Страсть

Белобрысого попаданца добывали из плена обстоятельств, как полезное ископаемое в древности — подручными средствами. Взбодрились, когда на вопли истерички заглянул в гости зевающий во весь рот Док. Понаблюдав пару минут за их мышиной возней с безуспешными попытками открыть дверь в ванную комнату, он снисходительно фыркнул, обозвал всех безрукими сопляками и ушёл. Вернулся парой минут спустя с профессиональным набором отмычек и предложил помощь. Катце вытаращил глаза. — Я очень разносторонний человек, юноша, — заметив его удивление, усмехнулся Игнассио. — Чего и вам желаю. Дальнейшую операцию по спасению проводили общими силами. Норриса вынули из импровизированной ловушки с бледно-зелёным лицом и трясущимися от пережитого стресса руками. Как выяснилось по ходу спасательной миссии — самый младший из Бизонов не переносил тесных закрытых помещений. Не зря его дружки всполошились и развели бурную деятельность без единой капли насмешки. На лицо была детская психотравма родом из Попечительного Центра. Уже отпаивая Норриса горячим чаем, Бизоны раскололись окончательно: время от времени мальчишки из общей спальни повадились запирать мелкого, не умевшего за себя постоять Норриса в чулане уборщиков и тому приходилось там ночевать. Дверь начинающие звереныши открывали перед приходом дежурной смены. Наказание виновников помогало ненадолго и всё повторялось. Издевательства над ним длились ровно до тех пор, пока в корпус шестилеток не перевели новенького — бойкого чернявого мальчишку с именем Рики Дарк. Дикий волчонок быстро навёл в корпусе шороху и связываться с бешеным неадекватом, любящим пускать в ход не только кулаки, но и зубы, отучились быстро. Доктор посмотрел на трясущиеся губы спасенного, пощупал его пульс, тяжело вздохнул и снова вышёл. Вернулся с аптечкой. Угостил пострадавшего принесённым успокоительным, похлопал ободряюще по плечу и, пожелав всем удачи (рагонов юморист!), свалил. Норрис, гаденыш, захомячил три разноцветные пилюли в одно рыло, не предложив поделиться законной добычей с товарищами по несчастью. А ведь знал, паразит, — перед предстоящим походом успокоительное не помешало бы и скисшей группе спасателей. Часы показывали без пяти шесть. Из общей квартиры вывалились спустя полтора часа после подъёма. Смысла спешить больше не было, уже опоздали, но не явиться совсем — смерти подобно. Закрыв дверь, они спус­ти­лись по лестнице, выш­ли из подъезда. Ту­ман­ная ули­ца встретила их холодом и се­рым по­лум­раком, в воз­ду­хе по­вис­ло ощу­щение дож­дя. Ветер уныло выл в уцелевших водосточных трубах и гонял по земле мелкий му­сор, бро­сая его в ли­цо. Ти­шина вок­руг стояла мер­твая, толь­ко звуки ша­гов, ис­ка­жён­ные и приг­лу­шен­ные расходящимся ту­маном, зву­чали над спящим городом. Полседьмого утра в Кересе жуткая рань. Взяв нахохлившегося Норриса в клещи, двинулись привычным курсом, не давая тому возможности трусливо сбежать. Никто их не подгонял, но шаг ускорили. Пус­тые зда­ния смотрели вслед чёр­ны­ми ок­на­ми - це­лые квар­та­лы опустевших до­мов. Шли в пол­ном мол­ча­нии. Ник­то тол­ком не выс­пался и разговаривать не хотелось. Спустя пятнадцать минут добрались до знакомого перекрестка, повернули за угол. Впереди и левее, в миле от них, виднелось тёмное зда­ние в го­тичес­ком стиле, к которому они и спешили. Высотка по меркам Кереса сох­ра­нилась от­лично. На фоне остальных домов она казалась чу­довищ­но боль­шой, поч­ти бес­ко­неч­ной. Ниж­ний этаж, выложенный альритовым камнем, почти чёрный, вер­хние, с тем же покрытием, — свет­ло-серые. Пара ка­мен­ных грифонов на широкий лестнице, ведущей ко входу в бывший развлекательный центр и гостиницу в одном лице, припадали на передние лапы, раскрыв двухметровые крылья, и смот­ре­ли на всех с не­пере­дава­емым през­ре­нием. — Вам не кажется, что они хотят нас сожрать? — подтвердил догадки Катце Норрис, когда они проходили мимо уцелевших непонятно каким образом серых статуй крылатых львов. — Заткнулись все, иначе я сам вас сожру, — огрызнулся Люк и пнул попавшую под ногу жестяную банку из-под пива — ярко-фиолетовую, как стандартный костюм фурнитура. Та полетела вперед, разбивая общую тишину, ударилась о ближайшую ступеньку, отскочила назад и покатилась обратно по­д ноги Бизонам. Гай, не прекращая движения, наступил на неё ногой, с силой вдавил в камень. Дребезжащий звук смолк. — Да по­шёл ты! — Чё ты ска­зал? — А я что? Я ни­чего. У меня стресс! Катце отключился от действительности, залипнув взглядом на смятой жестянке. Втя­нул ноз­дря­ми хо­лод­ный воз­дух, поморщился от пришедшей в голову ассоциации. Точно также, мимоходом, от него отмахнулся блонди — вывез на окраину Мидаса и вышвырнул, не дав ни сменной одежды, ни возможности извиниться. Наступил, раздавил и не заметил. Катце не жаловался, ему ещё повезло — мало того, что попал в Керес совершеннолетним, так ещё и с приличным багажом знаний в голове, которые планировал использовать в будущем. Чего нельзя было сказать о тысячах детей из Попечительного Центра, выброшенных на произвол судьбы совсем юными — в несчастные тринадцать. С пустыми руками, без знаний о выживании в условиях Кереса и без средств к существованию. Неудивительно, что всё, что им оставалось в попытках выжить — глядя на старожилов, сбиваться в стаи. — Не отставай, — толкнул его в бок Дарк и, не обращая внимания на словесную перепалку, вспыхнувшую между Люком и Норрисом, продолжил невозмутимо подниматься по ступенькам ко входу. Катце покосился в сторону круглосуточного бара «У Тода», где можно было купить горячий кофе. Поежился, вспомнив вчерашние изуверства над своим телом, и решил тоже не сотрясать воздух. Толку-то? И без слов ясно — все на нервах, все переживают во что выльется опоздание. Он обреченно вздохнул и ускорился. Потом. После экзекуции он обязательно зайдет в бар и купит горяченького кофе. Спорщики примолкли и, как утята за мамкой, потянулись следом. Внутрь вошли че­рез вы­сокие ароч­ные двери. Их встретил огромный пустынный холл и слой пы­ли на всех видимых поверхностях. Пят­на от­ва­лив­шей­ся шту­катур­ки рас­пол­зались по сте­нам, слов­но экзотические па­рази­ты разных форм и размеров. Во многих местах покрытие стен вздулось от времени и непогоды, пошло воздушными пузырями. Огромный нерабочий светильник свисал на длинной цепи с потолка и медленно покачивался от сквозняка. Неработающие кабины лифтов остались по правую сторону. Лестница — широкая, из серого мрамора, с почерневшими от времени бронзовыми перилами, вела из холла наверх. Не останавливаясь, они под­ня­лась на третий этаж. Здесь стены выглядели лучше, часть леп­ни­ны на потолке и све­тиль­ни­ки на стенах уцелели. Некоторые лампы даже работали, светились теплым светом. Катце вздох­нул. Рос­кошное всё-таки было здание. Они свернули направо, в широкий коридор, и некоторое время шли молча. В пустом по­меще­нии гул­ко от­да­вались их торопливые ша­ги. Иногда встречались целые или треснувшие зер­ка­ла в рамах, тоже почерневшие, словно покрытые изморозью тёмной плесени. Они ма­ло что от­ра­жали, тени, не более. На по­роге перед огромными створчатыми дверьми Бизоны нерешительно за­мерли. Створки как-будто нарочно оставили приоткрытыми. Щель между ними слабо све­тилась. «О-о-очень похоже на вход в ловушку!», — подумал Катце и притормозил вслед за остальными. Дарк нетерпеливо оглянулся, посмотрел в глаза и мотнул головой: да­вай, да­вай, шевели ногами. Быс­трее! И пос­то­ронил­ся, пропуская его вперед. Мол, не хрен было хлопать дверями уборной со всего маху! Виноват? Вперёд, грудью на амбразуру! И Катце по­шёл. Вы­дох­нул, за­тем мед­ленно втянул воздух обратно и толкнул дверь от себя. Не­лов­ко пе­реки­нул но­гу че­рез по­рог. Неяркий свет уда­рил по гла­зам. В следующий мо­мент его ткнули кулаком в спину, практически впихивая в длинный коридор. Вре­мя снова понеслось впе­ред с бе­шеной ско­ростью. В предбаннике на стене висели часы. Время: семь ноль-пять. Катце присвистнул. Караул как время быстро летит! Электронные цифры смот­рели на при­шедших людей отстранено — их смут­ные си­лу­эты сколь­зну­ли в от­ра­жении пластика и настороженно за­мер­ли. Катце ог­ля­дел­ся по сторонам, прислушался. Тихо. Сглотнул. Ни­кого. Три последующих метра - слишком небольшое расстояние, чтобы набраться смелости, но он, как самый настоящий камикадзе, преодолел их ни разу не остановившись. В следующей комнате тоже чисто. Шкафчики закрыты. Ничего не разбросано. Всё как всегда. Остальные Бизоны тенями скользнули к своим местам, сняли верхнюю одежду, обувь и носки, убрали в шкафчики. Норрис споткнулся на выходе из раздевалки, едва не снеся одну из скамеек. — Эй, — тихо поз­вал его Катце. Норрис поднял голову. — По­тише ты! А ес­ли кто припрется из охраны? — Поздороваемся, — нервно хохотнул Дарк. — Ха-ха! — таким же шепотом огрызнулся Катце. Чаще всего шутки мелочи его раздражали, особенно по утрам. — Смешно, мля! — Умирать надо воспитанным человеком, а не хамом, вроде нашего Сида, — не остался в долгу Дарк. — Чего? — зашипел подобравшийся как гремучая змея Сид. — Это почему сразу я хам, а не твой Гай? — Фильтруй базар, мудила! — возмутился Гай в свою очередь. — Сейчас в глотку вцеплюсь. — Цыть все! — рявкнул шепотом Катце. — Перед смертью всё равно не надышишься. Пошли сдаваться. *** — Ох ты, — Катце за­мер, слов­но со­ляной столб, и недоверчив моргнул. Ошалело повёл головой, закрыл глаза, затем открыл, посмотрел на закрытую дверь, ведущую в зал, ещё раз. Ничего не изменилось. Написанное от руки объявление, пришпиленное к тёмному пластику двери знакомым боевым клинком одного амбала, исчезать отказывалось. «Требуются бесплатные уборщики. Шесть человек. Работа в помещении. Оклад: подзатыльник в день + соцпакет из ста отжиманий и премия за проёбы. P.S. Ждём — не дождёмся». Внизу пластлиста дата — сегодняшнее число. Время — шесть тридцать. И размашистая подпись. Богомол. От этих слов глаза Катце стали медленно превращаться в два офигевших круга. В же­луд­ке об­ра­зова­лась про­тив­ная, со­сущая пус­то­та. "Этого мне хва­тит, - подумал он, - наверное, до кон­ца жиз­ни, точ­но". — Ох­ре­неть, — ска­зал он вслух. Под объ­яв­ле­ни­ем была дорисована стрелка в сторону расписания занятий, висевшего здесь же, рядом, а под ней, схематично прорисованный человек в военных берцах вручал шести детям с огромными ушами одну швабру на всех. У одного из них на щеки даже красовался шрам. Все они радостно улыбались. Уши заштриховали красным цветом. Катце почувствовал холодок, медленно спускающийся по спине между лопаток. От намека веяло страшным. На мгновение ему захотелось сделать ноги, но вместо этого он повторно перечитал объ­яв­ле­ние вслух. Шепотом. Остальные попытались заглянуть в писульку через его плечо. — Блядь! Это он так пошу­тил, что ли?! — Что?! — Во народ, ваще офигеть! — А можно домой? — Никаких домой. Нас тут ждут-не дождутся, а ты, Норри, домой хочешь, — в отличие от остальных, Рики развеселился. — Зря я переживал, что нам под зад пинком дадут и бабки не вернут. Живём братцы. По хо­ду нас решили рассмешить до смер­ти. Это было бы смешно, если бы не было сказано всё тем же, едва слышимым шепотом. Катце по-умному промолчал, но скривился как от зубной боли. Соревноваться с Чёрным в остротах — всё равно, что плевать против ветра. Или ссать против урагана. Не отплюешься потом. — Может, простят для первого раза? — нерешительно спро­сил Катце минутой спустя, когда все налюбовались "произведением искусства" и отклеились наконец-то от его спины. — Как ду­ма­ете? Рики философски пожал плечами. Гай почесал затылок, впервые проявляя что-то вроде нерешительности. Сид поднял брови. Люк набычился. Норрис высказался за всех: — Ну, как тебе сказать, брат-монгрел… У меня от твоей наивности иногда мурашки по коже! Нам пиз… — А ну зашли внутрь, оглоеды! — рявкнуло изнутри. — Нанимать на работу буду. Прозвучало зловеще. — А теперь что? — одними губами спросил Гай. — А теперь нас съедят, — хладнокровно сказал Катце и, недолго думая, толкнул дверь. — Толь­ко пос­ле вас, — добавил он и веж­ли­во посторонился, изображая галантного кабальеро, как однажды назвал его доктор. Гай передёрнул плечами. — Иди на фиг, Катце. Я серьёзно. А ты со своими шутками… Пару секунд Катце смотрел на его серьёзное лицо, а затем произнёс, разделяя и растягивая каждое слово: — Да какие к Рагону шутки? *** — Ооо!!! — жизнерадостно оскалился Богомол, потирая руки в предвкушении. — А вот и наши Бизончики. А мы их уже и не ждали. Думали, сдулись наши Бизончики. Слились с концами. Гай с Рики пе­рег­ля­нулись. Катце не­воз­му­тимо мол­чал, толь­ко прищуренные гла­за смот­ре­ли вни­матель­но, в ожидании подвоха. Это же Богомол! У того ехидства хоть бочками закатывай и продавай на сторону! Озолотиться можно. — Решили принять наше предложение и немного поработать? Или вы в гости? Или размяться захотелось? Катце вне­зап­но ус­по­ко­ил­ся — так же, как толь­ко что переволновался. Ска­зал мяг­ко: — Простите, тренер. У нас возникла непредвиденная ситуация. Итальянец смерил их суровым взглядом с головы до ног, сложил руки на груди. Катце тряхнуло — жопа чувствовала, что будут приключения. — Подошли. Видевший лучшие времена крас­но-синий борцовский ков­ёр мягко пру­жинил под босыми но­гами. Сквозь панорамные окна в зал проникал неяркий свет начинающегося дня. Полупрозрачный сумрак дополнительно разгоняли круглые светодиодные лампы под потолком, тянущиеся в два ряда через весь зал, но горевшие через одну. Старый ринг в правом углу пустовал. Обычные тягловые тренажеры без капли электронной начинки похвастаться клиентами тоже не могли. Бойцы Богомола, все пять человек, нашлись на противоположной от окон стене, висящими вниз головой на сложной конструкции из канатов, противовесов и страховочных сеток. Все с огромным любопытством пялились на опоздавших полукровок. — Чего рты раскрыли как голодное воронье? Ждёте, когда мамка червячка принесёт? — рявкнул Богомол в их сторону, уперев руки в бока. — А я за вас пресс качать буду? Бойцы заухмылялись, но молча заложили руки за голову и продолжили выполнять упражнение. Катце с мальчишками к этому времени дошли до Богомола, выстроились по росту и вытянулись в струнку. — И где вас носило? — повернулся он к ним лицом. Катце невольно отступил на шаг, будто обжегшись об его жёсткий взгляд. — Простите, тренер. У нас действительно уважительная причина. — А точнее? Сид посмотрел на Норриса. Норрис — на Гая, Гай на Катце, Катце задумчиво изучал потолок. Дарк упрямо мотнул головой в сторону бойцов — мол, не при свидетелях. — Ты мне здесь своей ха­риз­мой по­лег­че разма­хивай, — грозно свёл брови Богомол. — Не ро­вен час, пришибёшь. А у меня муж на иждивении и группа таких же охламонов как вы. И всем им мамочка нужна. — И папочка тоже, — ляпнул кто-то из бойцов. Двухметрвые, все как один, «охламоны», не прекращая упражнения, громко заржали. — Всем умникам пятьдесят плюс. Выполняем! Ответом стал дружный стон. — Не знаю, что там у вас произошло, но сей­час мы с вами бу­дем иг­рать в ин­те­рес­ные поз­на­ватель­ные иг­ры. Начнем с разминки. Сегодня у нас в программе все таже растяжка, отжимания от пола, пресс, шпагат и упражнения на гибкость. После — броски на скорость, подсечки, задняя и передняя подножки, бедро вперёд, бросок с захватом двух рук, бросок с захватом ворота и бросок с захватом пояса. В конце занятия — спаринги. На этом с тренировочной частью всё. Вечером вторая тренировка и мытьё полов. А теперь, когда с формальностями покончено… двадцать дополнительных кругов по залу марШ! Остальные заткнулись, пока премию и вам не выписал! Катце застонал. Мышцы и сухожилия между ног завыли в один голос. Кто же знал, что шпагат и растяжка такая зверская штука? — Чтоб те­бя муж обскандалил сегодня дома, — тихо прошипел он себе под нос и осёкся. Для своей комплекции Богомол двигался удивительно быстро и плавно. Катце глазом моргнуть не успел, как тот оказался рядом. Что-то неп­ри­ят­ное мель­кну­ло в его ли­це. Гнев, раздражение, зло­е ехидство… — Я обязательно передам ему твои пожелания, лапушка. Что-что, а скандалить он у меня любит. Катце с ужасом смот­рел на тренера, чувствуя, как волоски на теле встали дыбом. — Я что, сказал это в слух? — икнул он. Бойцы на канатах подавились смехом, не прекращая качать пресс. Норрис, смотря на Катце, провел се­бе реб­ром ла­дони по гор­лу. — Ну ты и придурок! — зашипел на ухо Люк.– Думать надо, прежде чем говорить. Катце уг­рю­мо мол­чал. Он сам по­нимал, что пе­ребор­щил. Но приз­нать… Внут­ри что-то бо­лез­ненно заны­ло. Полудохлая от усталости любовь к приключениям, на­вер­ное. — Я уволен? — заикнулся он, покосившись на дверь. Богомол хмыкнул, двинулся вок­руг него по кругу, остановился перед самым носом и показал средний палец. — А полы в зале я буду мыть, да? — Да ладно вам, — Катце глянул исподлобья. Теперь ему действительно стало неловко.– Не издевайтесь. Я же нечаянно. — Да какие к Рагону шутки? — хмыкнул Богомол и выдал первую зарплату за день. — Что стоим, кого ждём, беременные самки опоссума? Бегом марШ! Катце рванул с места первым. Ад­ре­налин хлес­тал в кровь. За спиной пристроился чёртов Дарк, потративший все его деньги на оплату банде курсов по боевым искусствам сроком в два года. На сколько хватило. Идиот! Но кошмар Катце, в отличии от втянувшихся за месяц Бизонов, только начинался, особенно учитывая, что к физическим упражнениям он никогда не имел никакого отношения. «Ну, Рики, ну пси­х, – думал он с раздражением. – На фиг я во­об­ще с ними свя­зал­ся? Кре­тины. Пошёл бы к кому из глав кланов, сказал бы, что я хакер с опытом работы, катался бы как сыр в масле. И ведь не бросишь их теперь. Пропадут без меня... Бля… Это я идиот! За что?» Вокруг был Керес. Холодный, осенний, неприветливый Керес...