джинсы воды набрали и прилипли, мне кажется мы
крепко влипли, мне кажется
потухло солнце.
прости меня, моя любовь.
К тому моменту, когда Эндрю смог достаточно отогреться в душе, во всем доме царила сонная тишина, прерываемая лишь единичной вибрацией его телефона. Проведя полотенцем по влажным волосам и опуская его на шею, Миньярд подхватил с кровати брошенный туда впопыхах мобильник. Стоило Нилу уехать, как Эндрю внезапно явственно почувствовал то, насколько мокрая на нём одежда и то, насколько это неприятно, поэтому поспешил избавиться от неё.
Сообщений было несколько, и все, что вообще неудивительно, от Нила.
«Кажется, я заболел из-за тебя.»
«А ты даже не отвечаешь на мои сообщения.»
«Вот и кончилась наша вечная любовь.»
Эндрю звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
«идиот.»
«О, так ты жив!» — тут же прилетело ответное сообщение, наталкивая Миньярда на мысли, что все это время Нил покорно его ждал. Это было странно, но и… Неожиданно приятно. Эндрю был не из тех людей, чье сообщение ты трепетно ожидаешь, кусая губы и заламывая руки. Скорее он был из тех, кто, как ты надеешься, никогда тебе не напишет.
Эндрю около полминуты думал, стоит ли отвечать лаконичным «к сожалению» и в итоге пришёл к выводу, что отвечать вовсе не стоит. Несмотря на то, что его губы всё ещё помнили тепло губ Нила, а руки чесались от желания вновь притянуть его к себе или хотя бы написать, его мозг помнил и кое-что другое.
— Знаешь, — начал Нил тогда в парке, стоило Эндрю немного отступить, всё ещё не до конца осознавая произошедшее. Кругом — дождь, ветер и гром, но внутри ситуация ни чем не лучше. Он чувствует, как подобно грому громыхает его сердце, бьётся где-то в горле и едва не выпрыгивает из него. Он. Поцеловал. Нила. И ему хотелось ещё. Он не мог вспомнить, когда целовал кого-либо в последний раз, увлеченный затеей Джостена разлучить Элисон и Сета. Всегда ли это было так приятно? Каждый ли раз его потряхивало после? Наверное, да. — Я тебе соврал.
Эндрю замирает, тут же открывая глаза. Перед ним мокрый Нил, чьи влажные щеки покраснели то ли от поцелуя, то ли от неожиданного признания. Его абсолютно уродливая оранжевая толстовка стала только хуже, пропитавшись водой. Однако куда больше сейчас Эндрю волнуют его глаза, что виновато опущены.
— Я тебе соврал, — ещё раз повторяет Нил, словно не до конца веря, что действительно смог сказать это вслух. Эндрю невольно отстраняется. С лжецами у него всегда был разговор коротким, а с теми, кто обещался говорить правду и не сдержал обещания — тем более. И всё же Эндрю не уходит сразу же, молчаливо наблюдая за потугами Нила признаться в чём-то. Он рассеянно смотрит на него, но в голове подозрительно пусто: ни идеи, о чем мог соврать Нил.
— Я… — через какое-то время протягивает Джостен, отпуская руку Эндрю. Миньярд шевелит пальцами и убирает руки за спину, чувствуя, как невольно хочется притянуть Нила обратно. Иррационально и глупо. — На самом деле мне не нравится Элисон. Ну, то есть, я, конечно, люблю ее, и она безумно красивая и хорошая девушка, но романтических чувств я к ней не испытываю и не испытывал, и мне жаль, что…
— Стой, — хриплым голосом перебивает его Эндрю, несколько оторопевший от речи, зачитанной Нилом за считанные секунды. Мозг обрабатывает информацию неспешно, полностью анализируя и делая выводы, и Миньярд не уверен, по душе ли они ему. Эндрю делает ещё шаг назад, увеличивая расстояние между собой и лжецом. Он видит, как Нил хмурится на это и сжимает кулаки, но попытки подойти не делает. Как и попыток заговорить, словно это меньшее, чего он ожидал после своих слов.
Нил не был влюблен в Элисон. Она не интересовала его как девушка. Эндрю несколько раз прокрутил в голове две эти фразы, такие простые и ясные, что понять их по-другому можно было только при отсутствии даже зачатков интеллекта. И все же две эти простые фразы вызывали столько эмоций, сколько Эндрю за год не привык испытывать — глухой гнев из-за лжи, непонимание, толику разочарования и, как ни странно, правильность происходящего. Эти слова заполнили те прорехи в пазле, который Эндрю окрестил Нилом Джостеном и неспеша собирал по крупицам, зная лишь как выглядит общая картинка и не имея деталей. Теперь деталей стало больше: они нашлись в темных углах, куда то ли упали, то ли были нарочно закинуты. Стало понятно, почему при возможности Нил не признался Элисон в чувствах и не получил взаимности, учитывая близость их отношений. Кто бы мог подумать, что все дело в том, что он вовсе не заинтересован в этой юной леди.
Однако новые фрагменты, ответившие на старые вопросы, дали начало новым. Зачем тогда Нил начал все это? Для чего это было? Поиздеваться? Посмеяться?
Почему-то потянуло в районе сердца. Неприятно так, болезненно. С неким привкусом отчаяния, горечи и разбитых… Надежд? Чувств? Эндрю покачал головой; он ничего не чувствовал.
И все же с другим человеком у Эндрю был бы предельно короткий разговор ещё после «Я солгал тебе», на самом деле ещё после попытки шантажировать его в том проклятом коридоре, где все началось. Но Нил… Это было сложно объяснить даже самому себе. Нил, несмотря на легкие насмешки над Эндрю, никогда не переходил грани дозволенного и не издевался в открытую над ним из-за влюбленности в Сета. Он ни разу не давал ему повода почувствовать себя некомфортно, а если подобное все же случалось, пытался исправить ситуацию и по возможности помочь. Он не делал поспешных выводов об Эндрю, он давал ему объясниться. С ним было необъяснимо спокойно, в некоторой степени даже уютно и до странного привычно. Казалось, что знакомы они куда больше, чем есть на самом деле, но теперь это ощущение смылось известием о том, что Эндрю практически ничего не знал о Ниле.
Он не знал как зовут его родителей, откуда шрамы на его лице и сколько таких же под одеждой. Не знал к кому он действительно испытывает симпатию и испытывает ли, не знал, была ли между ними вообще правда. Он не знал Нила.
«Лжи вокруг тебя — море, не мудрено, что ты в ней невольно потонул.»
Но… Нил казался честным, искренним, когда сказал, что любит серый цвет и боится привлекать внимание. Когда был напуган и просил Эндрю увести его подальше от скопления людей. Нил выглядел — и был — как самая большая ложь в мире, галлюцинация, разбавленная честностью в тех местах, где никто не ожидал ее найти. Нил не раскрывался по мановению волшебной палочки, не выкладывал свои секреты на стол. Нил лгал. Нил фальшиво улыбался. Нил был честен с ним, когда Эндрю просил этого. И в конце концов обманул в самом важном между ними.
Однако Нил понимал Эндрю в том, в чем не понимали остальные: в его «беспричинной» жестокости, в острых углах и темных щелях. Эндрю
позволил Нилу понять его. Он добровольно рассказал, намекнул на то, что произошло с ним в прошлом, зная, отчего-то зная, что Нил
поймет. Не осудит. Не увидит в нем после слабого ребенка, плачущего в ванной с тонкой полоской лезвия от бритвы в руках. И Нил понял, не осудил и не увидел этого. Он не стал задавать вопросы, когда Эндрю отказался на них отвечать, он лишь кивнул, всего лишь кивнул, принимая правду, и продолжил вести себя с ним как и прежде. Правда ничего не изменила между ними. Могла ли изменить что-то ложь? Настолько большая, что подрывала все, на чем строились их взаимоотношения.
Эндрю, который никому не давал вторых шансов, Эндрю, который ничего не хотел; Эндрю отчаянно желал, чтобы Нил объяснился.
А ещё Эндрю чувствовал, что сеанс с Би на этой неделе займет больше положенного часа. Стоило заранее ее об этом предупредить.
— Говори, — сорвалось с губ Эндрю. Это было несвойственно ему ни в малейшей капле, и все же он едва воздержался от того, чтобы подойти и встряхнуть Нила, вытрясти из него всю правду. Пришлось приложить немало сил, чтобы оставаться привычно отстранённым, якобы равнодушным, абсолютно незаинтересованным. Нил, видя эту пустоту в его глазах, заметно поник, и все же понятливо кивнул. Наверняка и не ожидал другого после своих слов, и все же не был достаточно готов, встретившись со стеной холода. Знал бы он, насколько она непрочная. Не стена даже, а так, занавеска, продуваемая всеми ветрами. Последняя преграда между Эндрю и тем, от чего он прятался, чего боялся.
Чувствами?
Он ничего не чувствовал, никогда ничего не чувствовал. Его не трогали поступки других людей, как и его собственные. Ничего не чувствовал. Но сердце бьётся в пересохшем горле, болит и просит отпустить себя. Перестать стискивать крепко между пальцами, чтобы никто-никто не заметил, как на самом деле быстро оно бьется. Как больно оно бьется. Как оно бьется.
Бьётся из-за Нила.
— Да, я… — он вздохнул, то ли набирая побольше воздуха в грудь, то ли пытаясь тем самым справиться с волнением. — Меня действительно не интересует Элисон. Мы хорошие друзья, и она дорога мне, но максимум как сестра, не больше. Я знаю, что это не умалит моей вины и что это ничего не значит, но я сожалею, что соврал тебе об этом. Прости.
Эндрю махнул рукой, мотивируя продолжить, и невольно поморщился, когда порыв ветра усилился и дождь захлестал по открытой коже с новой силой. И все же не сдвинулся с места. Внутри него боролись противоречивые чувства. Пугало то, что одним из них было странное желание простить Нила. Вот так сразу. Даже без полного объяснения происходящего, подобный жалобный вид Нила, неуверенно кусающего губы и оттягивающего свои волосы до лёгкой боли было достаточно, чтобы что-то колыхнулось внутри Эндрю в сторону прощения. Он бездушно пытался затоптать это, задушить, как душил собственное сердце, прежде чем оно пустит корни. Однако пока на его губах горели поцелуи Нила, а руки помнили, как просто было его притянуть, подобная борьба была заранее проигранной.
Эндрю на секунду прикрыл глаза. Кажется, он лишь сейчас полностью осознал, что они сделали. Он почти поднял руку, чтобы коснуться уже остывших губ, и все же сдержался. Ему нужно было подтверждение того, что все произошедшее здесь, посреди пустого парка, заполненного лишь дождем да неозвученными до этого словами, было правдой. Что и поцелуй, и признание были, что Нил
был. Эндрю чувствовал, что сходит с ума, уже не зная, где правда, а где ложь, где то, что действительно было, а где то, чего никогда не случалось. Он поцеловал Нила.
Нил поцеловал его. Это было? А может было только признание? Может, ничего и не было? Сейчас он откроет глаза, и перед ним коридор родного университета. Сзади чей-то звонкий голос окликает, но не его. От этой мысли почему-то сделалось ещё хуже. Эндрю даже усмехнулся уголком рта, мол, куда ещё хуже-то.
А потом он представил какого было бы, если бы так все и произошло: Нил оранжевой тенью проносится мимо, тормозит совсем другого человека и именно этого человека утаскивает в кабинет для обсуждения «плана» и «объектов». Именно с этим безызвестным человеком он выбирается из окна в библиотеке, едет на мотоцикле, бросает в кино. А жизнь Эндрю неспешно продолжается, не зная, какой она могла бы быть.
При мысли о том, что Нила не было бы в его жизни, на языке вспыхивает горечь, стекает по горлу и закручивается в тревожную спираль где-то в животе. Однако то, что Нила может не стать в его жизни уже после коридора, библиотеки, мотоцикла и кино, после парка, после отеля, после поцелуя… Становится ещё гаже. Эндрю запутался.
— Я не могу рассказать тебе всего, поскольку дал обещание Элисон не рассказывать никому о кое-чем, — Эндрю открывает глаза и кивает, несмотря на кислое ощущение от недосказанности. Внутри него прямо-таки коктейль из всевозможных эмоций, смешанных в хаотичных пропорциях. Наверное, вот что бывает, когда ты отказываешься от чувств на много-много лет, а потом внезапно не можешь противостоять им.
Ладно. Эндрю попытался сконцентрироваться, вернувшись к словам Нила. Ладно. Он мог понять обещания. И уважал тех, кто сдерживал свои несмотря ни на что. Было бы глупо требовать от Нила отказаться от одного из обещаний ради него, а потом пойти и затирать Аарону об сдерживании их собственной сделки.
— Ты можешь рассказать, зачем заключил со мной сделку? — и почему нарушил ее, солгав. И почему это разбивает меня так сильно. И почему, блять, почему именно ты. О чем бы ни шла речь, ответь,
почему именно ты.
— Я правда хотел и хочу разлучить Элисон и Сета. Не потому, что в тайне люблю ее, но по причине, о которой я не могу рассказать. Почему я заключил с тобой сделку? Я нуждался в заинтересованном лице. Кто-то, кто помог бы мне и при этом был бы готов не просто быть рядом и смотреть, но и «сражаться». Я случайно увидел, как ты сфотографировал Сета и предположил, что ты был именно тем, кого я искал. У меня было не так много времени придумать, что делать и как привлечь твой интерес, учитывая, какие слухи ходят вокруг тебя в университете, и поэтому я подумал, что лучше всего будет дать понять, что я тоже заинтересован. Мы бы оказались с тобой в равном положении: оба безответно влюблены, а значит у нас двоих был бы секрет против друга друга на случай чего.
На самом же деле никакого секрета не было, не стал добавлять Нил, и в этом самом случае чего только у Эндрю имелось бы слабое место. Неприятное осознание, но на фоне остальных потрясений за сегодня ощущается чем-то вроде передышки.
— Ты… Разрываешь нашу сделку? — спустя долгое мгновение спросил Нил. Эндрю повел плечом, смотря в сторону, и промолчал. Он боялся, что если откроет рот, высыпет все свои сомнения, свои желания и страхи вот так, на открытую ладонь Нила, что, скорее всего, просто выбросит их.
Он не знал, что ему ответить. Он раз за разом прокручивал в голове то короткое время, что они знакомы. И каждый раз, возвращаясь в нынешний момент, четко понимал одно. Он. Он… Он не… Эндрю вздохнул. Он
не хочет без Нила. И не представляет, как теперь быть с ним. Кажется, он облажался по полной.
— В чем ее смысл, если тебя не интересует Элисон? — в чем ее смысл, если Эндрю чувствовал, как влияние Сета на него ослабевает. Как незаметно, маленькими, детскими шагами он уходит все дальше и дальше от первой влюбленности. Не в сторону второй, а просто дальше — он переживает этот период своей жизни, закрывает главу, заканчивает книгу. И пусть он не знает, что будет в продолжении и будет ли оно вообще, он готов узнать. Сейчас Эндрю стоит перед выбором: будет ли в этом продолжении Нил? Насколько сильно он успел привыкнуть к нему за последнее время, сможет ли избавиться, как от навязчивой привычки?
— Но тебя ведь все ещё интересует Сет, не так ли? — Нил склоняет голову на бок с ноткой вызова в голосе. Эндрю старается не думать, как может быть связана эта нотка с произошедшим между ними ранее. Как и старается подавить внезапное желание отрицательно покачать головой. Нет… Сет не интересует его так, как раньше. Он все ещё по инерции задерживает на нем взгляд, находит его красивым и чувствует себя несколько не в своей тарелке, когда Сет обращает на него внимание. Скорее по привычке, по заводским настройкам, чем из интереса. — Тем более, как я уже сказал, пусть Элисон не привлекает меня, я намерен разрушить их пару. С тобой или без тебя я так или иначе добьюсь этого, просто… С тобой было бы интереснее.
И он улыбается. Не широко, одними уголками губ, и до того искренне, что на секунду Эндрю теряется.
В эту самую секунду его принципы, его тонкая занавесь сталкивается со стеной искренности Нила, с его неожиданной и бьющей под дых честностью и с чем-то, что не охарактеризовать так просто. Битва, как принято говорить, должна стать легендарной, но к собственному удивлению Эндрю принимает решение быстро, так, будто заранее знал, чем закончится их разговор и просто ждал момента, чтобы высказаться.
Он думает ещё секунду, но понимает, что точно знает ответ. И в голове внезапно становится совсем-совсем пусто, так, будто заунывно задувающий ветер с улицы внезапно проникает и в нее. Чувства плашмя ложатся на пол, страхи теснятся рядом, желания присоединились к ним. Тонкая шторка легонько колышется. И где-то над всем этим ярко, словно неоновая вывеска, светится ответ.
— Мы заключим новую сделку, — Нил недоверчиво вскидывает успевшую опуститься голову и смотрит на Миньярда своими синими глазами так изумлённо, что тот едва сдерживает желание поддеть его этим. Пошутить, как раньше. Съязвить. Но как раньше уже не будет; Эндрю знает, что чтобы они не делали, вернуть прошлые их отношения не получится. Возможно… Эндрю ни на что не надеется, никогда не надеется, но возможно. Только возможно, у них получится построить что-то новое. На честности.
— Мы заключим новую сделку, — повторяет Эндрю и делает шаг вперёд, опуская руки по швам. Это — не демонстрация вмиг вернувшегося доверия, всего лишь жест, говорящий, что Эндрю даёт ему второй шанс. Не нужно проговаривать вслух, что последний. По лицу Нилу и так видно, что он прекрасно понимает это и ценит. Его лицо едва ли не сияет надеждой, и у Эндрю складывается ощущение, что, прикажи он ему сейчас сделать что-либо, чтобы заслужить прощение, тот без раздумий сделает это. — Я как и прежде буду помогать тебе с «объектами». Ты же больше не будешь мне лгать. Никогда. Я уважаю твои сделки с другими людьми и не буду лезть в них. Я уважаю твое желание сохранить свое прошлое в тайне. И не буду спрашивать ни о том, ни о другом. Если ты соврешь мне, я расторгну нашу сделку.
И, как бы больно это ни было, я уйду. Я оставлю тебя, а вместе с тобой того себя, что по странной, абсолютно глупой причине дал кому-то ещё один шанс. Я больше никому не поверю. Ты станешь последним, если обманешь меня.
Не надо. Не делай этого. По… Пожалуйста.
Все сказанное было не угрозой, а предупреждением, на что Нил серьезно кивнул. Эндрю хотелось верить, что он также серьезно отнесётся к новым условиям и больше не станет утаивать от него столь важные вещи. Да и неважные тоже. Эндрю хотелось чего-то, и это уже было странно. Он чувствовал себя эмоционально выжатым, сухим, иссохшим. Ему хотелось свалиться навзничь и не вставать ближайшие недели три, восстанавливая равнодушие ко всему миру.
— По рукам, партнёр? — первым протянул руку Нил. Эндрю просверлил ее долгим взглядом, но Нил на это только улыбнулся, ничуть не испугавшись его грозного вида. Вздохнув, Эндрю всё-таки сжал его ладонь в своей и только в этот момент заметил окончившийся дождь. Нил, повторяя за ним, огляделся, словно тоже обратил внимание лишь сейчас на изменение погодных условий.
— Видишь, само небо за продолжение нашего плодотворного союза, — Эндрю тут же выдернул руку и с нарочитой брезгливостью вытер ее об абсолютно мокрое худи Нила и тут же пожалел об этом, поскольку последний снова улыбнулся. И ладно бы, если бы то были его привычные солнечные улыбки, ослеплявшие всех, поскольку всем они и доставались. Нет, надо было ему улыбаться слегка, почти тайно и совершенно искренне. Эндрю же совершенно искренне хотел его ударить. Аж до дрожи в коленях. Или дело было в холоде, воцарившемся после грозы.
— Если ты не хочешь извергнуть ещё какой-то бред, то мне пора, — Эндрю развернулся, заранее представляя прекрасный путь домой по лужам в промокшей одежде. Заболеть он не боялся, просто находил мало приятного в подобном времяпровождении, особенно в том настроении, в котором он был сейчас. Впрочем, Нил снова его удивил.
— Стой, — окликнул он его до того, как Миньярд успел сделать хотя бы с десяток шагов. Обернувшись, он заметил, как рука Нила застыла в считанных сантиметрах от руки Эндрю, и все же не коснулась. Эндрю вопросительно приподнял бровь. — Я… Я на мотоцикле, и, если хочешь, могу подбросить.
Нил совершенно неожиданно покрылся румянцем, явно чувствуя себя неловко. Это даже позабавило Эндрю, и его верхняя губа чуть приподнялась в форме маленькой незаметной то ли улыбки, то ли ухмылки. Стер он ее также быстро, как она появилась, и Нил не смог уловить это короткое мгновение.
— Поехали, — вдруг согласился Эндрю. Он обосновывал это тем, что так значительно быстрее — как будто его кто-то ждал — и удобнее. Все же не придется тащиться непомерно сколько в идиотском виде. Так, по крайней мере, в идиотском виде будет не только он, и этот самый идиотский вид останется незамеченным, если они быстро промчатся на мотоцикле Нила.
Дорога до байка была заполнена тишиной. Эндрю не знал, о чем думал Нил, и не хотел делиться с ним собственными мыслями, все ещё припоминая их недавний сокрушительный разговор. Мыслей о том, что случилось до, он не избегал, но решил отложить самоанализ для Би.
Дорога до дома была ещё тише. Не считая завывания ветра, никто из них так и не заговорил, что было ожидаемо, учитывая обстоятельства. И все же, когда пришло время прощаться, Эндрю почему-то не поспешил скрыться за дверью родного обветшалого здания, а лишь поднялся на крылец да так и остался стоять там, глядя сверху вниз на слезшего с мотоцикла Нила.
Молчание стало откровенно неловким. Эндрю не знал, что сказать, чтобы прервать его, однако чувствовал, что что-то сказать нужно.
Внезапно погода вновь все решила за них: едва затихший дождь быстрыми частыми каплями забарабанил по крыше, кожаному сидению мотоцикла и без того мокрым волосам Нила. Тот от неожиданности подскочил, по инерции запрыгнув на крыльцо в попытке укрыться от дождя. От дождя он укрылся, и, когда поднял взгляд на Эндрю, понял, что оказался непозволительно близко.
Эндрю невольно задержал дыхание. В последний раз он видел Нила также близко час, не больше двух назад. Тогда он ещё верил во влюбленность своего «партнера» в Эллисон, и все же долго не думал перед тем, как поцеловать его. Сейчас… Казалось, будто за прошедшее время неуловимо изменилось слишком многое, чтобы вылить это в связную мысль или предложение.
— Эндрю, — позвал Нил, и Эндрю заметил, что откровенно пялится на него. И ладно бы на какую другую часть тела — не страшно. Но смотрел он ровно на его потрескавшиеся губы, капли, стекающие по которым, были безжалостно смахнуты мазком языка.
Эндрю посмотрел в глаза Нила. Черный зрачок почти вытеснил голубую радужку, отражая выражение лица Эндрю: как обычно пресное, будто чуть бледнее обычного.
— Нил, — также позвал Эндрю. Имя легко легло на язык, а его руки — на ворот толстовки Джостена. Тот замер, видимо, не зная как реагировать на это прикосновения. — Ты же знаешь, что я тебя ненавижу?
— Знаю, — хрипло отозвался Нил, послушно склоняясь ниже. Его нос упёрся в щеку Эндрю, согревая кожу дыханием.
— И это ничего не значит, — продолжил Эндрю, отпуская чужой воротник, поднимая руки выше, туда, где спутанные мокрые пряди криво торчали в разные стороны. Короткими ногтями провел по затылку Нила, заставляя того тихо зашипеть. Звук заставил нечто внутри Эндрю приятно сжаться, потеплеть и в то же время отдать чем-то горькими.
— Ничего, — подтвердил Нил, прикрывая глаза. Он был ничем. Ничего не значило что это ничего не значило. Было не больно. Нет. Совсем не болело. Совсем не хотелось стать кем-то, стать значимым, иметь что-то. Совсем.
Одна из рук Эндрю опустилась, чтобы легонько ударить его по щеке, просто заставляя снова открыть глаза.
— Нил, — ещё раз позвал Эндрю, когда затуманенные голубые глаза встретились с его карими, наверняка такими же мутными. Это было неправильно с каждой стороны, с какой ни посмотри. Это было абсолютно не то, что они должны были делать после того, как едва не исключили друг друга из своих жизней. Это было… Странно необходимо. — Поцелуй меня.
Долго ждать не пришлось — влажные губы Нила нашли до того сухие губы Эндрю и окружили своим теплом. Руки Нила все ещё неподвижно висели по сторонам, в то время как ладони Эндрю то сжимали рыжие волосы, то мягко опускались на шею, иногда делая крюк до спины.
Незаметно дождь опять стих.
В отличие от сердцебиения Эндрю. Оно все возрастало и возрастало, било набатом по вискам и синхронизировалось с чужим.
Эндрю мягко, ненастойчиво пробежался языком по губам Нила. Тот вздрогнул, то ли от неожиданности, то ли от того, насколько приятно ощущалось это. И впустил его. Они сцепились, и это не было похоже на танец, как описывалось в книгах, это не было дракой, как показывали фильмы. Они подталкивали друг друга то в одну, то в другую сторону, в конце концов находя середину и сплетаясь.
Пока Эндрю вдруг не оттолкнул Нила.
— Иди, — хрипло кинул он, мгновенно опуская руки и делая шаг назад, к твердой кирпичной стене позади себя. Надёжной для такого ненадежного сейчас Эндрю.
— Но…
— Иди, — повторил он, не глядя на Джостена. Подняв взгляд, он бы встретился с недоумением, отразившимся на красивом лице, затем с принятием и после с очередной аккуратной улыбкой. Как всегда. Как всегда Нилу не потребовалось слов, чтобы понять его и не принять внезапный отказ на собственный счёт.
— Ладно. Увидимся, — он кивнул и, больше ничего не говоря, ушел. Секунда — мотор заглохотал, другая — Нил отсалютовал Эндрю, все же поднявшему на него взгляд, третья — его и след простыл.
Эндрю не зашёл домой. Пошарив по карманам, он извлёк оттуда помятую и измоченную пачку сигарет, сразу улетевшую на ветхий деревянный столик, стоявший на крыльце. Приоткрыв входную дверь, с комода в коридоре он выцепил точно такую же, только сухую, вместе с зажигалкой. Неспешно затянулся, отдаленно чувствуя, как все еще бу́хает пульс. И, не сдержавшись, провел большим пальцем по нижней губе.
Кожу будто обожгло — так ярко услужливая эйдетическая память Эндрю напомнила ему произошедшее только что. Следом за губами потянуло в паху, куда Эндрю тупо уставился невидящим взглядом.
Он оттолкнул Нила вовсе не потому, что насытился его поцелуями или вдруг вспомнил его дневные откровения. Дело было более прозаично — он испугался. Он, Эндрю Миньярд, который привык сам навлекать на всех страх, испугался, растерялся, когда почувствовал неистовое возбуждение, захватывающее его от одних только поцелуев с Нилом. Его было так много, оно окружило его удушающей петлей, вдруг затянувшейся на его шее. И ему захотелось взять от Нила больше. Притянуть его злее, сорвать глупую оранжевую толстовку и с силой толкнуть к стене, чтобы потом встать перед ним на колени. Или поставить его на колени перед собой. Подобные мысли не то чтобы не посещали его раньше касательно других парней, и все же их интенсивность явно отличалась. Он практически мог видеть, как делает всё это, как Нил позволяет ему, по какой-то причине не решаясь сказать «нет». Эндрю пришлось оборвать себя раньше, чем он смог поддаться фантазиям, и ещё раньше, прежде чем загнаться из-за них достаточно сильно.
Он не хотел быть похожим на них. Не хотел брать силой то, что ему не давали, или то, на что не решались ставить запрет. Тем более, их отношения с Нилом были весьма шаткими. Неустойчивыми. Он не знал, к чему находится ближе в диапазоне от ненависти до интереса, а сегодняшнее признание только сильнее выбивало землю из-под ног. Эндрю вздохнул. Кажется, он запутался. И вошёл в дом.
Через десять минут в дом аккуратно прокрался Ники, посмотрел в сторону лестницы, где, понятное дело, никого уже не было, и покачал головой. В благоразумие близнецов — как ни странно — он верил, так что не ставил под сомнения их выбор и наоборот подталкивал к тому, чтобы они активнее его совершали. Просто… Было непривычно знать, что у Аарона кто-то есть, и ещё непривычнее видеть, что и Эндрю растаял. Он был рад за них, искренне рад, и верил, что они тоже рады, с кем бы они ни были. Возможно, нотка горечи была вызвана тем осознанием, что близнецы уже выросли. И что в Ники они уже не нуждались.
А может дело было в том, что Эрик со вчерашнего дня лишь скупо пожелал ему доброго утра, коротко ответил на сообщение о делах и исчез. Не то чтобы растворился, просто не отвечал. От этого у Ники неприятно скручивало живот, но, разделенный с возлюбленным, он едва ли мог что-то сделать.
«Эй»
«Эндрю?»
Тряхнув мокрыми волосами, Эндрю перевел взгляд на вспыхнувший экран. Он было решил проигнорировать и это, как увидел, что Нил снова что-то печатает, и поспешил отправить точку, означающую, что да, он жив, но разговаривать с ним не очень-то хочет.
«Эндрю»
«м.»
Нил перестал печатать. То ли не обдумывал, как лучше сформулировать свою очередную глупую мысль, обернутую в слова, то ли не решался отправить уже написанную. Эндрю тем временем отбросил полотенце куда-то в сторону стула, а сам рухнул на кровать, как ещё совсем недавно мечтал. Та встретила его лёгким скрипом и холодным одеялом, а также ставшим родным запахом: смесью его шампуня и одеколона, отпечатавшейся на подушке.
Нил снова печатал. Прекращал и начинал заново так часто, что в какой-то момент Эндрю, дожидающийся того, что же всё-таки хочет сказать ему Джостен, положил включенный телефон рядом, а сам улёгся на подушку, глубже вдохнул ее запах, теперь распознав ещё и аромат сигарет.
Клонило в сон. День выдался насыщенным настолько, что в голове не укладывалось, что прошли лишь сутки. Казалось, минимум неделя с того момента, как Нил поделился с ним новым планом по разлучению Сета и Эллисон, а он познакомился с Робин и открыл правду о Ниле.
— Блять, — едва заметно пробурчал Эндрю, насило открывая глаза. Заглянув в горящий экран телефона, он скользнул взглядом по строке состояния и увидел, что Нил и вовсе вышел из сети так ничего и не написав. С раздражением отбросив телефон обратно, он заснул.
«В любом случае, я рад, что ты жив. :)
Было бы скучно пытаться разделить их без тебя»
«Встретимся завтра? Не для… Миссии.»
«Мы можем просто поговорить? Ну, знаешь, как это делают все НАСТОЯЩИЕ парочки. ;))»
«Эндрю?»
«Забудь. И прости. Я не хотел давить и навязываться. Я понимаю, что ты зол на меня. Я просто хотел… Узнать тебя получше? Я думаю, нам не помешало бы это. Узнать друг друга. Правда за правду, да? Позвони, если захочешь. Или ответь.»
Пятнадцать минут спустя все ещё было показано, что Эндрю в сети, но ни одно из сообщений прочитано не было. Эндрю игнорировал его. Нил судорожно вздохнул.
«Спокойной ночи, Эндрю. Прости ещё раз.»
Он долго думал, стоит ли удалять отправленные ранее сообщения, но так и не сделал этого. Раз Эндрю в сети, то наверняка уже видел их на панели управления и предпочел ничего не отвечать. Может, он думал, что Нил приглашает его на свидание, и потому смолчал? На секунду Нил представил себе это: классическая музыка, перестук тарелок и приборов, Эндрю в смокинге… И рассмеялся. Горько, грустно. Фантазия была абсурдной, но ещё абсурдные была сама мысль, что Эндрю игнорировал его не потому, что он вызывал в нем отвращение.
Наверное, ему бы хотелось позвать Эндрю на свидании. Недорогой ресторан или уютное кафе, не что-то экстравагантное по типу воздушного шара, скорее что-то более домашнее и уютное. Может, он пригласил бы его к себе. Провел экскурсию по большому дому дяди Стюарта и рассказал, что чувствует себя чертовски маленьким на его фоне. Обронил бы, что и сам живёт здесь не так давно. Что раньше жил с матерью, которая… Нил сглотнул. Может, даже упомянул бы отца, просто по ходу рассказала ляпнув что-нибудь про то, что он не был лучшим человеком. И все же это было бы больше, чем он рассказывал кому-либо другому. Может, он пригласил бы Эндрю прокатиться на байке: знал, что ему нравится и тот точно оценит подобное начало свидание. Или, может, на одной из модных машин Стюарта, которыми тот пользовался раз в год, и то високосный. Эндрю явно нравились хорошие машины. Они бы поехали куда-нибудь подальше от навязчивого города. Километры пустой дороги, сцепленные между двух сидений руки и разговоры. Незначащие. Многозначительные. Те, которые Нил потом будет долго-долго прокручивать в голове, вспоминать и улыбаться. А дядя Стюарт или его жена не преминут подколоть его за это.
Нил закрыл глаза. А когда открыл, они были слегка влажными. Что-то он замечтался, на секунду позволил себе стать кем-то, а не никем. Немного болезненно отдала реальность в грудную клетку, напоминая, что это всего лишь мечты.
Нил вздохнул. Глупые мечты. Он знал, лучше других — в принципе единственный — знал, что Эндрю влюблен в Сета. Это видно, если знать, куда смотреть: долгие взгляды блестящих глаз, лёгкое смущение при встречах, дрожь от касаний. Нил видел это также, как видел полную противоположность по отношению к нему: закатывание глаз, отсутствие смущения и стыда напрочь и дрожь от сдерживаемой ярости.
Почему. Почему ты смотришь на него так? Дело в его одежде, лице? Манерах? Почему ты не смотришь так на меня? Я хуже? Я знаю, что эти шрамы не делают мне чести, знаю, насколько уродливы снаружи они и изнутри я, но… Неужели во мне совсем ничего тебе не нравится? Вообще ничего? Я знаю, что ты не чувствуешь того же, но, скажи, я и в самом деле настолько противен тебе? Ты меня ненавидишь, как и говоришь?
Прости. Я… И сам знаю, что не лучший вариант. Лжец и бегунок. Прости. ПростиПростиПрости. Мне очень жаль. Я…
Нил открывает глаза, безмолвно чувствуя, как по щекам струятся слезы. Не так много, всего несколько, но в разы больше чем за прошедшие годы. Обычно он не плачет, раньше и вовсе не позволил бы себе. Но Пальметто делает его мягче, снимает его защиту как краску, слой за слоем. Мэтт, Дэн, Кевин, Эллисон, Ваймак. Теперь ещё и Эндрю.
У него уходит десять минут, чтобы встать с насиженного на полу места, ещё столько же, чтобы найти подходящую одежду — черную и облегающую, в последний раз которую он надевал, наверное, месяца два назад — и чуть меньше, чтобы отыскать в одном из ящиков стола некоторые косметические средства, оставленные или специально купленные для него Эллисон. Обычно он не делает этого, но… Сегодня он чувствует, что без этого не справится.
Тщательно подготовив кожу лица, Нил толстым слоем наносит поверх шрамов тональный крем, а затем ещё и консилер там, где скрыть несовершенства не удалось.
Так лучше? Так я понравлюсь тебе больше?
Нил качает головой, отбрасывая мысли. Все, до одной. Вместо того, чтобы сосредоточиться на печали, он сосредотачивается на раздражении, гневе. И именно в таком настроении покидает дом, предварительно уточнив у Кевина, в каком из клубов города его искать сегодня.
Тот с удивлением подсказал и даже поинтересовался, с чем связано его возвращение к ночной жизни. Нил уклонился от ответа, из-за чего Кевин вновь все свёл к спорту, что, впрочем было на руку Джостену. Это была безопасная тема ровно до тех пор, пока Кевин, рассказывая какую-то историю, связанную с лакроссом, не вспомнил, что когда-то и Эндрю был в команде, от чего Нилу захотелось повесить трубку. Что, собственно, он и сделал, сославшись на то, что уже подъехал.
Говорить об Эндрю не хотелось. Хотелось на вечер, один маленький вечер забыться, почувствовать себя любимым, значимым и кем-то. Даже если это забытие ложное, оно так необходимо ему сейчас.
В клубе было темно и душно, так, что у Нила ушло какое-то время на поиски Кевина. Тот обнаружился не один, а с ещё несколькими парнями, среди которых был и Джереми, влажная мечта Кевина лет с двенадцати, когда они впервые познакомились, и Жан, помеха в становлении мечты реальностью, и Тея, вторая помеха, а иначе девушка Кевина. Было почти болезненно неловко быть единственным одиночкой среди них, но надолго Нил один не остался. У бара его выловила миловидная блондинка с большими карими глазами, так похожими на чьи-то другие глаза и низким ростом, совсем под стать другому человеку. Она оказалась дружелюбной и настойчивой, и вернулся к столику Нил не только с напитками, но и с девушкой под руку. Ей его своеобразная компания пришлась по душе и она быстро влилась в нее под долгими взглядами Джостена. Наслаждаясь вниманием, она чувствовала, как кончики ее ушей покраснели и как это не осталось незамеченным Нилом. Все же эта девушка действительно была похожа на кое-кого
другого.
Может, хотя бы она не оттолкнет его и станет достойной заменой.
***
Утро началось ярко. Буквально. Эндрю проснулся от непривычного ощущения света, полоснувшего его по глазам, и поспешил сдвинуться. Кое-как разлепив глаза, будучи все ещё сонным, он с несколько ошалелым выражением лица взирал на окно. С одной стороны все было как всегда: белый подоконник, кое-где усыпанный пеплом с какой-то мятой футболкой на одной стороне. Смущали шторы, которые Эндрю всегда закрывал перед тем, как лечь спать, да и в принципе предпочитал держать их закрытыми несмотря на комментарии Ники о погребе и складе.
Пару раз моргнув и протерев глаза в попытках взбодриться, Эндрю упал обратно на подушки на другой стороне кровати, отвернувшись от солнца и попытался снова заснуть, чувствуя, как вчерашнее эмоциональное истощение сказывается на его сегодняшней головной боли.
— Черт, — спустя десять минут пробормотал он, безнадежно оборачиваясь в сторону окна. Если бы взглядом можно было бы убить, то все жители планеты знатно удивились бы от того, как стремительно резко потухло солнце.
Пошарив рукой по кровати, Эндрю на ощупь нашел телефон, в чьем черном экране отражались его взлохмаченные волосы, след от подушки на щеке, сощуренные глаза и недовольный взгляд, что стал только недовольнее, когда при попытке включить телефон ничего не произошло. Дисплей не отозвался ни на одну из кнопок, натолкнув на мысли, что, возможно, вчерашний дождь не прошел даром для старого мобильника. Но вечером он точно работал. Эндрю помнил, как все ждал, когда Нил напишет то, что он то стирал, то начинал писать заново, а значит дело не в дожде. Или это долгосрочные последствия? А может…
Эндрю кое-как свесился с кровати и также на ощупь нашел длинный провод, тут же подключив устройство к нему. Он с силой ударился об подушку когда понял, что проблема и впрямь была в заряде. Видимо, вчера он забыл не только про шторы, но и выключить телефон перед тем, как заснул. Совсем не похоже на него.
Оставив телефон заряжаться в комнате, Эндрю предпринял ещё несколько попыток взбодриться, но даже холодный душ не помог, лишь больше замотивировав вернуться в теплую постель. Однако Эндрю был бы не Эндрю, если бы не упрямился даже с самим с собой, и потому, проклиная весь мир, спустился вниз, где уже несло чем-то жареным с кухни.
— О, ты встал? — Ники приподнял крышку сковородки, зашипел, когда масло попало на руку и со стуком опустил ее обратно, выключая плиту. — Завтрак готов.
Он улыбнулся, но Эндрю заметил глубокие синяки под глазами и шаткость улыбки.
Может, это не было так заметно, но на самом деле Эндрю хорошо относился к Ники. Не с самого начала, нет, но когда тот упорно завоевал его доверие, у него не осталось причин плохо относиться к кузену. Все же Ники по доброй воле заботился о своих братьях, жертвовал своей личной жизнью и временем ради них, часто не высыпался из-за работы. Он старался, так сильно старался, однако зачастую усилия его либо принимались как должное, либо проходили мимо близнецов вообще.
— Спасибо, — неожиданно сказал Эндрю, вставая на носочки, чтобы дотянуться до тарелок. Взяв сразу две, он аккуратно приподнял крышку и все же тоже стал жертвой масла, только, в отличие от Ники, спокойно продолжил как ни в чем не бывало.
— Да… Не за что? — Ники недоуменно пожал плечами, наблюдая за братом, и удивился ещё больше когда Эндрю не только наложил ему еды, но и дал вилку. Незначительные маленькие вещи, которых раньше от него невозможно было добиться. Ники принял пищу, но почему-то резко дёрнул головой в сторону, шмыгая носом. Эндрю с подозрением посмотрел на него, дуя на омлет.
— Ты, — Эндрю споткнулся о слова, не зная, как лучше выразиться. Это было не по его части, но сегодня у него было очень странное настроение, наверняка обусловленное вчерашним странным днём. — Ты в порядке?
Ники пораженно замер, а потом резко посмотрел на него, забыв о покрасневших от сдерживаемых слез глазах.
— Я? — Ники опустил взгляд и попытался улыбнуться, комкая в руках салфетку. — Да, да, конечно.
Эндрю не поверил ни единому слову, но все равно кивнул и, чувствуя себя неловко, принялся за еду.
— Вообще-то, — Ники нерешительно начал, измельчая салфетку в крошку. — Все дело в Эрике… Вчера мы обменялись парой сообщений с утра и все, а сегодня он даже не написал. Я понимаю, что у нас разные часовые пояса, да и загруженность на работе, сезон отпусков как-никак, но не могу избавиться от мысли, что…
— Ты думаешь, он хочет тебя бросить? — Ники словно оцепенел, то ли из-за того, что Эндрю присоединился к его монологу, то ли из-за заданного вопроса. Ком в горле появлялся только при мысли о том, что Эрик может хотеть подобного и не решаться сказать.
— Может. Может нет. Эрик, он… Он добрый. Так что он не стал бы так рвать со мной. Он бы приехал или попросил меня приехать к нему, чтобы лично разобраться во всем, — Ники вздохнул. Говорят, что когда тяжело, стоит выговориться и станет легче. Но легче не становилось. Наоборот, с каждой фразой Ники чувствовал, что погрязает в пучине сомнений все глубже и глубже. Их отношения с Эриком были довольно свободными. Они понимали, что расстояние это огромная помеха, которая стала причиной расставания многих пар, и потому делали все возможное, чтобы не стать одними из многих. Иногда они имели связи с другими людьми, но никогда не скрывали этого друг от друга. Честность была основой их отношений.
— Но ты все равно сомневаешься, — вставил Эндрю, едва заметно ведя бровью.
— Да, — признал Ники, обессиленно отпуская крошки, оставшиеся от салфетки.
— Поговори с Би, — Ники рассмеялся: Эндрю напомнил ему ребенка, что считает, что все проблемы можно решить сладостями; Эндрю точно также считал, что Би может решить все проблемы.
— Но она твой психотерапевт, а не мой, — улыбнулся Ники, чувствуя себя более спокойно.
— И что? — непреклонно, все ещё как тот самый ребенок заявил Эндрю, что заставило Ники снова улыбнуться.
— Ладно. Я позвоню ей позже, — Эндрю удовлетворённо кивнул и, к удивлению Ники, прихватив его тарелку, направился к раковине, где не только помыл тарелки, но и все то, что было в раковине до этого. Ники даже невольно задумался о существовании третьего близнеца, о котором до этого момента он не знал: больно… Человечно себя вел этот Эндрю.
— Интересно, — пробормотал Ники, протирая со стола. — Кто кого очеловечивает в этих отношениях?
***
Эндрю поднялся наверх, но почти сразу спустился, чтобы одолжить у Ники телефон. Его все ещё стоял на зарядке, и он был уверен, что тот не успел зарядиться за такой короткий промежуток времени хотя бы до половины процентной дуги. А позвонить требовалось срочно.
Он не просто так посоветовал Ники позвонить Би, ведь и сам ещё со вчерашнего вечера думал об этом. На той неделе он пропустил их еженедельную встречу, ну а сегодня ехать к ней в офис у него не было никакого желания. Тем более, Эндрю был уверен, что Би будет не против пообщаться и так. Он странно нравился ей несмотря на все специально выставленные колючки, две разбитые о стену в ее кабинете кружки и много-много часов нервотрёпки. Может, тринадцать его счастливое число.
Би взяла трубку почти сразу и была неизменно приветлива:
— Здравствуй, Эндрю, — он будто наяву увидел, как она мягко улыбнулась и уселась в свое любимое кресло такого же цвета, как палочка Твикс. Эндрю приходилось бывать у нее дома, к сожалению, чаще, чем ему бы того хотелось, но ничего не поделаешь. Иногда ситуация была срочной и не требовала отлагательств, и сеансы приходилось проводить в неформальной атмосфере. Даже как-то здесь, у него дома. — Ты пропустил нашу консультацию. Все в порядке?
— Я был занят, — другой бы точно возмутился, что он даже не извинился перед Би за то, что не предупредил и не пришел, но Эндрю знал Би: она просто примет это от него.
— Поделишься со мной? — Эндрю отбросил никого не трогающую футболку с подоконника и сам занял ее место, откидываясь так, чтобы лицо не попало под лучи надоедливого солнца.
— Я познакомился с кем-то, — расплывчато ответил Эндрю.
— Ты был занят с этим человеком?
— Да. Мы… У нас с ним сделка. Была, — Эндрю услышал шорох, словно Би изменила свое положение.
— Почему в прошедшем времени? Что-то случилось, Эндрю?
— Он ее нарушил, — на секунду повисла тишина. Би лучше других знала, как он относится к обещаниям и тем более сделкам. Она слышала о том, как Аарон нарушил свою, как Эндрю смеялся, рассказывая ей об этом. Если обычно смех означал наивысшую степень счастья человека, то с Эндрю все было с точностью до наоборот, и Би знала это.
— И… Что ты чувствуешь по этому поводу? — осторожно поинтересовалась Би, словно ступая на незнакомую территорию.
— Я… Разозлился. Сначала. И удивился, — Би мычит, побуждая продолжить. — Удивился, потому что я дал ему второй шанс.
Би ненадолго замолкает, даже дыхания не слышно, и Эндрю даже проверяет, не сбросила ли она его. Вдруг сочла совсем сумасшедшим и решила, что уж вот это точно не ее ответственность?
— Ох, Эндрю, это большой шаг для тебя, — выдохнула она все же. — Почему ты решил это сделать?
— Потому что я не… Я не хотел его терять, — дёргает плечами Эндрю, словно сбрасывая с них груз этих слов. Он может врать себе, скрывать свои настоящие эмоции — да, вау, они есть — от других, но с Би он старается быть предельно честным. — Он искренне раскаивается.
— Ты сам мне когда-то сказал, что желания приносят только боль и проще ничего не хотеть, — медленно начала Би, сделав паузу. — И все же ты признаешь, что тобой руководствовало именно желание в тот момент. Это… Эндрю, я горжусь тобой.
Он прикрывает глаза, а когда открывает, кажется, что ему стало чуточку легче. Может, это именно то, что он хотел услышать, может, ему в принципе надо было поделиться с кем-нибудь.
— Есть ещё кое-что, — Эндрю ставит телефон на громкую связь и убавляет звук до минимума, пока ищет пачку сигарет. — Помнишь, я рассказывал тебе про Сета?
***
Разговор с Би выходит длинным, и это первый раз, когда Эндрю говорит больше, чем она. Он рассказывает ей не все, считая, что это не столь важно, просто в общих чертах приходит к мысли о том, что остывает к Сету. Би слушает. Би говорит. Би помогает. К тому моменту, когда они попрощаются, Эндрю почувствует себя выжатым и странно довольным. Удовлетворённым.
Вернув телефон Ники, он наконец добирается до своего и около минуты ждёт, пока он наконец включится. Возможно, стоит сменить его на модель поновее.
Когда же экран всё-таки зажигается, Эндрю первым делом натыкается на сообщения: все от Нила и отправлены ещё вчера. Несколько секунд он думает, стоит ли их читать и все же прочитывает, решая, что раз уж он дал Нилу второй шанс, то было бы глупо теперь его игнорировать.
Прочитав их, он почему-то нажимает на кнопку вызова в правом верхнем углу вместо того, чтобы ответить сообщением. С Нилом проще разбираться в режиме реального времени, да и в написании поэм он не был силен, так что скорее всего его ответы составили бы короткое «да» или «нет», разбавленное необходимым «идиот».
Трубку Нил берет не сразу. Эндрю не считает гудки, но точно знает, что прошло не менее минуты, когда он наконец всё-таки отвечает ему.
— Да? — голос с легкой хрипотцой, что вполне естественно для утро, и с сильно сбитым дыханием. Эндрю припоминает, что Джостен, вроде как, увлекается пробежками.
— Ты что-то хотел, — это не вопрос. Эндрю слышит, как Нил замолкает и только через какое-то время вновь раздается его сбитый голос.
— Да. Да, было такое. Вчера ты… Был занят? — спрашивает он, усмехаясь, словно точно знает, чем был занят Эндрю. Эндрю же невпечатленно отвечает:
— Спал.
— Ты спал? Но ты был в сети! Я видел, — признается Нил и нехарактерно для себя смущается, радуясь, что это не видно через телефон. Если он видел, что Эндрю не спал, значит, ждал ответа, словно преданная шавка у двери ждёт хозяина.
— Забыл выключить телефон.
— А, — Нил, кажется, на том конце провода подвисает. — А.
— Б, Джостен. Если это все, то…
— Нет! — тут же вскрикивает Нил, словно боится, что он сейчас бросит трубку. И тут же добавляет спокойнее. — В смысле, не надо. Да, я хотел встретиться с тобой. Просто как… Друзья.
— Друзья? — с лёгким смешком спрашивает Эндрю.
— …Знакомые, — тушуется Нил и поправляет сам себя. Эндрю он кажется странно покорным, словно провинившийся шелудивый пёс, отчего Миньярд то ли напрягается, то ли немного развлекается. Вчерашние события наверняка не прошли даром не только для его эмоционального состояния, Джостена тоже заметно потрепало, вот он и растерял весь свой запал на какое-то время. Эндрю надеется, что он как можно быстрее найдет его.
— Знакомые?
— Я не знаю меньшую степень знакомства людей, — через какое-то время честно признается Нил, видимо, все это время потратив на поиск достойного синонима-замены.
— Чужие люди? — легко предлагает Эндрю, и тут же чувствует, как изменилась атмосфера. Нил словно отворачивается от экрана; не слышно его дыхание, только тишина. — Впрочем, это не про нас. Друзья так друзья.
Нил резко выдыхает на том конце, и Эндрю практически может почувствовать, как он расслабился. По непонятной причине это почти трогательно и заставляет Эндрю хотеть ещё подразнить Нила, но он все же сдерживается.
— Когда встречаемся? И где? — Нил улыбается, но Эндрю, конечно, этого знать не может.
— Я напишу тебе, — обещает Нил и первым бросает трубку, прислоняясь головой к холодному кафелю в ванной. Нельзя не признать, что Эндрю позвонил немного не вовремя и в то же время в самый подходящий момент на свете.
До шести утра они оставались в клубе. Пока друзья напивались, а та самая милая девушка, которую, оказалось, зовут Андреа, что заставило Нила коротко посмеяться, вилась около трезвого Нила, Джостен несколько раз поглядывал в сторону телефона, но так и не включал его, лежащего на столе.
К трем часам просто пить стало скучно, и Андреа с Теей и Джереми вытащили Нила на танцпол со словами, что раз он не пьет, то пусть хотя бы как-то повеселиться и не тухнет. То, что начиналось как нелепое прыганье в кругу друзей, в итоге превратилось в тонкие пальца Андреа, запущенные в его волосы и мягкое покачивание под долбящую под дых музыку. В какой момент они пришли к этому, Нил не уследил, но не был сильно против. Ему было приятно: Андреа мягко проводила по его волосам, изредка царапала кожу головы, напоминая совсем другое касание. Она положила голову ему на плечо и в какой-то момент оказавшись близко к шее игриво подула на нее, заставив вздрогнуть и заработав улыбку, свернувшую в темноте клуба.
К шести Нил чувствовал себя несколько нервным и возбуждённым от лёгких касаний девушки то тут, то там, обещавших многое, но на деле дающих ничего. То было и понятно — среди стольких людей в битком набитом клубе, ещё и весьма элитном, непотребствам вроде публичного секса не было места.
Решено было покинуть клуб и поехать к Джереми и Жану, чей дом был достаточно большим, чтобы вместить ещё с десяток парочек. Где-то Нил, как единственный трезвенник, вел слишком быстро, немного залетал на поворотах, но в итоге никто не пострадал.
Солнце хлестко слепило, когда в одной из комнат Андреа игриво толкнула Нила на кровать, а сама, немного задрав облегающее платье, оседлала его колени и наклонилась, в попытках поймать поцелуй. Нил сжал одной рукой ее талию, другой горячее бедро и отвернул голову.
— Без поцелуев, — чуть хрипло сказал он, поскольку девушка, не теряя времени, переключилась на его шею покрывая ее влажными поцелуями.
— Хранишь их для кого-то? — поинтересовалась она, на пробу двигая бедрами. Нил вздрогнул. Приятно.
— Может, — уклончиво ответил Нил, давая волю рукам. Он неспешно провел по худым бёдрам, тонкой талии и маленькой округлой груди, потянул за короткие светлые пряди и сам впился в шею девушки поцелуем, не щадя чужой нежной кожи. Та застонала и задвигалась на нем поверх одежды, вырывая стон уже у Нила.
Он расстегнул ее надоедливое платье, когда раздался звонок. Стоило ли говорить, что прощание с Андреа было спешным и смазанным, и все, что он помнил, это как в ванной принимал звонок от Эндрю слегка дрожащими от непонятно чего пальцами. Возбуждение ещё до конца не утихло, но заметно слегло под натиском ледяного голоса.
И все же… Эндрю просто спал. Он не игнорировал Нила специально. И он позвонил ему как только смог, лично спросив, что он имел в виду. А ещё. Нил глупо улыбнулся, чувствуя себя последним идиотом, который ещё и выглядит также. А ещё он согласился встретиться. Не свидание, просто дружеская встреча, но это уже огромный шаг. Навстречу Нилу или от него — время покажет.
