Memoire principal

Проходит ещё почти неделя, и Чуя готов с уверенностью сказать, что привык к тому, как живёт сейчас. Ежедневные прогулки на свежем воздухе, будь они утренними или вечерними, короткими или длительными, чашка кофе в начале дня и попытки что-либо вспомнить для Накахары теперь кажутся ещё более обыденными. Теперь он уже не чувствует такой большой опустошённости из-за полного отсутствия его воспоминаний, да и если говорить совсем честно, в последнее время это не так сильно гнетет. Доктор Мори — его лечащий врач, как выяснилось немного позже — в первый раз сам приходит к нему домой, как и обещал, и Чую это немного удивляет. С каких это пор врачи по домам ходят? Как минимум, подобное кажется странным. Его вводит в ступор то, что к нему относятся с таким вниманием и тщательно следят за его здоровьем, интересуясь всеми мелочами, которые ранее Накахаре казались не столь важными. Огай надевает свои белые перчатки, накидывает халат и мягко улыбается. Уж слишком он доброжелателен. Мори кажется врачом с довольно большим опытом и настоящим специалистом в своём деле. Он не выглядит молодо: на вид ему около сорока, если не больше, на щеках грубая щетина и чуть заметные морщины на лице. Чуя хорошо помнит его, ведь именно его он, кажется, увидел самым первым, когда пришел в сознание. А если опираться на слова самого Огая, может показаться, что ранее они уже встречались, и тот, в свою очередь, прекрасно знает своего пациента. И дело даже не в том, что он наблюдал его у себя с самого начала болезни. Глядя на него, появлялось устойчивое чувство, что он знает его на протяжении довольно долгого времени. Вернее, они оба знают, только вот Чуя совсем не может вспомнить этого, сколько бы не вглядывался в черты лица доктора. — Проблем с координацией нет, других нарушений тоже не вижу, — Мори убирает инструменты в небольшую сумку и что-то быстро пишет на листке, почти не отрывая руки. — Продолжай лечение. Думаю, что через неделю хоть какой-то результат быть должен. Чуя кивает, наблюдая за движениями врача, и подыскивает подходящий момент, чтобы задать ему пару вопросов. Однако, Огай, кажется, решает раньше него нарушить непродолжительное молчание, и, недолго подумав, продолжает. — С завтрашнего дня можешь продолжать учиться и работать в прежнем режиме, но сильно советую не налегать на это. Как никак, тебе всё равно нужно время, а лишние проблемы с перенапряжением нам попросту ни к чему. Ты так ни с кем и не разговаривал по этому поводу? Было бы с кем. Накахара в ответ только ведёт плечами. — Я ещё ни разу не пытался заговорить с кем-то, да и рядом попросту никого нет. Мори почему-то расплывается в улыбке. Он сказал что-то не то? — Отлично. В таком случае, есть тот, кто тебе обязательно поможет, да, Дазай? Тот, кого назвали Дазаем, выходит чуть вперёд, в мгновение оказываясь рядом с Огаем. Чуя уже видел его далеко не один раз, — он несколько раз сталкивался с ним, и чаще всего это происходило именно в больнице. Он как будто бы заранее знал, где будет находиться Накахара, и появлялся в этом же месте в это же время. Чую это напрягало. Он пришел к выводу, что тот может просто работать с Мори, поэтому врач всегда таскает его с собой. Хотя, их нельзя даже рядом поставить. Накахаре кажется, что Дазай значительно младше доктора, да и выглядит он неподобающее: носит самые обычные джинсы и кофту с длинным рукавом, но больше всего вопросов вызывала одна деталь, которую Чуя разглядел не сразу. Дазай, постоянно находящийся рядом с Мори и, как было замечено ещё позже, просто не спускающий глаз с Накахары, был полностью покрыт бинтами. Они закрывали его шею, руки, открытые части ног. Чёрт знает, зачем ему потребовалось измотать себя целыми метрами медицинских лент. Способ выделиться? Чуе почему-то с первого взгляда кажется, что Дазай — попросту ненормальный. Вопросов, разумеется, он задавать не будет, тем более, что тот просто выступает в роли ассистента Мори. Как вариант, тот мог быть каким-нибудь студентом-практикантом. Но какого лешего тогда его без спроса и какого либо разрешения притащили к Накахаре домой — это уже загадка. Он бы мог возмутиться подобному, но раз уж Дазай сидит тише воды, ниже травы, и не мешает, Чуя вовсе не обращает на него внимания. Он не признает этого, но в глубине его души зародился некоторый интерес. Сам же Накахара, с момента их самой первой встречи ещё при выписке из больницы, не исключал для себя того факта, что Дазай тоже был ему знаком. И он не исключает этого до сих пор. А теперь, оказывается, он ему ещё и помогать будет? У Чуи появляется настораживающее предчувствие, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Разумеется. Я с радостью помогу ему, — отзывчиво откликается тот, продолжая сверлить Накахару взглядом. Чуе кажется, что их отношения точно не сложатся. Огай довольно улыбается и поднимается с места, уже готовясь уходить. — Вот и отлично. Помоги ему освоиться там, расскажи, что да как, — он сверяет обоих спокойным взглядом и останавливается на Дазае, довольно долго, с некотором предупреждением смотря ему прямо в глаза. Долгий зрительный контакт, кажется, для них был чем-то вроде немного разговора. Только вот от кого они прячутся? Мори как будто бы пытался что-то до него донести, а после только в последний раз кивает Чуе и уходит одеваться в прихожую. В ту же секунду над ними повисла тишина, которую разрушать вовсе не хотелось. У Накахары голова и без того загружена, не хватало ему только разговоров с этим перебинтованным. Даже при всём его желании узнать что-то ещё, сейчас Чуя больше всего хочет побыть в одиночестве и совсем не желает выслушивать чью-то болтовню. — Мы могли бы встретиться на неделе и поговорить в другой день? — начинает Накахара, пытаясь всеми силами отвертеться от ненужных дисскусий. Дазай поднимается со стула и только сейчас замечает разницу в росте, когда тот в буквальном смысле смотрит на него свысока. Вот чёрт. — Я думал, тебе интересно будет послушать что-нибудь о себе, — на лице Дазая вырисовывается усмешка, и Чуе почему-то хочется заехать ему прямо по лицу. Он над нам насмехается что ли? — Ну да ладно. Я и сам сегодня не расположен к разговорам. Слишком устал. Чуя сдерживается, сжимает руки в кулаки, сам того не замечая, и через силу выдаёт: — Как хоть тебя зовут? Он хитро улыбается. — Дазай Осаму. Осаму чуть потягивается и запускает руки в карманы, демонстрируя, видимо, полную свою расслабленность, и Накахаре подобные жесты не нравятся. Он надеется, что тот поскорее смоется из его квартиры. Как раз, кажется, они с Мори вместе уходят? — Заскочу к тебе как-нибудь, — бросает он и, не дождавшись какого-либо отклика от Чуи, проходит мимо, направляясь в прихожую. Накахара не находится с ответом, на его языке крутятся различные колкости, но на этот раз он их не озвучивает. Вот же, ведёт себя так, как будто они какие-нибудь приятели. Он, видимо, попросту забыл, у кого дома находится и с кем разговаривает, если, разумеется, у него подобное не входит в привычные рамки общения. Чуе не нравятся такие люди. И, видимо, не нравились никогда. Он обувается и уже чуть ли не в дверном проёме накидывает на себя пальто, вылетая из квартиры следом за Огаем, когда тот, любезно попрощавшись с Чуей, в спешке удаляется. Должно быть, торопится на другие приемы. И Дазай догоняет его, тут же начиная о чем-то разговаривать. Он напоследок оборачивается и в последний раз перекидывается с Чуей быстрыми взглядами, не переставая параллельно поддерживать разговор с Огаем. Накахара даже не дожидается того момента, когда он на него, каконец, насмотрится, поэтому уверенно захлапывает за ними дверь, и что-то подсказывает ему, что с Дазаем у него была не первая и далеко не последняя встреча.