***
Эстония сидел у берега озера, прямо на песке обхватив колени руками. Сидел он далеко от других подростков, но их голоса и возгласы всё равно доходили до мороженки, но особо внимания на это он не обращал. Ему было как-то не по себе. С каждой минуты становилось всё страшнее и страшнее находится на территории лагеря. «А может, даже эти ребята ненастоящие?» — думал Эсти, смотря в воду. А что если это правда? Тогда получается, никому из них нельзя верить, даже вожатым. Ну если и так, Эстония всё равно спросит у вожатых о прошлом лагеря, ведь это может оказаться полезной и в случае чего спасёт. Правда только если эта информация будет настоящей. Но всё это трудно. Размышления и догадки захватывали разум, а прерывистое дыхание той девочки так и отдавалось в ушах словно звон. Кто она? Зачем она здесь? Балтийцу стало даже как-то жутковато находится тут совсем одному. За своими размышлениями, он даже не заметил, как кто-то подошёл к нему. — Хей, ты чего? — Эстонец вздрогнул от столь резкого совсем нежданного голоса и тут же обернулся. Это был Финляндия. Балтиец почувствовал облегчение, по крайне мере, не кто-то из людей, а близкая страна. Но от тёплых мыслей выражение лица мороженки не изменилось, оно было всё таким же серьёзным и слегка растерянным. — Эст, всё точно в порядке? — присаживаясь рядом с другом, спросил Фин. — Аsjad on head. *Всё хорошо.* — Ответил Эстония и уткнулся лицом в колени, продолжил размышлять. — Что-то случилось? Тебя кто-то обидел или что? — стал спрашивать снежок, глядя на Эста. Вот теперь даже как-то печально, что это Фин, ведь он будет спрашивать о том что случилось до последнего, а может даже и пытать начнёт, кто его знает? Но скандинав и в правду беспокоился, ведь Эстония был ему прямо... прямо как младший брат... — Ma ei saa sulle öelda. Mine ära. *Я не могу тебе сказать. Уйди.* — Minä en mene pois. *Я не уйду.* — Твёрдо сказал Финляндия на родном языке. — Viro, Minä en jätä sinua, koska olen huolissani. *Эстония, я не оставлю тебя, потому что волнуюсь.* — Minuga on kõik korras! *У меня всё нормально!* — воскликнул Эст, поднимая голову и глядя на друга слегка сердитым взглядом. — Тогда почему ты говоришь на эстонском?! Почему?! — хмурясь, спрашивал снежок. — Sest... *Потому что...* Потому что хочу! — Нет Эстония. Ты говоришь на своём языке, только когда всё НЕ в порядке и все это знают, — ответил Финляндия, сильно выделив частичку «не». Да, это был общеизвестный факт, который знали только близкие Эстонии. Балтиец говорил на своём языке в двух случаях: первый, когда он говорит от лица народа или власти, второе, когда ему плохо, грустно, тревожно, когда он растерян. В этом случае, однозначно второе, тут даже думать не о чем. Холодок опустил голову и устремил взгляд на колени. — Ну да... — тихо начал Эстония. — Бывало и лучше... — Что случилось? — спросил бывшая Карельская Республика. По щеке Эстонии прокатилась слеза. «Он что, плачет?!» — проскочило у скандинава в голове. — Хей, ты чего? Эст, не плачь! — ... — Эстония вытер слёзы рукой и продолжил смотреть уже на озеро. Снежок смотрел эстонцу в лицо и словно застыл. — Ладно, пошли погуляем. — Эс... — Пожалуйста, давай закроем эту тему. Всё равно не поверите. Попробуй меня развлечь и всё будет хорошо. — Эстония улыбнулся. Фин тяжело вздохнул. — Умеешь же ты выкручиваться. — Финик хмыкнул. — Ладно, пошли тогда посмотрим где здесь что.***
— КНДР, хватит себя так вести! Почему ты вечно всем недоволен!? Хоть раз в жизни, выкинь свою гордость и порадуйся жизни! Когда ты ещё поедешь в лагерь?! Когда ещё сможешь отдохнуть от уроков и дел страны?! Так пользуйся! — ЮК уже которую минуту читал младшему нотации, но тот естественно не слушал, пытаясь отвлечься. Как же этот кей-поп его раздражает! — Закрой. Ебальник. Ты. Уже. Конкретно. Бесишь. — Чётко и членораздельно произнося слова, говорил Северная Корея, сжимая кулаки. — КНДР, прекрати, почему ты так ненави... — Слушай сюда. Не лезь не в своё дело и меня нисколько не волнует то, что ты мой кровный брат. Я тебя предупреждаю, держись от меня подальше, а то челюсть сломаю. — Прорычал кореец, хмурясь и очевидно злясь. Южка погрустнел. — «Как же обьяснить тебе, что жизнь не сплошное разочарование, и насилием ничего не решить?» — спросил сам у себя старший кореец и вышел на улицу, оставив попытки образумить брата, всё равно толку не было и он это прекрасно знал, всю жизнь с ним прожил, но так ничего и не добился. Дверь в доме захлопнулась и КНДР наконец успокоился, сделал лицо попроще. Она стало на удивление обыкновенным, не наполненным злостью или презрением, а просто, самое обычное лицо, такое простое и безразличное. Брови, что были у переносицы, тоже расслабились и приподнялись. КНДР встал с кровати и подошёл к окну. «Надеюсь он ушёл.» — пронеслось в голове и бомболюб выглянул в окно. Южка стоял на улице, а точнее, сидел на низком деревянном заборчике с закрытыми глазами. — «Уйди отсюда», — думал в мыслях Народная Республика, но Южная Корея так и сидел на заборчике даже не открывая глаз. — Почему ты просто не можешь оставить меня в покое?.. — вслух спросил кореец и двинулся на улицу, уже хмурясь от злости. Что происходило тот сам не понимал. С чего его вдруг волнует этот кей-попер? Нет, раньше он за него волновался, но не настолько сильно, чтобы выйти из дома и пойти за ним. КНДР чувствовал что-то странное и непонятное, чуждое ему, но он сам не понимал что это. — Чего сидишь, зачем молчишь? — спросил северный братец, срифмовав какую-то несуразицу. — Не твою дело, да, КНДР? — спросил южный братец, поворачивая свой взор на брата. Решит сыграть против Северного его же бомбами, умно. — Слушай. Ты серьёзно ведёшь себя как мать в своё время. — Не смей осквернять её память... — это была угроза. — Но ты гораздо назойливей и причиняешь лишнюю головную боль. Именно поэтому с тобой и невозможно, ЮК, ты видишь всё слишком приторно, настолько, что твой мирок тошен. — КНДР даже сам не заметил, как спокойно говорил с братом, причём говоря ему не грубый мат, а говоря факты. Корея же удивился ни сколько тому, что КНДР говорит, а как он это говорит. Ну а бомболюб в это же время продолжал говорить. — Если хочешь сбежать от реальности не приукрашивай её, становится только хуже. Лучше возьми и суицыднись... или как там Япония говорила... дазайнись. Лучшее решение всех проблем, но тогда ты покажешься настолько беспомощным и жалким, что после твоей смерти никто кроме Японии, Китая, Филиппин и там ещё парочку, не будет жалеть. Был — не был. Всем будет похрен. — А ты? — резко перебил его любитель музыки. — Что я? Я не собираюсь тосковать по тебе, к тому же, земли перейдут ко мне как к кровному брату и наши земли вновь будут вместе. Да и если ты не помнишь, я не горевал по смерти матери. Та ещё мр... — КНДР, не смей осквернять память нашей матери! — это было громче чем в первый раз. Северный лишь цокнул и поспешил удалиться обратно в дом, нечего ему тут делать. — «А он прав...»***
Ямайка проснулся из-за громких шагов неизвестного. Южный американец приоткрыл глаза и сразу же понял, что он лежит на земле. Глаза слипались и видеть было тяжело, но Ямайка смог разглядеть две полуразрушенные стены из светлого камня, что находились впереди. Остров с трудом приподнялся и услышал хруст под собой. Две доски сломались, но одна впилась в ногу парня острым концом. Наркоман почувствовал резкую боль в области ноги и зашипел. — Вот чёрт... где я?.. — тихо произнёс он, садясь на пыльный и заросший пол, глядя на вонзившуюся доску. Из икры(внутренняя часть ноги ниже колена) торчала деревянная доска, хотя скорее это была какая-то палка, слегка прогнившая и пыльная. Марихуана навострил уши, услышав как что-то упало, но сознание давало сбой. — «Где я?.. Кто меня сюда притащил?..» Ямайка попытался встать, но из-за травмы у него ничего не получилось и он упал на пол. Последовали ещё две попытки, но одна нога уже онемела и встать было просто невозможно и невыносимо из-за боли, что пронзала тело при каждой попытке. — «Вот чёрт... и что же мне теперь делать? Это сто процентов была та девушка... если это можно назвать девушкой... Ненавижу людей!» Аргх... — Ямайка схватился за ногу. Она стала пульсировать и болеть, словно налилась кровью, которая кстати стала вытекать из ноги бардовой струйкой. — Блять...***
Япония решила зайти в тот самый лес в который входить им было запрещено. Девушка хотела вообразить, что: она главная героиня какой-нибудь манги или веб-новеллы, и с этой целью отправилась в лес за приключениями. Она оставила Белорусь с Казахстаном, которые направились в сторону столовой и направилась в лес. Японка сказала что хочет подумать над написанием чего-нибудь и ей нужно одной пройтись, на что белоруска лишь улыбнулась и девушка ушла из их компашки. Япония уже минут десять гуляла по лесу. Такой светлый и лучезарный, местами погружённый в холодную тень. Мягкая трава под ногами, свежий ветерок, что может быть лучше? — И чего тут такого не понимаю? Не опасно. Волков и лис нет. — Рассуждала вслух азиатка и продолжала идти вперёд, пока не наткнулась на тропинку. Девушка даже не задумываясь пошла по тропе вперёд, натянув на лицо улыбку. Сколько она шла, сама не считала, но вот впереди показалось старое разрушенное здание. Японка побежала развалинам на встречу и даже не ожидала увидеть... старая детская площадка. Очень старая. Сгнившие деревяшки, заржавевшие железки, всё сломано и разбито. — А это что? — девушка присела на коленки и стала разглядывать красно-фиолетовые пятна. — Хм... — она дотронулась до этой лужицы пальцем и сразу же посмотрела на палец. Он окрасился в бордовый, местами алый и фиолетовый цвет. Только спустя минуту Япония поняла. — Эт-то... кровь... и она свежая. Япония стала оглядываться и вскоре нашла ещё несколько пятен, а потом ещё. Анимешница последовала по следу, который привёл её к входу в здание. Кошкодевочка огляделась и положила ногу вперёд. Что-то хрустнуло и зазвенело, и тут же смолкло. — Стекло, камни... — вслух говорила она и сделала ещё шаг во тьму. В здание свет не проникал. Окна его были заколочены и освещалось оно слабо, а в местах где освещалось было очень хорошо видно летающую в воздухе пыль. Япония двинулась дальше, хоть по коже и прошёлся табун мурашек, но девушка почувствовала полное погружение в «сюжет» и пошла ему на встречу. Анимешница бродила по первому этажу, после того как кровавый след оборвался не далеко от входа. Она заходила в открытые помещения, а другие не открывала, чтобы просто не трогать пыльные ручки дверей. Это было что-то на подобие детского сада. В коридоре валялись игрушки, а в большой комнате было несколько низких столов и стульев, конечно заросших и разрушенных. На них лежали разложенные книжки, а по стенам находились шкафы. Детский сад, но некоторые комнаты были совсем не детские. По середине одной из «странной» комнат, в которую азиатка вошла было кресло, как у зубного врача, но наклонено ещё сильнее. На подлокотниках были ремни, потрёпанные и оборванные. Рядом стояли перевёрнутые столики с шприцами и разбитыми стекляшками, какими-то упаковочными коробочками и вроде как таблетками. Это уже точно не детские комнаты, да и такие в детском саду попробуй найди. Анимешница шла вперёд по коридору в полном замешательстве. «Что это!?» — крутилось у девушки в мыслях. Она дошла до конца коридора и увидела лестницу. Она была обрушена, но вверху были две ступеньки, явно не разрушены. Пройтись по ступенькам вверх уже никак нельзя, лишь карабкайся, но девушка не хотела рвать одежду и вообще представить не могла, как туда вскарабкаться. И тут она услышала шаги над собой. Они отчётливо разносились эхом по всему зданию, что находилось в запустении уже наверняка не первый год. Девушка застыла. — «Теперь я точно как главная героиня какого-нибудь аниме... но кто это?» — Япония уже хотела открыть рот и спросить, есть ли тут то, как послышался до дрожжи пробивающий голос: — Mortuorum, non in silva. Qui mortuus est, dura terram. Ноги азиатки подкосились и она закрыла рот рукой. Всё тело предательски дрожало, ведь она будто понимала о чём говорит этот девичий голос. — «Всё плохо... всё плохо... Господи... Папочка спаси...» — кричала в мыслях японка. Шаги стихли и голос замолк. Япония медленно пошла по битому стеклу и набирала темп, как что-то под ногами хрустнуло и... — Hi sunt amores infernales sententias in oculis meis et peccator! Япония рванула с места, а под ногами всё звенело и билось. Позади себя она слышала бег и девушка уже была готова сорваться на крик. Анимешница даже не смела обернуться, на столько ей было страшно. Что-то холодное дотронулось до её спины и девушка взвизгнула и упала лицом вниз. — НЕТ! — вскрикнула она и зажмурилась, но... ничего не произошло. Япония открыла глаза и никого не увидела. Она была тут... одна? А этот голос? Шаги и наконец кто бежал за ней? Она приподнялась и на её руку капнула кровь. Девушка стала ощупывать себя и дотронувшись до щеки зашипела. Похоже там ссадина или царапина, главное не нахватать заражение кожи. Япония ещё раз с опаской осмотрелась и побежала прочь из этого места. Она выбежала из здания и побежала вперёд по тропинке, а когда она закончилась, девушка просто бежала прямо, не оглядываясь никуда. Ей было до чёртиков страшно находится здесь, поэтому нужно свалить как можно быстрее и как можно дальше...