По дороге сна

Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра, И ветер свеж, и ночь темна, И нами выбран путь дороги сна. В затененной тяжелыми шторами комнате извивалась на ложе женщина, мучимая родами. Золотые кудри рассыпались по белым подушкам огненными змеями, лицо кривилось от боли. То была госпожа всех госпожей — драгоценность падишаха Османской империи, Хюррем султан. Женщина рожала уже третий раз и молилась Аллаху, чтобы на свет появился мальчик. — Госпожа, еще чуть-чуть… — служанки толпились подле роженицы, смачивали лицо водой и помогали поветухе. — Совсем немного осталось… Всплеск громкого крика прервался заливистым плачем новорожденного. Лекарша взяла на руки младенца. — Прошу… скажите мне…это мальчик? Мальчик? — Машалла, госпожа, — преданная калфа поправила подушки, помогая молодой матери. — У султана Сулеймана еще один шехзаде родился! Слабая, но счастливая улыбка проступила на лице Хюррем. — Сынок… Но только она протянула руки, чтобы взять ребенка, как черты ее снова исказились. — О, Аллах… — Госпожа! Иншалла, вы сегодня двоим жизнь подарите… *** Султан Сулейман Хан Хазрет Лери сидел в праздничном шатре рядом со своим верным другом и визирем Ибрагимом пашой, который сегодня сочетался браком с его возлюбленной сестрой Хатидже султан. Светлый майский день как нельзя подходил для свадебного торжества. Все вокруг цвело и возрождалось… А мысли самого Сулеймана то и дело возвращались к любимой наложнице, которая вот-вот должна была подарить ему еще одного так желанного ребенка. У него уже было трое прекрасных здоровых детей: Мустафа и Мехмет, славные шехзаде, и луноликая Михримах — отрада отцовских глаз. Всех их Сулейман любил безмерно, но иногда в сердце его зарождалась тревога… Он вспоминал о том, как его жестокий отец, султан Селим, уничтожил всех его братьев и чуть было не убил самого Сулеймана… По коже молодого падишаха прошелся холод. Если бы не зоркий глаз его дорогой валиде, сидел бы он здесь сейчас? На все воля Аллаха. «О, Всевышний, Ты, как никто, знаешь, как сильно я боялся своего отца, и как велико мое желание никогда не повторить его ошибок. Дай сил никогда не причинить зла своим детям.» В миг этой короткой молитвы Сулейман принял решение. Всем известна истина, что страх можно победить только глядя ему в глаза. Если у него родится сын, решил повелитель, он назовет его в честь своего покойного отца. Пусть это имя принесет счастье ребенку и не даст его отцу забыть данный когда-то зарок. — Повелитель, — Ибрагим стоял перед его троном в почтительном поклоне. Только что он получил донесение от дворцового слуги. — Поздравляю вас. Хюррем султан родила шехзаде и маленькую госпожу… В этот миг все дурные мысли отошли от падишаха, взгляд его осветился искренней радостью. — Хвала Аллаху, Ибрагим! Прикажи немедленно палить в пушки! Да будут благословенны мои дети! *** — Аллах-Аллах… да будет благословенно это дитя. Аллах-Аллах… Твое имя Селим. Твое имя Селим. Твое имя Селим. Повелитель поцеловал спящего младенца в лобик. Малыш открыл глаза и заплакал, услышав крик брата, его подхватила сестра. Сулейман отдал ребенка в руки счастливой Хюррем. — Аллах-Аллах… Твое имя Селин. Твое имя Селин. Твое имя Селин. Женщины, стоявшие вокруг постели роженицы, молча внимали его молитве. — Я так счастлива, сын мой, — обратилась к султану его валиде после церемонии. — Ведь на свет появилась еще одна великая госпожа. Да пошлет ей Аллах счастья. — Моя дочь прекрасна, — с улыбкой ответил Сулейман, все еще держа девочку на руках. — И я верю, ей уготована особая судьба. *** Четыре года спустя — О, Аллах милосердный! — Нигяр калфа сбилась с ног. Женщина нигде не могла найти близнецов… Селим и Селин обожали выбегать из покоев и играть в прятки с ней и Гюль агой. — Госпожа с меня шкуру спустит! Эсма хатун, где шехзаде и госпожа?! — Нигяр калфа, не ругай меня, — испуганно забормотала прислужница. — Я с шехзаде Баязидом сидела, потом меня Михримах султан позвала! Не могу же я разорваться, о, Аллах… — Побудь с шехзаде и госпожой, нам до возвращения Хюррем султан их найти надо! Калфа поспешно вышла из покоев и быстрым шагом направилась по коридору. Порой, глядя на детей Хюррем, она задумывалась о том, как же это прекрасно — приходить домой, слышать нестройный хор тоненьких голосов. Обнимать и целовать маленькие ручки и лобики, кормить и ухаживать за ними. А потом ждать мужа к ужину… На этом моменте мечты ее не обрывались, как ни пыталась Нигяр заставить себя забыть об этом. Одно лицо преследовало ее днем и ночью, во сне и наяву… Иногда ей даже казалось, что на самом деле настоящая Нигяр калфа давно умерла, а на место ее пришла другая — сумасшедшая, пылающая любовью женщина. Только любовь эта никогда не доведет до добра. Она не очищала душу, а только делала больнее и больнее… Имя этой любви было Ибрагим паша. — Шехзаде! Селин султан! Отзовитесь немедленно! О, Аллах… — Сегодня все валилось из рук. Еще и эти непоседливые дети… Однако в этот раз ункяр-калфе повезло. Близнецам, видимо, наскучило прятаться: совершенно не скрываясь, они шагали в сторону кухни — Шекер ага как раз готовил обед. — Шехзаде! Госпожа! — Две рыжие макушки в один миг повернулись на знакомый голос, а потом дети, даже не переглядываясь, помчались прочь. Первым бежал Селим, а за ним, тяжело пыхтя, еле-еле поспевала его сестра. — Хватит игр! Если повелитель и ваша матушка об этом узнают…! Селин с раннего детства была спокойнее и рассудительнее брата. Схватив Селима за руку, девочка остановилась и подождала, пока к ним подойдет Нигяр. Взяв близнецов за руки, женщина повела их к покоям, попутно не забыв хорошо отругать. — Разве так ведут себя дети повелителя? — Я — шехзаде, а Селин моя сестла, — немедленно выдал в ответ наследник престола. — Я пликазываю тебе уйти! — Ну конечно, конечно…я уйду, как только передам вас Эсме хатун. — Хочу к папе, — робко произнесла Селин, прячась за плечом брата. — Не хочу к Эсме… Всю эту сцену наблюдали повелитель и его великий визирь, которые как раз решили выйти прогуляться в сад после долгого заседания совета. — Селим, Селин, ангелы мои! — Мальчик и девочка бросились к отцу, обнимая его с двух сторон. Нигяр калфа вся залилась краской… — Повелитель. Паша… — Она остановилась, склонившись в поклоне, и судорожно пыталась сделать все, лишь бы удержаться от того, чтобы посмотреть на Ибрагима пашу. Это стоило ей больших усилий. — Вы должны слушаться, — строго сказал Сулейман, обращаясь к обоим детям. — Селим, ты — мой шехзаде. Ты должен защищать сестру, а не подбивать ее на шалости. А ты, Селин, веди себя достойно госпожи. Нельзя бегать по дворцу и делать все, что тебе вздумается. Даже для детей падишаха существуют свои правила. — Да, отец, — хором повиновались дети. Султан отпустил их к подоспевшим служанкам, и они с Ибрагимом продолжили свой путь. Нигяр калфа, приподняв голову, посмотрела им вслед. — Ну все, погуляли и хватит. Пора в покои… — Хочу, чтобы у нас с Селин были свои покои! — Нельзя, шехзаде, вы еще малы, но когда вырастете, конечно же, будете жить в своих покоях… — А Селин? Будет жить со мной? — У госпожи тоже будет собственная комната, шехзаде, так уж заведено, — с улыбкой отвечали мальчику. — Нет, я буду жить только с Селин! Ясно?! Я шехзаде, и все будут делать, как я захочу! Сестра его только держалась рядом и с интересом смотрела на братика. Переглядываясь, девушки повели близнецов в детскую. Селим же ходил надутым до самого вечера, пока пришедшая поцеловать их на ночь Хюррем султан не заметила этого. — Селим, львенок мой, что случилось? Чем ты так расстроен? — Мама, мы с Селин всегда будем вместе? Плавда? — Точно почувствовав беспокойство брата, девочка рядом открыла глаза и уставилась на мать в ожидании ответа. — Пташки мои, почему вы о таком думаете? Вам кто-то что-то сказал? — Хасеки нахмурилась. Никто не мог расстроить ее детей! — Не лазлучимся? Плавда? — тихонько переспросила клюющая носом Селин, кладя ручку на юбку матери. — Никогда? — Конечно, родные мои. Обещаю… — Подарив им ласковую улыбку и поцеловав в макушки, Хюррем укрыла их одним на двоих одеялом и осторожно вышла.