***
Счастье. Что оно из себя представляет? Первая еда за несколько дней? И то, если бы не кок, то хрен бы она вообще спустилась на камбуз. Сигарета, которая от чего-то не доставляет никакого удовольствия, или просто для курения не было подходящего момента? Всё может быть. Сердце пело и плясало. Дадан настолько раздухарилась от счастья, сдав заложников местным властям, сорвав тем самым куш почти в несколько сотен лямов и высадив пассажиров в порту, которые даже спасибо не сказали. Ну и тьфу на них. Самое главное, контр-адмирал не напоминала собой грозовую тучу и отдачи в виде профилактических подзатыльников дозорным не отвешивала. Экипаж был спокоен, а дозорная повисла на снастях, впервые наслаждаясь морем, шелестом волн и морским воздухом. — Мэм, всё готово к отплытию! — Поднять паруса! — Так точно, мэм. Но… — Что, "но"? — Дадан, вся такая красивая, когда была окутана порывами счастья, пусть и мимолётного, обернулась на зов накам. — Тут такое дело, мэм. Что с мальчиком, мэм? — Каким мальчиком?! Спесь как рукой сняло, а Дадан — а что Дадан? Чуть не навернулась на ровном месте.***
Кабинет-каюта или просто кабинет, как угодно, принадлежащий Дадан, был полностью той же расцветки, что и линкор. Половицы, крашенные в лучшие оттенки чая, скрипели под размеренными шагами контр-адмирала. Скрип разбавляли успокаивающий тон досок и спокойное дыхание, царившее в помещении. Дадан, делая уже сотый «что-то там» круг по кабинету, испытывала незабываемое чувство дежавю. Те же стены, тот же стол с завалом бумаг, те же стеллажи, прибитые к полу и стенке, многострадальный фикус в голубом горшке с рисунком чайки и синей надписью «Marine». Разве что занавески леопардовые и гамак из цветастой ткани. Только пацанёнок с чёрным ёршиком волос, ростом чуть выше её колена в полосатой майке и в чёрных шортах не вписывался в антураж этого помещения никак. «Тут должно быть много розового», — пронеслось в её голове. Но быстренько отметя в сторону закидоны дней минувших, Дадан резко захлопнула створки, заперев их на щеколду и тем самым закрыв иллюминатор, зашторила шторки, подхватила горшок с цветком, любовно его поглаживая, как какое-то сокровище: — Только ты меня понимаешь. — М-м? Ребёнок отмер, поднимая большие глаза на «Мать Терезу», пристально ту рассматривая. Рыжие волосы, выгоревшие на солнце, заплетённые в множество дракончиков, полные губы, острый взгляд матово-карих глаз гипнотизировал, длинные и густые ресницы, которым любая дама позавидует, высокие скулы и минимум загара, высокий рост, что, по сравнению с родственницами мальчишки, был таким тьфу, что она была мелкой пигалицей. Также в силу молодого возраста, всего восемь лет от роду, мальчик не мог в полной мере оценить форм и изгибов «контры». Да и незачем ему. Рано ещё. Не для мелкого слюнтяя морковка цвела. — Чей будешь? — Гранд Лайн. — А конкретно? — Высадите на любом острове, и я уйду. — Э, нет, шкет. Родители, старшие есть? — Есть. — Вот им и сдам, на белы ручки. Проще было бы за борт выкинуть, но совесть. Эйса с Луффи она же не утопила и в лесу на съедение зверью не оставила. Хотя это тоже с какой стороны посмотреть. Значит, и этого не бросит. Пускай и совесть поначалу выступала из глубин памяти рожей Гарпа и его граблями. А то, что