Гарри Поттер и Клятва Основателей

      — Как вы могли?!       — Гермиона, мы…       — Заткнись, Гарри! Мы же всё обговорили!       — Мы просто…       — Замолчи, Рон! А если бы она меня увидела?! А если бы сразу подняла шум?!       — Мы совсем забыли…       — Это очень плохо, Джинни, очень плохо!       В такой ярости Гарри не видел её ещё никогда. Гермиона стояла перед ними, дрожа всем телом. Растрёпанные волосы упали ей на лицо, но она даже не пыталась их поправить.       — Вы… Вы хоть понимаете?.. Хоть понимаете?.. — каждое слово давалось ей с трудом, она словно выплёвывала их, сразу же делая глубокий вдох. И тут её прорвало: — Да вы же ни черта не понимаете! Вы чуть не испортили всё!       — Грязнокровки! Мутанты! Предатели крови!       — Как вы могли?! О чём вы думали?!       — Порождения скверны! Вон из дома моих предков!       Гермиона кричала так громко, что заглушала даже вопли миссис Блэк. Её лицо перекосилось от гнева, пальцы сжались в кулаки. И тут она повернулась к ним спиной и бросилась к раздвинутым портьерам.       — Магловское отродье! Отойти от меня!       — Заткнись, дрянь!       — Что ты делаешь, не смей…       — ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ, Я КОМУ СКАЗАЛА?!       Громкий хлопок, яркая вспышка, пронзительный визг… и всё затихло.       — Гермиона… — прошептала Джинни, когда молчание стало невыносимым.       Она стояла возле задвинутых портьер, тяжело дыша. Волшебная палочка выпала из её ослабевших пальцев.       За спиной Гарри послышался лёгкий хлопок.       — Хозяин? — раздался шёпот Кикимера. Гарри повернулся. Эльф-домовик переводил испуганный взгляд с него на Гермиону. — Хозяин, Кикимер может вам чем-то помочь?       — Да, можешь, — прошептал Гарри, облизнув губы. — Будь добр, разожги огонь в гостиной. И завари нам чаю. Как можно больше.       — Будет сделано, хозяин.       Пять минут спустя Гарри, Рон и Джинни сидели в гостиной на большом диване, понурив головы и уставившись в ковёр. Гермиона стояла возле камина, как была, в верхней одежде, и тянула к пламени дрожащие руки.       — Я от вас такого не ожидала, — сказала она, наконец, после долгого молчания. Голос её звучал по-прежнему жёстко, но в нём уже не было той всепоглощающей ярости. — Я была уверена, что вы справитесь. Сколько раз мы с вами всё это обсуждали? И сколько раз вы мне повторяли, что всё поняли, всё знаете и всё сделаете как надо?       — Гермиона… — робко начал Рон, но та сверила его суровым взглядом, чем сразу же намертво оборвала все попытки оправдаться.       — Мало того, что вы там с ними весь вечер любезничали, ели и пили, пока я, как проклятая, носилась по этому кабинету, пытаясь найти хоть что-то, так вы ещё и напрочь обо мне забыли и уже готовились уходить.       — Гермиона, мы полностью согласны со всем, что ты сказала, — робко произнёс Гарри, и, не давая ей произнести ни слова, продолжил: — И мы прекрасно понимаем, что совершили ужасную глупость. Мы позволили себе расслабиться, забыть обо всём. Когда нам стало казаться, что всё уже позади, что мы смогли убедить Флинтов, страх прошёл, и мы обо всём забыли.       Гарри посмотрел на сидящих рядом с ним. Те согласно закивали, перевели взгляды на Гермиону. Джинни облизнула губы и добавила:       — Это была ошибка. Мы не должны были терять бдительность.       Гарри невольно вспомнил слова, когда-то сказанные их классу самозванцем, выдававшим себя за Аластора Грюма, и, хотя настоящий мракоборец сидел тогда запертый в ящике, сам он тоже никогда не отрекался от этих слов.       — А мы её потеряли, — сказал Рон, — и чуть за это очень серьёзно не поплатились.       Он замолчал и посмотрел на Гермиону. После его слов в комнате очень долго стояла полная тишина. Лишь иногда потрескивали поленья в камине да откуда-то снизу доносились едва различимые стуки и шорохи — очевидно, Кикимер сейчас был занят чем-то на кухне.       — Красиво говорить мы все можем, — произнесла Гермиона. И впервые в её голосе прорезалась горечь. И ужасная усталость, — но, если это вновь повторится, тут уже не помогут никакие слова. Надеюсь, вы это понимаете.       Сидящие на диване поспешили согласиться. Гермиона убрала руки от огня, скинула с себя куртку и бросила её в свободное кресло. Маленькая сумка, с которой она покинула несколько часов назад дом №12, одиноко лежала возле закрытой двери.       — Если бы я вовремя не сообразила, не накинула на себя мантию, ещё до того, как Стилла меня увидела, всё было бы кончено. А теперь нам остаётся только надеяться, что Флинты всё спишут на её галлюцинации.       Как непривычно Гарри было слышать сейчас от Гермионы такие пренебрежительные вещи по отношению к эльфу-домовику. Видимо, она действительно держится из последних сил.       Гермиона без сил опустилась в кресло и протянула ноги поближе к огню. Снова повисло долгое молчание. Они продолжали сидеть, не смея даже сдвинуться с места. В какой-то момент Рон поднялся, сходил в свою комнату и принёс тёплый плед, которым укрыл Гермиону. Она никак не отреагировала на это, но всё же сразу закуталась в него с головой. Чайник с остывшим чаем и несколько чашек стояли забытые на крошечном столике возле кресел. Старинные часы на каминной полке пробили два часа ночи.       — Этот человек, Флавий Флинт, — сказала, наконец, Гермиона, поднимая голову, которую до этого уронила на грудь, — каков он?       Гарри хотел было сказать, но Рон успел опередить его, выпалив:       — Он словно видит тебя насквозь.       Им с Джинни оставалось лишь переглянуться и кивнуть.       — Знали бы вы, что я нашла у него в кабинете… — начала было Гермиона, но тут они услышали, как хлопнула внизу входная дверь.       В следующее мгновение все четверо были на лестничной площадке с палочками на изготовку.       — Всё в порядке, это я, — донёсся снизу знакомый голос.       Друзья быстро спустились в холл. У двери стоял Оуэн. Выглядел он по-прежнему растерянно, но, видимо, уже успел немного успокоиться и взять себя в руки.       — Как ты выбрался из дома? — спросил Гарри.       — Вылез через окно, когда отец и Маркус уснули, — ответил слизеринец, подходя ближе, таким тоном, словно сбегать ночью из дома было для него самым обычным делом.       — Ты уверен, что тебя никто не заметил? — спросила Джинни.       — Абсолютно, — кивнул Оуэн. — Я выходил в коридор и специально стоял под дверями. Отец с Маркусом… скажем так, спят не совсем бесшумно.       Он ухмыльнулся, и Гарри почувствовал, как улыбается, впервые за последние пару часов.       — Нам удалось убедить их, что мы действительно твои друзья, а не кто-то ещё? — спросил Рон, с надеждой глядя на Оуэна. Тот в сомнении пожал плечами, но не успел ничего сказать.       — Знаете, предлагаю нам всем перейти на кухню, — раздался голос Гермионы. — Не знаю, как вы, а я ужасно хочу есть.       Гарри вновь почувствовал укол совести. Конечно, ведь они вчетвером провели несколько часов за праздничным столом, а у неё с обеда крошки во рту не было.       Десять минут спустя они сидели на кухне, и Гермиона за обе щёки уплетала приготовленный предусмотрительным Кикимером ужин. Гарри, Рон и Джинни, так и не сменившие ставшие им слишком большими парадные мантии, были сыты, поэтому ограничились лишь тем, что наполнили свои кубки сливочным пивом.       — Вот теперь можете рассказывать, — сказала Гермиона, не отрываясь от стейка, — я вас внимательно слушаю.       Они поведали ей обо всём, что видели и слышали при знакомстве с Флавием Флинтом и во время рождественского ужина. Гермиона действительно слушала очень внимательно, хоть и по-прежнему продолжала опустошать расставленные перед нею тарелки. Когда друзья закончили, она отставила от себя кубок с тыквенным соком и блаженно растянулась на стуле. Впрочем, удовлетворение исчезло с её лица почти сразу, уступив место задумчивости и тревоге.       — Я так и знала, что он не будет ничего рассказывать едва знакомым людям, — сказала она. — Но, судя по всему, вы произвели на него хорошее впечатление.       — Да, но, похоже, всё в последний момент испортилось, — мрачно произнёс Оуэн.       — Ты так думаешь? — спросил его Гарри. — Тебе кажется, он нас раскусил?       Слизеринец протяжно выдохнул, закрыл глаза.       — Я не могу точно ничего сказать. Если у отца и возникли какие-то подозрения, то он не поделился ими даже с Маркусом. Когда вы ушли, он почти сразу же ушёл к себе в кабинет, побыл там какое-то время, затем ушёл в спальню и больше оттуда не выходил.       — А Маркус?       — Сразу ушёл в свою комнату.       — И они с твоим отцом ни о чём не говорили? — спросила Джинни. Оуэн отрицательно покачал головой.       — Это хорошо, — задумчиво произнесла Гермиона. — Во всяком случае можно предположить, что они действительно поверили, что вашему эльфу-домовику это всё просто привиделось.       — Но, если он заходил в свой кабинет, — сказал Рон, — значит, решил там что-то проверить? Ты, кстати, нашла в нём что-нибудь?       Все посмотрели на Гермиону. Она вытянулась на стуле, окинула взглядом друзей.       — Ничего, что могло бы иметь отношения к происходящему.       Гарри ощутил, как гаснет внутри него огонёк. Он так рассчитывал, что ей удастся найти хоть какие-то улики…       — Однако кое-что интересное я всё-таки нашла, — продолжила Гермиона и все снова удивлённо посмотрели на неё. — Кто-нибудь, можете принести из гостиной мою сумку?       Вызвался Рон. Пока он ходил, все сидели за столом и молчали. Наконец Рон вернулся. Гермиона взяла протянутую ей сумку, чуть отодвинулась от стола и положила её на колени. Затем раздвинула тарелки, открыла замок и извлекла наполненный какой-то жидкостью пузырёк и кусок пергамента.       Все с удивлением смотрели на вещи, которые она разложила на столе. Жидкость в пузырьке была абсолютно прозрачной, а письмо написано таким кривым, неразборчивым почерком, что понять смысл написанного не представлялось возможным.       — Что это такое? — спросил Оуэн, пододвигаясь ближе.       — Антидот к сыворотке правды, — коротко ответила Гермиона, и вновь все взгляды устремились на неё.       — Но как ты это поняла? — спросил Рон, беря в руки пузырёк и внимательно его осматривая.       — По письму, — Гермиона кивнула на лежащий на столе пергамент.       — Как ты умудрилась там что-то понять? — с сомнением в голосе произнёс Гарри, беря в руки пергамент и снова пробегая глазами по тексту.       — Да очень просто, — с этими словами Гермиона коснулась концом волшебной палочки пергамента, и буквы в словах сразу же стали каллиграфическими. Гарри вслух прочитал письмо остальным:              Флавий,              Высылаю тебе очередную порцию. Готовить его всё сложнее, укромных мест почти не осталось. Вновь прошу – прими меры, как и обещал. И дай мне знать, когда это сделаешь, обычным способом. Иначе я больше не смогу присылать тебе антидот.              

С.Б.

             Гарри закончил чтение и посмотрел на друзей.       — Письмо было на французском, — объяснила Гермиона. — Текст самый простой, на вид — обычная переписка между двумя знакомыми. То, что вы видите, было скрыто защитными чарами.       — Это ведь не…       — Ну, разумеется. Я сделала копию, — отрезала Гермиона, и в голосе её снова скользнули недовольные нотки. — Видимо, отправитель писал впопыхах, поэтому такой корявый почерк.       — А с антидотом как? — спросил Оуэн. — Его же нельзя скопировать.       — Да, нельзя, — согласилась Гермиона, — но можно добавить к уже имеющемуся. Я перелила часть из флакона, в котором оно было, и заклинанием добавила недостающее.       Гарри вспомнил, как таким же образом добавлял вина в бутылку профессора Слизнорта, когда они сидели втроём в хижине Хагрида после похорон Арагога, кивнул и вновь пробежал глазами по тексту.       — Хорошо, что закон об элементарной трансфигурации это позволяет, — с улыбкой произнёс Оуэн, — хотя навряд ли старина Гэмп мог представить, что так произойдёт.       — Гермиона, это же просто чудесно, — произнесла Джинни, по-прежнему не отводя глаз от жидкости в пузырьке. — Мы теперь сможем передать это в Министерство, а они разработают зелье, чтобы снять действие антидота. И тогда отец с Кингсли без проблем смогут выведать всю нужную информацию у Флинтов.       — Да, это так, — сказала Гермиона. — Завтра я передам его мистеру Уизли. Однако до этого один из нас должен будет им воспользоваться.       — Кто же? — спросил Оуэн, подозрительно глядя на Гермиону. Она улыбнулась и невозмутимо ответила:       — Ты.       — Я? — ещё больше удивился слизеринец. — Но зачем мне его пить?       — Ты серьёзно не понимаешь? — теперь пришёл черёд Гермионы удивляться. — Так ведь твой отец может запросто попытаться тебя проверить! Если он что-то заподозрил, то не подал виду. Я уверена, что за оставшиеся дни до конца каникул он найдёт способ подсунуть тебе сыворотку. А с этим, — она подняла пузырёк и слегка потрясла им, — ты сможешь без проблем ему врать. Это поможет отвести от тебя подозрения, ведь твой отец не заметит, что часть антидота пропала и будет считать, что ты говоришь искренне.       — И тогда у него будет больше оснований мне доверять, — продолжил Оуэн, стукнув себя кулаком по ладони. — И как я сам об этом не подумал? Гермиона, ты просто гений.       Гермиона улыбнулась, открыла пузырёк, вылила половину его содержимого в кубок Оуэна. Тот взял его, пару секунд с сомнением смотрел на прозрачную жидкость, затем с шумом выдохнул и одним глотком осушил кубок до дна.       Минута прошла в молчании.       — Ну как, чувствуешь что-нибудь? — спросил Рон, с любопытством глядя на Оуэна. Слизеринец пожал плечами.       — Словно обычной воды выпил.       — Видимо, никакого эффекта и не предусмотрено, — сказала Гермиона, оглядывая пузырёк с остатками жидкости, — но хорошо уже то, что мы смогли обезопасить себя от возможных проблем.       Они ещё посидели на кухне, обсуждая прошедший вечер, вспоминая наиболее важные, на их взгляд, подробности и гадая, что именно задумал Флавий Флинт и кого мог бы привлечь к исполнению своих планов. Гермиона поведала им, как осматривала кабинет хозяина дома:       — Там на входе было небольшое заклятие, ну и сама дверь заперта на ключ. Это не проблема, я сняла защиту за пару секунд, а вот уже в самом кабинете было посерьёзней. Сначала я проверила его на охранные чары, не заходя внутрь, потом уже по отдельности каждую вещь, которую осматривала. Ничего особенного не было, видимо, твой отец, Оуэн, всё-таки не хранит ничего опасного в таких очевидных местах. Но вот на ящиках письменного стола я уже обнаружила кое-какие чары, сняла их и стала осматривать каждый. Письмо и антидот лежали в верхнем ящике. Хорошо, у меня было время, и я успела его как следует изучить, иначе бы просто не обратила внимания.       — А что ты делала, когда тебя застала Стилла? — спросила Джинни.       — Готовилась накинуть мантию-невидимку и сходить проверить, как у вас дела, — ответила Гермиона. — Кабинет я осмотрела полностью несколько раз и понимала, что уже навряд ли что-либо там найду. Слава богу я уже взяла в руки мантию, когда стала открываться дверь.       — Она тебя увидела? — спросил Оуэн.       — Скорее всего, заметила, как мелькнула рука или ещё что-то, — сказала Гермиона, пожимая плечами. — У неё была лампа, возможно, я отбросила тень.       — Да, она так и сказала, когда спустилась вниз, — кивнул Гарри.       — Как только Стилла выбежала из кабинета, я вышла следом и бросилась за ней. К счастью, мне удалось спуститься до того, как Маркус поднялся на второй этаж, иначе бы он меня точно обнаружил.       — Хорошо, что всё окончилось благополучно, — тихо произнёс Рон с улыбкой, но тут же сник, стоило Гермионе перевести на него взгляд.       Вскоре Оуэн встал из-за стола и начал собираться домой, сказав, что ему надо ещё вернуться незамеченным в свою комнату. Друзья проводили его до двери.       — Увидимся уже, наверное, только в школе, — сказал он, пожимая руки Гарри и Рону. — Хорошо вам продолжить празднование Рождества.       — Береги себя, — сказала Джинни. Оуэн кивнул, вышел в предрассветный сумрак и трансгрессировал.       — Думаю, нам тоже пора ложиться, — сказала Гермиона, закрывая за ним дверь, — я ужасно устала.       Друзья согласились и двинулись в сторону лестницы, ведущей на верхние этажи.       — А что ты с ней тогда сделала? — спросила Джинни, кивая на задёрнутый портьерами портрет матери Сириуса. — Мы ведь даже не шепчемся, а для неё этого обычно достаточно, чтобы проснуться.       — Если честно, я сама не поняла, — ответила Гермиона, улыбаясь и снова пожимая плечами. — Мне в тот момент хотелось наслать на неё столько разнообразных заклятий, что они, похоже, соединились вместе.       — Думаю, после такого она ещё нескоро оправится, — усмехнувшись, произнёс Рон, и все засмеялись.       Спустя пять минут Гарри уже стоял возле кровати в комнате Сириуса и переодевался в пижаму. Последней его мыслью, когда он ложился в постель, была надежда на то, что Оуэн сможет вернуться домой и не попасться никому на глаза. Голова его коснулась подушки, и уже через мгновение Гарри крепко заснул.       На следующее утро, когда Гермиона с Роном, улыбаясь, вошли на кухню, Гарри и Джинни уже приступили к завтраку. Кикимер, что-то весело насвистывая себе под нос, стоял у плиты, от которой по всей комнате расходился приятный аромат.       — Спала как убитая, — потягиваясь, произнесла Гермиона, садясь за стол и наливая себе чаю. Рон устроился рядом и положил перед ней большое блюдо с яичницей.       — Спасибо, — Гермиона наклонилась, чмокнула его в щёку, и улыбка на лице Рона растянулась ещё шире.       Гарри был рад, что она успокоилась — видеть её вчера в такой ярости было удовольствием не из приятных. А сейчас, когда у неё хорошее настроение, лучше будет делать вид, что ничего не произошло.       — Чем займёмся сегодня? — спросила Джинни, отодвигая от себя пустую тарелку из-под овсянки. Тут же рядом с ней возник Кикимер, и, подобострастно склонившись в полупоклоне, забрал тарелку и поставил на её место блюдо с свежеиспечёнными булочками, от которых поднимался лёгкий пар. Джинни улыбнулась ему и кивнула.       — Давайте сходим в Косой переулок? — предложил Гарри. — Мне надо снять немного денег в «Гринготтсе».       — Давай, — поддержала его Гермиона, — а потом можно будет и по магазинам пройтись, купить подарки. Заодно и Ханну навестим.       — И Джорджа с Ли тоже, — заметил Рон.       После завтрака друзья, громко переговариваясь, поднялись в холл — миссис Блэк, очевидно, вновь решила не рисковать и напрашиваться на очередной ворох заклятий — и вышли из дома на заваленную густой белой пеленой площадь — ночью прошёл настоящий снегопад. Провожавший до дверей Кикимер осведомился, когда их ждать в следующий раз.       — Мы уже, наверное, не вернёмся до конца каникул, — сказал Гарри, — но, если что, я тебя позову.       — Кикимер явится по первому зову хозяина, — проскрипел старый домовик, отвешивая глубокий поклон ему и всем остальным.       — Ну, что, пойдём пешком или трансгрессируем? — спросил Рон, едва за ними закрылась входная дверь.       — Я знаю дорогу, предлагаю пройтись, — сказала Гермиона. — Здесь не очень далеко.       Они двинулись по улицам, полупустым, несмотря на полуденный час — в эти дни вся страна удалилась на заслуженный отдых.       Рождественский Лондон был прекрасен — площади украшали разноцветные скульптуры, на фасадах домов висели флаги и гирлянды, пучки остролистов и омелы. Витрины магазинов манили изобилием подарков и угощений, а в узких крошечных переулках блестели огни невысоких рождественских елей.       На широких улицах и проспектах между домами были натянуты тонкие лески с крохотными лампочками. Сейчас они не горели, но Гарри знал, что с наступлением темноты тысячи огоньков вспыхнут по всему городу в яркие иллюминации, за которыми с восторгом будут наблюдать жители и гости британской столицы.       — Надеюсь, мы дождёмся темноты и посмотрим на всё это великолепие? — спросила Джинни, оглядываясь по сторонам. — Я ещё никогда не гуляла по Лондону на Рождество.       — Конечно посмотрим, — поспешил заверить её Гарри. — Темнеет сейчас рано, так что мы точно успеем.       — Надо будет только отправить Патронус маме, чтобы ждали нас в Норе к вечеру, — заметил Рон.       Спустя полчаса приятной прогулки друзья стояли у входа в «Дырявый котёл». Внутри их встретил радостный разноголосый гул — колдуньи и волшебницы праздновали Рождество. При виде Гарри и остальных весь зал оживился.       — Гарри Поттер! Это же…       — Да, это он!       — Гарри! Гарри, привет!       — Мистер Поттер, очень рад вас видеть.       — Отпразднуешь с нами, Гарри?       — Спасибо больше за приглашение, но я очень спешу, — смущённо произнёс Гарри — уж очень трудно было справиться с напиравшей на них толпой восхищённых людей. Наконец они пробились к барной стойке, за которой стояла улыбающаяся Ханна.       — С Рождеством вас, — сказала она, оглядывая друзей. — Вижу, наши гости очень хотят отметить его вместе с вами.       — Лучше бы я принял Оборотное зелье, — проворчал Гарри, рукой поправляя волосы, чтобы не было видно шрама на лбу. — А вы как отметили?       — Весело и шумно, — сказала Ханна, пододвигая наполненную кружку к одному из посетителей. — Том, правда, быстро ушёл спать — его сильно вымотало такое количество гостей. Но зато Невилл остался со мной, очень помог, а потом мы сидели в гостиной у камина и общались почти до самого утра.       — А он ещё здесь? — с надеждой спросил Рон. Ханна с сожалением покачала головой.       — Ему утром надо было на работу. Мракоборцы увеличили количество дежурств, делами завалены даже те, кто на временных контрактах, — она с сожалением вздохнула. — Но ничего не поделаешь.       Рон и Гарри многозначительно переглянулись.       — Мы ещё зайдём к тебе, нам сейчас нужно в «Гринготтс», — сказала Джинни, беря Гарри за руку.       — Да, конечно, — ответила Ханна. — Приходите, буду рада вас видеть.       Несколько минут спустя друзья уже шли по Косому переулку. Как и весь Лондон, выглядел он празднично, правда, магические украшения были не чета магловским. Петарды и шутихи носились над головами смеющихся прохожих, праздничные гирлянды и мишура то и дело меняли цвета, а разгуливающие по прилавкам Санта-Клаусы шумно приветствовали гостей и распевали рождественские гимны.       Белоснежное здание «Гринготтса» возвышалось над всеми остальными домами переулка. У широких бронзовых дверей их встретили гоблины в алой с золотом униформе.       — Добро пожаловать, — произнёс один из них.       Пройдя через вторые двери, они оказались в огромном мраморном холле. За высокими столами сидели работники банка и занимались своими привычными делами: взвешивали монеты, изучали под лупами алмазы и рубины, вносили записи в толстенные старые книги. Всё как много лет назад, когда Гарри пришёл сюда с Хагридом в самый первый раз.       Уладив все формальности, вместе с дежурным гоблином Гарри спустился к своему хранилищу, быстро побросал в рюкзак несколько горстей золота и вернулся наверх, в главный зал, где его ждали остальные.       — Какие-то они уж очень вежливые, — сказал Рон, когда друзья выходили из банка. Гарри был с ним согласен — на ум ему сразу же пришёл мрачный, нелюдимый Крюкохват.       Ещё несколько часов они бродили по Косому переулку, заглядывая в магазины и выбирая подарки. Гарри купил для Рона новый вратарский шлем из кожи дракона. В лавке известного парфюмера Жана-Батиста он наткнулся на духи с таким дурманящим ароматом, что, не задумываясь, взял их для Джинни. Над подарком Гермионы он порядочно поломал голову, но в конце концов остановил свой выбор на небольшой записной книжке с золотой обложкой, в комплекте к которой шло самозаправляющееся многоразовое перо. Для мистера и миссис Уизли, их старших сыновей, Флёр, Андромеды и Тедди он тоже подготовил подарки.       Покончив с покупками, друзья собрались у входа в магазин «Всевозможные волшебные вредилки». Как обычно, от посетителей в нём не было отбоя.       — Кого я вижу, — воскликнул Джордж, сходивший с лестницы, ведущей на второй этаж. Он поочерёдно обнял Джинни и Гермиону, пожал руки Гарри и Рону. Следом за ним шла улыбающаяся Анджелина в пурпурной мантии.       — Я решила помочь Джорджу и тоже устроилась в магазин, — сказала она. — О, смотрю, у нас тут половина факультетской сборной. Как там у неё дела, кстати?       Гермиона хотела было ответить, но на этот раз не успела. В результате полчаса она стояла рядом и, то и дело закатывая глаза, слушала затянувшийся диалог о квиддиче. Джордж чуть улыбнулся ей.       — Конечно, бладжеры гонять — это не законы сочинять, Гермиона, но тебе нужно быть снисходительнее к чужим слабостям.       Она чуть покраснела.       — Я знаю, просто… наверное, мне никогда этого не понять.       — Что ж, я очень рада, что наша команда сейчас в таком прекрасном состоянии, — сказала Анджелина, улыбаясь. — Как вспомню тот ужас, что творился со сборной несколько лет назад…       — Да и со всей школой тоже, — сказал Джордж, — от Амбридж меня до сих пор передёргивает.       — Кстати, а где Ли? — спросил Рон, оглядываясь. — Я думал, он с вами.       — Уже нет, — ответил Джордж, и улыбка его слегка потускнела, — ушёл пару недель назад. Я его понимаю — он поддерживал меня в последние несколько месяцев, но всегда говорил, что работа в магазине — это не его.       — Ли устроился на волшебное радио, — добавила Анджелина, — ведёт передачи. И у него это очень хорошо получается. Но он постоянно нас навещает, как только выпадает свободная минута.       Все вместе они побродили по магазину, посмотрели на новые товары. То и дело кто-нибудь из посетителей бросал на них любопытные взгляды.       Наконец, уже под вечер, друзья вернулись в «Дырявый котёл». Народу в нём заметно поубавилось. Они сели за стойку и заказали себе по порции сливочного пива.       — Вы не останетесь на обед? — спросила Ханна, когда они расплатились и стали собираться. — Невилл обещал навестить меня, увидитесь с ним.       — К сожалению, никак не можем, — сказала Джинни, — нас ждут наши родители на праздник.       — Понимаю, — сказала Ханна, однако в голосе её не было особого разочарования.       Покинув «Дырявый котёл», друзья решили ещё немного прогуляться, прежде чем отправиться в Нору. Как и ожидал Гарри, вечерний Лондон поражал ярким созвездием красок — в наступившей темноте включили иллюминации, и теперь весь город утопал в ярких праздничных огнях.       Они шли по Тотнем-Кортроуд. Гарри помнил эту улицу — именно сюда они с Роном и Гермионой трансгрессировали со свадьбы в ту памятную ночь. Он пытался найти то самое захудалое кафе, в котором они безуспешно пытались спрятаться от Пожирателей смерти, но его поиски так и не увенчались успехом. Видимо, оно закрылось или сменило вывеску.       — Ну, что, домой? — спросил Рон, останавливаясь возле входа в небольшой тёмный переулок. Гарри, Гермиона и Джинни кивнули.       Укрывшись от глаз маглов, они взялись за руки и трансгрессировали.              — Я уж думала, вы о нас забыли, — с лёгким укором произнесла миссис Уизли, когда друзья вошли на кухню. Она стояла за плитой, занятая приготовлением праздничного ужина. Рядом с ней за столом сидела Флёр.       — Привет всем, — воскликнула она, окидывая вошедших взглядом и лучезарно улыбаясь, затем поднялась и по очереди расцеловала каждого в обе щеки. Гарри посмотрел на Рона. Тот ничуть не смутился, как и Гермиона.       — Артур и мальчики будут чуть позже, — сказала миссис Уизли, не отрываясь от плиты, — в Министерстве сейчас очень много работы.       — На них сейчас лежит такая огромная ответственность, — сказала Флёр. Её лёгкий акцент был уже почти незаметен, лишь иногда она едва слышно грассировала, — неудивительно, что они так часто задерживаются. А ещё вся эта подготовка…       Миссис Уизли кинула на неё многозначительный взгляд, и Флёр тут же замолчала, поднеся ладонь к лицу и неловко улыбаясь.       — Что за подготовка? — спросил Рон, вопросительно посмотрев на Флёр. Но та лишь продолжала таинственно улыбаться.       — Я уверена, что вы скоро всё сами узнаете. О боже мой, они уже скоро будут, — сказала миссис Уизли. Взгляд её остановился на часах, висевших на стене. Стрелки с именами мистера Уизли, Билла, Чарли, Перси и Джорджа переместились на слово «В пути». А через минуту послышался стук в дверь.       — Уже бегу, — воскликнула Флёр, вскакивая со стула и скрываясь в гостиной. Вскоре на кухне образовалась приличных размеров толпа.       — Рад видеть вас всех.       — Привет, Билл, мы тоже очень рады.       — Счастливого Рождества.       — Спасибо, Чарли. Как там поживают магические популяции?       — Превосходно. Как ваша команда по квиддичу?       — Сейчас расскажем!       — Гермиона, как тебе твои обязанности старосты школы?       — Ой, знаешь, Перси…       — Да, Гермиона, каково это быть самой серьёзной шишкой школы?       — Молли, как вкусно пахнет, это ведь индейка, верно?       — Андромеда, здравствуйте, как поживаете?       — Очень хорошо. Знаете, Тедди такой послушный ребёнок…       — Какой же он миленький! А можно я его подержу?       — Билл, дорогой, у тебя мантия за стул зацепилась…       — Всё, достаточно, — оборвал разговоры резкий голос миссис Уизли. — Вас всех тут очень много, идите в гостиную и не путайтесь под ногами.       Семейство Уизли, Гарри и Гермиона обменялись улыбками и покорно ушли в другую комнату.       — Пап, а что там готовит Министерство? — спросила Джинни, усаживаясь на диван, — а то тут Флёр случайно обмолвилась…       — Пожалуй, не буду портить вам впечатление, — сказал мистер Уизли, улыбаясь. — К тому же, вы будете первыми, кому всё сообщат.       — Это ведь те самые планы, про которые… — начал было Рон, но поймав предостерегающий взгляд отца, запнулся, но тут же нашёлся: — про которые писали в «Пророке»?       — Да, вроде того, — ответил мистер Уизли.       В ожидании ужина друзья предложили помочь с украшением гостиной — в предрождественской суматохе хозяева дома успели только поставить ель и кое-как её нарядить. Когда миссис Уизли вошла и объявила, что ужин готов, комната преобразилась, и теперь отмечать в ней праздник было одно удовольствие.       Вечер, полный весёлого смеха, вкусной еды и интересных разговоров, тянулся медленно. Старшие братья Рона, с которыми друзья не успели увидеться до Рождества, живо заинтересовались делами в Хогвартсе.       — Наверное, он очень сильный волшебник, — сказал Билл, когда Рон закончил рассказывать об уроках профессора Стрейдома. — Я работал в Африке и знаю, что из себя представляют их заклинания.       — А кто у вас теперь ведёт трансфигурацию? — спросила Андромеда, держа на руках спящего Тедди, тонкие волосики которого то и дело меняли цвет. — Макгонагалл навряд ли смогла бы совмещать.       — Вместо неё теперь профессор Кьяра Лобоска, — сказала Джинни, и, как только она произнесла это имя, Чарли, в этот момент отхлебнувший сливочного пива, громко закашлялся. Пришлось сидевшему рядом мистеру Уизли похлопать его по спине.       — Ты её знаешь? — удивлённо спросил Перси, поворачиваясь к брату. Чарли чуть покраснел, но невозмутимым тоном произнёс:       — Я еле выиграл у неё матч, когда был ловцом, вспомни.       — Должно быть, она была хорошим игроком, — весело сказал Билл, обменявшись взглядом с Флёр и многозначительно взглянув на брата. — Помню, какой ты был на поле и как трудно было тебя обставить.       А друзья всеми силами старались скрыть на лицах улыбки.       Наконец все приступили к раздаче подарков.       — Гарри, спасибо тебе огромное, — воскликнула Джинни, сжимая его в объятиях. — Это самые лучшие духи на свете.       Рядом с ними Гермиона покрывала поцелуями щёки смутившегося Рона — настолько ей понравился его подарок.       Мистер и миссис Уизли подарили им всем традиционные рождественские свитеры и сладкие угощения. В свою очередь Гарри подарил отцу Рона новые золотые часы на цепочке, а его супруге — набор для волшебного рукоделия.       — Спасибо тебе огромное, Гарри, милый, — радостно произнесла миссис Уизли. Мистер Уизли же от своего подарка пришёл в настоящий восторг:       — Они ведь на батарейках? — спросил он. — На таких, крошечных, которые ещё можно удержать на кончике пальца? Я всегда мечтал о таких.       Гарри с улыбкой кивнул.       Совершенно неожиданным для него было получить подарок от Дурслей, вернее, от Дадли. В небольшом пакете лежала красивая запонка для галстука и рождественская открытка, на которой от руки были написаны пожелания.       — Надо же, а он, похоже, теперь действительно стал неравнодушен к тебе, — сказала Джинни, глядя на подарок.       — Гарри, спасибо большое, — произнесла Андромеда, с улыбкой рассматривая новую красивую мантию. — Ты даже угадал с размером. Очень хороший подарок.       Остальные между тем тоже обменивались подарками. Радость и веселье царили в комнате. На взгляд Гарри, такой идиллии в доме Уизли не было уже очень давно.       Все засиделись за полночь — уж очень не хотелось покидать уютную гостиную и расходиться.       — Не знаешь, что творится с гоблинами? — спросил Рон у сидящего рядом Билла.       — А что с ними такое? — удивлённо спросил тот.       — Ну, они ведь никогда не отличались к людям особым радушием. А мы сегодня были в «Гринготтсе», и вежливости им было не занимать.       — Ну, они всё-таки на работе, — задумчиво ответил Билл, — а это обязывает их быть вежливыми с клиентами.       — А по-моему это всё потому, что вы наконец-то приструнили Бэгмена, — сказала Флёр, державшая свою голову на плече у мужа.       — Что? — удивлённо воскликнул Гарри, да и все остальные тоже были порядком удивлены.       — Вы ведь помните, как он сбежал, не вернув гоблинам долг? — спросил Билл. — Министерство тогда не предприняло никаких мер, и это очень испортило отношение гоблинов к людям. Но сейчас нам удалось, наконец, поставить точку в этом деле. Бэгмен предстал перед судом и был приговорён к большому штрафу и году Азкабана за мошенничество. Этим мы дали гоблинам понять, что Министерство больше не потерпит неуважительного к ним отношения.       — А как он вернёт долг? — спросил Гарри. — Насколько я помню, у него не осталось ни кната.       — Нам пришлось взять на себя это обязательство, — ответил Билл. — Конечно, сначала гоблины были против, но в конце концов их удалось убедить, что если они не получат деньги от Министерства, то не получат их вообще. Так что теперь их представители стали вести с нами дела куда охотнее. И всё равно до полного примирения ещё очень далеко.       — Но вы сделали первые шаги, и сделали их правильно, — сказала Гермиона. Глаза её горели. — Как же мне не терпится присоединиться к вашей работе…       Под конец вечера всех развеселил Живоглот — ужасно недовольный разноцветной мишурой, которую ему надели на шею, он попытался снять её, подцепив за каминную решётку, но не рассчитал, поднеся морду слишком близко к огню и опалив себе усы. Все смеялись до колик, глядя, как огромный рыжий кот с громким шипением носится по комнате, заставляя карликовых пушистиков Арнольда и Жан-Клода с громким писком прятаться от него под креслами и диваном. Наконец, когда пробило три часа ночи, миссис Уизли предложила всем расходиться. Билл, Флёр, Чарли, Перси, Джордж и Андромеда с Тедди попрощались со всеми и вышли из дома. Гарри, глаза у которого уже начинали слипаться, неожиданно кое-что вспомнил.       — Мистер Уизли, можно вас на пару слов? — спросил он, глядя на остальных. Рон, Гермиона и Джинни напряглись.       — Да, конечно, — ответил мистер Уизли, мгновенно становясь серьёзным. Глянул на лестницу, по которой только что ушла на верхний этаж миссис Уизли. — Пойдёмте выйдем во двор.       Они накинули мантии и толкнули входную дверь. Холодный воздух тут же рассеял остатки сна. Мистер Уизли обошёл с ними дом, прошёл к сараю с мётлами. Они встали за ним, чтобы ни из одного окна их не было видно.       — Как всё прошло у Флинтов? — спросил мистер Уизли, наклоняясь и понижая голос.       — Кажется, всё нормально, — ответил Гарри, невольно сам переходя на шёпот. — Нам удалось убедить их, что мы иностранные друзья Оуэна.       — Всё прошло без эксцессов?       Все четверо замялись. Не так сразу они хотели рассказать о своём проколе, едва не стоившем им полного провала. Мистер Уизли подозрительно оглядел их.       — Если честно, произошёл один неприятный момент… — решилась, наконец, Гермиона и быстро рассказала о том, как закончился рождественский вечер у Флинтов. И хотя она постаралась максимально сгладить все неровности и преподнести факты так, чтобы это не выглядело уж очень непривлекательно, с каждым её словом мистер Уизли всё сильнее хмурился.       — Но ведь я просил вас сообщать мне обо всём, что вы делаете, — сказал он, когда Гермиона закончила. — Нам сейчас нельзя допустить ни одной ошибки. Тут нужно действовать без самодеятельности, по заранее оговоренному плану. А вы едва не поставили под угрозу всю нашу работу за последние два месяца.       Ещё никогда Гарри не видел его таким сердитым.       — Пап, мы просто хотели проверить, не найдём ли мы чего-нибудь подозрительного, и…       — Это не оправдание, Джинни, — ответил мистер Уизли. — Представьте, что бы было, если бы Гермиона не скрылась вовремя под мантией. Или если бы не спустилась до того, как Флинт пошёл проверять этаж. Вас бы всех раскрыли в мгновение ока, и никакие мракоборцы уже не смогли бы помочь.       — Пап, мы…       — Рон, неужели мне надо учить вас, как правильно скрываться? Или как выдавать себя за других людей и как себя вести, чтобы не вызвать подозрений? — злость мистера Уизли постепенно спадала, теперь в его тоне сквозило разочарование. — Я полагал, что такие вещи вам очевидны и понятны, — он глубоко вздохнул. — Что ж, видимо, я ошибался.       Гарри чувствовал себя не просто дураком — он чувствовал себя непроходимым идиотом.       — Я очень надеюсь на то, что вы смогли отвести от себя подозрения, — продолжал мистер Уизли, — но, если исходить из того, что я слышал про Флавия Флинта, нельзя быть уверенными, что он это оставит просто так.       — Ему ведь могло показаться, что эльф ошибся, — робко произнесла Гермиона.       — Могло. А ещё он мог сказать это для того, чтобы убедить вас в этом. А потом самостоятельно пойти и проверить кабинет, — снова глубоко вздохнув, сказал мистер Уизли. — Но что мы сейчас можем сделать? Всё уже произошло. И остаётся только надеяться, что Флавий Флинт не будет пытаться связать это с вами.       Он оглядел друзей, по-прежнему выглядя грустным и разочарованным.       — Вам удалось найти что-нибудь в его кабинете?       — Да, удалось, — сказала Гермиона, и мистер Уизли тут же оживился. А она уже доставала из сумки, которую прихватила с собой из гостиной, пузырёк с прозрачной жидкостью и письмо от неизвестного зельевара.       — Что это? — спросил мистер Уизли, когда она передала ему оба этих предмета.       — Антидот к сыворотке правды, — сказала Гермиона, — и письмо от его изготовителя.       При этих словах отец Рона мгновенно преобразился.       — Это ведь даже лучше, чем я мог рассчитывать, — воскликнул он, окидывая взглядом друзей. Глядя на него, невозможно было бы сказать, что ещё минуту назад отец Рона выглядел подавленным и расстроенным.       — Письмо было замаскировано под текст на французском языке, — сказала Гермиона, кивая на пергамент. — Должно быть, производитель скрывается на континенте.       — Мы примем все меры по его поимке, — сказал мистер Уизли, не отрывая взгляд от пузырька. — Перси свяжется с французским Министерством магии, и они найдут этого человека. Но самое главное не это, а то, что вам удалось добыть антидот — это ведь прямое доказательство того, что наши опасения подтвердились. Завтра же я передам его в Отдел магического правопорядка и там займутся поиском пути преодоления эффекта антидота.       — И тогда вы сможете допросить Флинтов, верно? — спросил Гарри.       — Во всяком случае, как только закончатся исследования, — ответил мистер Уизли.       — Мы на всякий случай поделились частью антидота с Оуэном, — сказала Гермиона. — Решили, что это должно обезопасить его от попыток отца применить на нём сыворотку правды.       — Да, всё правильно, — кивнул мистер Уизли. — Вы ведь позаботились о том, чтобы Флинт ничего не заподозрил?       Гермиона кивнула.       — Восхитительно, просто восхитительно, — всё не унимался мистер Уизли. — Похоже, что я зря так на вас ополчился: похоже, риск был почти полностью оправдан. Теперь, когда у нас есть антидот, возможно, и не придётся ждать… — он запнулся, посмотрел на друзей, — а, впрочем, ладно, это не так важно.       Гарри, Рон, Гермиона и Джинни удивлённо переглянулись.