Не по-настоящему

Когда Ирука встретил Какаши, он не думал, что все может кончиться вот так. В последние месяцы в его жизни было слишком много боли, и он не знал, сможет ли когда-нибудь выбраться из этого сумасшедшего замкнутого круга, и главное, — позволит ли ему Какаши это сделать. Начиналось все мило и волнительно, как и любые другие отношения. Какаши казался Ируке забавным парнем, достаточно взрослым и состоявшимся в его глазах, но вместе с тем с удовольствием подписывающимся на всякие авантюры. Ирука работал в одной непримечательной кафешке, когда встретил его. Тогда Ируку не особо заботило то, где он работал или что он делал, — ему просто нужно было чем-то заниматься, чтобы платить по счетам и за ежемесячную аренду. Он не стал поступать в колледж после школы и просто жил, слоняясь по городу в поисках работы и заводя сомнительные знакомства, ища сам не зная чего. Какаши сразу привлёк его внимание, выделяясь белым пятном среди разношерстной толпы. Он был довольно высок и обладал завораживающей харизмой, источая уверенное спокойствие, которого так всегда не хватало Ируке. Левый его глаз пересекал шрам, который абсолютно не портил его, и однажды Какаши с абсолютно серьёзным видом сказал, что собака, которая сделала это, уже мертва. Потом он рассмеялся над собственной шуткой, и Ирука вместе с ним, потому что, ну, это же было забавно, не правда ли? В итоге, конечно, это было лишь стечением обстоятельств, и сама собака была просто очень дряхлой, тихо упокоившись. Какаши заходил в кафе на ланч почти каждый день. Так продолжалось на протяжении месяца, пока однажды он не сказал, что скоро уедет, так как его рабочая командировка заканчивалась. И предложил Ируке уехать вместе с ним. Ирука чувствовал себя главным героем посредственной низкопробной мелодрамы, когда через пару дней закинул свой небольшой чемодан в седан Какаши и сел на пассажирское сиденье по правую руку от него. То, что он уезжал с едва знакомым парнем в чужой город, казалось ему одной из тех безбашенных вещей, которые должен совершить каждый человек в своей жизни. Его правда ничего не держало в этом городе, ни семья, которая презирала его за то, кем он был, ни малочисленных знакомые, ни воспоминания. Он был только рад уехать отсюда. Какаши привёл его в свою квартиру, сказав, что Ирука ему ничего не должен. Но дело не в том, что Ирука чувствовал себя не столько должным, сколько потребность любить и быть любимым. Ирука знал, что Какаши мог дать ему это с тех пор, как они целовались прямо в машине на одной из автостоянок у круглосуточной забегаловки, пока на горизонте где-то дребезжал рассвет. Все было как в красивых фильмах на экране, и от этого в груди что-то тянуло и пело. На новом месте он устроился в один из магазинчиков комиксов, где было тихо и спокойно. И жизнь казалась Ируке замечательной.

***

В какой-то момент он почувствовал, что теперь доверял своему парню настолько, что мог рассказать ему о своих маленьких грязных желаниях. Ирука был нормальным. Ведь каждый из нас имеет какие-то странные фантазии, которые мы прячем куда-то глубоко-глубоко внутри, боясь, что о них кто-то узнает. Ируке же нравилась мысль о боли и принуждении. Впервые он обнаружил у себя это в раннем подростковом возрасте. Ему было лет одиннадцать, когда он увидел в какой-то детской книжке картинку, где был изображен разбойник, несший мальчика, перекинув его через плечо. Мальчик был закован в цепи и абсолютно беспомощен. Ирука уже не помнил, о чем именно говорилось в той сказке, но тогда он неосознанно почувствовал странное волнение, отдававшее горячей волной куда-то вниз живота. С тех пор мысль о мальчике в кандалах преследовала его. Принять это было сложнее, чем свою ориентацию. Чуть позже, лет в шестнадцать Ирука теперь засиживался на порно-сайтах, смотря самые развратные ролики. Спустя какое-то время он понял, что ему не особо нравится тема садо-мазо, потому что слишком много наигранного было в этом. В этой игре люди заранее обо все договаривались и уже были ограничены какими-то рамками, что делало все представление неинтересным и показушным для Ируки. Тем более, что ни черный кричащий латекс, ни плетки особо не привлекали его, хотя ошейники ему нравились. Ируке предпочитал ролики, где обездвиженных парней в слезах имели в рот, принуждали или причиняли боль. Ируке было стыдно, очень стыдно, но он не мог ничего с собой поделать. Какаши был его первым и единственным партнером. Обычно он был внимателен в постели, но чем дольше Ирука наблюдал за ним, тем больше думал о том самом мальчике в кандалах. С каждым разом грязные фантазии о том, как Какаши хватает его за волосы, как заставляет становиться на колени и называет его своей грязной сучкой, в то время как Ирука будет упираться и плакать, все больше изводили его. Почему-то Ирука думал, что Какаши мог бы помочь ему в этом, у него была склонность к доминированию и контролированию. Может быть, это даже понравилось бы ему. — Итак, ты хочешь, чтобы я тебя… изнасиловал? — спросил Какаши, уставившись на него, когда Ирука рассказал, что ему нравится, когда его принуждают. Они были уже в постели, Ирука сидел сверху на Какаши, на котором уже не было футболки. Он был рад, что Какаши не оттолкнуло его признание, и в то же время жутко взволнован тем, что они сейчас собираются осуществить его фантазии. — Нет, не совсем так, — смущенно пробормотал Ирука. — Это должно быть что-то вроде ролевой игры, понимаешь? Не по-настоящему. И нам нужно придумать стоп-слово прежде, чем мы начнем, в случае, если я захочу остановиться. — Почему ты должен захотеть остановиться? Нет, я правда очень далек от всех этих тем, — оправдывался Какаши, слегка улыбаясь и поглаживая его бедра. — В моих любимых книгах про такое не пишут. — Поэтому они скучные, хотя и ужасно пошлые, — фыркнул Ирука, за что получил шлепок по бедру. — Хэй! Просто иногда может что-то пойти не так, понимаешь? Это же полная импровизация. Вдруг мне станет больно или еще что-то. — Ладно. Как насчет «стоп-слово» в качестве стоп-слова? — предложил Какаши. — Оригинально, — рассмеялся Ирука и тут же ойкнул, когда Какаши снова ущипнул его за бедро. — Хорошо, давай. Теперь покажи, как ты меня понял. Какаши улыбнулся ему, но на этот раз улыбка вышла больше похотливой, чем игривой. Он поменял их местами так, чтобы Ирука теперь лежал под ним, и стал стаскивать с него белье. Ирука принялся отталкивать его и говорить, чтобы он остановился, сначала неуверенно, но затем смелее, представляя, что его правда собираются принудить к близости. От этого у него в паху сладко затянуло. Он действительно увлекся, сопротивляясь, что даже умудрился столкнуть Какаши с кровати. — Ну, давай же, не бойся быть более грубым со мной, — Ирука ухмыльнулся, смотря на Какаши, потирающим свою задницу на полу. Тогда Какаши посмотрел на него, так, как не смотрел никогда до этого, словно поддразнивания Ируки действительно разозлили его. Он схватил Ируку за ногу и стащил с кровати, не заботясь о том, что тот мог удариться чем-то о пол. Затем Какаши схватил его за волосы, как когда-то Ирука мечтал, и ткнул лицом в пол. — Это достаточно грубо для тебя? Этого ты хочешь? — спросил его Какаши, наклонившись над ним, и в его голосе звенела смесь злости и чего-то еще. — Отвали от меня! — закричал Ирука. — Прости, — Какаши отпустил его волосы и отпрянул от него. — Да нет же, я же притворялся. Я ведь не сказал стоп-слово, — объяснил Ирука и сел на колени, смотря на Какаши снизу вверх. Кожа головы все еще болела от того, как тот за них потянул, но этого было мало. — Точно все в порядке? — Какаши оглядел его, все еще колеблясь. Ирука кивнул. Тогда Какаши подошел ближе и стал стягивать с себя домашние штаны. Ирука невольно облизал нижнюю губу, закусив ее и смотря на него снизу вверх. Когда Какаши вытащил свой член и попытался положить руку ему на голову, Ирука подался назад. Тогда Какаши снова схватил его за волосы и притянул его к своему паху, подаваясь бедрами вперед. — Ты же этого хотел, да? Теперь пососи мой член, черт возьми, — выплюнул он, когда Ирука отказывался открыть свой рот. Какаши ударил его по щеке, несильно, но этого было достаточно, чтобы Ирука распахнул глаза и посмотрел на него. Видя, что Какаши снова начинает сомневаться и вот-вот снова остановится, он наконец открыл рот и стал сосать, прикрыв глаза. Какаши был уже полувозбужден, что ободрило Ируку. Сам он уже был твердым, но он не решался прикоснуться к себе, хотя очень хотелось. Его ужасно заводило, что Какаши теперь не сдерживался и толкался в его рот, как ему захочется. Когда Ирука стал давиться, он уперся руками в бедра Какаши, но тот продолжал двигаться, вгоняя свой член все глубже ему в горло. Какаши ударил его по рукам, чтобы он перестал упираться, а после, наконец-то, вытащил свой член. Ирука пытался отдышаться, сглатывая слюну. Глотку жгло, как и уголки губ, но это было то, что ему нужно. Тем временем, Какаши снова схватил его волосы и потащил к кровати. — Не надо! Отвали от меня, урод! — Ирука пытался оттолкнуть Какаши, но тот продолжал удерживать его, теперь до боли сжав его запястья над головой. Строго говоря, Какаши физически был сильнее, чем Ирука, поэтому сейчас, когда он проявлял всю свою силу, фиксируя его в коленно-локтевой позе, Ирука не мог даже сдвинуться с места. — Это я урод? Гребанная шлюха, — прошипел Какаши, навалившись на него сзади. — Так тебе это нравится? Этого ты хочешь? Ирука чувствовал, как он трется об его задницу своим членом. Почему-то мысль о том, что в этот раз они не будут использовать смазку, только распаляло его, обнажая что-то дикое и первобытное у него внутри. От слов Какаши ему стало одновременно стыдно и обидно, но в то же время ему очень хотелось, чтобы тот так называл его и не останавливался. Когда Какаши стал входить в него, Ирука застонал от боли. Он чувствовал, как в уголках глаз скопилась влага от напряжения. Он все еще пытался вырываться, но ему правда было больно, так что он постарался расслабиться, чтобы Какаши проще было войти. Ирука не знал, как тот себя сейчас чувствует, но себя он чувствовал униженным и принужденным. Все, как он хотел. От этого ему было хорошо и плохо одновременно, отчего в низу его живота натягивался тугой узел. Из Ируки вырвался еще один болезненный стон, когда Какаши, видимо, войдя до конца, немного вышел и снова вошел. Он сделал еще пару последовательных толчков, прежде чем отпустить затекшие запястья Ируки и вместо этого взять его за волосы, намотав их на кулак. От этого Ирука всхлипнул. После чего Какаши потянул его на себя, заставляя прогнуться его в спине, поднимая задницу, и сразу же стал двигаться, быстро и жестко. Ирука стонал и задыхался, делая вид, что ему больно…делал вид, что ему не нравится, когда Какаши вбивался в него, сжимая его бока до синяков. Но дело в том, что Ируке нравилось это, очень сильно нравилось. И Какаши, казалось, тоже наслаждался, отчего Ируке было ещё лучше. Он говорил ему остановиться несколько раз, но Какаши продолжал трахать его, не обращая внимания на его мольбы. Когда Какаши задел его простату, Ирука закатил глаза и всхлипнул от раздиравшего его удовольствия. Не удержавшись, он наконец коснулся себя, став яростно надрачивать, чувствуя, что вот-вот кончит. Толчки стали быстрее и менее размашистые, и Какаши отпустил его волосы, вместо этого ложась грудью на его спину. Ирука, не выдержав, зажмурил глаза и со стоном кончил в свой кулак. Он тихо всхлипывал, пока Какаши втрахивал его в кровать, тоже находясь близко к оргазму. Обычно, если Ирука кончал первым, то Какаши выходил, чтобы не причинять ему боль, и Ирука доводил его руками или ртом. Но теперь, когда Ирука разрешил ему обращаться так с собой, Какаши продолжал вбиваться в него, несмотря на то, что Ирука теперь судорожно сжимал. Мелко вздрогнув, Какаши с тихим рыком кончил прямо внутрь него, опаляя горячим дыханием его шею. Он лежал на Ируке еще какое-то мгновенье, прежде чем тот слабо шевельнулся. Какаши скатился с него, и Ирука медленно перевернулся на спину, чувствуя, как восхитительно ноет все его тело. — Это было вау, — только и смог из себя выдавить Ирука, повернув голову в сторону Какаши. Тот посмотрел на него и ухмыльнулся, потягиваясь. — Если бы знал, что тебе такое нравится, сделал бы с тобой это раньше, — сказал Какаши. Ирука счастливо улыбнулся. Он не думал, что когда-то пожалеет об этом.