Моника
Я никогда не задумывалась о том, что когда-нибудь меня принудят сидеть в отделение полиции, читать в заголовках газет и новостных порталов о внезапной смерти собственных родственников, с которыми ещё за несколько дней до этого мне выпала возможность почаёвничать, и рассказывать о том, когда последний раз мы виделись. Тема смерти поднималась везде: в выпусках новостей, в таблоидах, в тех ужасных журналах, заголовки которых до этого внушали львиную долю недоверия, на форумах в интернете!.. Никто из обитателей, по крайней мере нашего города, не остался не проинформированным. Знали все. Говорили все. Наговаривали на кого-то или друг на друга. Конечно! Ведь когда при загадочном стечение обстоятельств на трассе обнаруживают машину — а точнее то, что от неё сталось — и обугленные тела семьи одного из самых влиятельных людей Франкфурта — никто не откажется от соблазнительной перспективы попереговариться или построить сотни и тысячи теорий и гипотез. Но я не из тех, кто занимается подобным. В той, как предполагалось, автокатастрофе погибли все. Бизнесмен Кларк Йост, моя троюродная сестра по маминой линии — Анна, их пятилетний сын Конрад и собачка Агна. По крайней мере так утверждали. И мы в это охотно верили, ведь не было ни единой причины воспротивиться и явно утверждать обратное. На похоронах собралась добрая часть города, дабы почтить память семьи Йост. Их запомнили добродетелями. И я этому никак не способствовала. Они сами по себе были людьми предельно честными и до крайности щедрыми. Помнится, как активно они принимали участие в жизни города, отстаивали позицию народа, да и вообще, в кругах людей их звали людьми из народа. Приземлёнными особами. И если мне было до ломоты в суставах и растоптанного сердца тяжко переживать их смерть — моей дочери было, кажется, не менее сложно. Луна постоянно находила место на кровати рядом со мной, мостилась под боком и расспрашивала о том, когда они с Конрадом снова смогут поиграть вместе. И мне пришлось сказать ей, что семья Йост переехала. Язык не повернулся растрепать ей о смерти моей сестры и её четвероюродного брата.— Конрад, спорим, что ты не сможешь меня догнать?! Мальчишка насупился и, распахнув большие глаза, побежал за Луной, раскидывая руки в стороны: — Это я не смогу тебя догнать? Это ты, Луна, не сможешь от меня убежать!
Я частенько сидела с Конрадом во время отсутствия родителей. И брала с собой дочь. Так подружились две ходячие кудрявые катастрофы. И всегда играли вместе, выкручивались из всяких заварушек и сплетничали в домике на дереве. Время шло, Луна взрослела, а я родила Эмилию. И вся жизнь шла своим чередом, пока в ночь на тринадцатое февраля старшая из дочерей не подверглась жестоким пыткам от фанатиков языческих практик, коими оказались люди со стороны на них никак не походящие. Тогда я снова вернулась в участок, но уже с Луной, описывающей все невообразимые зверства. Да они чуть не задушили её заживо! И я возблагодарила небеса — к которым только недавно обращалась с гневным упрёком — за то, что моя дочь осталась жива. Ведь я могла бы потерять ещё и её… Но думать об этом категорически не хотелось. Когда Луна рассказала мне о Маттео, смущённо называя его своим молодым человеком, — я была на десятом небе от счастья! Тем более, зная о проблемах с доверием и того пережитого ужаса, от последствий которого не удалось избавиться даже после терапии и работы со специалистами. Когда я видела её горящие счастьем глаза — не могла сдержать улыбку. А когда Луна сообщила о том, что пригласила Маттео на сочельник — я велела ей поинтересоваться о любимых блюдах Маттео, чтобы ему точно понравилось на ужине, и он не чувствовал себя как-то дискомфортно. Понимала же, что многие парни понапрасну волнуются перед знакомством с родителями своей второй половинки. И сейчас, когда я увидела Маттео Бальсано — не могла сдержать собственных эмоций. Не заметила, как выронила бокал, а руки в непонятном жесте коснулась щеки Маттео. — Ты так похож на своего отца!.. Буквально каждая чёрточка его лица напоминала мне Кларка в юные годы. Те же кудри на голове, янтарные глаза невероятной красоты, длинные ресницы, волевой подбородок и изгиб носа. Всё! На секунду показалось, что машина времени существует. Меня будто перенесло на двадцать семь лет назад. Именно в тот момент, когда Анна представила Кларка мне и всему семейству. Мы с Анной, наверное, были слишком близки для троюродных сестёр. Не оставалось абсолютно никаких сомнений в том, что перед глазами стоит один из членов семейства Йост, погибший двадцать третьего сентября две тысячи третьего года. — Ты же… Ты же погиб в автокатастрофе семнадцать лет назад!.. — Мама?.. Что ты… Ты его знаешь? — Милая, — я взялась за её плечи в успокоительном жесте: заведомо знала, какой может оказаться реакция. — Ты разве не помнишь семейство Йост? Твою тётю Анну, Кларка, Конрада. Вы с Конрадом всегда вместе играли вместе. Ты не помнишь?.. Глаза Маттео обожгли мгновенные слёзы, и он даже перестал дышать. Луна закрыла глаза и покачала головой. — Мой четвероюродный брат ведь погиб! Ведь так, мама? — Дорогая… — Это ведь неправда! Ведь неправда? Маттео протиснулся к дверному проёму, утирая слёзы рукавом свитера: — С Вашего позволения, миссис Валенте.