Теперь всё будет по-другому

      Дайкоку, так ничего до конца и, не поняв, сломя голову мчался по указанному мальчиком адресу, так как эти двое, сто процентов, вляпались в какие-то неприятности. Ох, как бы не опоздать…              Быстро приехав, мужчина побежал на территорию заброшенного здания. Когда он приближался, уже видел вовсе не радующую картину: валяющийся с ножом в голове мужик, лежащий, словно труп белый, Ято и трясущийся над ним Юкине. И кровь. Очень много крови. Времени удивляться или разбираться не было. Одним рывком подскочив и подхватив, уже испускающего дух, Ятогами, Дайкоку рыкнул что-то вроде «В машину», и понёс друга в сторону автомобиля. Уложив раненого на заднее сидение, а мальчика, явно находящегося в шоке, на переднее, он до упора вжал педаль газа. До ближайшей больницы было минут пятнадцать езды. Коки очень сильно переживал, что они могут не успеть, но времени на страх не было. Каждая секунда на счету. А, тем временем, Ято истекал кровью на сидение машины, периодически кашляя кровью, что, как не странно, радовало водителя. Кашляет – значит пока жив, а жив – значит ещё есть шанс.              К больнице они подъехали невероятно быстро. Буквально вытаскивая Ято из машины, Дайкоку потянул практически безжизненное тело внутрь. Брюнета сразу же забрали в операционную, а в больницу подтянулись запыхавшиеся Кофуку и Бишамон. Девушки были взволнованы, напуганы и обе еле сдерживали слёзы. Немой вопрос от Биши, адресованный Дайкоку. Тот лишь безмолвно помотал головой. Спустя полчаса ходьбы взад-вперед, блондинка заметила, что присутствовали не все.              — А где Юкине? Он приехал с вами? – осмотревший коридор шатен, не найдя взглядом мальчика, ответил: - Да, он приехал с нами. И вошёл сюда тоже с нами…       — Я гляну в дальнем коридоре, может, он там, – ответила полицейская и направилась в указанную ранее сторону. Как она и говорила, подросток сидел на лавке, вжавшись в стенку. Руки мальчика были в крови, взгляд устремлён только на окровавленные ладони, которые, к слову, ещё и жутко тряслись. Всё это время школьник сидел наедине со своими мыслями, прокручивая происходящее ещё некоторое время назад. Немного замявшись, Бишамон подошла к пареньку, немного отвлекая того от мыслей, что вот-вот сведут беднягу с ума.              — Юкине, ну-ка, пойдём. Нужно смыть кровь, – но мальчик упёрся, не позволяя женщине поднять его. Он быстро замотал головой, а в янтарных глазах отображался лишь страх.       — Он умер из-за меня… Ято умер из-за меня… - заикаясь, хриплым и, будто, не своим голосом проговорил подросток, смотря сквозь блондинку.       — Нет. Он не умер, и не умрёт, слышишь? Ятогами не из тех, кто вот так просто откинет коньки. Он нас не бросит, – сперва строгий и командирский голос сменился на ласковый и заботливый. – Вот увидишь, Ято скоро придет в себя и подарит нам свою фирменную улыбку. Во все тридцать два. Ещё, как всегда, сморозит какую-то глупую шутку, с которой сам же и посмеётся! Он… Просто не сможет нас с тобой оставить, – на глазах, до последнего сдерживающей себя, Бишамон проступили слёзы, но на лице всё так же красовалась успокаивающая улыбка. Поддавшись чувствам, она крепко, по-матерински, обняла дрожащего Юкине, словно собственное дитя. – Нам только нужно верить в него. Верить и ждать, – почувствовав, что мондраж подростка немного прошел, блондинка отстранилась, придерживая мальчишку за плечи и заглядывая тому прямо в глаза. – Пойдём, умоем тебя.              После, они вернулись к Кофуку и Дайкоку, которые всё так же ждали под операционной. Голос подал именно мужчина, глядя на измученного и явно ужасно напуганного пацана:              — Новостей от врачей всё еще не было. Юкине, давай я отвезу тебя домой. Ты еле на ногах стоишь… - на что подросток лишь помотал головой, а потом, опустив взгляд в пол, тихо проговорил: - Простите, пожалуйста… Я никогда не хотел, чтобы такое… - тут блондин замялся, потому что в этот момент к горлу подступил огромный ком. В сознании сплыли картинки истекающего кровью Ято и родного отца с ножом во лбу. Его лицо, искажённая ужасом гримаса и мёртвые, стеклянные глаза. Школьник почувствовал, что голова закружилась, а его резко начало тошнить. Вот-вот вырвал бы, если бы желудок не был пустым. Парень не заметил, как его оттянули и усадили на лавочку.              — Тебе тоже здорово досталось. Перед нами ты не завинил, а, на счёт Ято… Тут вы оба были хороши, вот только последствие оказались совсем не шуточными, – в строгом голосе Коки слышались нотки грусти, заботы и сожаления. – И всё таки, тебе нужно лечь спать. Особенно после случившегося - необходимо поспать.       — Нет… Я хочу быть тут, – не переставал твердить мальчик, приходя в себя и возвращаясь в реальность.       — А ты высидишь? – прервала готового было возразить Дайкоку Бишамон.       — Угу, – с надеждой глянув на неё, кивнул Секки.       — Биша, он же ещё ребёнок, – вступила в беседу Кофуку.       — Верно. Он ребёнок, а его отец тут. К тому же, он сказал, что сможет продержаться. Если всё же будет не выдерживать, отправим домой, а пока пусть будет тут. Всё равно он, после всего, не сможет уснуть сам, а все мы будем здесь. Лучше, пусть находиться под присмотром.       — Ладно, пусть.              

***

             Прошло уже несколько часов. Кофуку, Дайкоку, Бишамон и Юкине всё так же сидели под операционной. Розоволосая девушка задремала на плече у мужа, который не сомкнул и глаза. Биша, так же, как и мужчина, казалось, даже не моргала, ну а Юкине, заботливо уложенный на колени блондинки, тихо посапывал. Наконец двери кабинета распахнулись, и оттуда вышел один из врачей. Все четверо резко взбодрились. Не дожидаясь, пока ему будут задавать очевидные и такие однотипные вопросы, хирург начал:              — Что ж, рана очень глубокая, он потерял большое количество крови. Привезли бы вы его хоть на минуту позже – мы бы уже ничего не могли сделать. Но, так как вы успели, у него остались шансы. Операция прошла успешно, состояние пациента стабильное. Придёт он в себя или нет – покажет время.       — К нему можно? – обратилась Бишамон.       — К сожалению, ближайшие несколько дней посещать его нельзя. Мы можете оставить свой номер в регистратуре, и, если что-то изменится, мы обязательно вам сообщим.              После, медик почтительно кивнул и, получив ответ от присутствующих взрослых, покинул их. Супружеская пара и полицейская немного отошли, обсуждая, что кто будет делать дальше. Ничего не сделал только Юки, окончательно растерявшись. Мальчик просто сел на ту же лавку, прислонившись спиной к холодной стене. Он остался совершенно один: ему некуда было идти, ведь, кроме Ято у него никого нет… Конечно, можно было отправиться в их дом, а что делать дальше? Лечь спать? А потом? Сидеть и ждать, когда появятся хоть какие-то новости о состоянии опекуна. А сколько придётся ждать: день, три, неделю или месяц? Признаться, подростку было страшно остаться наедине со всеми воспоминаниями последних нескольких часов. К этому прибавятся ещё и моменты из детства, и, как результат - привет безумие. А, поэтому, он просто сидел, смотря куда-то в пол.              «Нет, я останусь здесь и буду ждать, когда дядя очнётся. Это куда лучше, чем самому находиться в этом огромном доме. Мы вместе вернёмся, без него - не уеду! Буду сидеть прямо в коридоре, если понадобится.»              — Я знаю, о чём ты сейчас переживаешь, а, точнее, могу только догадываться, сколько всего крутиться у тебя в голове, – к поникшему пареньку подошла Бишамон. – Но, нет. Здесь тебя никто не оставит, как бы ты не надеялся.       — Да я и не думал об этом… - надул губы и отвернулся от женщины Секки.       — Конечно думал, тут и к гадалке не ходи. Ты переживаешь, что будет с тобой не меньше, чем о том, что будет с Ятогами. И не стоит дуться, я ничего такого не сказала.       — А я и не дуюсь, вот ещё…       — Если ты не против, поживёшь у меня, пока нашего простофилю не выпишут, ладно? Хотя, и выбора у тебя не сильно много: Дайкоку и Кофуку уже уехали… – чуть улыбнувшись, сказала женщина. Мальчик глянул на неё, а потом окинул взглядом пустой коридор. Снова посмотрев на блондинку, толи от усталости, толи, отходя от шока, паренька слегка возмутило, что за него уже всё решили. Опять. Что он, младенец что ли? А, посему, явно оживший пацан решил «отстоять себя». Вот только он совсем не учёл, что перед ним не терпеливый дядя, а полицейский, которая с лёгкостью указывает всяким индивидам, где их место.              — Не поеду. Ты мне никто, мало ли, что задумала. Лучше уж я здесь отсижусь.       — Ну знаешь! – с глаз ещё секунду назад улыбающейся Бишамон стали сыпаться искры. Вот оно, столкновение двух титанов! (А кто-то говорил, что Ято легко выходит из себя. Что сказать, муж и жена – одна сатана.) – Здесь тебе остаться не позволят врачи или соц. службы, ну а если отказываешься ехать ко мне домой, то я отвезу тебя в обезьянник. И друзей себе там найдёшь, заодно, и о поведении своём подумаешь. Уверена, Ято мне ещё спасибо скажет!       — Ты не сделаешь этого.       — Хочешь поспорить? – они пилили друг друга взглядом минуты две, пока в светлой головушке парня не начали зарождаться подозрения, что женщина говорила всерьёз. Поняв, что он ей и в подмётки не годиться, школьник сдался, про себя подумав, что это ещё не конец, а Биша, с победным кличем в голове, довольно улыбнулась и потянула подростка к выходу. Ну, что ж, она показала, кто из них двоих главный, а это уже шаг к победе. Раз на то пошло, она-то возьмётся за этого негодника. Бедный Юки.              М-да, а, ведь, это была их не первая живая встреча, но на сей раз они вели разговор (если это можно так назвать), как близкие люди Ятогами.              — То, что ты уже пререкаешься – очень хорошо. Это значит, что потихоньку приходишь в себя, – мило улыбаясь, прощебетала Бишамон. Что ж, победа, которую она одержала в сражении с вредным подростком, немного подняла ей настроение, хотя, сердце всё ещё разрывалось от волнения за голубоглазого. Биша – мудрая женщина. Она понимала, что сейчас, рыдая и всем видом показывая свои переживания, она просто доломает и так треснувшую психику мальчика. Всё таки, судя по рассказам Дайкоку, подросток наблюдал, как из головы своего родного отца торчал нож, а приёмный отец чуть не умер у него же на руках. Такое не каждый взрослый человек перенесёт, не то что, и без того настрадавшийся, ребёнок. Да, иногда, когда разговор заходил о Юкине, Ято немного рассказывал о прошлом паренька, но не сильно вдавался в подробности, объясняя это тем, что не хочет шептаться за спиной Секки. Что-что, а такое отношение дяди к своему племяннику очень нравилось самой Бишамон. К слову, они уже сидели в такси, направляясь к дому женщины. Мальчик всё время смотрел в окно и, кажется, даже не слышал, что ему сказали. Капля сочувствия всё таки всплыла во взгляде блондинки, но, опомнившись, она продолжила слегка улыбаться.              «Должно быть, он всё же переживает из-за случившегося… Нужно как-то растормошить его, но, уже не сегодня»              Спустя несколько минут Бишамон и Юкине были дома. Переступив порог квартиры, мальчику, если честно, совершенно не было интересно рассматривать её. Он просто устало поплёлся вслед за спутницей, которая, ожидаемо, говорила располагаться, чувствовать себя, как дома и тому подобное. На всё это, чисто из вежливости, подросток кивал, но взгляд упирался лишь в пол.              — Ты весь день сегодня… не был дома. Голодный, наверное. Давай, я что-нибудь быстренько приготовлю. Перекусишь, чтоб на голодный желудок не ложиться.       — Нет, спасибо. Я не хочу есть, – будто бы отдаленно сказал школьник, с ногами, естественно с разрешения хозяйки, забираясь на предоставленный ему диван.              Понимая настрой паренька, она осторожно, словно боясь спугнуть, присела рядом. Нежная девичья ладонь легла на колено подростка, вырывая из размышлений и заставляя перевести взгляд на женщину. Бишамон внимательно посмотрела в янтарные глаза, ожидая, что мальчик сам начнёт разговор, но, походе, делать это он не собирался, поэтому она начала:              — Юкине. Меня… с вами не было, и я не могу знать, что тебе пришлось сегодня увидеть, но… Случается всякое. Хорошее и плохое. По разным причинам. Как и сказал Дайкоку, вы оба хороши, сразу видно, что родственники. Ты должен понять, что не единственный в этом виноват, не бери всё на себя.       — Да… Но я-то цел, а дядя… может не очнуться, – практически шёпотом произнёс блондин, пряча глаза, толи от стыда, толи от подступающих слёз. Нет, он не расплачется, слишком глупо. Слишком по-детски.       — Ты цел потому, что Ято защитил тебя, ведь ты очень дорог ему. Знаешь, как он переживал, когда ты пропал, как он искал тебя! Я же уже говорила, он обязательно придёт в себя, в конце-концов, он должен мне ещё одно свидание, – стараясь разрядить обстановку, сказала хозяйка. – Просто… Постарайся не волноваться об этом через чур. Всё же, это вредно и для твоего здоровья. Я знаю, как это прозвучало сейчас, но это важно. Ты сильно испугался сегодня, верно? Бойня, столько крови и… - На этом моменте она осеклась, так как решила, что не стоит упоминать смерть родного отца, но мальчик сделал это за неё.       — Ты о бате, да? Так ему и надо. Он заслужил такую смерть, просто… Как вспомню эту гримасу и эти глаза… - Юкине опять почувствовал подступающую к горлу рвоту. Его, как тогда, начало трясти, а всю левую сторону схватила судорога. Пацан начал быстро-быстро дышать, стараясь захватить как можно больше воздуха ртом. Такое случалось уже, было и в больнице. Тогда дядя успокоил его, но на сей раз, Ятогами рядом не было. К счастью, была Бишамон. Она крепко, но, от того не менее ласково, обняла мальчика, поглаживая того по голове, легонько убаюкивая и шепча на ухо успокаивающие слова.              — Всё в порядке, всё хорошо… Слышишь меня? У тебя всё ещё есть Ято, он ни за что не умрёт. Я тоже рядом, я не оставлю тебя. Не переживай. Твой… Он больше никогда не тронет тебя, а ты скоро о нём забудешь.       — Правда? – хриплым голосом, будто цепляясь за последнюю ниточку надежды, спросил мальчик.       — Конечно. Знаешь, тебе нужно отдохнуть. Ложись здесь, я постелю. У меня маленькая квартира, к сожалению, дать тебе свой уголок я не смогу, но это лучше, чем спать где-то на заброшке или в коридоре больницы. К тому же, уже почти утро. Нам всем нужно поспать. Утро вечера мудреней. Быстро постелив, Бишамон уложила Юки, подождав, пока тот уснёт. Конечно, она солгала. Солгала о том, что скоро мальчик забудет об увиденном.              Нет, такое невозможно забыть. Те ужасные картины, что довелось увидеть Секки, никогда не покинут его память, но сейчас нужно было успокоить, утешить белокурого. Ято говорил, что подобные приступы уже случались, но как он с ними справлялся - не рассказывал, поэтому женщина полностью положилась на, внезапно вспыхнувший, материнский инстинкт. Смешно, ведь такого желания защитить какого-то ребёнка у неё никогда не было. Конечно, за долгие годы, в своей профессии она сталкивалась со многими детьми, но смотрела на них лишь как полицейская. А этот вредный пацан, всего за несколько часов, стал важен для неё. Как будто, она знает его всю жизнь, будто помнит всё его детство. Так странно женщина себя ещё не чувствовала, но благодарила Бога, что смогла убаюкать школьника. Сама она ещё долго крутилась в кровати. Многое обдумывала, вспоминала. Всё происходившее, казалось, было каким-то фильмом, или случилось вовсе не с ней. Она долго думала, кем же остался для неё Ятогами, что ждёт их, если, нет когда, мужчина очнётся. Бишамон всем сердцем желала, чтоб с голубоглазым всё было хорошо. В груди что-то всё время ныло, ломая женщину пополам. Наконец проступили слёзы. Да, она тоже живая, и, да, она тоже имеет право плакать, только вот утешить её саму было некому. Эх, Биша, был бы Ято рядом, обязательно успокоил бы. Блондинка, поняв, что не сможет остановить плачь, закусила край одеяла, чтоб случайно не разбудить гостя. Полностью выплеснув из себя всё накопившееся, Бишамон, измотана этим днём не меньше остальных, крепко уснула.              «Ято обязательно очнётся. У нас всё будет хорошо…»