сову с деньгами и письмом.              — Хорошо, я поняла, — отлично. Как только раздобуду свои деньги, закажу кошель. Не очень хочется постоянно обременять Лестрейнджа. — Также прошу не называть меня при других магах, сквибах или магглах по моему титулу, — гоблин хмурится, вопросительно на меня взирая. — Сокращайте мою фамилию до «Платин», я не хочу, чтобы кто-то узнал о том, откуда я на самом деле родом.              — Как пожелаете, Леди Платин, — скалится Трилгарал, а двое других кивают. — Это все? — киваю. — Тогда позвольте банк залечит Ваши раны и Вы сможете отправится к своему спутнику.              Протягиваю руки гоблину, который начинает что-то шептать на своем языке. Раны затягиваются, оставляя после себя небольшое тянущее ощущение. Мне делают копию пергамента, кладут ее в зачарованную шкатулку и уменьшают, чтобы я могла положить ее в карман. Кланяюсь поочередно каждому гоблину, благодарю за помощь и выхожу из кабинета. Сразу за дверью меня уже ожидает Реддл.              — Как все прошло? — пытается не казаться очень заинтересованным, но глаза выдают его.              — Теперь я официально чистокровная в первом поколении, Леди Платинова, Виктория Александровна, — усмехаюсь, смотря в глаза мужчине. — Однако прошу меня при всех звать Платин.              — Как скажете, Леди Платин, — скалится мужчина и подает мне руку. Принимаю его предложение, и Реддл снова встает слева от меня.              Путешествие в Гринготтс закончилось, остается пережить каминную сеть и дождаться завтрака. Ритуал выпил из меня не только магию, но и жизненные силы. А я еще не ела утром.              Прибыли мы в Лестрейндж-мэнор к девяти утра, как раз, когда обитатели дома проснулись и готовились идти на завтрак. Первым нам в коридоре попадается Руквуд, который при виде меня склоняется, целуя руку.              — Леди, поздравляю Вас с принятием титула и возвращением в магический мир, — судя по тому, как хитро мне подмигивает мужчина, он действительно видит почти то же самое, что видели гоблины. — Позвольте узнать Ваше нынешнее имя?              — Виктория, Леди Платин, — остальные титулы ему знать пока что не обязательно. А еще мне надо выяснить, видит ли он вообще что-то, связанное с титулами. Если видит — знает, что я три раза Регент и Наследница.              Кстати, о Наследнице. Каким образом я являюсь Наследницей Долоховых, если Антонина я вижу впервые в своей жизни именно сейчас. Только если… Только если тем магом, который укусил меня во времена Гриндевальда, не был как раз Долохов. Тогда частично понятно, почему я являюсь его Наследницей. Ведь между нами не закрепленная до конца вассальная клятва и он, чтобы не тратить магию в пустую, сделал ту девочку, то есть меня, своей Наследницей. В книге было об этом написано.              Реддл провожает меня до комнаты и спрашивает, не надо ли меня встретить перед завтраком. Уверяю, что дорогу до столовой я запомнила и если что попрошу Ринки мне помочь. Мужчина кивает и направляется в сторону лестницы на этаж выше. Я, кстати, так и не успела рассмотреть особняк. Но я точно знаю, что нахожусь сейчас на третьем этаже, на нем Лестрейндж принимал гостей, ибо на этом же этаже располагается каминный зал.              Вызвав Ринки и попросив ее приготовить мне одежду для завтрака, я решила еще раз просмотреть письмо Вайолет. Она писала таким образом, чтобы я не поняла какого пола был укусивший меня маг, однако. Она же упомянула, что среди всех последователей Гриндевальда в том году на собрании присутствовали три девушки из трех. Сама Рейестарг, Розье и Голдштейн. И если я правильно помню, то Квинни легилимент, а вот Винда как раз-таки походит на вампира. Что примечательно, в документе от банка я так же числилась как наследница Розье. Однако, если бы именно Винда испила моей крови, то я была бы Наследницей Розье, а не наследницей. Буквам тоже уделяют большое внимание в магическом мире.              — Ринки приготовила Леди одежду, — на диване уже лежали черные брюки и черная рубашка. — Ринки взяла на себя смелось не готовить для завтрака мантию, потому что Леди будет находиться в кругу близких знакомых.              Киваю. Это действительно так. Домовые эльфы видели несколько больше, чем обычные маги. А вот по поводу близких знакомых… Меня все еще интересует, приходил ли сюда каждое утро Малфой или он ночует у друга. Вполне вероятно, что Пожиратели, а точнее их верхушка, готовит какой-то план. Однако меня, конечно же, в эти дела не посвятят.              Переодевшись, решаюсь сама прогуляться до столовой и немного успокоиться. Лицо то я держать могу, однако некоторые личности чувствуют изменения эмоционального фона. А некоторые их еще и видят. Черт, теперь Руквуд не выходит у меня из головы. По идее, красивый высокий мужчина, которому недалеко за тридцать, кудрявый, не брюнет, но и не русый, больше каштановый, с темными глазами и вполне правильными острыми чертами лица. Характер вот у него мне неизвестен…              — Позвольте Вам представить, — я не замечаю, как дохожу до столовой, в которой уже собраны Лестрейнджи, Малфой, Руквуд и сам Реддл. Мужчина поднимается из-за стола, отходит немного в сторону и элегантно указывает на меня рукой, — Виктория, Леди Платин.              Итак, у нас здесь толпа мужчин и одна несчастная и беззащитная я. Что делать? Кланяться, но не глубоко. Вижу, как кривятся губы Малфоя, этот явно имел какие-то далеко идущие планы, которые нарушил Реддл своим походом со мной в банк. Лестрейндж хмурится, но не сильно, и наверняка продумывает, что можно сделать. Действительно, ведь у него, в отличие от Малфоя, целых два сына. В некоторых ситуациях можно и Рода объединить.              Ага, и будет у нас Род Лестрейндж-Платиновых. Хотя тут будет зависеть от того, какого сына он мне отдаст. Если Родольфуса, то моя фамилия встанет вперед, ибо он меня младше.              Мужчины целуют мне запястье и Лестрейндж приглашает за стол. Свободное место оказывается рядом с Рабастаном, как раз с краю стола. Однако напротив меня сидит ухмыляющийся Руквуд, подмигнувший мне. Улыбаюсь ему в ответ и чувствую на себе тяжелый взгляд. Мне даже не надо поворачиваться, чтобы понять, кто именно на меня смотрит.              Завтрак проходит почти в гробовой тишине, лишь изредка Реддл переговаривается с Малфоем и Лестрейнджем о чем-то своем Пожирательском. Руквуд изредка на меня посматривает, пока я цежу кофе из небольшой кружки. Эх, сюда бы мой стакан на пол литра и кофе со сгущенкой. Помню, как от него воротил нос мой отчим, он то у нас большой любитель попить кофе и чай, так сказать, в оригинальном виде.              Самое время после завтрака приступить к тренировке своих возможностей. Протиснувшись мимо Лордов до своей комнаты, вызываю Ринки и прошу принести мне мою одежду, в которой я прибыла в это время. Не хочется каким-либо образом навредить тому, что я приобрела в магическом мире. Ринки довольная выслушивает просьбу и исчезает, предупредив, что мои маггловские вещи были постираны. Пока дожидаюсь эльфийку, решаю посмотреть книги по магическим началам, но не нахожу там ни одного дельного совета для того, кто изучает беспалочковую магию. А в специализированных книгах все оказывается исписано непонятными мне терминами, которые явно предназначаются для тех, кто уже владел большинством заклинаний и палочкой.              Переодевшись, выпрашиваю у Ринки пустую комнату с хорошими чарами. Эльфийка радостно хлопает ушами и ведет меня дальше по коридору, где мы утыкаемся в небольшой тупик, однако за портретом, который стоит пустым, оказывается потайной ход в небольшую светлую комнатку.              — Раньше это был малый дуэльный зал, однако бывший хозяин переместил его на второй этаж, а это помещение оставил пустым и прикрыл портретом, — интересно узнать, кого предыдущий Лорд повесил в столь отдаленное место. И судя по тому, что картина пустует, человек на ней давно слинял куда-нибудь в более веселое место. — Ринки прибралась здесь и обновила некоторые чары. Комната защищена от разрушений и стихий.              — Спасибо, Ринки, — я выглядываю в окно и замечаю прохаживающегося по саду Руквуда в сопровождении Лестрейнджа. — Ты же не скажешь Лорду Лестрейнджу о том, что я решила позаниматься?              — Если Леди не хочет об этом распространяться, то Ринки никому не скажет, — кланяется эльфийка.              — Тогда, о моих занятиях пока не стоит кому-либо знать, — Ринки кивает. — Однако, если меня кто-то будет искать — предупредишь сразу же.              — Как пожелаете, Леди, — еще раз кланяется Ринки. — Леди необходимо еще что-то?              — Нет, Ринки, можешь быть пока что свободна, — хорошо, что ритуальной фразой отсечения домовиков от Рода не является «Свободен, Добби!». А то так Рода растеряли бы приличных слуг. Чтобы освободить эльфа, нужно дать ему в руки одежду и произнести: «Я, как глава Рода такого-то, дарую тебе освобождение от клятвы верности» и обязательно добавить причину. Одеждой тоже не может быть что угодно. Никаких носков, шапок или маек. Обычно это гастуки, перчатки, жилетки и очень редко рубашки. И чтобы обязательно одежда была магической работы.              И вот тут я ни за что не поверю, что носок у Гарри был из магического мира, а не от Дурслей. И директор не мог не знать о таком, ибо подписывал магический контракт со школой. Представляю, как ему было смешно, когда Гарри стягивал с себя носок в его кабинете. А вот почему так взвился Малфой… Или он так отреагировал только в фильме? Черт, уже не помню.              Чувствую на себе чей-то пристальный взгляд, идущий со стороны сада. Присматриваюсь ко все еще идущим по тропинке Руквуду и Лестрейнджу. Те не поднимают взгляд, Лестрейндж о чем-то втолковывает не слушающему его Руквуду. Но откуда тогда? Тщательно осматриваю видимую мне часть сада и едва не пропускаю фигуру в черных одеждах недалеко от границы высокого забора с лесом. Издалека не разобрать, кто именно там стоит, однако я уверена, что это именно он смотрит на меня. Медленно и аккуратно прикасаюсь к стеклу и тут же начинаю слышать происходящее на улице.              — Августус! Ты меня снова не слушаешь! — восклицает Лестрейндж.              — Роберт, ты втолковываешь мне об известных мне же правилах приличия с девушками, — лениво отзывается Руквуд, даже не смотря на собеседника. — Что ты от меня хочешь?              — Чтобы ты прекратил… — Лестрейндж запинается. То-то же, не может ведь он высказаться напрямую, что ему просто не нравится мое нахождение рядом с Руквудом.              — Что прекратить? Проявлять вежливость в сторону Леди Платин? Общаться с ней? — усмехается мужчина и замечает вдалеке знакомого мага. — Антонин, иди сюда, хватит по кустарникам шариться, а то похож на Снейпа с его ингредиентами!              Ага, значит, Руквуд Снейпа знает, однако его не знали Лестрейндж и Малфой. Что значит, Реддлу было не до зельевара как приближенного. Скорее, Снейп был как мальчик на побегушках — вот тебе ингредиенты и деньги, свари мне такое-то зелье.              — Мне показалось, что ты с ней флиртуешь, — появляется из-за границы моего обзора Малфой, постукивая тростью по мощенной тропинке. — Думаешь, она не испугается, когда получше тебя узнает.              — Не боитесь, что она попытается сбежать сразу, как только выяснит про все наши «дела»? — кавычки так и повисли в воздухе. Долохов умел правильно и красиво говорить, в этом я успела убедиться на вчерашнем ужине. Попытаюсь сбежать, а не сбегу.              — Она и так достаточно многое знает, — поджимает губы Лестрейндж.              — Значит она в курсе наших, так сказать, похождений, — усмехается Руквуд, пожимая руку Долохову, который наконец-то приблизился к нему.              В какой-то момент мне стало резко холодно, а по спине пробежали противные мурашки. Липкое чувство страха затопило сознание, а через секунду я столкнулась с пронзительными голубыми глазами, которые смотрели почти в самую душу. Отшатнувшись от окна, я чуть не падаю на пол, но вовремя удерживаюсь, взмахнув руками. Ну вот как, скажите мне, он узнал, что я за ними наблюдаю? Я же старалась смотреть даже не на них самих, а на кусты и траву.              Ладно, я здесь не за этим. Будем надеяться, что Долохов ничего не расскажет Лестрейнджу или Малфою. За то, что информацию сольют Руквуду или Реддлу, я не боюсь — они мне ничего не сделают и не приставят наставника для тренировок. А разобраться в магии мне хочется своими силами и только в крайнем случае прибегнуть к чьей-то помощи. И то, явно не к помощи магов моего возраста.              Начну с медитации. Точнее, с того, как она получается у меня. Никогда не понимала, как правильно нужно медитировать, поэтому выработала свой способ. Сажусь на пол почти в центре комнаты, скрещиваю ноги так, как мне удобно, поморщившись от боли в правом колене. Полученная мною травма еще в десятом классе так и не хотела лечиться и оставалась только операция. На первую меня не положили, на вторую мы не попали с поступлением в уник, а третью отменили из-за ковида. Вот и страдаю.              Так, не отвлекаться! Знаю, что за пределами комнаты никто не почувствует то, что происходит внутри. Поэтому пытаюсь представить магические потоки или что-то с ними связанное. Получается не очень, ибо я ничего не чувствую. Ни силу, ни потоки, ни дуновения. Ни-че-го. И как там в фанфиках описывалось? Дуновения магии, потоки силы, аура и фон. Тьфу, даже я такое писала. На деле же собственную магию, судя по всему, не ощущаешь. А вот чужую магию или Магию чувствуешь прекрасно. Как было за столом с вином, в банке и с Беллой.              Открываю глаза и впиваюсь взглядом в стенку напротив. Она остаётся все такой же гладкой и молчаливой. Белой, с легким оттенком желтого. Не люблю желтый. Может, попробовать перекрасить ее? Вытягиваю вперед руку, представляя, как от меня отходят волны магии, ложатся ровным слоем на стену. Никаких изменений. А теперь представляю насыщенный, глубокий темный фиолетовый. Стена становится… Лавадновой! С губ летает истеричный смешок. То есть, как давать разрешение, так у меня все нормально получилось, а как стену перекрасить — все, нельзя такое делать.              Но, по крайней мере, я теперь приблизительно представляю в каком направлении двигаться. И магия у меня есть. И она меня более-менее слушается. А что если…              Смотрю на идеально ровный квадрат плитки пола перед собой. Он по большей части коричневый с непонятными узорами бежевого и желтоватого цветов. И кто делал эту комнату? Кладу руку на плитку, в этот раз представляя, как накачиваю ее магией. Но не сильно! А то мало ли, истощение или плитка взорвется. Вон, у Симуса на первом курсе перо взорвалось от его слишком агрессивных попыток поднять оное в воздух. Пытаюсь перекрасить плитку в черный, однако изменяется только коричневый, да и то не сильно. Просто становится на пару тонов темнее.              — Да, блять, — шепчу себе под нос, пытаясь напитать плитку магией еще сильнее. Теперь представляю себе красный на месте отвратительного желтоватого оттенка и…              Плитка разлетается на части, я не успеваю вовремя отдёрнуть руку и теперь в ней красуется осколок. Больно же, сука ты магическая. На глазах выступают слезы, я вообще очень чувствительная для любых физических ранений, а тут холодная магическая острая хуйня в руке. Хорошо не в лице, но судя по стекающему теплу на щеке — царапина есть. Ноги, кстати, не пострадали, джинса не позволила пробить ее. Взрыв то был не очень сильный, щеку мне оцарапал небольшой осколок. Надо звать Ринки с кроветворным, но сначала вытащить осколок и залечить рану.              Проще сказать, чем сделать, верно? Осколок я еле выдергиваю, больно очень. Теперь кусок плитки из непонятного мне материала лежит рядом на полу в крови. А вот залечить порез как в банке у меня не выходит и кровь продолжает течь.              — Да, блять, затягивайся, — слезы застилают глаза, а ладонь начинает неметь. — Затягивайся, сука.              — Не думаю, что такими заклинаниями можно что-то вылечить, — смеется буквально рядом со мной чей-то низкий голос, однако мне сейчас откровенно все равно. Интуиция не вопит об опасности и на том спасибо.              Кто-то перехватывает мою раненную правую руку, отводя ее в сторону и одним взмахом палочки залечивая. Невербально. Еще одним взмахом некий мужчина накладывает репаро на плитку, которая через мгновение встает на свое место, а передо мной на корточки присаживается...              Да ебанная жизнь, Антонин Долохов собственной персоной!              — Значит знаем русские маты, но не знаем лечебных заклинаний? — стараюсь понять, на каком языке он говорит. Залеченная рана не убирает моментально боль, поэтому рука противно ноет. Хотя какая разница, на каком, если я только что материлась на родном.              — Я знаю эпискей, — выходит как-то тихо, но мужчина меня слышит. Это только у меня стук сердца в ушах отдается, — но не знаю, как правильно его использовать.              Долохов не отвечает, протягивая ко мне руку. Первым мои порывом было отшатнуться, но опять же интуиция подсказывает остаться на месте. Мужчина проводит большим пальцем по царапине на щеке, залечивая рану, от которой не останется даже намека на шрам. Надеюсь, на ладони его тоже не будет. Легкий щелчок раздается около лица и кровь с пола и руки исчезает.              — Значит, Леди Платинова? — на русском. Он говорил все это время на русском. Не удивлюсь, если он заподозрил что-то еще в день моего прибытия.              — Платинова Виктория Александровна, отчество не магическое, — пока что незачем кому-то знать о моих именах. К тому же от второго я все еще хочу избавиться.              — Рад с Вами познакомиться, Леди, — Долохов аккуратно целует мою правую руку.              Мы сидим молча. В комнате идеально тихо, через картину или окна не проходит ни единого звука. Значит, на нее действительно наложены какие-то чары, не пропускающие звуки не только наружу, но и внутрь.              — Скажите, Леди Платинова, — Долохов полностью садится на пол, скопировав мою позу, — Вы владеете каким-либо оружием?              — Маггловским огнестрельным, немного ножом, — не знаю, зачем ему эта информация, но пусть будет. Руквуд был прав, меня к нему тянет не только физически, но еще и как-то подсознательно. Хочется сесть поближе и уткнуться носом в плечо.              — Не хотите потренироваться с магическими кинжалами и мечами? — соблазняюще спрашивает Долохов, слегка наклоняясь вперед.              — Хочу, — блять, да что меня с ним на честность прорывает? Если он сейчас спросит про что-то личное, я просто не смогу не ответить. Это как-то связано с тем, что видит Руквуд? Может там что-то, чего я не знаю? Но большинство связей должна была проявить углубленная проверка крови у гоблинов.              Так, стоп, а это я откуда знаю? Стараясь никак не проявить эмоции на лице, копаюсь в своей голове и внезапно понимаю, что знаю, как проводить большинство Родовых ритуалов, какие фразы надо говорить и тому подобное. Видимо, мои мысленные махинации были замечены.              — Леди Платинова? — поднимаю взгляд, сталкиваясь с ледяными глазами напротив. — Если что, я готов помочь с какими-то вопросами, которые у Вас возникают.              — С чего такая щедрость, Лорд Долохов? — знаю, что они не могут делать что-то просто так. Уверена, что и благотворительность аристократы могли провернуть с благом для себя. Хотя, это вполне логично…              — Не поверите, но мне уже настолько осточертел английский и все эти Британские высокопарные высказывания, — притворно вздыхает мужчина, прикрывая глаза. — Хочется порой пообщаться с кем-то на своем родном языке, обсудить красоты России, посплетничать о коллегах.              — Передать важные сведения, — вставляю я реплику, а потом на секунду передо мной мелькает мысль, что не стоило этого говорить. Однако Долохов только усмехается.              — Схватываете на лету, Леди Платинова, — смеется мужчина, а мне кажется, что я могу слушать этот голос вечно. Так! Ну-ка сосредоточься! Значит, посмотреть как он красуется с оружием и иногда разговаривать с ним на русском?              — Боюсь, что не смогу следовать Вашему плану при остальных магах, кроме мистера Реддла, — Долохов вопросительно вскидывает брови. — Мне бы не хотелось раскрываться раньше времени.              — Вы им не доверяете, — внезапно становится серьезным мужчина, слегка нахмурившись.              — Никому, — я уверено смотрю ему в глаза. — Возможно, Вы сможете завоевать мое доверие, Лорд Долохов.              — Я постараюсь, — улыбается Долохов. — Давайте, Леди, — мужчина одним рывком поднимается на ноги, протягивая мне руку. Решаю принять его помощь. — Начнем с показательного выступления или хотите сразу перейти к практической части?              — Пожалуй, лучше начать с теории, — а что, я не имею права посмотреть на такого шикарного мужчину?              — Афросинья! — Долохов щелкает пальцами, и рядом с ним возникает домой эльф в черном покрывале с гербом, видимо, Рода Долоховых. — Мой малый арсенал холодного оружия сюда.              Домовушка молча кланяется и исчезает, чтобы появиться через полминуты с небольшим чемоданом, который она раскрывает около стены, взмахивает над ним лапками, и из чемодана вырастает конструкция, на которой висят разного вида мечи, ножи и копье. Малый, значит? Это какой у него тогда полный арсенал? А склад? Здесь по меньшей мере пять мечей, семь или восемь ножей, один тонкий клинок, рапира и копье.              — Не желаете рассмотреть поближе? — спрашивает у меня Долохов, а по спине пробегается противный липкий холод. Интуиция не вопит об опасности, а подсознание наоборот подкидывает картинки того, как мужчина протыкает мне мечом грудную клетку или оставляет длинную красную полосу на горле.              — Пожалуй, сначала я посмотрю, как Вы с этим управляетесь, — пытаюсь улыбнуться, но судя по тому, как Долохов нахмуривается, вышло у меня совсем не правдоподобно.              Благо, мужчина решает никак не комментировать ситуацию. Он подхватывает, вроде как, самый обычный меч, любовно оглаживает кончиками пальцев лезвие, сжимает рукоять, прокручивает его несколько раз в руке и разворачивается ко мне лицом. Я забираюсь с ногами на подоконник, однако такую, недостойную леди, выходку Долохов не комментирует.              Двигается он… Шикарно. Мне трудно это описать. То, как он взмахивает рукой, посылая вполне ощутимый магический импульс, удлиняя радиус поражения. То, как он прокручивает меч в руке и вокруг себя при помощи обеих рук, также развеивая магию, создавая некое подобие щита за спиной и по бокам от себя. И тут я прикидываю, что подобное же можно повторить руками.              Тренировка Долохова похожа на танец. Его магия похожа на танец. Каждое его движение не просто так. Если бы рядом с ним были противники, то часть из них полегла бы от самого меча, а другая — от магических атак. Высокий, полностью в черных одеждах, с развевающейся мантией, он выглядит как моя ожившая мечта.              — Как Вам? — уже все? Так мало? Ладно, нужно не показать свое разочарование. Мужчина даже не вспотел и не устал.              — Невероятно, — слабо улыбаюсь, ибо при моем нынешнем эмоциональном состоянии либо вообще не проявлять эмоции, либо нестись к объекту и обнимать его. Но, боюсь, второе Долохов не поймет.              — Выберете себе оружие, — указывает рукой на стенд мужчина, а сам достает со дна чемодана несколько плотных шариков, на вид металлических, — а я трансфигурирую нам мишени.              Я только киваю, спрыгивая с подоконника и подходя к стенду. Долохов, видимо поняв, почему я не подошла в прошлый раз, моментально отодвигается в сторону и уходит в противоположный конец зала. Пока мужчина трансфигурирует из шариков манекены, я рассматриваю оружие. Очень хочется опробовать копье. Оно полностью состоит из какого-то металла, украшенное камнями около лезвия и на самом конце рукояти. Ох, холодным оружием я интересуюсь очень и очень мало, предпочитая любое оружие дальнего боя. Хотя и в огнестреле не плаваю как рыба в воде, однако знаю больше.              Решаю все-таки взять именно копье. Долохов мой выбор одобряет одними лишь глазами. Прокручиваю оружие в одной руке, приноравливаясь к весу, потом во второй, привыкая к длине. Затем прокручиваю его обеими руками. Однако не рискую выделывать какой-то финт.              — Попробуете атаковать манекен? — смотрю на своеобразное понимание манекена в глазах Долохова.              Транфигурированные из металлических шариков фигуры чем-то напоминают людей, так как тоже стоят на двух ногах, если это именно они, и имеют две руки, если это именно руки. А так похоже на очень сглаженный гибрид собаки, стоящей на задних лапах, гоблина из какой-то мобильной игры и орка из этого мира, которого я увидела на картинке в одной из книг о магических законах.              Вздыхаю максимально тихо и подхожу чуть ближе. Может, не пытаться накапливать магию в предмете? Точно! Захотелось стукнуть себя по лбу чем-нибудь тяжелым. Тут же все — абсолютно все! — магическое, то есть имеет свою магию, а значит напитывать что-либо своей магией не имело смысла. Вот я затупила-то. Просто, получается, магия в предметах сырая, ей могут пользоваться другие и она не подстраивается под чью-то магию. Хотя, по идее, я должна ее хоть как-то чувствовать?              Закрываю глаза под вопросительным взглядом Долохова и концентрируюсь, стараясь «увидеть» магию в предметах. Первым вспыхивает ощущение чьей-то плотной притягательной магии слева от меня. Уверена, что это Долохов, так как он сейчас в комнате самый большой источник магии. Следом начинаю чувствовать манекены, саму комнату и только потом оружие. Вот оно! У каждого меча, кинжала и ножа была своя начинка. Не аура, а именно начинка, то есть заключенная внутри магия, которую надо использовать.              Но использовать ли? А что если я немного окружу сам предмет магией? Сжимаю копье крепче, представляя, как распространяю магию по металлу. Ручка под пальцами слегка нагревается и перестает быть холодной. Магия копья становится, как бы выразиться… Больше? Она будто сливается с аурой, но буквально немного, всего лишь прихватывая мою магию, чтобы она не опала и не слетела при первом же заклинании. Интересно, а можно ли мечом наколдовать люмос?              Перехватываю оружие поудобнее, слегка прокручиваю, представляю, как хочу повредить манекен перед собой, открываю глаза и делаю плавный, но быстрый замах. Манекен передо мной разрезает по диагонали ровным срезом. Блять. Я, если честно, испугалась.              — Я не хотела его разрезать, — рука с копьем моментально опускается лезвием вниз. Мужчина в это время, так и не двинувшийся с места, с интересом рассматривает две части манекена. — Я собиралась его только поцарапать.              — Не страшно, — отмахивается Долохов, взмахом палочки возвращая инвентарю прежний вид. Стена за манекенами не пострадала, однако я успела увидеть, как вспыхнула синим цветом магия. Значит, вдоль стен есть щит, мощный щит, который развеивает любые вредящие заклинания.              Мне остается только согласиться. Оставшееся до обеда время мы проводим в тренировочном зале, отрабатывая основные движения работы с копьем, мечом и ножом. Вот с последним, стоит мне взять один из кинжалов, выходит намного лучше, Долохов даже хвалит маггловских тренеров, а я честно признаюсь, что училась управляться с ним сама, тренера же мне ставили комбинации из ударов, которые требовалось запомнить для будущей работы.              Но что-то я теперь не уверена в том, что пойду работать куда-то в маггловский мир. Ведь в магическом, да еще и с магией, столько неоткрытых мне возможностей! В Министерство мне, правда, не податься. Не мое это, заниматься бумажной работой, а в Аврорат не хочется из-за опасности этой самой работы. Постоянные вызовы, стресс, вероятность того, что убьют или тебя или твоих близких… Нет, спасибо, мне в обычной жизни нервотрепок хватает. А вот Отдел Тайн манил своей неизвестностью. Даже стало интересно, нет ли такого подразделения в России. Только вот я решаю об этом не спрашивать у Долохова, а самой раздобыть информацию.              За полчаса до обеда в зале возникает Ринки, кланяется мужчине и напоминает, что скоро обед и мне надо приодеться. Долохов колдует темпус в ладони, кивает сам себе и идет складывать оружие.              — Я оставлю чемодан здесь, — Долохов плотно захлопывает чемодан, отодвигая его в угол. — Если что, он Вам откроется.              — Откуда такое доверие? — хотя от меня это странный вопрос. Я только сейчас начинаю думать о том, что Долохов уж наверняка знает, что я его Наследница. Однако вот сегодня, после моего похода к гоблинам, он никак не выразил своей осведомленности. Ну не может он не знать!              — А то Вы не знаете? — вскидывает брови мужчина. Знаю, но. А, пофиг, будь что будет!              — Это потому что я числюсь Вашей Наследницей? — вопросы в лоб теперь будут моим главным оружием.              — И по этой причине тоже, — смеется Долохов, поправляя волосы. Залипаю на пару секунд на его руки, а потом вопросительно смотрю ему в глаза. — Вы ведь списывались с Рейестарг.              — Предположим, — значит Вайолет поддерживает связь с ним до сих пор. Либо каким-то иным образом, чем письма, но все-таки.              — Хотите сказать, что Вы не догадались, сопоставив известные Вам факты? — вскидывает бровь Долохов, вопросительно смотря на меня. — Августус говорил, что Вы прекрасно анализируете ситуацию с теми знаниями, которые имеете.              — Лорд Руквуд слышал мои рассуждения лишь однажды, — возражаю я, но мой аргумент оказывается не принят. — Ладно, каюсь, я догадалась, что это именно Вы были последователем Гриндевальда с недействующим наследием вампира. У вас от него клыки длиннее? — мужчина улыбается, демонстрируя действительно длинные клыки. Не такие длинные, как были у вампиров на рисунках в книге, однако куда длиннее человеческих. — Вот именно Вы меня и укусили по какой-то причине, но я дала свое согласие на это. Теперь мы связаны почти вассальной или брачной связью, простите за тавтологию, и Вы, чтобы не терять магию в пустую, назначили меня своей Наследницей.              — Почти, — усмехается Долохов, — я назначил Вас своей Наследницей, потому что мы не успели перекрыть канал поступления магии в одну сторону. Вы исчезли, однако магия продолжала оттекать от Вас мне и я не нашел иного способа, кроме как назначить Вас своей Наследницей. Так магия циркулировала, однако, со сбоями, ибо между нами было достаточно большое временное расстояние.              — Буду знать, — серьезно киваю, запоминая информацию. Действительно, какая вассальная или брачная связь, если мне было пять лет.              Мы стоим еще какое-то время друг напротив друга, смотря кто куда. Я честно стараюсь смотреть в пол, Долохов смотрит на меня. Первым не выдерживает мужчина.              — Вам, как я понимаю, надо переодеться к обеду? — я киваю, поднимая на него взгляд. — Позволите проводить Вас до комнаты или предпочтете более быстрый способ передвижения?              — Пожалуй, я перемещусь с Ринки, так будет куда быстрее, — киваю сама себе, вызывая эльфийку.              — В таком случае, позвольте откланяться, — Долохов неглубоко кланяется. Кланяюсь ему в ответ. — Увидимся за обедом.              Мужчина покидает зал, а я перемещаюсь с довольной Ринки к себе в комнату, приказывая ей подать одежду. Она оказывается той же, в которой я ходила на завтрак. Эльфийка говорит, что это не считается дурным тоном, выходить в одной и той же одежде к трапезе, если до этого ты все время пробыл дома. Да и вообще, носить одну и ту же одежду дома или в месте, где ты долго живешь, допускалось и не осуждалось. Что же, ей виднее, это она работала у магов в магическом мире.              Облачившись в черные одежды, выдвигаюсь в сторону столовой. Даю отмашку Ринки, что смогу дойти сама и не заблудиться, ибо у меня неплохая фотографическая память. Петляя по коридорам, добираюсь до столовой и понимаю, что не может быть эта столовая на втором этаже, ибо второй этаж был гостевой, а столовая — нет. А значит это просто двери, ведущие в нужную комнату. Двери в стене. Черт, помню ведь, что в какой-то из последних книг наша троица попала в Малфой-мэнор, но не помню, как они себя там повели. Заблудились? Ведь, по идее, если они были в Родовом гнезде, магия их бы просто не выпустила на улицу. Значит, Люциус Малфой приютил Лорда не в своем главном доме? Или… Всего этого не было, а последние книги — выдумка Роулинг? Хотя я ведь не могу ничего однозначного сказать про первые книги.              До столовой я успешно добираюсь, и добираюсь ровно в одно время с Руквудом, который подмигивает мне и открывает передо мной двери, пропуская вперед и проходя следом. За столом уже сидят Реддл с Малфоем, что-то активно обсуждая, и Родольфус, уткнувшийся в какую-то небольшую книжечку. Руквуд отодвигает мне стул, усаживает и сам садится рядом по правую руку. Ни один из присутствующих магов даже бровью не повел, продолжая заниматься своими делами.              Явившиеся спустя несколько минут Лестрейндж со старшим сыном садятся рядом с Родольфусом, недовольно посматривая на Руквуда. Долохов садится по правую руку от Руквуда, незаметно бросив на меня взгляд. Трапеза проходит почти в полной тишине, а затем меня выгоняют к себе в комнату под предлогом того, что у взрослых какое-то важное дело. Но как-то подозрительно Реддл сверкал в мою сторону своими красными глазами.              На ужин меня не приглашают. Ринки появляется в комнате с подносом и говорит, что Лорд Лестрейндж собрал срочное совещание и они единогласно решили не звать меня. Однако от Реддла приходит записка, написанная явно быстро, с просьбой не ложиться до двенадцати ночи. Я лишь пожимаю плечами и решаю его подождать, если так надо.              Однако к часу ночи так никто и не является и я, приняв быстро ванну, ложусь спать.