Горячий салат с тунцом и клубникой

Дождь стучал по крышам домов, тротуарам. Капли звонко разбивались о зеленую листву, откосы окон и плечи двух подростков, которые неслись со всех ног по пустой улице. Очередная капля издевательски стукнула Тсуне по носу. – Сюда, – Гокудера чуть притормозил и свернул налево. – Но... – пискнул Тсуна, задохнувшись от быстрого бега. – Ко мне, быстрее! Гокудера крикнул, пытаясь перекричать шум ливня. В конце концов, не мог же он допустить, чтобы Десятый простудился из-за промокшей до нитки одежды. Ну и пусть у него не дом, а всего лишь квартира, в которой жуткий беспорядок. Они задержались в школе, а когда уже прошли половину дороги, начался этот дождь, который ничто не предвещало. Прятаться было здесь совершенно негде, и Гокудера уверял себя, что это единственно верное решение. Мальчики пронеслись мимо бетонной стены, откуда из мокрых окон таращились на них цветы в горшках. Гокудера увидел нужную дверь и пробежал прямо по лужам, разбрызгав их. Теперь кроссовки были полны воды, но он, не обращая на это внимания, быстро достал ключи и толкнул неприметную дверь, пропуская Тсуну вперед. – Ванная здесь, – Гокудера торопливо кинулся включать свет и распахнул дверь. – Я сейчас... Как можно быстрее он скинул мокрую обувь и, оставляя влажные следы на полу, принялся копаться в шкафу. Вывернув целый ворох полотенец, он выбрал самые большие и пушистые и подошел к ванной. Дверь была открыта, а Тсуна стоял в одних трусах, рассеяно выжимая мокрую рубашку. Он не заметил, как Гокудера вошел, и тот набросил полотенце ему на плечи. – Спасибо, – Тсуна вздрогнул от неожиданности, но улыбнулся, прижимая полотенце к себе. Гокудера улыбнулся в ответ и стянул рубашку прямо вместе с футболкой, путаясь в цепочках. Швырнул одежду на пол – потом постирает. Туда же отправились мокрые носки и джинсы. Он откинул волосы, налипшие на лицо, и обернулся. Тсуна стоял к нему спиной и вытирал голову. Он поднял руки, и на спине четко обрисовались узкие острые лопатки. Взгляд Гокудеры непроизвольно задержался на них и скользнул ниже. Голубые трусы с веселым узором тоже были все мокрые и липли к коже, обрисовывая круглые ягодицы. Тсуна неловко переступил с ноги на ногу, и Гокудера заметил, что тот стоит в луже стекшей с него дождевой воды. Наверное, Тсуна тоже это заметил, потому что вздохнул и сел на бортик ванны, наклонившись и неловко поднимая ногу. – Можно, я? – Гокудера сам не понял, как это у него вырвалось и потом, не дожидаясь ответа, он опустился перед Тсуной на колени и отобрал у него из рук полотенце. Тсуна молчал – растерялся от неожиданного вопроса. Гокудера принял его молчание за согласие и сквозь мягкую ткань дотронулся до маленькой ступни. Она действительно была маленькой, совсем детской. Гокудера мог только удивляться, что у будущего босса самой влиятельной мафиозной семьи такие ступни – узкие, с ровными маленькими пальцами, почти женские. Он чуть сжал ногу полотенцем, вытирая влагу, пытаясь сквозь махру прочувствовать тонкую нежную кожу. Тсуна чуть вздрогнул в его руках, когда Гокудера дотронулся до подошвы. Должно быть, она вся в мелких царапинах после бегания босиком по асфальту. Гокудера провел рукой легче, почти неощутимо гладя и думая, что так нельзя, Тсуна не должен больше бегать без одежды, только не этими ногами, кажущимися такими хрупкими. Хаято готов был носить Тсуну на руках, лишь бы они оставались такими. И уж очень хотел наклониться, прижаться щекой к тонкой щиколотке, он не мог оторвать глаз от выступающих косточек, каждую из которых лизнуть бы, прикусить осторожно – не больно, а будто играя. Провести языком вдоль каждой голубоватой венки, а потом прикоснуться губами к пальчикам, взять в рот один, пососать немного, вылизать все, а потом поцелуями подняться по всей ноге к бедрам. Гокудера не видит, что давно выронил полотенце, что смотрит как зачарованный, и хочет, хочет, хочет, но все еще держится. И ему интересно – а что сделает Тсуна, если он сорвется и лизнет осторожно, пробуя? Засмеется от щекотки, звонко и заразительно, или выдернет ногу и уйдет, собрав мокрую одежду и хлопнув дверью? Или вздохнет чувственно, откинется назад, позволяя Гокудере все что угодно? Гокудера сорвался – поцеловал едва прикасаясь губами. Тсуна прерывисто вздохнул, и этот звук отрезвил Хаято, возвращая в реальность. Гокудера понял, что сидит на полу, отчаянно прижимая к себе тсунину ногу, возбужденный так, что тонкая ткань трусов не может это скрыть. Он опустил виновато голову и зажмурился, не в силах ни отпустить Тсуну, ни поднять на него глаза. – Гокудера? – голос тихий, смущенный и какой-то ласковый. Тсуна позвал его еще раз, но он не отреагировал, чувствуя, что возбуждение никуда не девается – от этого голоса только пробирает еще больше, хочется все сильнее. И от этого было еще более стыдно. Только ногу он наконец отпустил. – Прости, – сказал Гокудера и снова замолчал. Он ждал чего угодно, но только не того, что произошло дальше: Тсуна соскользнул с бортика и опустился на пол рядом, неуверенно обнимая Гокудеру за шею. Потянулся к его уху и прошептал, совсем тихо и стеснительно: – Гокудера, я... Я тоже тебя хочу. Все еще не веря, Гокудера осторожно провел руками по спине Тсуны, прижимая его ближе к себе. Он все еще боялся посмотреть ему в глаза, но Тсуна сам потянулся к нему. Хаято почти задохнулся, прикасаясь к сладким губам, лаская их языком, несильно прикусывая. Тсуна прижался к нему сильнее, всем телом, пока Гокудера целовал его и гладил по спине и плечам, опуская руки вниз, скользнув под резинку ставших такими лишними трусов. Сжал маленький упругий зад и Савада застонал ему в рот, приподнимаясь и стягивая последний остававшийся на нем предмет одежды. Оставшись полностью обнаженным, Тсуна упал на сухие полотенца, пьяно глядя из-под опущенных ресниц и нервно сжимая тонкие коленки, подтягивая их поближе к себе. Гокудера, уже ничего не опасаясь, прикоснулся к тонкой ступне, поцеловал подушечки пальцев, лизнул, вызвав у Тсуны тихий всхлип: полу-смех – полу-стон. Савада вздохнул, закрыл лицо руками и дернул ногой, прося отпустить. Гокудера послушался, но не успел он разочароваться и попросить прощения, что сделал что-то не так, как Тсуна приподнялся на локтях и осторожно провел стопой по члену Хаято. Прикосновение прохладных пальцев к горячей плоти почти обожгло. Тсуна осторожно провел ногой вверх-вниз, обвел большим пальцем головку и посмотрел на Гокудеру, словно спрашивая, нравится ли ему. Гокудера тихо застонал: – Тсуна... Еще. Тот вздрогнул, услышав свое имя. Но не остановился, а добавил вторую ногу, обхватывая ступнями член, двигая ими чуть быстрее и сильнее сжимая. Гокудера протянул руки и огладил соблазнительные бедра Тсуны, наклоняясь к нему. Гокудера лег рядом с Тсуной, сжимая пальцами мягкие ягодицы, притягивая его к себе. Тсуна обхватил его член обеими ладонями, прижимая к своему, и провел пару раз по всей длине. Гокудера кончил с тихом стоном, чувствуя, как Тсуна тоже содрогается от оргазма в его руках. Хаято прижал его к себе, устало закрывая глаза. Долго пролежать не удалось – он почувствовал, как Тсуна пошевелился и осторожно дотронулся до его плеча. Пришлось открыть глаза и посмотреть на него. Савада улыбался довольно, несмотря на то, что полотенца под ними промокли, и у обоих грудь и живот были испачканы их перемешанной спермой. – Извини, – смущенно пробормотал он, пряча лицо, утыкаясь куда-то в шею Гокудере. – Я могу помочь убраться. Гокудера с наслаждением вдохнул еле уловимый приятный запах карамельных волос и засмеялся: – Сначала нам точно нужен душ. А потом можно будет добраться и до кровати.