Тень Хогвартса

Моя мама была самой красивой женщиной, что я только видел. У неё были чёрные, как ночь, волосы, небесно-голубые глаза, которые всегда излучали такое тепло и доброту, что хватало только одного её взгляда, чтобы ты непроизвольно улыбнулся, даже в самой грустной ситуации, и почувствовал тепло, даже будучи на лютом морозе. Я до сих пор помню её мелодичный голос, когда она пела, говорила или читала мне на ночь сказки. Она любила играть на фортепиано. Бог точно благословил её, ибо те мелодии, что я с отцом слушали, когда она садилась за инструмент, были невероятно красивы. Она была светом и отдавала себя всю семье и работе преподавателя иностранных языков. И при всём этом, в маме не было ни капли импульсивности или безрассудства – какая бы серьёзная ситуация не произошла, на её лице всегда были спокойствие и улыбка. Отец же был её полной противоположностью. Светлые волосы, тёмно-карие глаза, которые всегда показывали готовность к действию, серьёзность. Его голос был громкий, что его было слышно с любой комнаты нашего дома. Играл он на гитаре красиво и завораживающе. В нашей семье он был опорой, готовый в любой момент помочь советом, действием – чем угодно. За пределами дома он был сама серьёзность, но, как только он переступал порог и смотрел на нас, - его глаза начинали светиться добротой, любовью, заботой, а на лице появлялась улыбка. Отец и мать были полными противоположностями, но глядя на то, как они менялись в присутствии друг друга, я просто отказывался в это верить. Мы жили самой обычной жизнью, но в то же время в нашем доме каждый день царили счастье, смех, гордость. Даже в моменты, когда у отца опускались руки от усталости и каких-то проблем, мы с мамой подходили к нему, крепко обнимали и оставались так, пока он не приходил в себя. Но жизнь решила испытать нас – началась война. Я никогда уже не забуду тот вой сирены, которой стал границей между миром и войной. Этот гул звучал в моей голове после того дня ещё очень долго. Пару раз я даже просыпался посреди ночи, словно он гудит вокруг. С годами я научился приглушать его, но сейчас не об этом. Подойдя тогда к радио и включив его, мы услышали от диктора о начале войны и введения военного положения. Затем многочисленные сборы, прощание с домом и слова родителей: «Мы просто ненадолго уедем из дома. Мы ещё вернёмся сюда, сынок. Всё будет хорошо!» и затем самые крепкие объятия. И вот мы покидаем дом. Я вижу знакомые лица соседей, вижу друзей и просто людей. Мы огромной толпой движемся к старому заброшенному заводу, у которого стоят большие зелёные машины. Я помню, тот страх и волнение, которые летали в толпе и заставляли каждого из нас почувствовать дрожь в теле. Я помню, как прижался плотнее к родителям, когда увидел стоящих у дороги, по которой мы идём, людей в военной форме с автоматами за спиной. И как вскоре оказалось, я испугался не зря. Когда мы подошли к заводу и началось распределение, кто как отправиться в загородную зону, я заметил, что солдаты сбились в кучу и что-то обсуждали между собой. Тут один из них увидел, что я за ними наблюдаю и злобно усмехнулся. Я стал дёргать отца за рукав. - Что такое? – спросил он меня насторожено, ведь до этого дня я не особо чего-то боялся. Я спокойно смотрел фильмы ужасов, в то время, как мои друзья дрожали от увиденного, я не боялся темноты, пауков, змей и прочего. Даже от сирены я испытал скорее шок, чем страх. Поэтому, увидев на моём лице страх, отец насторожился. Я кивком указал на солдат, которые в этот момент громко рассмеялись чему-то и сняв автоматы с плеч пошли в нашу сторону. Отец шепнул что-то матери и мы втроём стали пробираться обратно. - Что-то случилось? – спросил удивлённо один из солдат. Мы посмотрели на него и я увидел то, что меня удивило – его форма немного отличалась от формы тех солдат. Это было почти незаметно, но если смотреть на человека в упор, бросалось в глаза. - Сэр, ваша форма, - в неверии произнёс я. - Что с ней не так? – задал вопрос отец, пока солдат осматривал себя, гадая, чем вызван мой интерес. - Она отличается от формы тех солдат, - произнёс я и указал на солдат, которые двигались к нам. - Так, живо за мной! – шёпотом приказал он нам и начал выводить из толпы. - Какие-то проблемы, Итон? – раздался голос позади, когда мы вышли из толпы. - О, Вильям, всё в порядке, - отозвался солдат, что вывел нас из толпы. – Просто эта семья кое-что забыла из документов в доме, а ты в курсе, как эти затянут очередь если увидят, - он даже закатил глаза. - И не говори, - усмехнулся Вильям. – Ты только поторопись – выезд через 40 минут. - Постараюсь, - заверил его Итон, затем подошёл ближе и что-то прошептал Вильяму. Тот расширил в удивлении глаза, затем посмотрел на меня и чуть склонил голову, чтобы посмотреть в сторону. - Твою ж…, - дальнейшее услышать не дали руки отца на моих ушах, но судя по тому как выразился Вильям, всё было серьёзно. – Бери их в охапку и драпай. Я постараюсь предупредить наших, - после чего он кивнул и спешной походкой пошёл в толпу. Итон вёл нас по улицам города, периодически проверяя улицы, что были по бокам, пока не вывел из города. - Парень, ты понимаешь, что только что сделал? – обратился он ко мне. - Что произошло? – подала голос мама. - Ваш сын только что спас вам жизнь, вот что, - удивил нас Итон. – Те солдаты, о которых ты упомянул, - переодетые враги. Как только пробрались? – пробормотал он. – Мне нужно возвращаться, чтобы спасти остальных. Мой вам совет: хотите выжить – не идите по дороге. Надеюсь ещё увидимся, - произнёс он и побежал обратно. - Ох, сынок, - синхронно произнесли родители и заключили меня в объятия. Мы несколько часов шли прежде чем достигнуть хоть какого-то населённого пункта. Но подойдя, мы услышали голоса. - Здесь закончили, поищи вокруг, вдруг кто-то ещё остался, - произнёс один голос. - Да вроде всех уже эвакуировали, - ответил ему второй. -Эй, мы здесь! – закричала мама, привлекая внимание. Спустя две минуты с автоматами наперевес прибежали двое солдат. - Вы кто и что тут делаете? – холодно спросил один из них. - Мы из соседнего города, там сообщили об эвакуации. Нас почти эвакуировали, пока мы не заметили кое-что, что помогло нам спастись, - произнёс отец. - И что же? – спросил второй, закидывая оружие обратно и запуская руку в карман. Я не понимал свою интуицию в тот момент: к тому, что всё ещё держал автомат, я ощущал доверие, а ко второму… это напомнило о врагах. Я начал медленно смещаться в сторону, благо он смотрел на родителей, а не на меня. Пока отец говорил о случившемся «врагу», я попытался подать знак второму. Тот заметил, незаметно посмотрел на меня настороженно и его осенило. Но было слишком поздно. Когда он повернулся, к «врагу», тот достал из кармана пистолет и выстрелил ему в голову. Я был оглушён и мне на лицо попало несколько капель крови. Солдат же с простреленной головой упал на снег и я видел, как белое смешивается с красным. Повернув голову я увидел, что «враг» наставил пистолет на моего отца. - Без фокусов, иначе пристрелю, - пригрозил он, затем как-то странно оглядел мою маму и приказал: - Раздевайся! Я сказал стоять! – произнёс он, видя, что отец попытался двинуться. Я впервые увидел, как мама плачет. Со слезами на глазах она начала снимать с себя куртку. Меня «враг» не замечал, что было странно, но было выгодно. Посмотрев на отца, у меня сердце сжало тисками: он с гневом, переживанием, болью смотрел на происходящее. Мама сняла куртку и было видно, что ей невыносимо холодно. А наш мучитель глядя на всё это просто наслаждался. - Дальше! – рявкнул он, заставив маму вздрогнуть. Она потянулась к низу своего свитера, когда я почувствовал, в своём кармане нож, который зачем-то при выходе положил в карман. Вытащив его и взглянув на него, я вновь посмотрел на родителей и почувствовал, как изнутри нарастает гнев. «Он заставил мою маму заплакать, он заставил отца чувствовать боль, он заставляет её мёрзнуть. КАК ОН ПОСМЕЛ?!» - кричало у меня в голове. Гнев полностью завладел моим телом и я ринулся на «врага», когда мама начала оголять живот. Он не ожидал этого, но успел услышать моё приближение, поэтому, когда нож вошёл ему в сердце, он смотрел на меня. Прежде чем упасть замертво на его лице неожиданно засияла гадкая улыбка. Вслед за ним на землю повалился я. Меня рвало от запаха крови, меня рвало от ножа, покрытого кровью, в моих руках, - меня рвало от осознания, что я только что сделал. Я убил человека. Я убил живого человека. Да, он был чудовищем, несколько мгновений назад, но он был человеком. У него были друзья, родители и я отнял его у них. Тут я почувствовал руку на своей спине. Подняв голову, я увидел, как родители обеспокоенно смотрят на меня. В их глазах не было ни отвращения ко мне, к моему поступку, ни осуждения, только обеспокоенность. Я запутался и почувствовал, как начинаю падать. Адреналин сходил на нет и откат спешил обнять меня. Я посмотрел на родителей, слабо улыбнулся и отключился. Пришёл в сознание я лёжа на чём-то мягком. Открыв глаза, я увидел серый обшарпанный потолок. Повернув голову в сторону, я увидел, как на стуле около моей койки сидит мама. Увидев, что я смотрю на неё, она улыбнулась и присела ко мне. - Слава богу, ты очнулся, - обняла она меня, сияя счастьем на лице. - Где мы? – спросил я, с интересом оглядываясь по сторонам. Я увидел, что кроме моей койки вдоль стены находятся ещё около восьми, на каждой из которых находиться человек. Напротив был аналогичный ряд коек. Периодически между коек ходили какие-то люди в странных одеждах и помогали лежащим. Напротив мамы, словно отражение сидел отец и с улыбкой на лице сжал мою руку. - Когда ты потерял сознание, я взял тебя на руки и мы пошли дальше, пока не подошли к той самой загородной зоне, куда нас собирались везти. Однако людей здесь чуть больше половины от тех, кто ехал сюда. Нас встретили и, увидев, в каком мы состоянии, привели сюда. Тебя положили сюда, а мы с мамой легли рядом и утром ждали, когда ты проснёшься, - произнёс отец. - Вы злитесь на меня? - спросил я, не понимая, почему эта тема не вызывает осуждения с их стороны, ведь я же нарушил моральные принципы, я отнял жизнь, не имея на это права. В поисках ответа я поднял взгляд на отца, который, пока я думал над всем этим, провел невербальный разговор с мамой. Он посмотрел на меня и крепче сжал мне руку. - Это не стандартная ситуация, сын, - начал он. – В этом случае выбор был очевиден: либо он убьёт меня и навредит нашей маме, либо кто-то обезвредит его. Признаю, что до того, как ты побежал на него, я был готов ринуться тоже, лишь бы спасти твою маму. Да, меня могли убить, но я должен был попытаться. Но вот я вижу, как ты бежишь на него с ножом. Я был и до сих пор горд тобой, ведь ты спас нас. Пройди твой нож пару сантиметров в сторону, заметь он тебя – мы бы втроём уже были с бабушками и дедушками на том свете. Да, ты отнял жизнь и только тебе и Богу известно, какая неразбериха твориться в твоей душе сейчас, но помни, мы с мамой всегда поддержим тебя что бы не случилось и какой бы поступок ты не совершил, - сказав это он обнял меня. – Кстати, с тобой кое-кто хочет поговорить, - произнёс он и отошёл к двери в комнату. Я увидел, как после этого с койки напротив поднялся человек с перебинтованной головой, рукой и ещё множественными ранами на теле. Он встал и пошёл ко мне. - Не узнаёшь? – усмехнувшись спросил он, присаживаясь на место отца. Я узнал его – это был Итон. - Итон, вы живы, - произнёс я ровно, ибо на эмоции ещё был не способен. - Благодаря тебе, парень, - усмехнулся он и, скривившись, приложил руку к одной из ран на рёбрах. – Если бы не ты – враги убили бы сначала нас, а затем и всех жителей. Я немного подслушал твой с родителями разговор. Я понимаю, какое внутреннее беспокойство ты сейчас испытываешь. Тебе хочется, чтобы тебя осуждали, но ты видишь лишь доброту, ты хочешь, чтобы все обвиняли тебя в этом, но они поддерживают, ты хочешь уйти от всех, чтобы никто не видел лица монстра, но они не пускают тебя. Через это проходят многие и не раз пройдут. Через это же прошёл и я. Я не вытащу тебя из этого состояния – ты должен сделать первый шаг сам. Я лишь помогу правильно поставить ногу, - с этими словами он встал и протянул мне руку. Сколько всего было в этом жесте. Мир отошёл на второй план, в нём остались только я и Итон. Очередной ученик жизни и наученный годовым опытом учитель. Мысли путались, душа разрывалась, а меня всё больше затягивало внутрь, как в болото. «Ты монстр, - звучал один голос. – Тебе нет прощения!» «Да как ты посмел такое сделать?» - звучал второй. «Убил убийцу, чтобы занять его место. Чем ты лучше?» - спрашивал третий. «Убийца! Монстр!» - голоса слились воедино и просто кричали эти слова раз за разом. Я схватился за голову, но они не утихали. Я не видел, как в госпитале отец ринулся ко мне, но был остановлен Итоном, который произнёс: - Не подходи! Ты не поможешь, а лишь усугубишь. Это его борьба и всё, что мы с тобой сейчас можем – надеяться на лучшее. Голоса звучали всё сильнее и мне казалось, что ещё немного и моя голова просто взорвётся от этого гула. Но вдруг зазвучал ещё один голос. «Да, ты убийца. Да, ты монстр. Но спроси себя: будь ты снова в той ситуации ты бы поступил по-другому?» - голос спросил это и снова утонул в гуле остальных. Но эта фраза была лучиком света в той тьме, что начала сгущаться вокруг меня. И я пошёл на этот свет, размышляя. «Нет! Я поступил бы также, ведь на кону были жизни моих родителей!! И я сделаю это снова, если кто-то посмеет навредить им!» Меня словно окатило водой после этих слов, голоса замолкли, я вновь увидел госпиталь, отца, глядевшего на меня с беспокойством, Итона и его протянутую руку. Я почувствовал прилив сил и, взявшись за его руку, встал с кровати. Он не вёл меня, а давал опору этой рукой. Я поднял ногу и сделал первый шаг, затем второй, третий, и вот я просто хожу туда-сюда вместе с Итоном. Он вернул меня на койку. - С днём перерождения тебя, Каиде, - поздравил он меня и вернулся к себе. С того дня последующие убийства ради выживания проходили легче, но, чтобы помнить тех, кто погиб от моего ножа или пистолета я стал наносить своеобразные знаки на тело, - после этих слов Каиде опустошил ещё один бокал и снял свою рубашку. Северус увидел, что на теле Каиде, помимо шрамов, находятся множество точек, которые покрывают его грудь, плечи и доходят до локтя. Количество этих маленьких, но в тоже время столь значимых знаков было несоизмеримо огромным. - Мерлин прародитель, - произнёс Северус и опустошил свой бокал. – Зачем? - Есть те, кто совершив убийство, просто забывают тех, кто погиб. Есть те, кто помнит каждого, и оставшуюся часть жизни корит себя за содеянное. А есть такие, как я, - мы убили кучу людей, но чтобы помнить о них мы что-нибудь делаем, что служит напоминанием того, что мы сотворили, и того, что, умерев, мы снова столкнёмся с ними и взглянем им в глаза, - произнёс Каиде и, откинувшись на стуле, прикрыл свои. «О, Великая, для чего ты заставила этого мальчика, у которого впереди ещё вся жизнь пройти через то, через что не каждый сумеет пройти?» – думал Северус, с жалостью, гордостью, тревогой и уважением глядя на своего собеседника. - Каиде, - позвал его Северус и после того, как его собеседник открыл глаза, продолжил: - Вы рассказали мне эту историю, но какой совет вы хотите услышать? - Совет? – неопределённо произнёс Каиде. – Каждое Рождество я вижу перед собой глаза того человека. Куда бы я не посмотрел, они оказываются напротив и глядят на меня в упор. Я уже привык к этому, но каждый раз в этот день я вновь и вновь переживаю тот день, когда переродился. Почему я рассказал всё так точно? – Потому что переживаю этот день уже несколько лет. - Каиде, - произнёс Северус, налил по стаканам ещё виски и замер, подбирая следующие слова. Затем потёр глаза, глубоко вздохнул и произнёс: - Вы рассказали мне историю, позволите отплатить тем же? - Это ваш выбор и ваше решение поведать то, что хотите, - пожал плечами Каиде, - Но я готов слушать. Этот вечер, уже перешедший в ночь, был волшебным не потому что, каждый из собеседников обладал Магией, не потому что, они находились в волшебном Замке. О, нет. Этот вечер был волшебным потому что, оба собеседника пережили в своей жизни многое, прошли все её испытания и стали теми, кем являются сейчас. Но только в этот вечер каждый из них нашёл то, чего ему так не хватало – понимание и осознание, что не ты один прошёл огромный путь и вкусил многое от жизни. Следящая за этим разговором Судьба заметила, что две нити, каждая из которых принадлежала одному из собеседников, начали сами переплетаться между собой. - Любопытно, - произнесла Судьба, наблюдая за этим завораживающим зрелищем. А Северус Снейп в этот момент начал рассказывать свою историю.