***
Остров в самом деле оказался необитаемый. Ни зверья, ни птиц. Только насекомые, ягоды и травы, ну и редкие участки, заросшие тропическими деревьями. К первой половине острова ещё можно было причалить, когда со второй возникали проблемы. Она была более скалистой, со многочисленными выступами, и напоминала собой каменный лес. И опять всё это со слов навигатора и текста в непонятном буклете, которым обмахивался Пинс, по несчастью попавший под горячую руку Дадан. Не густо. Дадан, несмотря на сумерки, приказала спустить трап и высадиться на остров. Постоянная качка порядком поднадоела. Тошнота — тем более. А убитого времени жаль ещё больше. С этернал посом они должны были достичь Сабаоди в срок полторы недели, когда угробили на поездку целых пять дней. И, как чуяло её сердце, до места назначения они доберутся не скоро. Ой, не скоро. Облокотившись на борт корабля и кутаясь в плащ, Дадан смотрела на потемневший в сумерках остров. Всё же лезть туда ей не хотелось, однако чувство опасности затихло. И в самом деле. Из-за топота по палубе было трудно расслышать что-то ещё. Да и желание свинтить с Линкора никуда не делось. Поэтому, наплевав на всё, Дадан быстрёхонько соскочила с трапа на твёрдую землю. Лепота. Земля! Твёрдая! Родимая! Блаженно наполнив лёгкие свежим воздухом, забыв обо всём на свете, немного постояв, чтобы прочувствовать всем нутром земную твердь, Дадан направилась в глубь островной чащи. Чем дальше в лес и поле она заходила, тем темней становилась местность, а звуки, доносившиеся с корабля — более приглушёнными. Как только их не стало слышно совсем, новоиспечённая дозорная выдохнула спокойно. Она одна. Никого нет. Тишина. Она наконец сможет спокойно… да хотя бы поссать. Только найдя подходящие кусты, освободив пуговку, расстегнув ширинку, да и вообще стянув брюки одним движением вместе с трусами, Дадан присела на корточки. Тишь да благодать. Хотя бы поссыт, как нормальный человек, а не, как с бухты барахты дозорный. Сделав своё дело, она преспокойно вытащила салфетку из кармана жилета, подтёрлась, кинув ту под ноги, натянула штаны с трусами обратно, точно так же, как и сняла. И спокойненько вылезла из кустов. Возвращаться не хотелось. Тем более она отчётливо представляла, что может случиться, не приплыви они вовремя. А они опоздают, что точно. Остальному экипажу, может, ничего и не будет, а ей-то наверняка прилетит. Если уже на ковёр вызвали в срочном порядке. Как-то всё слишком быстро. Дадан пообнималась с деревом и продолжила свой путь дальше, твёрдо ступая по такой зыбкой щебени. Самое главное — никуда не провалиться. Дадан, до этого никогда не бывавшая в море, никакой радости от поездки, да и вообще от её начала, не испытывала. Только ещё раз убедилась, что мореход из неё хуёвый. А суша — вот он, самый настоящий рай. Что бы там не говорили другие, а твёрдая земля под ногами — это такой кайф, что любая трава с самогонкой меркнут перед ним. Зажигая уже десятую по счёту спичку, Дадан без всякой паники шлялась по лесным участкам и ползала по вересковым зарослям. Цветущий вереск, конечно, красивое зрелище, но его огромное количество — так себе подарочек. Особенно из-за обилия пыльцы. А если много пыльцы, то также много пчёл, ос и шмелей. Благо, ночью жёлтые-полосатые спят. Быть ужаленным нисколько не хотелось. Это больно, мать вашу. А Дадан уже достаточно насобирала шишек на свою голову за свои пятьдесят пять лет жизни. Но, как говорит её карма, недостаточно. Отнюдь. Было бы проще, если бы она вообще закончила духовную семинарию, как когда-то и хотел её покойный родитель. Была бы себе монахиней, ушла бы в паломники, авось бы удалось грабануть кого-нибудь, сорвав таким образом куш. И жила бы себе припеваючи какое-то время. Только дальше-то что? Не-не. Раз она законопослушная гражданка, то нужно соответствовать. А гора Кобро, остров Рассвета, Гоа, да куда они без неё денутся? В бандиты она всегда податься успеет и будет жить припеваючи, пока к ней на хату старый чёрт не завалится. Относительно спокойно, но только относительно, спокойно и припеваючи… Темно, хоть глаз выколи. А спичек осталось шиш, да маленько. Раздражённо вздохнув, Дадан понадеялась на свою удачу и побрела дальше. Судя по атласу, остров небольшой. И заблудиться на нём практически нереально, разве только поплутать каких-то пять-шесть часов. Подумаешь. Не помрёт с голоду. Бывало и хуже. Чем дальше она шла, тем громче становились какие-то вопли. Неужто с ума без неё сходить начали? Хотя нет, не похоже. Звуки долгие и протяжные. То высокие, то басистые. Люди. Первой мыслью было то, что она нарвалась на местных аборигенов, отчего кровь застыла в жилах. У неё даже оружия с собой нет. Но успокаивала лишь память о графе в атласе «Не обитаем». Сменив положение стоя на позу раком, Дадан поползла на карачках. Чем ближе она приближалась к цели, тем громче становился звуки ветра и литургии. Латынь. Её Дадан узнает из тысячи. Смотря из-под сени кустов, дозорная наблюдала за открывшейся вакханалией с высоты обрыва. Множество валунов украшали побережье каменистого пляжа, а скалы укрывали это место от посторонних глаз, что вполне позволяло творить здесь несусветную хрень. Вниз можно было спуститься, разве только переломав себе все ноги. Если только ты не резиновый, как еще даже не родившийся Луффи, или просто не обладатель воли укрепления. Горели костры. Мелькали странные узоры, напоминающие по своей форме пентаграммы. На камнях валялось, как мешок картошки, выпотрошенное человеческое тело. Дадан это поняла только из-за силуэта, частично освещаемого кострищем, взмывающим вверх с каждым порывом ветра, достигшим его. На вертеле что-то жарили, какую-то тушу. От вида человеческих потрохов у Дадан всё скрутило, болезненно напомнив о первых днях в море, отчего желание выплюнуть свой язык только усилилось. К валунам были привязаны бессознательные люди, а кто-то просто дожидался в клетках своего часа. Увиденное не столько напугало, сколько вызвало отвращение… — Папа! А кто такие еретики? А богохульник? Это такой цветок? Почему тот дядя так назвал ту женщину в красном? Настоятель тяжело вздохнул, садясь на корточки, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами дочери. Тяжёлый взгляд смягчился, по-доброму смотря на маленькую девочку. В детстве Дадан даже до колена отца не доставала. — Ну, понимаешь, кучеряшка, — настоятель потрепал волосы Дадан. — Есть люди, которые до непростительного извращают смысл веры, заветы Господни. А богохульник, —настоятель перекрестился несколько раз, прежде чем ответить на вопрос. — Это нарушающий заветы Божьи. И да, это не цветок. — А мама говорила, что есть такой цветок. — Может багульник? — отец внимательно посмотрел на дочь, щёлкнув ту по носу. — Да! Точно! Спасибо папочка! Спустя столько времени она точно понимает, что ей хотел сказать такими простыми словами старый настоятель. Дадан, конечно, христианка, но не особо-то верующая. Считай, ни разу за всю жизнь после двадцати трёх не посетила их церквушки на острове. Да что там. Даже не молилась никогда, как того требовали каноны церкви. Смотря на этот ужас, Дадан прикрыла глаза. Уйти она бы рада. Только завтра их, заложников, уже может быть в живых никого не останется. Помочь — безрассудство. Она безоружна. Убьют сразу же. Да пока спустится сама, убьётся сто раз. Помогай ближнему своему. Пиздец. Ещё совесть проснулась, когда не надо, так ещё и отеческим гласом заговорила. Ситуация — дрянь. Дело — дрянь. Вот он, родимый. Пришёл оттуда, откуда не ждали.***
Утро. Рассветные лучи озаряли пляж, а валуны отбрасывали тень. Напоминанием прошедшей ночи служила разбитая в кашу человеческая черепушка, и Дадан, развалившаяся пластом подле очередного жмурика. Расстрелянных было мало, всего человека два. Ну, три. Остальные были вырублены какой-то мотыгой. Ну как. Вполне себе таким здоровым поленом. Ничего лучше под действием адреналина безоружная дама не придумала. Зато по старинке и надёжно. Связанные собственными тряпками придурки валялись под одним из валунов. Спасённые тоже дрыхли после нервного срыва и пережитой истерики, что было меньшим по сравнению из всех возможных последствий этого мракобесия. А ведь Дадан могла спокойно забить. Багульник. Чёрт с ним. Подымаясь с тихим стоном, Дадан потирала затёкшие конечности. Дозорная осматривала масштаб действий. Людей в клетке она так и не выпустила. Мало ли. Но ключи от неё ещё нужно найти. Что тоже немаловажно. Злая после сумасшедшей ночи Дадан пошла перетряхивать своих заложников. Каждый раз, когда кто-то из них начинал возмущаться, женщина отвешивала им по парочке крепких подзатыльников. Это не её подчинённые, это те, кого она с удовольствием посадила бы на кол, выпустив предварительно кишки, а после сожгла бы полуживых на костре. Но это только мечты. Связка ключей нашлась рядом с самой клеткой, висящая прямо на крючке — очевидно, для ключей. Раздражённо хмыкнув, Дадан в который раз посчитала, что действовать сгоряча, поддаваясь эмоциям — слишком плачевно. Тем более наверх никак не подняться. Если только по тропке. А смотря на крутую и косую, на которой разве что на корячках можно подняться, просто плюнула на это дело. Они живы. Это хорошо. Конфисковав нож у одного из сатанистов, Дадан сначала открыла противно скрипнувшую клетку, а после в четыре шага преодолела расстояние и одним взмахом перерубила верёвки. Пленные сразу попадали на землю. Мальчик и девочка. Стоны, ахи, сопровождающиеся болью, резали слух. Ей, Дадан, тоже хреново. Но она не ноет. Только недовольно шикает на жертв оккультизма, кивая в сторону тропинки, мол, что разлеглись. — Что расселись! Бегом! Люди начали подниматься вверх по тропинке. Дадан смотрела на это и обхохатывалась в душе. Не одной ей страдать, поднимаясь. Дело дошло и до спасённого мальчика. Он же, в отличие от остальных, с грацией бывалого канатоходца поднялся, пусть и несколько раз мог вполне себе спокойно упасть. Делать нечего. Эти навряд ли куда-то сбегут. Хотя несколько людей ещё не поднялись. Оба мужчины. — Ты и ты, останетесь здесь. Присмотрите за этими, — Дадан выцепила двоих парнишек, указывая на повязанных в неравном «бою» пленников. — Скоро вернусь. Вскарабкавшись на карачках, ни разу не навернувшись, Дадан ощупала карманы в поисках сигарет, но ничего подобного не нашла. Всё курево она перевела ещё на причале в Логтауне. Покорив себя за подобное, «контра» распихала столпившихся. Все молчали. Никто не произносил ни звука. — Отлично! За мной! — дав команду, Дадан махнула рукой в сторону кустов, как будто говоря «на выход». Только никто даже не пошатнулся. — Живо! Громогласный рявк вырвал пострадавших в реальный мир. Те сдвинулось с места, и процессия двинулась за недовольной служащей. Чувствуя убийственную ауру, какую испускала при этом Дадан, никто не захотел ей перечить. Вчера у неё заняло гораздо больше времени, чтобы добраться сюда, чем оттуда пилить к линкору. К счастью, без неё дозорные никуда в неведомые дали не стартанули, а смиренно ждали возвращения блудного капитана. Ничего не объясняя, Дадан схватила несколько своих ребят, сгрузила на них канаты из запаса и на буксире потащила троих детин обратно к обрыву. — Поднять. Доставить на корабль. А я пока проверю берег. Дозорные немного не понимали, что произошло с их начальницей. Начиная с того, что они прекрасно знали — ей сломя голову, да ещё и в одиночку, кидаться на спасение гражданских, грубо говоря, в падлу. Своими действиями всклокоченная и растрёпанная капитан, сама того не зная, заслужила ещё больший авторитет среди сослуживцев. То, как ей может аукнуться всё это, Дадан ещё не знала…