Горячий салат с тунцом и клубникой

Савада Тсунаеши его бесил. В нем все было абсолютно неправильно, начиная от кончиков растрепанных волос и заканчивая пылинками на подошвах сменной обуви. Форменная жилетка неправильно сидела на узких плечах, слишком липла к спине, обрисовывая острые лопатки. А темные школьные брюки смотрелись и вовсе лишними на стройных тонких ногах, ничуть не скрывая совершенно неприлично круглую задницу. К тому же, для своих пятнадцати лет, у Тсуны были слишком детские, ясные глаза и аккуратный маленький нос. И если добавить ко всему этому отвратительное поведение, постоянные опоздания и просто омерзительную успеваемость – Кёя с чистой совестью мог назвать Саваду главным позором и самой большой проблемой его школы. То, что по сути Тсуна искренне старался вести себя как можно тише и собственным нарушениям дисциплины вряд ли был рад больше самого Хибари – ни капли его не оправдывало. Только бесило еще больше – раз не получается, значит, плохо хочет. Одной из самых влиятельных мафиозных семей, до которой, разумеется, Хибари не было никакого дела, явно не повезло со следующим боссом, если он позволяет себе опаздывать в школу на целых шесть с половиной минут, перелезая через забор в мятой рубашке с незастегнутой верхней пуговицей, задравшейся, когда он прыгал вниз, открыв нижнюю часть спины, и с нежным румянцем от быстрого бега на щеках. – Хи... Хибари-сан! – Тсуна врезался в него и тут же попытался исчезнуть хотя бы в дверях школы, а если бы было возможно – вообще с лица Земли, не оставив даже воспоминаний о своем существовании. Исчезнуть не получилось – Хибари схватил его за отворот жилетки и потащил в здание. Несмотря на клятвенные обещания, что Тсуна может идти сам и убегать не собирается, Кёя отпустил его только в своем кабинете. Толкнул на диван и помахал перед носом какой-то бумажкой. – Это что? – Эээ... Результаты экзаменов, – Тсуна пожал плечами. Он искренне недоумевал, зачем ему это показывают. Подумаешь, он получил нули по всем предметам, в первый раз что ли? Савада смотрел на таблицу, и не видел совершенно ничего нового – его фамилия была в самом конце – там же, где и всегда. Он бы еще понял, если бы внезапно он набрал хоть один балл, но к чему все это, если изменений не наблюдается? Хибари молчал. Тсуна посмотрел на него и неуверенно поднялся с дивана: – Я могу идти? – Не боишься вылететь из школы? – недобро ухмыляясь, Хибари встал между Тсуной и дверью, отрезая единственно возможный путь к отступлению. – Я потом пересдам, – ответил Тсуна. В переводе это означало «Я потом спишу у Гокудеры». Савада нервно потеребил ремешок сумки и посмотрел на Хибари совершенно несчастными и честными глазами. На Хибари всегда смотрели очень несчастно и честно, но у Тсуны это почему-то получалось особенно хорошо – в янтарных глазах явственно читалась искренняя, незамутненная паника, а еще – что-то вроде «Сейчас меня убьют, а можно быстро и не очень больно?» Убивать его быстро и не больно сегодня в планы Хибари не входило. Он молча толкнул Тсуну обратно на диван и навис над ним, упираясь руками по бокам от его головы. Савада молчал, растерявшись и почти не дыша, словно забыл, что может говорить и двигаться. Но когда Хибари наклонился и больно укусил его за нижнюю губу, Тсуна дернулся: – Что? Не надо! Кёя молча дернул вверх жилетку прямо с рубашкой. Тсуна вцепился в одежду, обхватив себя руками: – Нет, не надо, пожалуйста! Хибари только рванул сильнее, выворачивая Тсуне руки. Его крики даже радовали – Хибари было приятно слушать свое имя, произнесенное тонким, почти сорванным голосом. А кричать Савада может сколько угодно – в его кабинете часто кричат. Видимо, Тсуна тоже это понял, поэтому замолчал, изо всех сил пнув Хибари ногой. Кёя только оскалился довольно, поймав ногу. Тсуна дернулся, но только открыл вторую, позволив стащить с себя брюки. На секунду Хибари отпустил его, и он тут же попытался броситься к выходу, прямо так, в одних трусах, но был уложен обратно на диван. На этот раз он лежал на животе, уткнувшись лицом в прохладную кожаную обивку, а Хибари навалился сверху, прижимая его своим весом. – Набегался? – тихо спросил он Тсуну в самое ухо, потираясь давно вставшим членом между упругих ягодиц. – Вы не имеете права! – возмутился Савада, изо всех сил стараясь сдвинуть ноги, что получалось плохо из-за лежащего между ними Хибари. Кёя только фыркнул и сунул пальцы ко рту Тсуны. Тот только зажмурился и отвернулся, утыкаясь лицом в диван. – Очень зря, – Хибари схватил его за волосы и резко дернул. – Тебе же хуже. От резкой боли Тсуна вскрикнул, и пальцы тут же скользнули в открытый рот. Савада вцепился в них зубами, но Хибари не обратил на этого никакого внимания, только угрожающе потянул пряди. Остаться совсем без волос Тсуне не хотелось, поэтому он неохотно, но послушно облизал пальцы. Тем временем Хибари стащил с Тсуны трусы и сразу вставил один влажный палец в него. Тсуна весь выгнулся, вздрогнув и снова попытавшись вырваться. – Не дергайся, – прошипел ему на ухо Хибари. Он не хотел тратить много времени на подготовку, но Тсуна оказался внутри таким тугим, что стало страшно порвать его. Пришлось потерпеть. Тсуна в его руках еще раз дернулся и тихо застонал: – Пожалуйста, хватит. Прекращать Хибари не собирался. Только укусил Саваду за кончик уха, отвлекая от болезненных ощущений, когда он добавил второй палец. Тсуна был горячим и узким и теперь он замер, боясь пошевелиться, и только судорожно втягивал воздух при каждом движении пальцев внутри. Дольше Хибари терпеть не смог и расстегнул собственные брюки, доставая член. Он подхватил Тсуну за бедра, приподнимая, и протолкнул в него головку. Тсуна вскрикнул и вцепился в диван. Вспотевшие ладони скользили по гладкой обивке, оставляя следы от коротко стриженных ногтей. Хибари остановился, давая своей жертве привыкнуть, и провел рукой по плоскому животу – почти ласковый жест. Опустил руку ниже и фыркнул – у Тсуны стоял. – Нравится? – Спросил Кёя, начиная проталкивать член глубже. – Нет! – ответ Тсуны перешел в вскрик, а затем в стон, когда Хибари насадил его на член до конца и начал вколачиваться в хрупкое тело. Савада больше не просил остановиться, только стонал при каждом толчке, выгибаясь, пытаясь уйти от проникновений в себя, вывернуться из сжимавших его бока рук Хибари. Кёя вогнал член во всхлипывающего парня еще пару раз и, глухо застонав, кончил ему на спину. - А ты хорош, тупое травоядное, - придя в себя, Хибари застегнул штаны и поправил галстук. – Еще бы ты учился так хорошо. В том, что Савада и раньше был достаточно хорош для того, что бы хотеть его, Кёя признаваться не собирался.