*****
Двери лазарета резко распахнулись, впуская демона. Мисселина замерла у кровати с мазью в руке. — Освободи лазарет. Быстро. — Но… — Мисселина, быстро. Вон. Всех вон. Фариа стремительно подошел к огромным балконным дверям, раскрывая их настежь. Ангелы засуетились, поднимая двух учеников, которые неудачно столкнулись с морскими драконами, и выводя их из лазарета. Мисселина понимала, что вторжение Фариа не случайно. И его волевой голос не оставлял даже намёка на сомнения в серьёзности его просьбы. Фариа развернулся, оценивая помещение. Вскинутые руки — и стройные ряды кроватей, отлетевшие к стенам, переворачиваясь, роняя небольшие столики, стоявшие у изголовья, укрывая всё белой тканью разделявшей их ранее. Четким движением Фариа развернул оставшуюся стоять рядом с ним кровать, располагая её посередине, ставшего в один момент пустым, лазарета. — Бинты, жидкость останавливающая кровь, синий порошок, Мисселина, всё, что может помочь при сильной травме. — Какой травме? — Ещё не знаю. Но травма должна быть серьёзная, судя по силе боли. Мисселина старалась не спорить. Просто скрылась в своей комнатке, собирая всё, что просил демон. Выкатив столик в пустой зал, она посмотрела на демона. Сложив руки в замок, он стоял перед раскрытыми дверями, ведущими на балкон, всматриваясь в небо. Ожидая. Мантия тихонько шевелилась позади него, заставляя его крылья шелестеть, навевая тревогу. Мисселина непроизвольно замерла рядом. Не понимая, что произошло, она просто стояла и ждала. Наконец, в небе показалась тёмная точка, которая почти сразу оказалась рядом, опуская на балкон лапы Инквизитора, держащего в руках безжизненное тело. Фариа отступил, пропуская Геральда, который аккуратно опустил на кровать тело Вики. — О, Шепфа, — Мисселина прикрыла рот рукой. Фариа, мгновенно распростёр свои руки над телом Вики, прекрасно видя чёрно-серые клубы боли. Прощупывая, пытаясь уловить, в то время пока Геральд возвращался в своё обличие. — Живая, — Фариа кивнул. — Но повреждения очень сильные. Очень. — Насколько? — На грани… Геральд вскинул голову, ловя взгляд Мисселины. — Я помогу, — она двинулась к кровати. — Нет. Не ты. Мне нужен Фенцио. — Я могу… — Мисселина!!! — голос Геральда грозовым шквалом прокатился по лазарету. — Мне. Нужен. Фенцио. Сейчас! Здесь! Мисселина кивнула и бегом выскочила из лазарета. — Я не могу забрать всю её боль, — Фариа раскрыл крылья. — Иначе мы перестанем её чувствовать и не уловим момент. — Забери сколько можно… Она… — голос Геральда сорвался. Не сейчас. Удары сердца стали замедляться. Не сейчас. Дыхание усилием воли приходило в норму. Не сейчас. Сейчас — она важнее всего. В лазарет вошёл Фенцио, держа свой посох в руках. Внимательно посмотрел на Геральда, окинул взглядом Фариа. Мгновенно улавливая напряжение. Понимая всю серьёзность ситуации. — Мисселина. Печати на двери и всё окна. Ангел кивнула, а Фенцио подошёл к кровати, осматривая тело. — Шепфа, кто её так? — Это неважно, у нас мало времени. Фенцио кивнул. Поставил посох, заставляя тот засветиться и замереть вертикально, пока ангел снимал рясу, отбрасывая в сторону. Он подошёл ближе, протянул руки и, закрыв глаза, вскрыл печать. В воздухе мгновенно разлился чуть сладковатый аромат берёзового сока. Зашелестела зелёная листва. Едва видимое жёлто-голубое свечение окружило тело Вики. Фенцио открыл глаза. — Вытащим, но это будет трудно. — Сделай всё что в твоих силах, — Геральд прямо посмотрел на Фенцио. — Ну что ж, не будем терять времени. Начнем с костей, останавливая внутренние разрывы, пока регенерация не начала сращивать всё сама. Время позволяет. Геральд, ты выравниваешь, я заполняю. Фариа убирает боль. Но постепенно. Участок за участком. Иначе не спасём. Геральд кивнул, возвращаясь в обличие Инквизитора. Фенцио выдохнул, чуть прикрывая глаза. Фариа встал у изголовья, не мешая, ибо его задача позволяла ему действовать со стороны. И они склонились над телом Вики. Выверенными движениями Геральд выстраивал кости в нужном порядке, уступая рукам Фенцио, которые обволакивали повреждённую конечность, заставляя жёлто-голубой свет проникнуть внутрь, восстанавливая поврежденные изорванные ткани, запуская свою энергию под кожу, заставляя её звенеть тягучими каплями живительного сока, позволяющего достроить утерянное, заживить разорванное. Тягучие ручейки тёмной боли, постепенно исчезали в крыльях Фариа, уступая место жёлто-голубому свету. Время тянулось, продолжая при этом нестись со страшной скоростью, отмеряя драгоценные минуты. Ни Фенцио ни Мисселина не задали ни одного вопроса, понимая, что ответа на них не будет. Понимая, что сейчас главное спасти. Возможно потом, когда всё останется позади они и услышат какое-нибудь объяснение от демона, но не сейчас. Не время и не место. Четыре существа замерли, осматривая результат своих действий. Заботливо перебинтованная Мисселиной, окружённая жёлто-голубым светом Фенцио, освобождённая от тёмной боли Фариа, она оставалась без сознания. Но теперь Геральд хотя бы улавливал её короткие рваные вдохи. — Она выкарабкается. Всё будет хорошо, — Фенцио устало отёр лоб. Поднял свою рясу, погасил свечение посоха. Геральд поднял на него взгляд. Они оба, казалось, постарели. Но Фенцио досталось больше. Столь сильное вмешательство не проходило бесследно. И ангел расплачивался собственной жизненной силой. Отдавая другим. Отнимая у себя. — Я… — Геральд осёкся. — Брось. Ты ничего не должен, — Фенцио устало коснулся плеча демона. — Не знаю, что произошло, но побереги её. Ещё одного раза она не переживет. — Спасибо, Фенцио. — Она — справится, очнётся и даже не вспомнит, — Фенцио похлопал Геральда по плечу. И устало повернулся к выходу, тяжело опираясь на посох, с трудом преодолевая расстояние до дверей. Мисселина последовала вслед за Фенцио, подставляя ему плечо. Геральд медленно выдохнул, возвращаясь в более привычный облик. Фариа подал ему стул. Понимая, что демон не двинется из лазарета ни на шаг, пока Вики не откроет глаза и не придёт в себя. — Осталось только ждать. — Спасибо, Фариа. Если бы не… — Ты же тоже почувствовал, верно? Просто не сразу бы связал это с ней. — Спасибо, что присматривал за ней. — Не бери в голову. Главное — мы узнали сразу, и успели вовремя. С остальным справится регенерация. Я приду утром. Но могу и остаться… — Нет, не надо. Иди. Я присмотрю. — Не вини себя, ты не виноват… — А это уже решать только мне. Фариа кивнул. Прекрасно понимая, что Геральд сначала прогонит себя по всем кругам Ада. А потом и Вики, как только она поправится. Но к этому времени он уже подостынет. А сейчас… Им оставалось только ждать. И Фариа вышел, закрывая двери. Накладывая печать, чтобы в лазарет ненароком не ворвался кто-то из учеников. Фариа ошибся. Он не гонял себя по всем кругам. Его круг был только один. Сейчас, пока она медленно восстанавливалась, Геральд позволил себе почувствовать то, что он загнал глубоко в себя, пока пытался спасти её. И его чувства вырвались, подминая его под себя, заставляя его задыхаться от внутренней боли. Увидев её бездыханное тело на земле её города, ему показалось, что из него вышибли весь дух. Словно вся его энергия покинула его тело. Лишь на мгновение. Давая понять, как она стала важна для него. Как она стала воздухом, которым он дышит. Солнцем, которое ему светит. Ветром, который ласкает его перья. Она не искала этого, не требовала, не просила. Он отдал ей это добровольно. Маленькими кусочками. Каждый день. Пока она не срослась с ним настолько, что без её присутствия рядом он не хотел существовать. Он не догадывался об этом. И даже все те разы в пещерах, когда ему казалось, что не она, а он умирает в объятиях Тьмы, не шли ни в какое сравнение с тем, что он ощутил на руинах. В одну секунду осознав, что вся его вечность без неё уже ничего не значит. Что если с ней что-то произойдет, он не сможет существовать. Ни единого дня. Ни одной секунды. Ни одного вдоха. Глядя сейчас на неё, рвано вдыхающую, пытающуюся вернуться к нему, он отчётливо вспоминал все те слова, что слышал от других, пропуская их мимо ушей, просто кивая, чтобы не обидеть. «После её смерти я с трудом могу дышать. Словно запрещая себе делать это в то время, как она уже в Небытие, или что там у них вместо него… Я не могу смотреть на рассветное солнце, не могу слышать смех, не могу заставить себя встретить новый день… Потому что её белое покрывало уже никогда не откинется с её чёрных волос, открывая мне её лицо, мягкий свет её глаз, даря теплоту её улыбки… Я ненавижу себя за то, что я жив, а её со мной уже нет…» «Она угасла так стремительно, не дав мне помочь, умирая в муках… И я не смог их даже облегчить, убрать, избавить… Я. Кто знает о боли всё… Она ушла, а я до сих пор слышу её голос, её смех. Я слышу её робкие шаги по полу нашего дома… И я никогда не уберу эту боль. Потому что именно она даёт мне почувствовать, что я жив, напоминает, что меня не было рядом тогда. Когда я был нужен больше всего…» Все эти слова теперь имели значение. Потому что теперь он точно знал, о чём они говорили. Он точно знал каждую грань их чувств. И он эгоистично надеялся, что ему повезет чуть больше. Что она очнётся. Вскинет на него свои синие глаза. Не оставит его один на один с этой болью, разрывающей его на части. Если она очнётся… А когда она очнётся, он спрячет её ото всех. Потому что он уже знает цену собственного счастья. Слишком дорогую. Слишком хрупкую. Слишком высокую. Если она очнётся… Он не знал, сколько прошло времени. Теряясь в ощущениях, в мыслях, в пространстве. Сжимая её ладошку, вслушиваясь в ритм её дыхания. Улавливая, что оно уже не такое рваное, уже размеренное и спокойное. Видя лица, сменяющие друг друга. Фенцио. Фариа. Мисселина. И опять по кругу. Всё сначала. Не слыша их слов. Не чувствуя их прикосновений. Потому что нужны были не их слова. Потому что нужны были не их прикосновения. Потому что нужна была только она. Фариа угрюмо смотрел на Геральда. Ему казалось, что тот просто застыл в одном положении, с одними мыслями. Фариа были знакомы и его чувства и его страхи. Он знал каждую грань его боли. И стоя поодаль, прячась в тени лазарета, он понемногу вытягивал эту боль. Легко и невесомо. Зная тяжёлый характер Геральда. Зная, что если он не сдержится… — Думаешь, поможет? — одними губами спросил Фенцио, неожиданно вставший рядом. — Нет, но хотя бы откатит накал, — Фариа закрыл крыло. — Она молодец. Быстро восстановилась. — Но она до сих пор без сознания, — Фариа с удивлением взглянул на ангела. — Ты украдкой тянешь его боль, а я незримо чуть быстрее залечиваю её раны. Потому что как только она очнётся, он же её заберёт и никого к ней не подпустит. А так, я хотя бы буду знать, что физически она будет в порядке. — Однако, Фенцио. Не ожидал. — Не знаю, что с ней произошло, но… Зная его, ей не поздоровится. Давай дадим ей хоть немного отдышаться, перед тем как она откроет глаза. — Согласен. — Через пару часов она придёт в себя. Поэтому если сможешь, потяни ещё, потом возможности не будет. Фенцио хлопнул демона по плечу, и вышел из лазарета, оставляя их опять вдвоём. Фариа подумал и опять чуть раскрыл крыло. Она заворочалась, поморщившись от ощущения затёкших конечностей, и открыла глаза. Мир закружился, она зажмурилась, выдохнула и открыла глаза снова. Над головой — белый потолок. Она дёрнула рукой, тут же натыкаясь на чью-то ладонь, не дающую ей вырваться. Слегка повернув голову, она встретилась с ледяной синью его глаз. — Герал… — голос отказывался повиноваться, в горле нещадно першило. — Тихо, тихо, — он сжал её ладонь, дотрагиваясь другой рукой до её лица. — Тихо. Несмотря на его слова, лёд в его глазах не таял. Она встревоженно всматривалась в его глаза, пытаясь понять, что произошло и где она. Думай, Вики, думай. Она закрыла глаза, выдохнула, и погрузилась в себя. Утро, кофе, поцелуй, прощание, полёт, ветер, руины… — О, Шепфа! Вики резко села, вспомнив, что произошло. — А ну-ка ляг обратно! — тон, не терпящий возражений, руки, мгновенно вернувшие её на кровать. Но льда уже нет, там плещется что-то иное. Несколько томительных минут, воспоминания, быстрое сердцебиение. Странное поведение Фенцио, который словно считывал её состояние. Кивок. — Она в порядке, всё хорошо. — Я могу её забрать? — Ну, я бы… — Я так и думал. Он резко поднял её на руки, направляясь к двери на балкон. Пара минут — и демон растаял в небе со своей ношей. Фенцио устало кивнул головой, усмехнувшись, надеясь, что Вики выдержит, закрывая балконные двери лазарета.*****
Она несколько раз пыталась начать разговор. Но он лишь упрямо качал головой, давая понять, что не время и не место. Он бережно снял с неё все бинты, что удерживали её тело, лично смыл с неё остатки больничных мазей, остатки пыли и грязи её руин, застрявшие между перьями. Внимательно осмотрел всё её тело, проверив, что все косточки встали на свои места, а шрамы и разрывы затянулись. Он лично уложил её в постель, поставив на тумбе рядом большую кружку горячего чая. Запретив ей даже на миллиметр сдвигаться со своего места на кровати, покинул её ненадолго, переодеваясь сам, и наконец, сел рядом с ней, внимательно её рассматривая. Она, закусила губу, и нежно заглянула ему в глаза. Понимая, что сейчас весь дом наполнится грозовыми раскатами его голоса. Потому что она бы на его месте сделала тоже самое. Сначала убедилась, что он в порядке, жив и здоров, и лишь потом бы самолично высказала всё, что она думает. И поэтому она просто обречённо ждала, его громогласного «Уокер», непроизвольно вжав голову в плечи. И он уже открыл рот, собираясь произнести свое громогласное «Виктория Уокер!», но глядя на то, как она сжалась… Он плавно наклонился к ней, аккуратно беря её лицо в свои руки, поглаживая её щеки своими большими пальцами, захватывая её взгляд. — Если ещё раз, ты подвергнешь себя такой опасности, я самолично, со всей своей огромной любовью и всепоглощающей нежностью сверну твою прекрасную шею, чтобы больше так не мучиться, — его голос звучал ласково, вкрадчиво, но очень уверенно. Пальцы нежно гладили её щеки. — А теперь помолчи, и дай мне посмотреть… И она замерла, передавая воспоминания. Вот она коснулась носком верхнего камня. Не перенося вес, просто дотрагиваясь. Не ощущая, как голубое поле завибрировало и с силой утянуло её вниз. Как она тут же провалилась во тьму, и просто полетела вниз. Всем телом почувствовав, словно прошла сквозь незримый барьер, ощущая боль в сломанных рёбрах. И только она подумала, что это всё, как он удержал её, продолжая смотреть дальше. Они увидели это одновременно. То, что не смогла сразу вспомнить она. То, что ярким пятном отложилось в самой глубине её существа. Непроглядная Мгла вдруг озарилась светом яркой звезды. Она росла, набирала силу свечения, в какой-то момент принимая очертания странного существа. Выбрасывая вперёд странный светящийся круг. Смутно напомнивший Вики сильно раскрученный зонтик. Однако на деле оказавшийся посохом, разделенным посередине золотым держателем. Существо постепенно замедляло вращение посоха. На секунду все покрылось Мглой. Вспышка — и вот их уже трое. Опять Мгла. Вспышка — и она видит посох, очень близко, видит, как он разламывается, как с золотого держателя откалывается золотой вензель, и, падая в темноту, превращается в маленькую змейку, которая тут же растворилась во Мгле. Опять Мгла. И она чувствует, как её с силой выбрасывает из странного пространства, обрушивая с огромной скоростью на землю у её руин. Они оба замерли, глядя друг на друга. Пытаясь осмыслить увиденное. Осознать. Она откинулась на изголовье кровати. Он остался сидеть, погружённый в свои мысли. Вики прокручивала картинку снова и снова. Но в какой-то момент она поняла, что не может сейчас нормально осмыслить видение, потому что её душу трогало совершенно другое. Так явно вырвавшееся. Так давно ею ожидаемое. — Геральд, — тихонечко позвала она. — Ммм? — он повернулся и вынырнув из своих мыслей внимательно на неё посмотрел. — Геральд, ты… — она замерла, резко выдохнув. — Геральд, ты только что сказал, что любишь меня? Она вскинула на него свои сияющие синие глаза, в которых так явно читалась надежда. Он не сразу понял, о чём она спрашивает. Пытаясь отрешиться от её воспоминаний. А поняв, легко рассмеялся, потянулся к ней, ласково беря её лицо в свои руки. — А разве ты этого не знала? — он смотрел в её светящиеся глаза, удивляясь её способности найти в моменте самое главное, то что стоило их внимания именно сейчас. В эту минуту. Самое важное. — Ты никогда не говорил, — прошептала она. — Я люблю тебя, Виктория Уокер, самое несносное ты существо в Аду. Люблю… Она не дала ему договорить. Заключая его в кольцо своих рук, накрывая его губы своими. Потому что такое простое земное слово из уст древнего демона переворачивало весь её мир. Заставляя его заиграть иными красками. Лишний раз доказывая, что по образу и подобию. Лишний раз показывая, что этому чувству подвластны все, даже такие как он. Наделяя её ещё одной парой крыльев, от сознания того, что её чувство взаимно.