***
«Лето. Зеленая трава. Ярко светит солнце. В беседке, в огромном кресле-качалке, сидит Нарцисса, с улыбкой смотря на бегущих по саду детей: светловолосый мальчик лет шести с огромными серыми глазами и девочка с чёрными кудряшками в белом платьице.» «Прямо посередине огромного зала Малфой-мэнора стоит леди Малфой, вперив свои тонкие руки в бока и строга смотря на провинившихся сына и племянницу. Девочка стоит, уставившись в пол своими темными, как дно океана, глазами и шаркая ногой по мраморной плитке; мальчик же стоял, насупившись и не переводя взгляда своих виноватых глаз на мать.» «Дети стоят около загона с дюжиной ярких павлинов. Драко почти уже визжа от радости бежит к самому большому павлину, стоящему в середине загона. Сицилия же, смотря на птиц с долей недоумению и скептицизма.» «Комната Драко. Он сидит на краю своей огромной кровати с шелковыми зелеными простынями и плачет, вытирая слезы рукавом рубашки. Отец не подарил ему новую модель игрушечной метлы. Сицилия старается успокоить его, но он отмахивается от сестры. Сицилия поджимает губы и отстраняется.» «Сицилия читает сказку о трех братьях и дарах Смерти, Драко лежит под одеялом и с умным видом оценивает персонажей, говоря о том, какой старший брат глупый. После последнего разговора с Люциусом десятилетняя Сицилия с грустью смотрит на брата и старается не вспоминать, что скоро ей придётся покинуть его.» «В огромном саду Малфой-мэнора Сицилия занимается темной магией со своим новым учителем. Драко сидит в беседке и смотрит за сестрой, на его лице застыла маска обиженного ребёнка. Ему родители не разрешили учиться магии в таком раннем возрасте.» «До отъезда Сицилии из дома тёти осталось несколько недель, она проводит всё свободное время за учёбой, Драко обижается на то, что она не играет с ним. Он грозится нажаловаться отцу, а она лишь грустно улыбается.» «Сицилия стоит с сумками на пороге Малфой-мэнора и прощается с братом, тётей и дядей. Драко висит на руке у отца и просит его оставить Сицилию с ними, но Люциус лишь безжалостно качает головой. Сицилия улыбается брату, берет сумку в одну руку и руку Нарциссы в другую и идет к выходу из Мэнора. Драко кидается за ней, но отец удерживает его. Придя в свою комнату, в Лестрейндж-касле, Сицилия падает на кровать и тихо плачет в подушку.»***
Я откинула голову назад, мысли проносились с бешенной скоростью. К глазам подкатывали слёзы, но я лишь ударила кулаком по подушке и села на кровать. Мне стоит поговорить с Драко. Мы ни разу не виделись с моего появления в школе. Драко… Что можно сказать о моём брате. Всё детство я провела с ним. Вернее всё то детство, которое было в Малфой-мэноре. В десять-одиннадцать лет я переехала в дом родителей, и с тех пор мы с ним больше не виделись. Пару раз я видела его в коридоре и не сказать, что была удивлена тем фактом, что он становится жутко похож на своего отца. Драко всегда старался на него походить, во всём подражая ему и потакая. Не помню, чтобы хоть раз он не выполнил просьбу отца. Но стоит сказать Люциус очень любит сына и весьма разбаловал его. Уже в детстве Драко был жутко эгоистичным ребенком. Драко и Нарцисса — единственные люди, которых я могу назвать семьёй. Как бы не пыталась Цисси заставить меня уважать своих родителей, я не могла этого сделать. Да и, если честно, не хотела. Люди, которые предпочли свою дочь обезумевшему от своих идей волшебнику, достойны уважения и ненависти одновременно. Уважения — потому что быть настолько преданными, коими были они, почти нереально и невероятно сложно. ненависть — потому что лишь самые последние моральные уроды оставят ребёнка на попечение родственников и уйдут воскрешать своего хозяина. Я тряхнула головой и посмотрела вокруг себя. Сейчас я в комнате одна. Полумна самозабвенно гуляет где-то по школе. Где именно я, впрочем, не интересовалась. После моих угроз в сторону Амбридж и рейвенкловцев она может спокойно гулять и не думать о том, что с ней что-то случится. Правда, стоит отдать ей должное, ходить одна она не боялась и раньше. Полумна… Что можно о неё сказать, раз уж зашла речь. Я знакома с ней буквально несколько недель, но уже вижу ту доброту и тот свет, что теплится в её сердце. Она невероятно яркий человек. С ней хочется говорить, даже не понимая смысла большинства её фраз. Чем-то она напоминает мне Нимфадору и Драко. Она такая же светлая и добрая, как Нимфадора, и такая же наивная, как Драко в детстве. Помнится, он верил в существование Санты, который приносит ему подарки на Рождество. Каким же было его разочарование, когда он узнал, что подарки под елку кладут его родители. Всё это внутреннее сравнение Полумны, Тонкс и Драко заставляют меня почувствовать к ней сестринские чувства. Говоря про что-то большее, я не могу дать точного ответа. Да, мне нравится и парни, и девушки, но можно ли сказать, что Полумна мне понравится в романтическом плане? Маловероятно. Она светла и наивна, как ребенок. Её хочется защитить; ей хочется помочь. Желание почувствовать к ним что-то большее вызывают такие девушки, как Анджелина Джонсон, которая стала капитаном команды по квиддичу и управляет толпой из семи туповатых баранов; или такие, как Гермиона Грейнджер, которая своим видом даёт понять, что с ней шутить не стоит, чего только стоит её умение добиваться успехов, будучи маглорожденной, помогающей спасть мир своему дружку. Полумна другая; она невероятно сильная, но при этом светлая, добрая… Пары дней знакомства с ней хватает, чтобы понять, что она захватит твое сердце, но в каком плане решать придётся самому. Кажется, в десятый раз за день я мотнула головой из стороны в сторону, прогоняя кучу размышлений о Полумне, Драко и родителях. Я хотела встретиться с братцем. Если не ошибаюсь, у них сейчас Зельеварение. Пожалуй, схожу и подожду его около кабинета, потому что топать в глубь подземелья, к его гостиной, у меня нет желания. Я стояла около двери, ведущей в кабинет профессора Снейпа, когда оттуда повалилась толпа студентов в красных и зеленых галстуках. Они очень громко говорили, возмущались и постоянно толкались. Во главе процессии Слизерина я увидела блондинистую голову, когда он посмотрел на меня, то я помахала ему ручкой и направилась в его сторону. Он стоял вместе со своими дружками: Крэббом и Гойлом, где-то на фоне маячила девочка с лицом, как и у мопса. Не помню её имени, кажется Паркинсон, я видела её отца на парочке приёмов у Малфоев, она невероятно похожа на своего уродливого папашу. — Братец, — кивнула я Драко, подойдя к его компании. — Не хочешь поговорить? — пожала я плечами. — Сестренка, — кивнул он в ответ. — Сколько лет, сколько зим. Напомни-ка, сколько ты уже здесь? Пару месяцев, а только подошла… М-цц, неприятная ситуация. Я усмехнулась и покачала головой, поправляя свой синий галстук. Драко так старался строить из себя своего отца, не замечая, что это выглядит глупо. — А ты не знал, что парни делают первый шаг, а не девушки? — спросила я, наблюдая, как толпа, решившая поглазеть на наш разговор, постепенно расходится, чему я была неимоверно рада. — Не знал, что ты замуж собралась, — пожала плечами Драко. — Мы же вроде, как родственники, да и на старух меня не тянет. — Инцест — дело семейное… — усмехнулась я, вспоминая Вальбургу — тетку Нарциссы, которая вышла за своего троюродного брата. — И… Кто тут старуха? — наигранно недовольно вскрикнула я. — Ну не я же, — растянул губы в уродливой улыбке Драко. — Как там в старости? Спина не хрустит? Песок не сыпется? Волосы седеть не начали? — Спасибо за беспокойство, братец, но только тебе ли о волосах говорить, не ты ли с рождения седой? Свои волосы Драко, как, впрочем, и отец, безумно любил и питал огромную тягу к зализыванию их. От чего меня, если честно, тошнило, потому что выглядело это не очень. Но Драко нравилось, и он не терпел шуток про волосы. — Я седой?! На себя посмотри, жертва семейного проклятия! Нарцисса частенько называла волосы Беллатрисы проклятием, потому что их невозможно расчесать, и в молодости Нарцисса подолгу приходилось сидеть с волосами сестры, чтобы превратить их в подобие прически. К сожалению, волосы матери достались и мне, правда, они более послушные. — Семейное проклятие проявилось только у твоего отца. Отсутствие мозга — удел Малфоев. Позади Драко кто-то прыснул, и он наконец-то понял, что на нас глазеют люди. Он, конечно, персона, любящая популярность, но не думаю, что семейные перепалки входят в список вещей, которые он хотел бы пустить в массы. Я молча потянула Драко за рукав мантии в пустующий коридор. Полумна показала мне уже достаточно много уединенных мест, чтобы я нашла, где поговорить с братом. Я остановилась около двери в один из кабинетов и вошла туда. Кажется, это бывший кабинет Прорицания. Повсюду валяются стеклянные шары и развешано много разных трав, которые, слава Мерлину, за древностью лет уже не пахнут. Очистив стул заклинанием, я указала жестом Драко садиться, сама же села на стол, который тоже заранее почистила. Мы молчали около минуты, не зная как начать разговор. — Как поживают ваши павлины? — Соскучилась? — попытался съязвить Драко. Обстановка в кабинете действительно была гнетущей. Да и холод явно не улучшал ситуации. Я посильнее запахнула мантию, стараясь согреться, потому что костюм, надетый на мне, не очень-то и теплый. — Просто в Лестрейндж-касле таких прекрасных созданий нет. Так что да, можно сказать, что соскучилась. Драко несколько секунд молчал, будто не зная что ответить. Его разъедали сомнения, хотя я не могла понять, по какому поводу. — Половину павлинов перебили, а оставшихся переселили в дальние загоны. — Почему? — Их крики мешали Темному Лорду. Мама тогда чуть не расплакалась. Да, Драко любил этих павлинов детстве, но завели их для Нарциссы. Она восхищалась этими животными и постоянно приходила к ним, чтобы успокоиться. — Что он делает у вас дома? — удивленно спросила я. Я сидела на столе, свесив ноги, и наблюдала за Драко, который сидел на стуле, расправив спину и высоко подняв подбородок. Его взгляд был задумчивый, но это не отменяло того факта, что он держал осанку даже наедине со мной. Идеально прямая, будто ненастоящая, спина. — После воскрешения ему нужно было место для собраний и для жизни. Периодически он переходит с места на место. Летом был у нас, сейчас, думаю, он у Лестрейнджей. — То есть некоторые собрания проходят у вас? — Драко кивнул. — Интересно. Стоит ли спрашивать тебя о том, нравится ли тебе это? Драко опять задумался. Для того мальчишки, которого я знала годы назад, задумчивость была очень редким состоянием. Он был чрезмерно эмоционален и любопытен. Если честно, если бы не его высокомерие, он неплохо бы смотрелся на Гриффиндоре. Необдуманные поступки — в духе Драко. Старого Драко. Сейчас я смотрю на брата и вижу другого человека: задумчивый, молчаливый, задиристый и скрытный. Я видела его стычки с гриффиндорцами, и они меня, если честно, не удивили, потому что Драко всегда любил казаться лучше других, но вот то, что вне перепалок с Гриффиндором он спокоен — меня пугает. — Я считаю, что это правильно, — неожиданно ответил Драко. Я посмотрела на него: на лице не было и капли сомнения в его словах. Он хочет этого. — Меня этому учили, ты же знаешь. Тебя тоже учили, и я не понимаю, почему ты водишь в дружбу с Уизли и ссоришься с Амбридж. Да и попала ты не на Слизерин. Ты идешь против семьи, это очень опасно. — Знаю, — хрипло ответила я. — Значит, хочешь быть, как отец? Драко и правда с раннего детства пытался подражать отцу: его странная манера речи, повадки, высокомерие и заносчивость. Я и сама такой была какое-то время, но потом у меня проснулся мозг. Да и сейчас у меня, если честно, проскакивают отголоски чистокровного воспитания. Например, в библиотеке Хогвартса несколько дней назад я не могла найти место, чтобы сесть. Почти пустой стол был с маглорожденной девочкой с Гриффиндор, с третьего курса. И я ничего не имею против маглорожденных, но всё же я не села с той девочкой, а пошла искать место дальше. Просто так вытравить из себя эти повадки нельзя, а такому, как Драко, почти что невозможно. — Нет, — тихо сказал Драко и опустил голову, его зализанные волосы не изменили своего положения, но одна прядь выбилась и упала на глаза. — Он трус. Он… он приклоняется перед Лордом. Это противно. Не хочу быть похожим на него. Я усмехнулась. — А что ты думал, братец? — Драко вскинул голову и посмотрел на меня. — Такие, как он, требуют поклонения, а если ты этого не делаешь, то смерть ожидает тебя и твою семью. Хорошо размышлять, когда о твоей безопасности пекутся родители. Поверь мне, у тебя будет больше причин для сомнений, когда, например, для того, чтобы ты доказал ему свою верность, он заставит тебя кого-то убить. Тогда и посмотрим. Драко замолчал. Я увидела проступившее на его лице сомнение, но он всё же смотрел на меня со смесью недоверия и уверенности в своей правоте. — Как Нарцисса? — Она… она изменилась в последнее время, — тихо проговорил Драко, стараясь не смотреть на меня. — Они плохо на неё действуют, хотел бы я, чтобы они убрались подальше от нашего дома. А что с тобой было? Сколько я не просил, мне никто не говорил про тебя. Только мама обмолвилась, что с тобой всё хорошо. Я вздохнула и кратко пересказала ему свою историю, умалчивая некоторые детали и стараясь сделать так, чтобы он не бросил в меня какое-нибудь заклинание и не пошёл жаловаться Лорду. Кто-то на моём месте испугался бы что-то ему говорить, учитывая возможность его пересечения с Темным Лордом, но сам Драко обо мне не скажет, а его окклюменция достаточно сильна, чтобы спрятать ненужные воспоминания от него. Я всегда не понимала в детстве, зачем нас учат этой науки. Лишь сейчас я благодарна за этому Малфоям. Ни я, ни Драко, к сожалению, не сможем полностью закрыть разум от такого человека, как Волан-де-морт, но мы можем управлять тем, какие мысли показывать. Так что мне ничего не грозит, пока Драко не решит предать меня. — Так ты жила с грязнокровкой? — Лицо Драко скривилось. Казалось, его сейчас вырвет, он посмотрел на меня с долей отвращения. — Серьезно? Как ты могла? — Это проще, чем жить с павлинами, которые орут под окнами комнаты, — усмехнулась я. Это правда. Мои окна и правда выходили на загон для павлинов, и каждую ночь они кричали так, будто их режут. — Успокойся, он такой же волшебник, как и мы. Да и выбора у меня не было… Хотя нет, был. Я могла жить в их лачуге, но выбрала своё огромное охраняемое поместье, потому что люблю комфортную жизнь. А ещё Андромеда похожа на Беллатрису, и иногда я представляла, что я маленькая девочка, которая живет с родителями и старшей сестрой, но потом смотрела в зеркало, видела свое отражение и понимала, что Андромеда — не Беллатриса, сестры у меня нет, а я безумно похожа на сумасшедшую садистку. — Да, похожа, — кивнул он, смотря прямо на меня, — потому что одна плоть и кровь, потому что она твоя мать, и от этого не сбежать, Сици. Драко всегда любил пафосные речи, этого не отнять. Я слегка улыбнулась. — Ты прав, но это не поможет мне сделать выбор? — Знаешь, мне никто выбора не давал, — произнесен он с иронией и грустью. — Это не значит, что его у тебя нет. Мы просидели ещё некоторое время, вспоминая прошлое и говоря о будущем. Признаться, я соскучилась по Драко.***
После встречи с Драко мне нужно было немного подумать, поэтому я решила пройтись по прохладному коридору, смотря на ярки звезды и луну, освещающие мне путь. Стоит ли говорить, что часть своей жизни я провела одна и теперь мне быть наедине с собой просто необходимо, потому что обилие людей вокруг меня пугает. Хогвартс оказался поистине удивительным местом. Его огромные башни и темные подземелья, его прохладные коридоры и огромные залы. А чего стоит волшебный потолок! Можно узнать погоду, просто посмотрев вверх, туда, где должны быть каменные плиты. Ночью находится в Большом Зале просто великолепно, жаль лишь, что отбой слишком рано. Идя и стараясь не думать о чём-то серьезном, я наткнулась на стену. Этого коридора я не знала, пришлось идти назад, но и как я пришла сюда — я тоже не помнила. Петляя по коридорам, я почти вышла куда мне было нужно, но тут наткнулась на самозабвенно гуляющую Полумну. Она посмотрела на меня, улыбнулась и махнула рукой. Она не произнесла ни слова, но достаточно лишь взгляда, чтобы понять, что она хочет, чтобы я пошла с ней. Мы шли несколько минут молча, но я всё же решила нарушить тишину и тихо позвала её. Она не откликнулась, продолжая смотреть в даль. Её глаза бездумно смотрели по сторонам, но в тот же момент в них плескалось столько чувств и мыслей, что невозможно было отвести глаз. — Ты задумалась о чём-то важном, — неожиданно для меня произнесла луна. — Что-то произошло, — констатировала она. Я хмыкнула. Иногда она видит то, чего не видит никто. Я говорю не о мозгошмыгах, а чём-то большем, сакральном. — Вот скажи мне, Луна, есть ли у нас выбор? — Выбор есть всегда, но нам проще сказать, что его нет, потому что иначе нам придётся выбрать что-то сложное, что может причинить нам боль. — А есть ли правильный выбор? — Да… Любой выбор правильный, но мы привыкли анализировать всё, что делаем, поэтому большинство считает, что их выбор неверен. Луна замолчала. Мы продолжили идти по холодному замку. Я уже ежилась от холода, Луна же не повела и плечом, не смотря на тонкую блузку и юбку, которые были надеты на неё. К башне Рейвенкло мы подошли, когда было уже достаточно поздно. Луна первая зашла в нашу комнату и начала переодеваться в свою причудливую сорочку с огромными разноцветными кляксами. — Спокойной ночи! — кивнула она и легла спать. Взяв со стола огромный фолиант, который весил чуть меньше меня, я спустилась в гостиную Рейвенкло. Огромная комната с синими диванами и большими книжными стеллажами встретила меня жаром камина. Я забралась с ногами в кресло, стоящее рядом с камином. Сначала я пыталась читать, но строчки не запоминались, а их смысл оставался мне неясным. В итоге, мне пришлось отложить старый фолиант и погрузиться в свои мысли. Разговор с Драко поразил меня до глубины души. Я, конечно, знала, что Темный Лорд вернулся, но говорить об этом с братом и понимать, что он живет в доме, в котором я провела свое детство — просто немыслимо. Почему Нарцисса решила, что перестать со мной общаться и связать мою жизнь с противниками Лорда — это хорошая идея? Мне так не казалось, но я боюсь за неё. В тот день, когда мы виделись с ней последний раз, она говорила о том, что боится за Драко. Жаль только, что он сам не понимает всей опасности. Со мной он говорит нейтральными фразами, но я вижу в его глазах отголоски фанатичного блеска, который я часто видела в глазах Люциуса, когда он говорил о грязнокровках и маглах. Драко и Нарцисса определенно находятся в опасности, и мне необходимо им помочь. Они моя семья. Они были со мной все моё детство, а Нарциссе я обязана почти всем, что у меня есть сейчас. Выбор… Как же его сложно сделать, а я никогда не думала, что буду сомневаться в своем пути. С самого раннего детства я была уверена, что стану последовательницей Лорда, как мама; знала, он вернется. Но сейчас выбор был, правда, я не знала, какой будет правильным. Но стоит ли об вообще думать, если на каждой из сторон есть близкие мне люди. Я готова сражаться за каждого из них. За Андромеду и Нарциссу, за Драко и Нимфадору и даже за Луну и близнецов Уизли, который, не смотря на мою историю, помогли мне. — Как-то это по-гриффиндорски, — усмехнулась я про себя. Мен окружает так много людей, это меня безумно пугает. Но больше всего у меня вызывает сомнение тот факт, что эти люди готовы мне помочь. Нимфадора… Мы с ней мало общались за это время, она погружена с головой в работу, так что времени на меня у нее не остается. Но я смогла понять, что она невероятно отважна, до жути оптимистичная, до невыносимого упорна и умеет понимать. Эта несносная магиня умудрилась заставить домовиков ненавидеть её, но, кажется, Подди она понравилась, чему я неимоверно рада. Андромеда и Нарцисса. Как же у меня, оказывается, много родственников. Они очень похожи и слишком разные одновременно. Что Меда, что Цисси — обе готовы отдать всё ради своих детей, идя при этом против всех, кто говорит что-то против. Они обе мне сильно помогли. И если честно, то я больше не представляю своего дома без споров Андромеды с домовиками, которые пытаются прогнать её с кухни, а она от скуки желает готовить. Чего только стоит недавний спор с Подди, когда Андромеда захотела выкинуть какую-то старую шкатулку, которая почти развалилась, а домовик пытался не дать ей это сделать. Оказалась, она принадлежала моему прадеду Клиффорду, который и приобрел Подди в наш дом. Я думала, что Андромеда останется ночевать на улице, настолько был разъярён домовик. Драко… Годы, я не виделась с ним годы. Изменился он, изменилась я. Это логично, но мне больно осознавать, что тот весёлый мальчик, который любил играть с павлинами и летать на детской метле, стал мини-версией Люциуса. Повадки, выражение лица, манера речи — всё это напоминает мне Люциуса. Хоть Драко и взял многое от матери, всё же гены отца пока властвуют. Мне несложно его понять, будучи пару лет назад такой же, как он. Меня изменил один близкий человек; его же надеюсь изменить я. Пока, правда, рано, он ещё не понял всего ужаса, в который он ввязывается. Я задумчиво прикусила губу и поняла, что нужно прочесть за сегодня хотя бы пару страничек книги. Её мне прислал Подди сегодня утром, это книга о легилиментах, таких как Луна. Я надеялась вычитать здесь что-то, чтобы научиться её понимать. Листая страницу за страницей, я всё больше отчаивалась, когда глаза стали тихо закрываться и я заснула. Проснулась я за тридцать минут до звона надоедливого колокола, в комнате было пусто, лишь помятая постель Полумны говорила о том, что в комнате кто-то был. Я положила книгу на полку и отправилась в душ, потому что сон сходить с меня ещё не хотел. Мне определенно было нужно приободриться, так как четыре часа сна не особо хороший критерий здорового образа жизни. Выйдя из душа, я посмотрела на расписание и закатила глаза. Первым у меня стояла Травология, я глянула в окно и наткнулась только на черные дождевые тучи и сам дождь, который наверняка размыл всё не только на улице, но и в самих теплицах. Подходя к теплице, я увидела Гарри. Он о чём-то разговаривал с близнецами. Его шевелюра от дождя стала ещё более спутанной, что я слегка прыснула в кулак, когда он повернулся ко мне. Он, заметив мой взгляд на себе, направился ко мне. — Нашлось место для первого занятия по защите. Сегодня в восемь, восьмой этаж, напротив гобелена с Варнавой Вздрюченным, которого лупят тролли. — Хорошо, если не останусь жива после Травологии, то приду, — усмехнулась я, держа в руках пару книг по Травологии и эссе, которое написала за завтраком, так как вчера о нём забыла.***
В конце дня я ещё сдавала экзамены по Травологии за прошлые года, так что мне опять пришлось переться в теплице по грязи и слякоти, что невыносимо меня разозлило. Экзамен я сдала достаточно быстро, Стебль не требовала от меня ничего сверхъестественного, что меня неимоверно порадовала. Синистра, преподавательница по Астрономии, например, заставила меня перечислись все созвездия, которые видны из её кабинета во время полной луны, а в нескольких созвездиях она заставила меня перечислять все его звезды. Тот экзамен я сдавала со скрипящими зубами и настолько долго, что закончила за пару часов до начала занятий. Сейчас я шла по восьмому этажу, пытаясь отыскать картину, о которой говорил Поттер. Проблема в том, что Хогвартс, в отличии от него и других членов «кружка Поттера», я знала плохо, и сейчас я блуждала по этажу битых двадцать минут. Около восьми меня настигли близнецы, которые собственно и провели меня к злополучной картине. Она была в самом конце коридора, что меня разозлило, потому что я проходила там раза три. Фред прошелся перед неимоверно странной картиной взад и вперед раза три. Я смотрела на него, как на идиота, правда, когда в стене появилась дверь, дурой оказалась я. Только истинная аристократическая выдержка не дала мне раскрыть от удивления рот, я смотрела на проход широко распахнутыми глазами. В голове я оставила заметку, что нужно будет об это расспросить у кого-то, а потом поискать информацию об этом феномене в книгах, потому что никаких скрывающих чар на стене не было, я бы почувствовала. Мы зашли в комнату, которая слегка была похожа на мой тренировочный зал дома. Всюду были манекены, вредноскопы, проявители врагов и много-много матов. Ребята, которые были на прошлом собрании уже сидели на том, что было. Дин пристроился на стуле в дальнем конце зала, а Полумна села в позе турецкого буду на подушке, на полу. Я села на свободно стоящее кресло-стул рядом с Гермионой. Все молча смотрели на Поттера. — Ну, — слегка волнуясь, заговорил он, — мы подыскали место для занятий, и, кажется, вам оно подошло. — Изумительно! — сказала Чжоу, и несколько человек отозвались одобрительным ропотом. — Чудно! — недоверчиво озираясь, сказал Фред. — Однажды мы прятались тут от Филча, помнишь, Джордж? И тогда это был чулан с вениками. — Гарри, а что это за штуки? — спросил из дальнего конца Дин, показав на Проявитель врагов и вредноскопы. — Детекторы Тёмных сил, — объяснил Гарри, направляясь туда между подушками. — В принципе, все они показывают приближение врагов и Тёмных магов, но на них нельзя чересчур полагаться — их можно обмануть. — Я вот думаю, с чего бы нам начать и… — Он заметил поднятую руку. — Да, Гермиона. — Я думаю, надо избрать руководителя. — Гарри — руководитель, — немедленно откликнулась Чжоу и посмотрела на Гермиону как на сумасшедшую. Я посмотрела на рейвенкловку, сощурив глаза, мне не понравилась эта реакция. Девочка училась на пару лет младше меня и определённо испытывала какие-то чувства к Поттеру. — Да, но надо проголосовать по всей форме, — не смутилась Гермиона. — Тогда его полномочия будут официальными. Итак, кто за то, чтобы руководителем был Гарри? Все подняли руки, кроме меня. — Сицилия? — позвала меня Гермиона. — Что-то не так? Ты не согласна? — Мне всё равно, — с неохотой откликнулась я. — Поверь, стань «руководителем» ты или Полумна, мое мне мнение не изменилось бы. Я просто сижу и наслаждаюсь нахождением в коллективе. Несомненно я солгала, но и Гермиона не поверила. Она просто пожала плечами и отвернулась от меня. Кажется, она не доверяет мне, что было вполне логично. Попала я сюда только из-за близнецов, которые по неизвестной мне причине стали доверять мне. — Ну ладно, спасибо, — сказал Гарри — И… что, Гермиона? — Ещё я думаю, нам нужно название, — бодро сказала она, по-прежнему с поднятой рукой. — Это укрепит дух коллективизма, правда? — Может, назовёмся Лигой против Амбридж? — с надеждой сказала Анджелина. — Или группа «Министерство Магии — Маразматики»? — предложил Фред. — «Или «Ученики Хогвартса — Маразматики», — подумала я, но вслух, разумеется, не сказала. Все происходящее здесь напоминало мне детские магловские романы, которые Подди использует для растопки камина. Там тоже группа детей собиралась, чтобы вершить великие дела, и придумывали себе нелепые названия. Хотя стоит отдать должное присутствующим здесь. Они не изменили своего мнения, даже после многочисленных угроз Амбридж, которая с каждым днём набирает всё больше силы. — Я думала, скорее, о таком названии, — сказала Гермиона, бросив косой взгляд на Фреда, — которое ничего не скажет посторонним, и мы сможем спокойно упоминать его вне занятий. — Оборонное Движение? — сказала Чжоу. — Сокращённо ОД, никто ничего не поймёт. — Да, ОД — подходяще. Только пусть оно означает «Отряд Дамблдора», раз Министерство боится этого больше всего на свете. Мерлин. «ОД» имеет множество расшифровок и, если честно, «Отряд Дамблдора» приходит мне в голову далеко не самым первым. Ответом ей был одобрительный шум и смех. — Все за ОД? — важно спросила Гермиона и стала коленями на подушку, чтобы подсчитать голоса. — Большинство «за». Принято! Я по обыкновению воздержалась от голосовая, придумывая в голове разные варианты дешифровки «ОД». Гермиона приколола пергамент с их подписями к стене и сверху написала крупными буквами: ОТРЯД ДАМБЛДОРА — Хорошо, — сказал Гарри, когда все уселись. — Может быть, начнём? Я подумал, стоит начать с обезоруживающего заклинания Экспеллиармус. Знаю, оно довольно элементарное, но мне оно помогало… — Я тебя умоляю, — сказал Захария Смит, закатив глаза и сложив ладони. — Неужели ты думаешь, что Экспеллиармус поможет нам против Сам-Знаешь-Кого? Я посмотрела на юношу с долей снисхождения. Мастер всегда говорил, что любое заклинание, даже если это заклинание танцующего ананаса, можно применить в бою. А Экспеллиармус вообще первое, что нужно знать тем, кто решит вступить в битву. — Я применял его против него, — спокойно ответил Гарри. — Оно спасло мне жизнь в июне. Захария разинул рот. Все молчали. — Но если считаешь, что ты выше этого, можешь уйти. Смит не пошевелился. Остальные тоже. Я улыбнулась уголками губ. — Хорошо, — сказал Гарри. — Давайте разобьёмся на пары и приступим. Я встала с Ли Джорданом Невилл остался без партнёра. — Давай со мной, — сказал Гарри. — Так, на счёт три… Ну — раз, два, три… Комнату огласили крики «Экспеллиармус». Волшебные палочки полетели во всех направлениях; шальные заклятия попадали в книги, и те взвивались с полок. Невилл не успевал за Гарри — палочка вырвалась у него из руки, ударилась в потолок, вызвав дождь искр, и со стуком упала на книжную полку, откуда Гарри извлёк её Манящими чарами. Оглядев комнату, он решил, что поступил правильно, начав с основ; очень много происходило вокруг неопрятного чародейства, многим вообще не удавалось обезоружить оппонентов — те только отлетали на несколько шагов или вздрагивали, когда слабые чары ширкали мимо. — Экспеллиармус, — сказал Невилл, и Гарри, пойманный врасплох, почувствовал, как палочка вырвалась у него из руки. — ПОЛУЧИЛОСЬ! — вскричал Невилл. — Первый раз получилось! — Молодец. Слушай, Невилл, можешь поработать по очереди с Роном и Гермионой минуты три? А я пока пройдусь, посмотрю, как идут дела у других. Он отошёл на середину комнаты. С Захарией Смитом происходило что-то странное. Всякий раз, когда он хотел обезоружить Энтони Голдстейна, палочка вылетала у него из руки, хотя Энтони не издавал ни звука. Гарри недолго пришлось ломать голову над этой загадкой: в нескольких шагах от Смита стояли Фред и Джордж и по очереди нацеливались волшебными палочками ему в спину. — Извини, Гарри, — сказал Джордж, поймав его взгляд. — Не мог удержаться. Гарри обходил другие пары и пытался поправить тех, кто действовал неправильно. Джинни стояла против Майкла Корнера; у неё получалось очень хорошо, а Майкл либо был слаб, либо не хотел обезоруживать её. Эрни Макмиллан чересчур размахивал волшебной палочкой, так что противник успевал проникнуть под его защиту. Братья Криви сражались увлечённо, но бестолково — книги прыгали с полок по большей части их стараниями. Полумна тоже действовала неуверенно: иногда у Джастина Финч-Флетчли палочка вылетала из рук, а иногда только волосы вставали дыбом. Я выбила у Ли палочку несколько раз, хотя и моя нередко вылетала из руки, когда я отвлекалась на обескураженного Захария или рассерженного Эрни. Мне приносило это удовольствие. — Всё, стоп! — крикнул Гарри. — Стоп! СТОП! — Это было неплохо, — сказал Гарри, — но до совершенства ещё далеко. Захария Смит смотрел на него недовольно. — Попробуем ещё раз. Он снова прошёл по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы дать совет. Действия ребят постепенно становились более чёткими. Поначалу Гарри избегал подходить к Чжоу и её подруге, но, обойдя всех два раза, больше не мог её игнорировать. — Ох, нет! Экспеллиармиос! То есть Экспеллимеллиус! Ой, извини, Мариэтта! Я смеялась в голос в своей голове, на лице позволила появиться лишь слабой улыбке, наблюдая за этим. Сначала Ли не мог понять почему я смеюсь, потом посмотрел куда я смотрю, и издал неприличные хрюкающие звуки, правда пытался сделать это тихо, чтобы Гарри не обратил на него внимание. Гермиона посмотрела на нас недовольно и вернулась к бою. Рукав кудрявой подруги Чанг загорелся: Мариэтта погасила его своей волшебной палочкой и гневно воззрилась на Гарри, словно это была его ошибка. Ли тоже решил посмотреть на спектакль одного актера, и мы отошли в сторонку, делая вид, что отдыхаем. — Я из-за тебя занервничала, — виновато сказала Чжоу. — До этого всё получалось. — И сейчас неплохо, — соврал Гарри, но, увидев, что она подняла брови, поправился: — Нет, паршиво, конечно, но я знаю, что у тебя получается нормально. Я издали наблюдал. Чжоу рассмеялась. Мариэтта посмотрела на них с кислым видом и отвернулась. Как же я понимаю ее. — Не обращай внимания, — сказала Чжоу. — Она вообще-то не хочет ходить — я её уговорила. Родители велели ей не раздражать Амбридж. Понимаешь, её мама работает в Министерстве. — А твои родители? — Мои тоже не велели вступать с ней в конфликт, — сказала Чжоу и гордо выпрямилась. — Но если они думают, что я не буду драться Сам-Знаешь-с-Кем после того, что он сделал с Седриком… Она запнулась; повисла неловкая пауза; мимо уха Гарри просвистела волшебная палочка Терри Бута и стукнула Алисию Спиннет прямо в нос. — А мой папа очень поддерживает всё, что против Министерства! — с достоинством сказала Полумна Лавгуд. Видимо, она слушала их разговор, пока Джастин Финч-Флетчли выпутывался из мантии, взвившейся выше головы. — Он говорит, что Фадж способен на всё — взять хотя бы, сколько гоблинов он убил! А в Отделе тайн ему разрабатывают страшные яды, и он травит всех, кто с ним не согласен. И ещё у него этот Чертохолопый Головосек… Чжоу открыла рот от удивления. — Не спрашивай, — шепнул ей Гарри, и она хихикнула. Да, очень смешно, смеяться над тем, чего ты не знаешь. — Гарри, — окликнула его из дальнего конца комнаты Гермиона, — ты следишь за временем? Черт, время… У меня еще уроки… — В целом, очень неплохо, — сказал Гарри. — Но мы запаздываем, надо уходить. Через неделю тут же, в то же время? — Пораньше бы! — взмолился Дин Томас, и многие закивали. Но их осадила Анджелина: — Начинается игровой сезон, тренироваться тоже надо! — Тогда давайте вечером в среду, — сказал Гарри, — и выберем дополнительный день. А сейчас пошли. Я ждала, пока все выдут из комнаты. — Поттер, скажу честно, если бы не твои паршивые попытки флирта, то занятие вышло бы отличным, а так оно неплохо. — Решила я похвалить паренька. Мне и правда понравилось; есть в этом какой смысл, хоть иногда и выглядит это весьма комично. — Согласна! — Крикнула Гермиона, когда все вышли. — Скажу честно, — обидчивым тоном произнес Гарри, — тебе эти занятия вообще не нужны, тебя Ли обезоруживал только, когда ты отвлекалась, хотя у него все было правильно. — Тренировка никогда не помешает, — сказала я и помахала гриффиндорцам, покидая зал.***
Последние две недели прошли излишне напряженно. Дел было много. Я сдавала последние экзамены за прошлый год, посещала собрания ОД, наконец-то закончила с экзаменом по ЗОТИ за этот семестр, чтобы не посещать занятия Амбридж. В общем, время выдалось трудно. Хотя на собраниях ОД мне было весьма легко, правда, вскорях Поттер обещал, что будет учить нас заклинанию Патронуса, которое вовсе не дается мне по неизвестной причине. Пару раз я встречалась с Драко, который передавал мне новости из дома, чему я была несказанно рада, потому что Нарцисса мне не писала уже достаточно давно. Все бы шло как обычно, но мне пришло записка от Дамблдора с просьбой зайти в нему в кабинет. Скоро матч по квиддичу, поэтому собрание отменили, но Гермиона раздала монеты с Протеевыми чарами, и мы разошлись. То, что директор прислал приглашение именно сегодня, говорит о том, что он знает об ОД. Это меня смущало, потому что ребята действительно чательно скрывались. После уроков я направилась в кабинет Дамблдора. — Лимонный щербет, — произнесла я пароль, который был в записке. Клянусь, горгулья посмотрела на меня с подозрением, будто ожидая подвоха, но всё-таки проход открыла. — Можно? — постучалась я в дверь, прежде, чем зайти в кабинет директора. Я услышала разрешение войти и прошла в кабинет. Тут ничего не изменилось, он как и прежде был заставлен огромным количеством магических вещей. Дамблдор сидел за своим столом, сложив руки домиков и смотрел на меня, улыбаясь. — Садитесь, мисс, — махнул он рукой на кресло перед собой. Я покорно прошла и села, пытаясь предугадать причину приглашения Дамблдора. — Чаю? — Да, если можно. Дамблдор поднял свою палочку и чашки и заварочный чайник взлетели в воздух, я несколько секунд завороженно наблюдала за тем, как делается чай, а потом перевела взгляд на директора. Он улыбнулся и передо мной появилась чашка с чаем. — Вы, наверняка, гадаете, зачем я вас позвал, — произнес Дамблдор, отпивая горячий чай. — Замечательный чай, хочу заметить, мне его подарила профессор МакГонагалл на Рождество. — Директор прокашлялся. — Прошу прощения, я отвлекся. Так вот, я позвал вас, девочка моя, потому что хочу поговорить. — О чём же? — спросила я, тоже отпивая горячий напиток. Я скривилась — чай оказался слишком сладким, даже можно сказать, приторным. Мне пришлось осторожно отставить чашку. — Сейчас такое время, мисс Лестрейндж, — тоже отставив чашку, произнес Дамблдор и посмотрел мне прямо в глаза. На его лице больше не было улыбки, лишь пронизывающий взгляд. — Мы все находимся на распутье, и мне хотелось бы узнать, какой дорогой пойдете вы. — Вы думаете, что я вам скажу? — я саркастично выгнула бровь и посмотрела на Дамблдора слегка подозрительно. — Будь я Пожирателем, то явно не рассказала бы вам об этом. — Но я уверен, что вы не примкнули к злой стороне. Я вижу, что вы хороший человек. — Плохих и хороших людей не бывает. Это опрометчивое деление, — машинально поправила я. — Раз вы так уверены, что я не выбрала сторону Лорда, то зачем я здесь? Дамблдор опять отпил чай и на несколько секунд замолчал. На его лице будто проступило сомнение, что меня сильно удивило. Я была уверена, что директор просчитывает все свои действия на несколько шагов вперед. — Я хотел бы предложить тебе другой путь, который для тебя будет наилучшим вариантом. — Я заинтересовано посмотрела на Дамблдора, стараясь сохранить непринужденное лицо. — Ты что-нибудь слышала про Орден Феникса? Я стала перебирать в голове информацию, которая могла бы ответить на заданный мне вопрос. Какая-то мысль появилась в голову, я попыталась за неё ухватиться. — Что-то слышала, — сказала я полуправду. — Орден Феникса — это объединение волшебников, которые в свое время решили выступить против Темного Лорда. Люди, находящиеся в Ордене, искренне верят в победу добра над злом; мы верим. Я хочу, чтобы ты помогла нам. — Вы хотите, чтобы я вступила в Орден Феникса? Я не показала своего удивления. Подобное казалось мне нереальным, потому что я не герой, Дамблдор меня не знает, да и сильным бойцом назвать меня нельзя. — Да, мисс Лестрейндж, — кивнул директор. — За то время, что я знаю вас, вы поразили меня. Ваши поступки говорят о вашей доброте. Вы помогаете мистеру Поттеру, мистерам Уизли. Выступили открыто против профессора Амбридж, а что вы сделали для мисс Лавгуд… — Можете сказать правду, директор, — прервала я речь Дамблдора. — Вы ведь просто пытаетесь держать меня поближе к себе. Как говорится, держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Лицо Дамблдора не изменилось, оно всё ещё лучилось дружелюбием, но я видела, как сверкнули его глаза. — Вы раскусили старика, — попытался засмеяться Дамблдор. — Я действительно решил, что присмотреть за вами — действительно хорошая идея. Но это не отменяет ваших заслуг, и я, несомненно, считаю вас хорошим человеком. Я вздохнула и закрыла глаза. В голове возник образ испуганной Нарциссы и Драко, на руке которого появилась черная метка. Если Орден победит, то им не поздоровится, и я не смогу им помочь. К тому же я не хочу быть на стороне моей матери, когда она выйдет из Азкабана. А в том, что она оттуда выйдет я не сомневаюсь. Она, отец, Нарцисса и Люциус верили в это, не думаю, что без оснований. Я поняла это не так давно. У меня появился выбор, и я не хочу его упустить. Может и сражаться против Темного Лорда я не собираюсь, но и с ним я быть не хочу. — Если я вам так нужна, то вам придется помочь мне в одном маленьком деле. — Что же вам понадобилось от старика, мисс Лестрейндж? — вскинул руками Дамблдор. Я задумалась. Стоит ли говорить о том, что я задумала, Дамблдору? Он не просто директор школы; он старый интриган, который добился большого влияния в этом мире. Мне определенно стоит его остерегаться, но и быть его врагом я не желаю. — Моя тетя и мой брат, Нарцисса и Драко, — начала я говорить. — Они не будут повинны в чём-то. Я хочу помочь им. Они не останутся в доме, в котором периодически появляется он. — А чего хотят они? — сощурил глаза директор. — Драко ещё слишком глуп, — фыркнула я. — Он не понимает, чем закончится, его одержимость чистой кровью, а Нарцисса сделает все, чтобы спасти сына. — Дамблдор откинулся на кресле и сложил руки домиком. — Так что, директор Дамблдор, мы договорились?