Обязательно наступает время, когда нужно перестать убегать, а вместо этого развернуться и посмотреть в лицо опасности. Самое сложное — найти в себе мужество. Китнисс Эвердин
— … а потом я увидел, что на моём торте семь свечей, а не шесть — и расплакался, потому что решил, что проспал свой прошлый день рождения, — сказал Янян и рассмеялся — и Децзюнь тоже рассмеялся, потому что в рассветном воздухе смех мальчика из второго дистрикта звучал ещё заразительнее. Они проснулись с первыми лучами солнца, прикрыли остатки костра свежими листьями и отправились дальше — куда-нибудь в более спокойное место, если на этой арене вообще такое существовало. По дороге Лю рассказывал смешные истории из как-будто бы не «дистриктского» детства, в котором были праздники на день рождения, торты, свечи, подарки для души. Сяо никогда не жаловался на жизнь седьмого дистрикта, потому что знал, как живут люди в двенадцатом или десятом. — Тебя послушать, так почти житель Капитолия, — усмехнулся Децзюнь, перебирая в руках колючую ветку можжевельника. — Ваша жизнь кажется раем для тех, кто вырос за пределами шестого. Лицо Яняна резко стало серьёзным. — По-твоему, вечное пресмыкание перед всемогущей столицей может быть чьей-то мечтой? — его голос прозвучал холоднее, чем рассветный воздух. — Мы те же клоуны, но в другой части цирка, — Лю как будто бы зарычал и ускорил шаг. — Ненавижу это. — Прости, — Сяо догнал его и мягко схватил за запястье, — я не хотел. Мальчики остановились, и взгляд Яняна смягчился под пристальным взглядом Децзюня. — Всё в порядке, я слышу это не в первый раз, — ответил Лю и махнул правой рукой — его левое запястье всё ещё держали пальцы Сяо. — Думаешь, в нашем положении я ещё обижаться буду? — Янян тепло улыбнулся, и только теперь Децзюнь отпустил его руку. Пробивающиеся через дерево солнечные лучи ветром скользили по лицу Сяо, и Янян разглядел крошечную родинку над линией верхней губы. Децзюнь состоял из огромного множества деталей, и Лю пытался узнать о нём как можно больше за этот несправедливо короткий промежуток времени, уготованный им судьбой. Внезапно ветер стал тише, и выражение лица Яняна изменилось. Он всматривался вглубь леса за спиной Сяо, стараясь разглядеть там что-то явно менее романтичное. Децзюнь это заметил, и тоже обернулся. — Что там? — шёпотом спросил Сяо, стараясь выглядеть менее напуганным. — Не знаю, — так же тихо ответил Лю, — и мне это не нравится. Его рука уверенно потянулась к ладони Децзюня, и тот сразу прочитал на беззвучно двигающихся губах призыв к бегству. И они побежали.***
Сяо едва успевал за Яняном, изо всех сил цепляясь за его ладонь. Под ногами хрустели ветки, разлетались листья; трибуты перепрыгивали через выходящие из-под земли корни и уворачивались от деревьев, стараясь скрыться от неизвестной погони. Краем уха Децзюнь слышал, что их преследовали двое: один по земле и один — по веткам сверху, но обернуться не было возможности. Через полкилометра стало тяжело дышать, темп мальчиков замедлился — и Сяо решил, что исход этой погони предрешён. Он резко остановился, отпустив руку Яняна, и открепил от пояса ножи. Оба мальчика обернулись и увидели то, от чего пытались убежать. Дикий кабан — сам по себе смертельно опасное животное, но с вмешательством учёных Капитолия — просто машина для убийств. Маленькие ножи в руках Децзюня сразу показались игрушечными и бесполезными, а когда он вспомнил про топор, стало слишком поздно. Кабан яростно понёсся в сторону Яняна, задев Сяо мускулистым плечом — парень не удержался на ногах и влетел в куст можжевельника, каждой конечностью провалившись в колючие ветки. В нос мгновенно ударил сильный запах крови от мелких царапин на лице. Через ржавые колючки Сяо видел, как кабан врезается в Яняна, буквально впечатывая его в широкий ствол дуба, и тут же отскакивает вправо, замечая новую жертву. Децзюнь не успел подумать — механическим движением схватил топор за древко, и через секунду лезвие рассекло кабанью шкуру в области шеи. Ещё один гость появился неожиданно — та самая тень, преследовавшая их по ветвям деревьев. Вслед за топором кабана поразила серебряная стрела — прямо в глаз. Сяо попытался проследить за траекторией полёта, но другой трибут уже ловко спрыгнул в траву, приземляясь на все конечности подобно кошке. Тэн — парень из третьего дистрикта, один из фаворитов, ловкостью и хитростью заработавший девять баллов на предварительном показе. Парень иронично усмехнулся, выдёргивая топор и стрелу из мёртвой кабаньей туши. Сяо отчаянно пытался вспомнить, где уронил свои ножи, понимая, что в случае необходимости будет обороняться голыми руками. Но соперник лишь презрительно рассмеялся, пряча добытое оружие в колчан за спиной. — Не буду тратить на вас время, сами скоро сдохните, — сказал Тэн и сделал пару шагов назад, чтобы напоследок улыбнуться с самым мерзких ехидством, на которое он способен. — Удачи. Сяо с содроганием обернулся на Яняна — тот сидел, уперевшись в ствол дерева спиной, и часто дышал. Между ними было примерно метра три — но Децзюню казалось, что это расстояние он преодолевал целую вечность. Потянулся рукой к бледной щеке — мокрой и холодной от пота. Боковым зрением Сяо заметил, что штаны Яняна на левом бедре отливают бордовым, и его глаза мгновенно стали почти чёрными, не способными отражать солнечный свет. Лю это увидел, и еле слышно усмехнулся. — Неплохо пробежались, правда? Сяо не знал, что ответить — мысленно высчитывал время, прошедшее между убийством кабана и этой секундой. Слишком много — ранению в бедренную артерию хватает несколько минут. Дрожь Децзюня усилилась, когда он заметил, как быстро земля впитывала потоки крови, не успевающие растечься вширь. Янян протянул ко рту указательный палец, прося Сяо помолчать. И он молчал — разрывая криками всё внутреннее пространство тела. В голову с разрушительным взрывом влетела мысль о том, что, в отличие от Яняна, раны Децзюня не смертельные. Ему ещё придётся пожить. — Не знал, что ты умеешь так круто бросаться топорами, — Лю закашлял — медленно, с огромными страданиями — но продолжил улыбаться. — Спасибо, — шёпотом ответил Сяо, беря в свои ладони лицо мальчика из второго дистрикта. Скулы Яняна испачкались в смесь крови и грязи, и, заметив это, Децзюнь сразу же попытался стереть следы Голодных Игр с побледневшего лица. — Оставь, — попросил Лю, накрывая такими же испачканными пальцами ладони Сяо. — Лучше всё равно не станет. Децзюнь кивнул, соглашаясь — без яркой улыбки Яняна ему с каждой секундой будет только хуже. Пальцы переплелись с почти ледяными пальцами Лю, и Сяо — в осознанном порыве — потянулся губами к холодному лбу, целуя, прижимаясь носом к носу. Когда Децзюнь открыл глаза и отстранился — Янян скривил рот в болезненной улыбке, больше похожей на нервный спазм. И последнее, что он увидел — как плачет Сяо. В первый и последний раз.