Мы в эпицентре взрыва

Пока Кэмерон отвлекается на звонок и уходит в другую комнату, ты успеваешь опустошить бутылку вина на треть. Ну и что, что кто-то весь вечер пытался до него дозвониться. И он в итоге всё же ответил. Не твоё дело. Не твоё. Ты знаешь это, но не чувствуешь. Ты не имеешь права ни ревновать, ни задавать вопросы. Поэтому ты молчишь, но вино кажется как никогда вкусным. Когда Кэм возвращается и смотрит на тебя, ему хватает лишь одного взгляда, чтобы всё понять. Тебе становится стыдно, едва-едва, потому что диапазон этого чувства для тебя бесконечен. И за вино, и за то, что не можешь выбрать из двух зол, не разбираешь, как лучше – с вопросами или без. Он пугающе хорошо умеет читать тебя. Иногда ты смотришь на него и не понимаешь, что это тот же самый смешливый подросток, с которым вы когда-то, смеясь, репетировали первые совместные сцены. Этот взрослый потрясающий мужчина может казаться незнакомцем, но обманчивое впечатление длится не дольше секунды – ты тоже знаешь его лучше всех. Кэм не садится на своё место, идёт к тебе. Наклоняется, целует в макушку – и тебя пробивает дрожью от ощущения дежавю: так Йен целовал Микки после признания в «Алиби». И ты хотел бы быть таким же смелым, в крови и гордости, и ощущать заслуженность этого поцелуя. Ты ищешь это чувство правильности, находишь и теряешь снова. Ты бежишь за ним, задыхаясь и превозмогая боль, но оно ускользает. Всегда. Может быть, ты просто так и не научился искать. Может быть, всё это время убегал именно ты. Его великодушная нежность не для тебя, поэтому ты поворачиваешь голову, ловишь рукой Кэма за шею и сталкиваешь ваши губы вместе. Кэм и здесь мягок, сегодня он весь словно пропитан теплотой, и ты не хочешь думать, почему так печёт под закрытыми веками. Углубляешь поцелуй, вылизываешь его рот, пытаясь заменить эти чувства другими, и Кэм сдаётся. Кусает в ответ почти до крови, до сорвавшегося без спроса стона. Ему неудобно наклоняться, поэтому ты разрываешь поцелуй и наконец встаёшь на ноги. Два шага – и ты прижат к ближайшей стене, заперт его руками и вернувшимися губами. Твои собственные ладони лежат на его груди, как будто ты бы мог его оттолкнуть, как будто и правда захотел бы, но дело в другом: сердце под пальцами бьётся уверенно. Ты ловишь этот ритм, хочешь раствориться в нём, быть им, жить с ним. И вместе с тем он уже начал обратный отсчёт. Времени всегда недостаточно. Поднимаешь руки выше, обнимая Кэма за плечи. Когда он подхватывает тебя под бёдра, ты задыхаешься. Ноги сами скрещиваются за его спиной, и ты стонешь в поцелуй. Он несёт тебя на стоящий неподалёку диван и опускает так бережно, как будто ты действительно можешь сломаться. Но ты не успеваешь возмутиться, потому что в следующую секунду он разводит твои ноги и ложится сверху. Дыхание перехватывает от тяжести его тела – ты и правда скучал. Кэм фиксирует твои руки у тебя над головой и смотрит в глаза. Ты чувствуешь себя распятым и обнажённым, но это всё для него. Поэтому ты не прячешься. Не отворачиваешься и не отвлекаешь внимание. Ты позволяешь ему видеть. Когда он наконец целует, его поцелуй обжигает горечью. Когда ваши руки сталкиваются, торопясь избавиться от одежды, вы горите вместе. Комната наполнена призраками не прозвучавших обещаний, несбывшихся желаний и кисло-сладким запахом тоски. Но сейчас всё это заглушается вашим общим сбитым дыханием и тихими стонами – так легче. Двигаться навстречу, отдаваться и забирать, чтобы мгновение принадлежало лишь вам. Вы сгораете одним целым.