Fade into you (Растворяюсь в тебе)

Небо вспыхивает оттенками розового и оранжевого, когда солнце ныряет в порывистый прибой. Все огни в саду миссис Мин оживают в сумерках — светящиеся шары, установленные в клумбы, фонари из кованного металла, освещающие каменные дорожки, нити китайских фонариков, вплетённые в ползучий плющ на задней части дома и обвивающие ветки деревьев. Также много свечей — толстых восковых столбов, опасно нагромождённых на одном конце бара, и крошечных мерцающих коротких свечек, свободно плавающих по глади бассейна. Плюс все низкие свечи на батарейках, размещённые в серединках всех цветочных композиций, искусственные языки их пламени трогают нежные края листьев и лепестков, которые Чонгук с Тэхёном так усердно старались уложить. — Я сейчас работаю над техническим стартапом, о нас, возможно, часто будет слышно в ближайшие несколько кварталов. Чонгук просто кивает, давно перестав слушать. Он даже не может вспомнить имя этого парня. Александр? Антонио? Аттикус? Кто-то из элитной международной частной школы Сокджина и Юнги. Сокджин представил их друг другу, а потом так удачно улизнул. — Чем, говоришь, ты занимаешься? — внезапно спрашивает парень. На самом деле Чонгук не говорил, да и не хочет ввязываться в это. Он выясняет, что, когда он начинает объяснять, где он работает, кому-то подобному, они представляют одно из двух — либо он какой-то высококлассный директор в крупной продюсерской компании, либо нуждающийся в деньгах начинающий работяга, которого можно нанять задёшево на чёрную работу. Никакой середины. — Э, у меня в работе несколько вещей, — говорит Чонгук, всячески пытаясь придумать что-нибудь достаточно пространное, чтобы не привлекать ещё больше вопросов, но достаточно толковое, чтобы не было очевидно, что он врёт. — Пару вещей я как раз заканчиваю. Много… инвестиций в планах. Прирост… капитала. Парень хмурится, глядя на него, так что Чонгук пытается ещё сильнее. Можно подумать, к этому моменту он мог бы осознать, что усиленные попытки всегда будут ошибкой. — У меня стартап, в котором задействован я сам! Только начинаю. Ну, знаешь, как это бывает. Лицо того парня озаряется. — О, да? Собственное дело? Или ты инвестор? — Э… Думаю, у меня разные обязанности. Я приложил руку ко всяческим… сферам. — Типа управления проектами? — Да! — говорит Чонгук, энергично кивая головой и задумываясь, во что он ввязывается. — Именно! — Круто, чувак! Так в каком стартапе ты задействован? Ему сейчас же нужно убираться отсюда. Почему он просто не мог сказать честно? Это в разы хуже, чем любой разговор о его настоящей работе! — Оу, э, это типа сверхсекретно. Пока не могу много рассказать. — Чонгук отчаянно ищет кого-нибудь, кого он знает. В этом случае он был бы рад Ынджи. — Они на самом деле во главе… интеграции… инновационных продуктов. Настоящая революция в секторе… технического рынка. Чонгук сейчас просто несёт откровенную херню, а парень бросает на него всё более недоумённые взгляды. Ему надо валить нахрен отсюда. Прямо сейчас. Он решает бежать. — Э, нужно идти, я вижу своего бизнес-партнёра. Приятно познакомиться! Он быстро поворачивается и огибает официанта, в руках которого поднос с канапе, потом припускает через террасу так быстро, насколько его могут нести ноги. Почему он творит такое дерьмо? Ему надо держаться как можно дальше от этого парня. К счастью, ему не требуется много времени, чтобы найти Намджуна и Хосока. Они сидят за маленьким столиком с краю террасы, потягивая напитки и тихо разговаривая друг с другом. — Кажется, я только что опозорился перед одним из школьных друзей Юнги, — говорит Чонгук, тяжело падая на стул рядом с Намджуном и оглядываясь, чтобы убедиться, что тот парень не пошёл за ним. — Что ты натворил в этот раз? — опасливо спрашивает Намджун. Чонгук пожимает плечами, однако лицо его горит. — Притворился корешем из Силиконовой долины. Хосок взрывается хохотом. — Могу поспорить, это получилось классно! — Ты проспорил, мой друг! Почему-то Чонгук всегда находит звук хосокова смеха утешающим. Он по-прежнему ощущает себя глупо, но по крайней мере немного более расслабленно. — Могу я спросить, почему ты притворился корешем из Силиконовой долины? — Честно говоря, это была одна из тех ситуаций, когда в тот момент это кажется вроде хорошей идеей, а потом, позже, ты задумываешься, а у тебя вообще есть право иметь какие-то идеи? — Ты вообще знаешь что-нибудь про Силиконовую долину? — спрашивает Хосок. — Для меня стало предельно очевидно, что я совершенно не имею ни малейшего представления, что происходит в Силиконовой долине. Похоже, я сказал ему, что я работаю над сверхсекретным стартапом, который во главе интеграции инновационных продуктов. Хосок снова начинает смеяться, а Намджун только качает головой. — Почти уверен, что эти слова ничего не значат. — Неа. Совершено точно ничего. — Если честно, эти хлыщи обожают нести чушь, которая ничего не значит, — соглашается Хосок. — Я недавно разговаривал с одним таким, и мой главный вывод был в том, что он хочет монетизировать, перекроить и геймифицировать всё. И он говорил всё дальше и дальше об идеологическом разнообразии, и у меня — человека со степенью магистра в сравнительной литературе, который зарабатывает, редактируя книги других людей, — ушло целых десять минут, чтобы понять, что он собирает в кучу несвязные слова, только бы прикрыть типичный расизм и мизогинию. — Звучит захватывающе, — выдаёт Намджун чрезвычайно бесстрастным голосом. Чонгук сползает по стулу. — В любом случае мне придётся избегать его до конца вечера. — Можешь спрятаться здесь, у нас, — говорит Намджун. — Мне достался один из бизнес-партнёров миссис Мин, который рассказывал про абсолютно чудовищное состояние полей для гольфа в этом году. — Мало дождей для поддержания идеально зелёного оттенка? — Слишком много дождей. Все фейрвеи были затоплены. — Возмутительно, — говорит Чонгук, хватая две креветки с тарелки Хосока и заталкивая себе в рот. — Абсолютная дерзость со стороны матушки-природы. — Я всегда забываю, какое же это дерьмо, — говорит Хосок, изучая толпу людей, слоняющихся в своих коктейльных нарядах. — Вроде мы проводим какое-то время, не встречаясь с семьями Юнги или Сокджина, и я начинаю думать, что Юнги слишком много жалуется на них, но проходит всего пять минут бессмысленных разговоров, и мне кажется, что я готов сойти с ума. — Угу, — отвечает Чонгук. — Как будто они живут совершенно на другой планете. Они совсем потеряли чувство реальности. Намджун качает головой. — Не думаю, что у них оно когда-то было. — Почему с этим так хорошо справляется Джин? — спрашивает Чонгук. У Сокджина абсолютно другое отношение ко всей ситуации, не как у Юнги. В нём меньше «о-горе-мне» и больше едких комментариев. Он легко вписывается в их круг и как-то с умом высмеивает их прямо им в лицо, так что никто вообще не замечает. — Алкоголь, — говорит Намджун. — И срать он хотел на всё это, — добавляет Хосок. — У них и правда хороший алкоголь, — отвечает Чонгук, потягивая свой коктейль. Он не знает, что в нём, но ощущается именно так, как богатые люди в шикарных нарядах наслаждаются закатом в Хэмптонс. Как будто это настоящая версия того, чем бы тот напиток на вечеринке с бассейном ни пытался себя возомнить. — Ваши цветочные композиции чудесны, — говорит Хосок, меняя тему. Чонгук закатывает глаза и в то же время съёживается. — Спасибо. Их правда было весело делать. — Тэ казался менее восторженным по поводу всей ситуации. Они не разговаривали после их маленького… инцидента. Когда Чонгук сболтнул лишнего. Он не знает, как это исправить. Говорить об этом — значит говорить и о других вещах, а он не уверен, что они оба готовы к этому. — Получилось не очень. То есть вроде нормально. Ненадолго. Миссис Мин была ужасна, так что это получилось не очень. Но у нас с Тэхёном всё было нормально. — Но? — спрашивает Намджун. — Потом я сказал кое-что глупое и всё испортил. С того момента он со мной не разговаривал. Чонгук жалко сникает на стуле, и Намджун протягивает руку, сжимая его бедро. — Дай ему время, Чонгук. Прошло девять лет, помнишь? Это не решить за один день. — Кроме того, — добавляет Хосок, — вы оба застряли здесь на неделю, до свадьбы. Не то чтобы он куда-то денется. И вы оба шаферы. Он не может избегать тебя вечно. Чонгук не уверен, что это правда. Если кто и является экспертом по избеганию Чонгука, так это Тэхён. Плюс ко всему, делать что-то для подготовки к свадьбе — не совсем решать проблемы. Тэхён может заниматься всем этим и всё равно продолжать избегать его потом. — Вот вы где! Чонгук поднимает взгляд, замечая Чимина с идущими следом Юнги и Сокджином. Тэхён тоже там, тянется позади этой банды и смотрит куда угодно, только не на Чонгука. Секунду спустя звонит его телефон, и он хмурится в экран, прежде чем поворачивается и начинает активно печатать обоими большими пальцами. — Мы искали вас! — говорит Чимин. — Должен был догадаться, что мы обнаружим, как вы прячетесь в углу, — вставляет Сокджин. — Чонгук выставил себя дураком, притворяясь, что у него технический стартап, — говорит Хосок. — Мы прячем его. Юнги смеётся. — Даже не уверен, хочу ли я об этом знать? — Это представляет из себя нечто под названием интеграция инновационных продуктов, — добавляет Намджун. Сокджин протягивает руку, похлопывая Чонгука по голове. — Чонгук, сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не расхаживал без сопровождения? — Отвали! — говорит Чонгук, шлепком отбрасывая его руку. — Ты бросил меня с Аттикусом! — Кто, нахрен, такой Аттикус? — спрашивает Юнги. — Он имеет в виду Алистер, — говорит Сокджин. — Блядь! Алистер! Я знал, что начинается на «А»! Юнги качает головой. — Если это был Алистер, то ты в порядке. Один раз он спросил меня, на каком континенте находится Африка. Я гарантирую, сейчас он далеко, разговаривает об интеграции инновационных продуктов с кем-нибудь ещё, думая, что он кажется умным. От этого Чонгук действительно чувствует себя немного лучше. — Пойдёмте, — говорит Чимин. — Никому нет дела до Чонгука, который выставил себя дураком перед Алистером. Пришло время для большого сюрприза. — Какого сюрприза? — спрашивает Чонгук, игнорируя больную тему. Чимин не упоминал ни про какой сюрприз. — Просто пойдём! Чимин ведёт их банду через толпу, так что Чонгук, Намджун и Хосок поднимаются из-за стола и присоединяются к этому маленькому паровозику. Чонгук, подсуетившись, пропускает вперёд Хосока, чтобы не идти слишком близко к Тэхёну, который только что убрал свой телефон и присоединился к компании. Они петляют сквозь тела, пока не выходят на траву. Чонгук понятия не имеет, куда они идут, но продолжает следовать. Они двигаются дальше, мимо бассейна и недавно установленного тента, прямо в середину открытого участка газона. Чимин наконец останавливается, и все они в замешательстве стоят вокруг, пока Юнги расстилает большое покрывало. — Садитесь! — говорит Чимин, подпрыгивая от восторга. Все с подозрением смотрят в ответ. В конце концов Хосок прокашливается. — Нам позволено спросить, зачем? — О, боже мой, просто делайте! — Чимин всплескивает руками. — Да что за хрень! Я сейчас вас прикончу! Я просто прошу вас сесть на грёбаное покрывало! Этого оказывается достаточно, чтобы все наконец-то послушались. Им всем удаётся уместиться на покрывале, более-менее. В итоге Чимин вытягивается между ног Юнги в центре, Юнги наполовину прислоняется к Сокджину справа от него, а Сокджин опирается на Тэхёна позади себя. Намджун сидит, скрестив ноги возле Тэхёна, а Чонгук плюхается слева от Намджуна. Хосок лежит на спине рядом с Юнги и Чимином, вытянув ноги в траву, головой улёгшись на колено Чонгука. Получается вполне хорошо. — Что происходит? — спрашивает Чонгук. Чимин немедленно шикает на него. — Просто подожди! Как только Чимин заканчивает говорить, Чонгук слышит короткий свист, сопровождающийся хлопком, а потом небо начинает взрываться разными цветами. Он прищуривается в темноте и смотрит в самый конец газона. Проходит минута, но в итоге он может различить два силуэта внизу, на берегу, которые устанавливают и запускают фейерверки. Чонгук не может сдержать улыбку, которая расползается на его лице. Он слышит, как Чимин и Сокджин выкрикивают утрированные охи и ахи, ликуя и смеясь каждый раз, когда небо освещается новым цветом. Вскоре пространство вокруг них заполоняют другие гости вечеринки, которые перемещаются на газон для лучшего обзора. Чонгук даже не помнит, когда он в последний раз действительно останавливался, чтобы посмотреть на фейерверки. Если честно, он вообще считает их немного раздражающими. В особенных конкретных случаях он, возможно, смог бы проявить некоторый интерес, в лучшем случае. Но, дело ли в воодушевлении Чимина, или в настроении толпы — или даже в том, что они все семеро сразу вернулись сюда — он с удивлением обнаруживает капельку того волшебства от фейерверков из детства, которое проникает через крошечную трещину в доспехах его взрослой жизни. Это так глупо, думает Чонгук, когда оглядывается вокруг, как что-то такое незначительное может заставить всех остановиться на мгновение и почувствовать немного радости. В этом весь Чимин. Какое-то время он наблюдает за мерцающим небом; гигантские, стремительно вырастающие вспышки голубого и зелёного уступают место более мелким блестящим белым звёздам, свистящие струи красного взрываются и потом рассыпаются нитями сверкающих искорок, которые струятся над их головами в темноте. Когда его шея начинает болеть от выгибания, он слегка отклоняется назад и опирается локтями на траву сзади. Как только он распределяет свой вес и убеждается, что всё нормально с равновесием, его взгляд цепляется за мимолётное движение. Он поворачивает голову и смотрит, вдоль намджуновых плеч, больших и широких, пока его взгляд не останавливается на лице Тэхёна. Он смотрит на Чонгука, глаза его сияют отражёнными огнями, улыбка такая широкая, что занимает половину его лица. Это выражение чистого удовольствия. Чонгук не может сделать ничего другого, кроме как лыбиться в ответ. Как будто он — тэхёново противоположное я, выглядывающее с обратной стороны зеркала. Он подчиняется ночи и волшебству; какой-то неизвестной космической силе, которая, кажется, тянет за свободную нить, стягивая и выворачивая невидимые путы их совместного прошлого — растянутые, но не совсем разрушенные. Несколько мгновений спустя они оба запрокидывают головы к небу, когда оно взрывается финальным ослепительным представлением света — неистовым цветением в темноте, что рассыпается и опадает, последние несколько раскалённых огоньков растворяются в тонких серых лентах дыма. Может, Хоби прав, в конце концов. У них по-прежнему есть много времени.