Теория страха

— Простите, но мы никак не можем помочь Вам. Оперировать снова не получится, остается только надеяться на лучшее. — молодая девушка протянула к профессору бумаги с огромным количеством текста. Больничные компьютеры с данными о здоровье пищали, давая понять что пациент дышит. — От вас ничего хорошего ожидать нельзя. Сам справлюсь, верните мою одежду и уходите, я собираюсь домой. — пробурчал профессор, вытаскивая из вен иглы с пакетами разных жидкостей и отсоединяя наклейки с пластырями. У него был жутко уставший вид, черные мешки под глазами тому подтверждение. Медсестра отдала взрослому мужчине его одежду- серые брюки, белый свитер и черный плащ с коричневыми пуговицами. Профессор схватил у неё собственную одежду и фыркнул чтобы та ушла. Убрав больничное одеяло прочь, ноги медленно коснулись холодного пола и начали искать обувь. Наконец, мужчина осторожно начал вставать с кровати, держась за ручки на ней. Спина заныла от боли, позвонки слабо хрустнули и хриплый стон боли вырвался из грубых губ. — Ненавижу. — пробормотал тот. Он осторожно начал переодеваться, при этом хрустя всеми костями и нервно матерясь на собственное дряхлое тело. Когда приличная одежда уселась на теле, а больничная ненавистная одежда грубо лежала на постели, он вздохнул с облегчением. Схватив оставшиеся вещи профессор поспешил уйти из этой больницы. По пути он столкнулся с врачом, который «лечил» его. Злобным тоном он объяснил что не собирается помереть в какой-то грязной больнице, с неумелыми врачами что вчера вышли из мединститута. Бедный врач не мог вставить ни слова, а лишь кивал и качал головой в зависимости от слов своего, уже бывшего, пациента. Накричавшись профессор оставил бедного врача и поспешил к лифту ведущему на свободу. Но не тут то было; на лифте красовалась бумажка, а на ней надпись «Лифт вышел из строя, пожалуйста пройдите к лестницам.».  — О господи. — пробормотал профессор. За что его вселенная так ненавидит? Подойдя к лестницам он начал спускаться, ступенька за ступенькой, боясь шевельнуться как-то не так. Навстречу ему поднималась молодая девушка с коляской и ребенком, который держался за её руку. Профессор игнорировал девушку и даже не думал помочь, у него у самого проблем предостаточно. Девушка сказала маленькому сыну подняться наверх и ждать её там, а сама начала поднимать коляску с младенцем наверх, кряхтя и пыхтя под тяжестью.  — Тебя мама не учила что смотреть на незнакомцев некультурно? — мальчик перестал подниматься и уставил свой взгляд на мужчину, вцепившегося, как кот, за перила и пытавшегося спуститься на нижний этаж.  — Помоги моей маме. Ты взрослый, а маме с сестрой нужна помощь! — мальчик указал пальцем на свою маму и ждал пока дядя поможет ей.  — Малыш я справляюсь, поднимись наверх и жди меня. Не разговаривай с незнакомцами. — нежно сказала мать, ласково смотря на мальчика. Ребенок кивнул и продолжил подниматься по ступенькам.мПрофессор помотал головой и продолжил спускаться.  — Простите моего мальчика, он не понимает что если бы вы могли помочь то сделали это, я вижу вам тоже тут сложно. — девушка выглядела уставшей, но всё же она улыбалась. В ответ тот лишь нервно кивнул и продолжил идти. — Наконец-то — ступив на ровный пол профессор свободно вздохнул. Теперь осталось добраться до дома. Автобус, конечно, не лучший способ передвижения, но лучше, чем ковылять до дома на своих двоих. Пересаживаясь на два других автобуса, ожидая по полчаса, стоя в автобусе всю дорогу до дома- все это стоило того чтобы наконец отпереть дверь и ступить в свою квартиру на улице Пайн Стрит. Вдохнув в легкие столь знакомый запах дыма, вонючей улицы с крысами и кошками разможающихся быстрее, чем кролики, профессор понял- это не дом. Да, он тут живет уже 12 сраных лет, и знает всех соседей и сколько уже померло в этой ссаной каморке, но ему тут не нравится, от слова совсем. Единственное, что он хоть как-то может переносить- это его мини-лаборатория, которую сам построил прямо по центру кухни- самой большой комнаты из всех. Профессор скинул с себя черный плащ и повесил его на вешалку рядом с дверью. Чтобы снять обувь он решил дойти до дивана в салоне, лишь бы не наклоняться и страдать от боли в спине. Сев на свой бледно-серый диван с большим количеством потертостей и пятен от кофе, он потянулся к ногам и начал развязывать шнурки на высоких и старых ботинках. Спина вновь заныла. Оставив обувь рядом с дверью профессор пошел на кухню в одних носках и начал заваривать себе скучный черный кофе. Грубый аромат заполонил всю комнату и заставил позабыть о вонючем запахе улицы. Вместе с чашкой на которой написана химическая формула кофеина, которую он купил пару лет назад на рынке за доллар с мелочью, босой профессор прошел в лабораторию. В ней царил полный хаос: разные документы и файлы лежали беспорядочными стопками на столе, являвшемся когда-то столом за которым всей семьей едят и на нем же стояла пара чашек с остатками кофе. В углу стоял большой холодильник, потрепанный до черных пятен. На нем был горшок с пожелтевшим кактусом, профессор частенько забывает ухаживать за ним. Подойдя к книжному шкафу, который на удивление был более или менее чистым, профессор вытащил немного потрепанную книжкус торчащими из нее бумажками. Это был его дневник. Но не детский дневник, в котором каждая новая глава начиналась со словами: «дорогой дневник…», и в котором пишут о своих «чувствах» к одноклассникам, или упаси боже, учителям. Нет, это был дневник ученого повидавшего много дерьма за свою жизнь. В нем профессор каждый (или почти каждый) день описывал свой день, вплоть до мелочей: сколько чашек кофе он выпил или сколько обезболивающего он принял. Ещё он записывал там свои идеи, разные механизмы или же эксперименты. Таких дневников у него было полно, начал он их писать когда ему исполнилось 23, в тот день его приняли в то место куда он стремился попасть всю сознательную жизнь. Это была известная компания по изучению человеческого мозга, Brain Oasis, кажется. Да, в первый день он весь сиял. Это была его мечта с самого детства, изучать природу человека дабы улучшить качество проживания. Профессор тогда был как маленький ребенок, верил в человечество, хотел помогать всем. Но, со временем, он понял что это самая обычная компания, в которой есть самая обычная лаборатория в которой последнее открытие было реакция человека на страхи или типа того. Он не всегда был таким угрюмым, злым и уставшим. Профессор начал писать в дневнике, о том, что в больнице ему обьявили что не могут помочь с его раком мозга. Иронично, не так ли? Ученый изучавщий уже не один десятоклет мозг человека, заболел раком мозга, да ещё неизлечимым, по словам врачей. Все коллеги когда узнали стали жалеть его, хоть и им было совсем наплевать на его судьбу. А вот сам профессор проявил ноль эмоций. Так, словно он уверен в выздоровлении и вовсе не боится смерти. Но у профессора есть план. Не зря он изучал мозг так долго и не зря читал об эксперименте страхов человека. У него есть план и он убежден что это сработает, если всё правильно просчитать. Конечно, до этого он попытался раскрыть гениальное открытие своему начальству и не раз. Но когда они всё же послушали его, рассмеялись в лицо и сказали забыть этот бред и никогда не упоминать об этом. Но профессор не расстроился, и не послушался, такое часто с ним случалось в молодости. Он решил сделать эксперимент и одна очень милая ученая согласилась помочь. Она верила, что профессор мог сделать удивительное открытие. Медленно описывая свой день и рассказывая о своем плане самому себе, профессор стал засыпать. На улице уже давно потемнело и темно-карие волосы с вкраплениями седины начали мешать глазам видеть. Веки стали тяжелыми, а голова опустела. Напрасно он согласился сотрудничать с той девушкой.